Клады Нижегородской области

С давних времен устные и письменные предания передают нам рассказы о множестве разбойников и разбойничьих шаек, обитавших в наших краях. Что же заставляло людей идти в разбойники. Очевидно трудные времена, при которых они жили. Выбитые из привычной жизни лишенные крова и пищи, не имея места, куда они могли бы податься крестьяне шли в“ разбойники”. Официальные власти окрестили их действие “воровством”,  но удалые разбойники – люди, отнимающие имущество, но не проливающие крови, пользовались подчас даже сочувствием простого люда. 
Не было такого уголка в Нижегородской губернии, откуда бы ни неслись тревожные вести: ”Шалят! Пошаливают!” Места, удобные для “шалостей”, были известны всем: пешим и конным, всадникам и экипажам, одиночкам и обозам.

 

РОДНИКИ И ИСТОЧНИКИ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ГЕОГРАФИЯ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ПАМЯТНИКИ ПРИРОДЫ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

СТАТЬИ ПО ТЕМЕ НИЖЕГОРОДСКАЯ ОБЛАСТЬ - ТУТ!

СПЛАВ ПО РЕКАМ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

АНОМАЛЬНЫЕ И ЗАГАДОЧНЫЕ МЕСТА НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ПОЧИТАЕМЫЕ И СВЯЩЕННЫЕ ДЕРЕВЬЯ НГО - ТУТ!

САМЫЕ КРАСИВЫЕ ОЗЕРА НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

 

В окрестностях Нижнего наиболее опасными для проезжающих считались: урочище Смычка (район современной Мызы), поле около деревни Утечиной и Грабиловки, лес близь села Кстова. Арзамасская провинция “славилась” Бреховым болотом и рощей у деревни Кудеяровки Лукояновской округи. Васильский уезд был страшен урочищем Стары-мары, “Воровским долом” (у села Петровки), починком Разма за речкой Ургою (приют разбойника Стеньки Размая). На Волге и Оке почти каждый остров, пустынный затон или крутой поворот реки служили убежищем вооруженных удальцов.

 

“Ватаги» и “шайки” разбойников представляли собой крепко спаянные коллективы, руководимые выборным “атаманом”. Держались участники разбойничьих отрядов друг друга крепко, жили всегда табором, товарищей не выдавали, даже под пыткой. Добыча по установившимся не писаным правилам, делилась обязательно на пересечении двух дорог. Присяга на верность общему делу сопровождалась клятвами:
“Разрази меня на месте!”, “Убей гром!”, “Лопни мои глаза!”, “Отсохни рука!” и т.д.
Соединяясь в ватаги разбойники, прежде всего, выбирали сообща предводителя, или атамана. Особенно заслуженного предводителя называли “батюшка-атаман”. 
Наиболее удобными местами для разбойничьих засад были лес и река. Разбойники нападали на проезжавших купцов, отнимая деньги, подстерегали обозы с товаром, грабили и жгли селения, разбивали торговые караваны по рекам, вешали попадавшихся им в руки представителей власти, не щадили и указанных местной молвой ненавистных всем помещиков и богатеев. В глухих лесных трущобах разбойники рыли обширные норы-пещеры и строили земляные городки. Там они хранили добытое имущество, отдыхали от своей беспокойной работы, а в худой момент отбивались от карательных войсковых отрядов.

 

ПЕРЕЧЕНЬ ОБЩЕИЗВЕСТНЫХ МЕСТ В НИЖЕГОРОДСКОМ КРАЕ, ГДЕ ПО ПРЕДАНИЯМ СКРЫЛИ КЛАДЫ ЛЕГЕНДАРНЫЕ РАЗБОЙНИКИ ИЛИ ОБЫЧНЫЕ ЛЮДИ

                                                      Клады Нижегородской области

1. “Зачарованным кладом” России называют пропавшую библиотеку Ивана Грозного. В основу царской библиотеки легли книги, привезенные из Византии Софьей Палеолог — женой великого князя московского Ивана III, деда Ивана Грозного. На протяжении многих лет эта библиотека пополнялась новыми книгами. После смерти Ивана Грозного библиотеки не обнаружили.
Исследователи предполагают, что она была спрятана в подземельях Московского Кремля или где-то в окрестностях Москвы. 
Но есть и нижегородская версия. Во время похода на Казань часть книг была с царем. Вот они и могли быть сокрыты в Нижегородском кремле.

Ещё один клад, связанный с именем Ивана IV, никак, правда, к легендарной библиотеке не относящийся. Говорят, что во времена Казанского похода царя его войско переправлялось через реку и с одного из плотов упал бочонок с царским золотом. Этот случай произошел на Ратной тропе при переправе через реку Ветлуга, когда царский отряд пробирался через марийскую тайгу в сторону Казани (на Галицкий тракт).

2. Летом 1597 года оползень, случившийся при землетрясении (предположительно. — Авт.), разрушил Печерский монастырь (Н.Новгород). 
Были сметены все монастырские постройки и храмы. Под землей оказалось много золотой и серебряной утвари.
Впоследствии монастырь восстановили, однако под землей осталось многое из пышного церковного убранства.
Якобы впоследствии были случаи, когда строители или частные люди находили что-то из ценностей.

3. Лялины горы близ Варнавина. Здесь, возможно, захоронены награбленные разбойником Лялей (сподвижником Степана Разина) сокровища. 
Разбойник Ляля, несмотря на свое нежное прозвание, был первейшим другом и товарищем Стеньки Разина. За что и получил такую богатую награду – целую бочку с золотом.
В одно из ближайших озер была опущена бочка с золотом.

4. Пониже Балахны, где в Волгу впадают две речки, некогда стоял стан разбойниц Уляшки и Парашки. Предания говорят, что по этим рекам много кладов с награбленным добром зарыто.

5. Пониже Работок на Татинском острове может быть схоронен клад атамана Зари.
Кто таков был атаман Заря, сведений сохранилось мало. Скорее всего, один из огромного количества разбойников и грабителей, в избытке шаставших по Руси в средние века. Про него не сохранилось ни сколько-нибудь эпичных и колоритных легенд, кроме одной – легенды о кладе, им закопанном на одном из волжских островов.

6. По Казанскому шоссе, сразу же за поселком Афонино, есть гора, называемая Романихой. Говорят, что в древние времена на этой горе жил разбойник Роман. Вполне возможно, что и здесь есть спрятанные сокровища.

8. Близ села Верховского находится Соловецкое озеро. Когда-то на его берегах жили разбойники, грабившие купеческие обозы, возвращавшиеся из-за Ветлуги.
По берегам озера закопано большое количество награбленного добра.

9. Немало золота, если верить народной молве, покоится и на дне Рельского озера в районе Курмыша, что за рекой Сурой. Считается, что глава разинского отряда Максим Осипов утопил здесь золото, покидая эти места. (Пильненский район)                                        Клады Нижегородской области

10. Недалеко от поселка Сява, за деревней Прялкой, есть место, которое именуется Сениной раменью. Некогда здесь обитал атаман Сеня. В озере Круглом прятал он награбленные сокровища. Говорят, что одному счастливчику удалось вырыть котел с золотыми монетами.

Стенька Разин был удалой донской казак, поднявший в 1670 – 1671 годах первое в допетровской России крупное восстание. Восстание это, больше известное как «поход за зипунами», этих самых «зипунов» (читай – наворованных богатств), принесло Стеньке довольно много сокровищ.
Настолько много, что часть награбленного приходилось оставлять по пути. И, согласно легендам и преданиям, часть кладов находится на территории Нижегородской области.

Огромный валун на реке Панзелке в Лукояновском районе. Под тем валуном, согласно легенде, шальной Стенька Разин зарыл несметные сокровища. Только вот огромный камень подкоп под себя не дает сделать – никому ещё не удалось накопать и единой золотой монетки.

Река Алатырь на участке между сел Печи и Михайловка в Лукояновском районе. Здесь поиски клада Стеньки Разина шли особенно резво – поиски вел местный барин, помещик Василий Яшеров. Говорят, что на руках у помещика были так называемые «кладовые записи», по которым в Лукояновском и Арзамасском уездах числилось более 40 кладов атамана.

Рельское озеро у села Курмыш Пильнинского района. В этом озере разинцы, спасаясь от погони, потопили сокровища – мол, не доставайтесь же вы никому.

В окрестностях села Чупалейка в Выксунском районе. Местный клад так вообще, по преданию, заговорен на «невыкапываемость» до конца XX века. Правда, вот уже и второе десятилетие XXI на дворе, а воз, то есть, клад, и ныне там.                                                      Клады Нижегородской области

11. У села Верхняя Верея на Дедовом болоте спрятаны сокровища атамана Василия Рощина. Говорят, что одному счастливчику удалось вырыть котел с золотыми монетами.
Василий Рощин – личность среди местных кладокопателей довольно известная, с ним связано несколько легенд.
Поговаривают, будто был он этаким нижегородским робин гудом – грабил только богатых да зажиточных купцов, что шли на торги в Нижний Новгород, а простой люд не трогал.
Что же до клада, то здесь история приключилась довольно темная. Как-то однажды, удачно ограбив баржу какого-то купца неподалеку от села Нижняя Верея, Рощин решил припрятать награбленное. Да так, чтобы ни один из его людей раньше времени не нашел добычу да не выкрал больше своей доли.
Нагрузил он своих разбойников 40 ношами золота, завязал им глаза и отправился в путь. Когда же разбойники достигли Дедова болота, повелел рыть яму и на дно её схоронил золото.
Когда же через несколько лет сам Рощин решил откопать сокровища в одиночку, он не смог вспомнить места и это в конце концов свело его с ума.
Говорят, что в XX веке какому-то счастливчику удалось откопать на болоте несколько золотых. С тех пор кладоискатели это место просто обожают.

12. Вачский район. В овраге Часовенном между селами Алтунином и Дьяковом схоронил свои сокровища атаман Махон.

13. Сосновский район. Село Давыдково. Здесь атаман Котюр опустил в озеро шесть бочек с золотом.

14. Недалеко от Выксы, в сторону Оки, есть поселок Тамболес. Здесь по берегам озера Колодивого жила шайка разбойника Василия Рощина. В глубоких местах озера Рощин прятал золото. До сих пор там лежат клады атамана.

15. У села Троицкого на реке Ветлуге есть утес, который зовется Бабья гора. 
Легенды, связанные с именем атаманши Степаниды, происходят с Ветлуги. Рассказывают, что жила когда-то в этих местах боевая баба Степанида, держала банду и грабила направо и налево всех, кто по Ветлуге сплавлялся.
Легенд этих много, но все они заканчиваются одинаково: 
Степанида сгинула, бросившись в реку с утеса близ села Троицкого. Утес тот с тех пор зовут «бабьей горой».
Причины такого драматического поступка называют разные – то ли не далась живой царским стрельцам, то ли за золотом бросилась, то ли свои же разбойники, выйдя из повиновения, потопили.
Важно одно: именно у этого утеса и захоронены сокровища бравой атаманши Степаниды.

16. Село Фокино на Волге. Здесь издавна говорят о кладах атамана Фоки. Но точного места, где они спрятаны, никто не знает.

17. Село Хахалы. Недальние озера носят названия Ватага, Падка, Кривое озеро, Ватажка, Омут Большой, Омут Малый. Был кордон, который назывался Братки. Говорят, что во всех этих местах скрыты клады.

18. Между реками Дорогучей и Першей есть два диких камня, похожих один на коня, другой, поменьше, на жеребенка. Промеж тех камней некогда были казацкие зимницы. Здесь и клады зарыты. Много схороненных кладов по берегам озер Нестиары, Култай, Пекшеяр.

19. Вблизи Васильсурска в лесу Хмелевской слободки спрятаны неисчислимые сокровища разбойника Галани — Галактиона Григорьева. Здесь же он умер и был похоронен в ладье, доверху засыпанной золотом.

20. Село Бармино на Волге. Здесь в оврагах и прибрежных лесах могут хорониться сокровища разбойника Бармы.

21. Разбойник Илья Рузавин использовал для потайных мест приречные долины Пьяны и верховья Алатыря.

22. За рекой Алатырь у сел Михайловка и Печи зарыты несметные сокровища Степана Разина. Поиски их шли долгие годы. Однажды они чуть было не завершились успехом, но клад не дался.
Здесь поиски сокровищ вел местный помещик Василий Васильевич Яшеров.
По “кладовым записям” значится более 40 кладов, зарытых разинскими разбойниками в Арзамасском и Лукояновском уездах.

23. На озере Текун жили разбойники. Предание говорит, что там они и богатства награбленные закопали.

24. Недалеко от города Ветлуги разбойничал Савва. Точных указаний, где он прятал награбленное нет, но подсказкой могут стать названия мест у деревни Ченебечихи - Саввин бор и Саввина грива. Местные жители уверены, клад зарыт где-то здесь. (Ветлужский район).

25. Недалеко от села Яз есть Курносово болото. Называется оно по имени атамана Курносова, который разбойничал здесь. Где-то в болоте он прятал награбленные сокровища.

26. На Теше-реке недалеко от Навашина есть поселок Натальино и лесное озеро, там - на высоком холме - некогда жила атаманша Наталья. Холм этот теперь называется Золотая горка, потому что именно здесь, по преданиям, зарыты сокровища разбойницы и ее подельников. Однажды кто-то из местных жителей нашел на горке разбойничий нож.

27. На речке Вая, что в Шахунском районе, есть село Большая Пристань. По преданию, здесь во время Казанского похода переправлялось войско Ивана Грозного. Во время переправы с одного из плотов упал бочонок с золотом. Достать его не удалось.

28. Не то при Екатерине II, не то при Павле I в Сокольском районе на болотистых берегах лесного озера Текун обосновалась банда атамана Фатеича. Спасаясь от преследователей, Фатеич утопил в озере золото, которое хотел увезти с собой на лодке. Считается, что оно до сих пор там.

29. На берегах Соловецкого озера у села Верховского когда-то жили разбойники. Предполагается, что в этих местах закопано много награбленного добра. (Шахунский район)

                                                Ивана Купала,  гадание на озере                                

30. В Шахунском районе есть местность, которая зовется Сениной раменью, по имени некогда обитавшего здесь атамана Сени. Именно в этих местах за деревней Прялка в озере Круглом он припрятал награбленное добро.

31. В Вадском районе на бывшем московско-казанском тракте есть село Щедровка, названное так в память об одном разбойничьем атамане. Имя его сейчас уже забыто, но в народе сохранились воспоминания о его щедрости. Атаман этот якобы большую часть своей добычи раздавал крестьянам ближних сел и нищим. Однако и себе кое-что оставлял, поэтому, вероятно, в этих местах может что-то отыскаться.

32. Церковное серебро. В 30-е годах прошлого века в селе Тольский Майдан, что в Лукояновском районе, закрыли церковь. Один из прислужников закопал церковные деньги под горой Крутухой. Спустя годы здесь находили серебряные советские полтинники.                 Клады Нижегородской области

33. К городу Лукоянову примыкает село Кудеярово. В его окрестностях есть пруд, который раньше был глубоким оврагом. По преданию, в этом овраге-пруду остались сокровища Кудеяра-атамана.

 

34. Золото бунтарей. Во времена пугачевщины от карательного царского отряда на телеге бежали несколько бунтовщиков. Они везли с собой большой сундук с добром и драгоценностями, поэтому лошадь бежала медленно. Чтобы унести ноги, беглецы сбросили сундук в болото близ села Иванцева. Сейчас болото высохло, а урочище на его месте называется Ломовкой. (Арзамасский район)

 

                                                  лесные разбойники -  дележ добычи                            

Но это не все легендарные места, где обитали разбойники, и могут быть клады, подробнее об этих историях читайте ниже.

 

ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ РАЗБОЙНИКОВ
Предание сохранили память об очень многих нижегородских удальцах 16-18 века. Некоторые эпизоды из жизни этих полулегендарных лиц подтверждаются историческими документами.
“В Писцовой книге” Курмышского уезда по селу Мурашкину (1624-1627) значится в перечне людей, проживающих в слободе выездных служилых казаков Емельянко Федоров, да сын его Архипко, “ да у него ж живет бобыль Матюшка Ортемьев сын прозвище Барма…”. 
Этот Матвей Барма, после перехода села Мурашкина (1645) в собственность боярина Морозова, не выдержал тягот, наложенных новым владельцем, и ударился в бега. Ушел он, однако, недалеко. На берегах Волги, близь Фадеевых гор, облюбовал местечко, где с венца крутого утеса открывался широкий вид на окрестности. В соседнем глухом буераке разместилась на жительство собранная им ватага - полтора десятка таких же, как он, обездоленных людей.
Матвей Барма с товарищами караулил проходящие мимо купецкие суда и взимал “проходное”. Если хозяин или приказчики не платил денег добровольно, их били плетьми или хлестали горящими вениками. Барма и его компаньоны не имели огнестрельного оружия и не совершали, согласно преданию, убийств. 
Место, где они располагались, получила название Бармина буерака или просто Бармина. 
Не всегда налеты барминских молодцов на суда кончались удачей. Наученные горьким опытом, судопромышленники стали запасать на время похода через Бармина крупные камни. Нападавшие, подъезжая на лодке, старались зацепиться баграми за обнос струга. Судовщики бросали камни в лодку и часто успевали загрузить и потопить ее ранее, чем разбойники вскарабкаются на борт.

Нижегородская историческая хроника отметила несколько случаев участие в разбойничьих делах женщин. Бывало в обычае у вольных молодцев иметь по селам и деревням возлюбленных, которые им сочувствовали и укрывали в случае розыска или погони. Иногда такие женщины знали места разбойничьих станов, бывали в них и даже жили там некоторое время. В разбойничьих городках на Фадеевых горах постоянно находились женщины: они готовили удальцам пищу, прибирали землянки, словом, - вели хозяйство.

Случалось, правда, редко, что женщины ездили вместе с удальцами на разбой, отличались особой проницательностью и храбростью. Вольная ватага общим голосом выбирала таких женщин предводителями. 
При впадении Усты в Ветлугу, близь деревни Раскаты и Городище, находится шихан (холм) с крутым обрывом в сторону обеих рек. Название шихана Бабья гора, потому что на нем триста лет тому назад жила баба Степанида с двенадцатью разбойниками, над которыми была атаманшей. С возвышенного места разбойникам удобно было следить за проходящими судами, а до них добраться было мудрено. Добытые богатства зарывались в горе. Десять лет Степанида наводила страх на окрестности.
Много сил положили нижегородские воеводы, пытаясь уничтожить ветлужское разбойничье гнездо. Пять последовательных набегов стрельцов, снабженных пушками, понадобилось, чтобы выбить из глубоких пещер дюжину отчаянных людей. Степанида покончила с собой, бросившись в реку.

                                             укрепленное городище на берегу Волги                             

Многое множество разбойничьих “подвигов” запечатлено в официальных документах. Немало рассказов, сказаний, преданий о нижегородских разбойниках 18в уцелело в местных архивах.
В 1744г были начисто ограблены две крупнейшие вотчины князя Ховаринского и генерал-майора Шереметева в Суздальском и Юрьего-Польском уездах. Начался тщательный розыск. Один из пойманных, беглый рекрут Василий Федоров, дал безыскусственные, но яркие показания:
“От роду ему 27 лет, крестьянин он Нижегородского уезду, господ баронов Строгановых, деревни Монастырки. Тому с 5 лет отдан в Нижегородской Губернской канцелярии и в рекрутные солдаты и в верной службе присягал, военной экзекуции деревянным ружьем обучался и с того города Нижнего Новгорода с такими же набранными рекрутами выслан в Белгородскую волость. И в Нижегородском уезде, прошед село Вязовку, в незнаемой (т.е. неизвестной ему по названию) деревне бежал и, сошед (скрывшись), жил на сибирских медных заводах.
В прошлом, в 1742, году весною с тех заводов его, Федорова и прочих бурлаков сослали (выгнали, как беспаспортных), и пошел он в Нижегородскую губернию на реку Усту. Там сошелся с бурлаком Григорием Котельницким (т. е. родом из Котельнича), и пошли оба на реку Волгу. Пришли в деревню Фокину (близь Васильсурска) к крестьянину по имени Макар, а прозвища не знает.
В тот же срок пришли к Макару бурлаки Федот Тупенков, Григорий Маленький, Василий Воробьев, Степан Коза, Василий Матушкин, Степан Шмаков, Иван Кнут.
Все девять, согласясь, пошли на реку для разбоев. По пути, промеж деревень Подожгиной и Андреяновой (Балахнинской округи), в раменном лесу к ним пристали еще 13 человек: Матвей Соколов, Афанасий и Гаврила без прозвища, Семен Черный, Яков Судомойкин из Пуреха, Федор Кошкодавин - житель села Ландеха, Федор Толстов из Хохломы, Петр Семенов, из Корельской волости Иван, а других, как зовут и от, коль не знает.… Посоветовав, выбрали в атаманы Матвея Соколова, а в есаулы Семена Черного”.
Первым пунктом действий была деревня Железова (той же Балахнинской округи). Здесь разбойники запаслись оружием. Отняли у двух крестьян винтовки, в деревне Лисиной раздобыли у крестьянина Степанова фузею, у крестьянина Ивана Шкуры- пороху шесть зарядов.
“Придя затем в село Кромку (Макарьевской округи), разбили попа, взяли пожитки, и, спрашивая у того попа денег, есаул Черный бил его плетью”.
Воротившись в Балахнинскую округу, близь села Катунок, пришли в лес. Федор Кошкодавин с пятью товарищами от них отстали, остальные продолжали действовать. Грабили главным образом местных помещиков и попов и взяли богатую добычу. 
“…Близь мельницы Симачихи,- рассказывает далее Василий Федоров,- разбойник Федот Тупенок завыл по волчьи, и на тот его голос пришли к ним из лесу еще десятка два прятавшихся в чаще людей…”
Всего набралось в отряде свыше сорока человек. Выбрали нового атамана Осипа Полетаева и есаула Ивана Шарова. Еще выбрали: старосту для веданья “добычей “ Ивана Кнута, помощника ему Василия и двух огневщиков Степана Крутожопку и Михаила Паляну (для пытания огнем людей, не желающих добровольно отдавать деньги). 
Очередной налет произвели на помещичий дом, стоявший посреди большого села Пестяки. Помещик со старостами и приказчиками встретил разбойников ружейным огнем. Произошло настоящее сражение, с обеих сторон оказались убитые и раненые. Разбойники осилили. В помещичьем доме, в горницах, в чуланах и амбарах взяли денег в трех мешках 400 рублей, кроме пожитков и продовольствия.

На трех телегах увезли разбойники отнятое помещичье имущество в лес, за Калушкину пустынь, где и произошел “дуван” (дележка). 
В дальнейшем отряд побывал еще в селе Воскресенском Сокольской волости (левобережье Волги), но пыл разбойников стал уже охладевать. Большинство из них почувствовало себя “богатыми” и не нуждалось в дальнейшем пролитии крови. Разбойничья артель распалась, люди разошлись. Вскоре участник шайки Василий Федоров был пойман по делу ограбления помещиков Хованского и Шереметева и на допросе подробно рассказал о своей более чем трехлетней “деятельности”…

                                                            казак у заветного клада                                   

Около 1755-1756 годов из нижегородского поместья княгини И. Я. Голицыной, из деревни Отеревой (около Борисова Поля Нижегородского уезда) неизвестно от куда скрылся молодой крестьянин Константин Васильев Дудкин. Несколько лет вольный молодец бродил по Волге реке, познакомился с понизовыми бурлаками, забубенными головушками и наконец, очутился в Астрахани. В дальнейшем намеривался он пробраться взморье, на ловецкие ватаги в тайные места, где, как ему стало известно, волжские атаманы набирают людей в отряды “гулять” по Верхней Волге.
На первых порах Дудкина ждала неудача. Его поймало Астраханское военное начальство. На допросе он сказался человеком, “не помнящим родства”, но после трехмесячного заключения передумал и объявил себя беглым рекрутом Степаном Кулагиным. Мнимого рекрута судили в астраханской военной комиссии и определили в солдаты в Самарский полк, где он прослужил тринадцать лет. 
Но в это время нижегородская княгиня Голицына узнала, что ее крепостной Константин Дудкин, столько лет, пропадавший без вести и уже считавшийся умершим, служит в Самарском полку под ложным именем. 
Она послала в полк доверенного приказчика. Дудкин-Кулагин не стал дожидаться помещичьих плетей и ловко скрылся в одном из бесчисленных ущелий Жигулевских гор. В первый же месяц своей независимости Кулагин сумел подобрать 12 готовых на все удальцов. Ограбление крупного самарского чиновника Торпакова доставило новоявленным разбойникам большую сумму денег. Это дело создало Кулагину широкую известность среди поволжской вольницы, за ним утвердился титул атамана и почетное между разбойниками название” батюшки”. Поразбойничав с год в Астраханском крае, атаман Кулага направился вверх по Волге к родному Нижнему.

Пять дальнейших лет протекли в разбойничанье главным образом по нижнему течению реки Оки. Села Горбатово, Избылец, Подвязье, Дудин монастырь испытали набеги от отряда. 
Дудкин-Кулагин умел привлекать к себе решительных и смелых помощников. Из последних приобрели громкую славу казанский семинарист Силантьев и совсем еще юный Федор Васильев, уроженец села Лыскога, “помещика Грузинского царевича Егора Вахтангеевича крестьянин”. 
После каждого крупного грабежа шайка “батюшки- атамана” Кулаги сплывала Волгой из пределов Нижегородской губернии, и на некоторое время молва о ней затихала. Никто не знал, где разбойники проводили зимы. Упорно держался слух, что некоторые селения верховий Керженца - Беласовка, Бараниха, Дорофейха, Мериново, Взвоз- по зимам наполняются пришлым населением, но живали пришельцы тихо, спокойно, никому не каких беспокойств не причиняли. Губернским властям ехать для расследования в такую даль и глушь, конечно, не хотелось, да и поводов не было, так как определенных доносов не поступало. Весной, с вскрытием Керженца, незнакомцы обычно исчезали неизвестно куда, щедро уплатив за зимние квартиры…
Оборвалась деятельность атамана Дудкина-Кулагина совершенно случайно и вне нижегородских пределов. У посада Дубовка под Царицыном он неожиданно попался в плен местным властям и вскоре был повешен.
Следует добавить, что известность Константина Васильевича Дудкина-Кулагина была столь велика, что по всей тогдашней казенной канцелярской переписке он именуется “славным разбойником”- эпитет, которого не удостаивался никто другой из поволжских разбойников 18 столетья.

 

                                                                   заклятый клад                                 

Разбойники имели часто тайные симпатии некоторых, более других обездоленных.
Верстах в двенадцати от заштатного города Починки во второй половине 18века существовала роща, прозывавшаяся Янькин Стан. Вокруг были густые, едва проходимые леса. Здесь “гнездился” разбойник Янька (т. е. Яков) с многочисленной шайкой. 
Янька с товарищами выезжал перед базарами и ярмарками для разбоя на Большую Пензенскую дорогу, а в другие дни посещал господские усадьбы и сельских богатеев. Действиями своими он наводил ужас на весь уезд. Полиция не могла с ним справиться.
Чуть не в каждой деревне, в тех местах, где действовала разбойничья ватага, имелись избы- приюты, в которых могли на время укрыться переодетые “свои”, “знакомцы”, ”странники”, “нищие” и прочие. Провиант целиком доставлялся разбойникам в лесной стан доброхотами из местных жителей. Разбойники даже имели “походных” жен из тех же соседних деревень.

Простой народ уклонялся от поимки разбойника- удальца.
Тем более что в тех глухих лесных местах Янька пользовался славой как великий ”знатник”, т. е. колдун и чародей. По уверенью некоторых, ему ничего не стоило при погоне оборотиться в зверя или в мышь и скрыться…
Несколько лет действовала неуловимая шайка. Погубила Яньку хитрость сельских богатеев. У разбойников на стану жила женщина, здоровая и красивая, которая часто заезжала в Починки на базар для закупок. Женщину подговорили, дали ей бочку вина, с тем, чтобы она предложила ее атаману с товарищами в виде подарка от лица, будто бы всего починковского общества для снискания его милости и пощады от набегов. 
Женщина обещала, когда разбойники упьются, дать знать посланной из Нижнего военной команде, которая собирается к тому времени в лесу. Хитрость удалась. Обманутые разбойники, обрадовавшись вину и дружбе целого города, начали пировать без всякой опаски. Нападавшие перерезали сонных и хмельных людей, причем атаману, как чародею, мертвому вбили кол в рот.

Особую славу заслужил в Нижегородском Поволжье полулегендарный разбойник Галаня, или Галанка. Для Галанки не существовало крепких стен нижегородского острога. Пять раз уходил из-под замка неистощимый на выдумки удалец. 
Галактион Григорьев происходил из крестьян сельца Саблукова Прудищенской волости Васильского уезда. Прудищи вообще были местом, откуда часто выходили боевые разбойничьи атаманы. Саблуково, по преданию, получило имя от разбойника 17 века татарина Саблука. Село Прудищи одновременно именовалось Зверевом по прозвищу жившего здесь в первых годах столетия разбойника Зверя. 
Галактион - Галанка Григорьев начал свою вольную “деятельность “
На берегах реки Имзы, притока извилистой Пьяны. Со своими пятнадцатью удальцами он ходил, говоря его жаргоном, “в помещичьих домах псалмы петь”, “на большой дороге с купцов дорожную пошлину собирать”. Приютом разбойникам служили многочисленные землянки в береговых обрывах Имзы.

Наиболее крупным делом Галани около Имзы было ограбление Крестомаровского монастыря. Стены обительские были высокие, ворота крепкие. Разбойники не решались ломиться в монастырь через ограду или разбивать железные ворота. Монахи, в случае тревоги могли бы уйти тайным подземным ходом в лес. Галаня с товарищами, решили проникнуть в монастырь хитростью. Знали они, что чернохвостники любят богомолок – женщин, дающий изрядный доход обители. Нарядились все шестнадцать человек в бабью одежду и обманули доверчивого привратника. Пробравшись хитростью за ограду, принялись действовать “обычным” путем: настоятеля и братию поджаривать на вениках, требуя выдать спрятанную свою и монастырскую казну.… Все, что нашли разбойники ценного в монастыре, они похитили, деревянные строения перед уходом зажгли.
После такого случая Галане оставаться на Имзе нельзя было. Ограбили в соседнем Нижегородском уезде еще второй монастырь – Оранский – и ушли на Волгу. Здесь обосновались пониже Васильсурска в Фадеевых горах.

Слава Галани привлекла к нему десятки людей, желавших вступить под его начало. В лесу, прилегающем к Хмелевской Слободе, выстроен был целый городок – укрепление с земляными валами и чугунными пушками, снятыми с ограбленных волжских судов.
Дальнейшие разбойничьи подвиги Галани порой прерывались на год-два. Такие перерывы попадали на листы административно-судебной переписки.
В “журналах Нижегородского наместнического правления” за1781 год значится : “ Посланный для поимки разбойников поручик Мавринский доносит, что в одном из присурских лесов захватил шайку разбойников в то самое время, когда один из них рубил саблей связанного мещанина Алферьева, самого злодея поймал, а прочие разбежались.… А в допросе тот злодей показал, что он разбойничий атаман, беглый каторжник крестьянин Галактион Григорьев, прозвищем Галанка “. 
В тех же “Журналах” за 1782 год отмечено: “При сообщении Нижегородской уголовной палаты прислан для отправки на каторгу бежавший с нее вор, разбойник и смертоубийца Галактион Григорьев (Галанка), наказанный в Казанской Губернской канцелярии за разные чинимые им побеги, разбои и смертные убийства кнутом, с подновлением вырезанием ноздрей и постановлением литерных знаков “вор”…”
Через полгода, в феврале 1783 года, Нижегородский уездный суд доносит в то же Наместническое правления, что назначенный к отправлению на каторгу “ каторжный утеклец “ Галактион Григорьев, он же Галанка, сделал заявление, что “товарищи его предположительно скрылись и по ныне живут в состоящей от города Василя в 60, а от урочища Шумцы в 5 верстах, в непроходимом лесу сделанной избе в коей и он с некоторыми зимовал и оставил куль муки. Одну избу он может указать и довезти до нее только по зимнему пути “. 
Повезли скованного Галанку в те места, а дорогой он скрылся. При тщательнейшем обследовании указанной Галанкою местности никакой избы там не оказалось. Через короткое время вновь начались “подвиги” Галанки в Нижегородской губернии. 
В июне 1783 года балахнинский капитан-исправник сообщил наместничеству, что ночью 5 июня на плывшие из Ярославля купеческие суда близ Городца, пониже Нижней Слободы, напала партия в шесть разбойников, переехавших с луговой стороны. На другой день шайкой в семь человек, среди которых замечен известный каторжник Григорьев, там же ограблено второе судно.
Жалобы в наместничество, не прекращаясь. Там напали на лодку и взяли товару на 155 рублей, в другом месте сделали нападение на почту…. Общая молва указывала на Галанку.
“Карьера” Галанки кончилась совершенно не обычным для разбойничьих атаманов образом – он умер от самой пустячной болезни. Товарищи похоронили своего главаря в лодке, где - то в потаенном месте Фадеевых гор. Каждый из разбойников счел долгом бросить в лодку, какой – нибудь золотой предмет…

                                                                   Клады Нижегородской области

В конце 19 и в начале 20 века искатели “кладов” изрыли значительные пространства горного берега Волги, ниже Васильсурска на 10-15 верст. Все они безуспешно искали “золотую лодку” разбойника Галанки.
Казенная борьба с разбойниками началась еще с 40-х годов 18 века. Директор каравана Лобратовский (ехал из Москвы в Сибирь ) донес в 1744году, что на него в продолжение всего волжского пути, а особенно на участке от Нижнего до Казани, чинимы были нападения от разбойников. Он едва проехал, отстреливаясь из пушек. До Нижнего на Оке он встретил на пути более 50 разбитых и пограбленных судов. 
Правительство приняло срочные меры: отправило на Оку и Волгу крупные военные отряды. На воде устанавливалось постоянное плаванье вооруженных судов - гардкоутов, а на сущее – сменные сторожевые посты и пикеты. Общее командование речными гардкоутами на участках Кинешма – Казань и Муром – Нижний поручил полицейскому полковнику Редькину.

Первое столкновение казенной команды с разбойниками не принесло лавров Редькину. В 30 верстах от Нижнего на Оке разбойники осилили гнавшуюся за ними полицейскую команду. 
В результате кровопролитной схватки на гардкоуте оказалось 27 убитых и 5 раненых. Потерпевший поражение гардкоут возвратился в Нижний, где Редькина ожидало новое тревожное сообщение. 
Алатырская Провинциальная канцелярия сообщала, что вокруг города неспокойно, а в городской полицейской команде всего солдат 96 человек, из которых большое число стары, дряхлы и увечны, ружей нет – вместо них копья и рогатины, шпаг исправных также не имеется.

Редькин послал подкрепление, но было уже поздно. В ночь на 3 марта (1756 года) вошли в город Алатырь разбойники, разгромили Провинциальный магистрат и захватили соляного сбора 950 рублей (очень большая по тому времени сумма). 
Редькинская команда, нагнавшая их, опять была потрепана. Начальник “карательного отряда “ уныло рапортует: “…и хотя тех злодеев несколько человек и пойманы и оные пытаны, однако та воровская шайка в конце еще не искоренена и оговоренные люди многие не сысканы ”. 
Потерпев неудачу в столкновениях с крупными отрядами разбойников, Редькин начал поиски отдельных “злодеев” в прибрежных селениях Волги. Здесь он имел некоторые успехи, иногда в его руки попадали то шесть, а то и семь разбойников, случайно отбившихся от ватаги. 
Тем не менее, грабежи на реках продолжались как раз в районе действий гардкоутной команды полковника Редькина.
В ночь на 21 августа 1764 года караван, шедший с Камы с 30 000 рублей медной монетой, остановился для ночлега около села Фокина. 
Три тяжело загруженные коломенки сопровождало 13 солдат.
Дальнейшее видно из полицейского донесения: “…и той ночи была темнота, и погода с дождем, и ничего не видно было. На каждой коломенке на часах стояло по одному солдату. Ночью незнамо какая разбойничья партия, наплыв нечаянно на караван и взошед на первое судно, из имевшейся на нем денежной казны разбили две бочки и грабежом из них взяли 400 рублей…”. Донесение заканчивалось кратко: “…разбойники неведомо куда скрылись…”

Редькин впал в уныние и готов был просить “ абшид” (отставку).
Неожиданную помощи оказал столичный начальник, задумав новый способ ловли преступников. “Дабы удобнее можно было таковых речных разбойников искоренять, приказываю всем посланным офицерам с командами своими, когда проходить будут купеческие суда в опасных местах, скрытным образом причаливать к ним, плыть крадучися вместе с ними и, в случае нападения воровских людей, стараться сим верным способом получить их в поимку ”. При этом предусмотрительно прибавлялось: “…но чтоб команды там купеческим судам, ни в чем обиды отнюдь не делали!”
Начальник хорошо знал натуру своих подчиненных, но напрасно положился на действенность своего предупреждения. Он стал “причаливаться” к торговым судам и вместе с тем… вымогать подарки и взятки “за охрану”. Судоходцам стали страшны не только разбойники, сколько гардкоутные команды. Плач и стон пошел по затонам, пристаням и прибрежным селениям. При первой возможности суда удирали от “охраны”…

 

Волжский атаман 
Стенька Разин                          Клады Нижегородской области

Московские события 1662 года послужили как бы прелюдией к восстанию Степана Тимофеевича Разина. 
Восстание началось на Дону, перекинулось на Волгу. Оно было ответом трудового люда на жестокость царских законов, на крепостнические акты царя. 
Весной 1670 года стихийной лавой двинулись восставшие вверх по великой реке и в начале сентября подступили к Симбирску.
Отсюда отправились во все близлежащие местности разинские гонцы с “прелестными грамотами” (воззваниями), разъяснявшими цель прихода казаков внутрь страны. Нижегородский летописец свидетельствует: “… повсюду казаки прелестные своя разношася писания”. 
Народ встречал гонцов радостно и с волнением слушал грамотки Разина. Тот же летописец продолжает: “Воры и мятежники возмутили людей боярских (т. е. крепостных), прельстили их сатанинской прелестью…”
Быстро поднималось в народном сознании боязливо скрываемое ранее чувство ненависти к сильным и “владущим”, а прелестные грамоты призывали: “Мстите теперь вашим мучителям, что хуже турок и татар держат вас в неволе”.
Современный бытописатель не жалеет красок, рассказывая о событиях, происходивших на его глазах: “…умножался огонь ярости, гнев и свирепство воспалялись, всколебалась чернь на бояр…мир весь закачался…”
К середине сентября запылали очаги восстания во многих местах Нижегородского, Арзамасского и Курмышского уездов. “Отложились от Москвы” Василь, Курмыш, Алатырь, Лысково, Мурашкино (где были бревенчатые крепостцы – городки), Павлово Ворсма с прилегающими к ним деревнями. Восставшие заняли важнейшие переправы на Оке и броды на Кудьме.
Нижегородский воевода Василий Голохвастов боязливо доносит в Москву: “В Нижегородском уезде воры дороги все переняли и учинили по дорогам крепости, и засеки, и заставы крепкие и многолюдные; конных и пеших людей не пропускают, побивают до смерти. В Нижегородском уезде многие села и деревни выжгли и разорили, дворян, их жен и детей и людей их (приказчиков) побили, к Нижнему Новгороду подъезжают и всяким людям говорят с угрозами и воровские грамотки привозят, чтобы жилецкие (посадские) люди им город сдали и их встретили. Из тех воров два человека, приехавшие на посад с воровскими грамотками, мною пытаны накрепко и казнены смертью…”.
Василий Голохвостов отсиживался за каменными стенами; более круто пришлось арзамасскому воеводе Леонтию Шайсупову, имевшему в своем распоряжении обширный, но не высокий, сравнительно не давно построенный бревенчатый “город” с несколькими деревянными же башнями. Леонтий, затворившись в городе, послал гонца к царю. 
“…Холоп твой Левка Шайсупов челом бьет. В Арзамасе, государь, город и острог большой, а стрельцов и пушкарей не много, а посадские люди безружейны и из них многие в розыске, и я, холоп твой, опасен воровских людей и за малолюдством своим боюся всякого дурна, и о том, что ты, Великий государь, мне, холопу своему, укажешь”.
“Ворами” называли царские воеводы разинцев.
Но сами восставшие думали о себе по- иному. В дошедшей до наших времен песне поется:

А и плыть нам, братцы, по Волге в добрый час,
Воровства и разбою не слышно про нас.
Воровства и разбою в Москве много есть:
За теми ли стенами белокаменными,
За теми ли воротами кремлевскими…
А мы, братцы, не воры и не разбойники,
Стеньки Разина мы вольные работники,
Люди добрые, удалые ребята поволжские…

Московское правительство не сразу собралось с силами.
Посланные в разные районы военачальники- воеводы Константин Щербатов, Данила Барятинский и Федор Леонтьев не оправдали ожиданий. Решено было объединить командование в одном лице. Выбор пал на семидесятилетнего опытного, хитрого и вместе с тем жестокого князя Юрия Алексеевича Долгорукова. Прозвище его было Долгоруков – Чертенок. Дед Юрия Григорий Долгоруков за свой неукротимый нрав звался Долгоруковым – Чертом. Внук унаследовал характер деда.
Новый военачальник добрался до Арзамаса и, подсчитав наличие ратных людей, послал царю в Москву довольно унылое донесение.
“…Пущие заводчики здесь в воровстве те стрельцы да казаки, которые присланы от казака Стеньки Разина, из симбирской черты.
Пущие заводы воровские нижегородские – это Лысково, да Мурашкино, да князя Одоевского село Мещерские Горы, да князя Михаила Алегуковича Черкасского села Павлово и Ворсма, да государева Терюшевская волость…- здесь воров умножается и ратных людей, которые идут к нам в полки, воры побивают и грабят. И от Шацка, Кадома и Темникова воровство большое. На таких воров малые посылки посылать опасно, а многолюдную посылку посылать – у нас людей мало: стольников объявилось в естях (налицо) 96 человек, а в нетях – 92, стряпчих в естях – 95, а в нетях – 212, дворян московских в естях – 108, а в нетях – 279, жильцов в естях – 291, а в нетях – 1508, всяких городов дворян и детей боярских зело мало в приездах…” 
Разинцы между тем не дремали. Общее руководство повстанческими действиями в нижегородских местах Степан Разин поручил одному из наиболее деятельных своих соратников атаману
Максиму Осипову. Максим известен был среди казаков особой храбростью – (Как указывает А. В. Клеянкин, “талантливый сподвижник” Разина Максим Осипов направился по дороге на Алатырь и Арзамас, имея целью дойти к зиме до Нижнего Новгорода… 16 сентября отряд М. Осипова, ставший к тому времени внушительной силой, пошел к Алатырю и с ходу завязал бой с гарнизоном воеводы А. Бутурлина. Момент благоприятствовал повстанцам: “государевы люди” из полка князя П. С. Усупова, находившиеся в окрестностях Алатыря, узнав о приходе разинцев “c Олаторя отошли”, ибо не были в состоянии ни в самом Алатыре, ни в ближайших к нему селениях предотвратить восстание. “Утек из - под Алатыря” также думный дворянин и воевода Ф. И. Леонтьев. В ходе начавшегося боя “русские люди с черты”, “мордва и черемиса и Алатырского уезду мордва ж и крестьяне… острожную башню зажгли и в острог вошли”. Воевода Бутурлин пытался отсидеться в одной из церквей, но вспыхнувший в городе пожар настиг его в божьей обители. Город перешел в руки повстанцев и удерживался ими в течение 68 дней, т. е. до 23 ноября).
Как снег на голову обрушивался он в самые неожиданные моменты на отряды царских воевод.
В захваченных Лыскове, Мурашкине и Василе разинцы освободили тюремных сидельцев, сожгли переписку воеводческих изб, ввели народное управление. Мурашкинского воеводу Племянникова возмущенное население обезглавило. Лысковский и васильский воеводы успели скрыться.
Первые бои, происходившие в условиях растерянности уездных и центральных властей, оказались удачными для повстанцев. Но слабой стороной сражавшегося народа был недостаток вооружения: у казаков имелось некоторое количество ружей, копий, сабель и даже пушки, но крестьяне имели в руках только рогатины, топоры, луки и гири на веревках. Пополнение рати царского карателя Долгорукова хорошо снаряженными войнами лишало повстанцев всяких надежд на конечный успех.
Однако многие бои, несмотря на явное неравенство сил, показали доблесть и беззаветную отвагу разинцев, дравшихся за освобождение от вековых насилий и гнета.
Под селом Черновским (Сергачской округе) 15 тысяч восставших крестьян с двух сторон были охвачены отрядами воевод Щербатова и Леонтьева. Четыре раза бросались повстанцы в атаку. Подавляющее превосходство в артиллерии перевесило чашу весов в пользу правительства, но только после того как половина народных бойцов была перебита. 
Такие же кровопролитные схватки происходили около деревни Юсуповой (под Арзамасом), сел Кременки, Мамлеева, Поя и других. 
Необыкновенно искусно защищались повстанцы у села Ключищи. Разбитые в открытом сражении, крестьяне перебежали за первый ряд своих укреплений, о которых пишет начальник карательного отряда воевода Федор Леонтьев в своем донесении правительству: “ за селом по большой дороге сделана на обе стороны засека крепка в длину на версту, а поперек на обе стороны той дороги в полуверсте укрылись воровские пешие люди со всяким ружьем…” 
Засеки были заняты правительственными войсками. “Воры” отодвинулись за вторую линию укреплений. “… Да воровские же казаки и крестьяне Большую Курмышскую дорогу всю перекопали и учинили великий ров, поделали шанцы крепкие, укрепили колодами и сделали дубовые большие надолбы…”
Выбитые и отсюда, повстанцы засели в своем главном стану - у сел Маклакова и Мигина.
Они “притаились во дворех и гумнех”. Чтобы их оттуда выжить, пришлось поджечь селение, и только тогда отпраздновал победу каратель воевода Леонтьев, когда “воров многих в тех селах сожгли”.
В конечном итоге главный начальник всех карательных войск князь Долгоруков мог чувствовать себя полным победителем.
Окрестности Арзамаса были приведены к повиновению и покорности.
С “благородным” рвением Чертенок начал расправу. Сотни виселиц сплошным забором окружили Арзамас… Иностранец, посол при дворе царя Алексея, Кунрад фон Кленк, непосредственный свидетель происходившего, пишет: “На это место страшно было смотреть, оно походило на преддверие ада. Кругом стояли виселицы; на каждой колыхалось по нескольку человек. В другом месте валялось множество обезглавленных тел, плавающих в крови. В разных местах находились посаженые на кол люди, из коих немало оставалось живыми до трех суток и слышны были их голоса. В три месяца от рук палачей погибло 11 000 человек…” Среди казненных была женщина, названная в документах того времени Аленой вор – старицей, предводительница одного из отрядов восставших.
О ней известно из сохранившегося допроса, произведенного поймавшем ее воеводой Долгоруковым. Под пыткой она рассказала: “…меня зовут Аленою, родом я из Выездной Арзамасской Слободы, была замужем за крестьянином же, а как муж мой умер, то я постриглась в старицы и была во многих местах на воровстве и людей портила (т. е. колдовала и ворожила). В нынешнем году (1670) пришла я из Арзамаса в Темников, собирала с собой на воровство много людей и с ними воровала, стояла в Темникове на воеводском дворе с атаманом Федькой Сидоровым и учила его ведовству”.
Поскольку к разбойничанию Алены примешалось ведовство, ее судили как еретицу и приговорили к “сожжению в срубе”.
Этот вид казни применялся в сравнительно редких случаях. Небольшой четырехугольный сруб из бревен заполняли изнутри хворостом, который зажигался. Приговоренного ставили на край сруба, откуда он “кланялся” народу. По сигналу воеводы палач сбрасывал казнимого в середину пламени.
Алена вор – старица не далась палачу. Она сама прыгнула на пылающий хворост, успев крикнуть окружающей толпе: “Когда бы все воевали так, как я, - то не сдобровать бы боярам и воеводам!” 
Жесткая расправа происходила везде, где только появлялись карательные отряды. Казни сопровождались разорением дома и хозяйства казнимого. Так в селе Мурашкине, после разгрома его царским войском, осталось всего двенадцать дворов, в которых кое – что еще осталось; остальные 394 двора были пожжены без остатку. Крестьянское имущество – скот и хлеб – беспощадно конфисковывались.
События под Арзамасом имели решающее влияние на ход крестьянского восстания и в других районах Нижегородского края.
Атаман Осипов, собрав разрозненные отряды разинцев, пробовал удержаться в Лыскове, нападал два раза на Макарьевский монастырь, но неблагоприятные вести из Симбирска заставили его спешно покинуть нижегородские приделы. Оставшись без руководства, крестьянское движение начало затихать.
Ускользнувший от Чертенка небольшой отряд разинцев, захватив под Горбатовом не Оке перевоз, две недели успешно сопротивлялся царским войскам. В распоряжении повстанцев была единственная пушка. Лишь недостаток пороха заставил бойцов сдаться.
Несколько следующих лет южная часть Низовской земли казалась вымершей. Полусгоревшие леса, опустошенные нивы и брошенные деревни красноречиво говорили о неудачной попытки обездоленного народа добыть лучшую долю.

 

Заговоренные клады 
Стеньки Разина.
Рассказы о “заклятых” кладах нередко связывались не только с разбойниками, но и с историческими личностями - Степаном Разиным и другими народными героями и руководителями восстания.
Степан Разин в народном эпосе выступает защитником простых людей, которых притесняли помещики и воеводы, а потому не удивительно, что во многих преданиях связанных с именем Разина, говорится, что клад зарыт им для бедных и гонимых сильными. 
В народном фольклоре сохранилось множество преданий связанных 
со Стенькой Разиным и его кладах. Вот что о нем пишет В. Н. Морохин в книге “Легенды и предания Волги и Оки.

“Место, где жил Разин”
“Я слышал от старых людей насчет одного места, что там жил Стенька Разин. Это место и теперь можно очень хорошо узнать: огромная гора, похожая на двор, имя ее и теперь - Каменный двор, на середине ее бугор, на бугре дубовый лесок, а на самой середине, на вершине около бугра, три березы, под березами родник. Старики говорят, что на этом самом месте жили разбойники, а наружная сторона той горы с одной стороны похожа на ворота. А вокруг нее как есть двор. По самой вершине горы – лесок, словно крыша, а низ ее словно каменная стена.
Эту стену называют лицевою стороною Каменного двора. В стороне от этого двора расположены высокие горы… Имя этих гор Караульные горы. Старики рассказывают, что когда жил Стенька Разин, то разбойники на этих горах подкарауливали проезжавших по дороге, и будто оттуда сквозь землю была протянута цепь. Как только увидят проезжающих, они и дернут эту цепь, а к концу этой цепи был привязан колокол. Как услышат их товарищи тот колокол, они и выйдут на дорогу. А еще дальше к большой дороге есть овраг по имени Банный овраг, будто они ходили туда париться в баню.”
Предположительное место, где находился так называемый Каменный двор, это село Чупалейка. Есть как минимум две записи на клад в ее районе: 
1 “В Выксунском районе недалеко от села Чупалейка есть клад. Его зарыли люди Стеньки Разина. Клад заговорен на неизвлекаемость до конца XX века”. 
2 “ Степан Разин закопал по частям свою огромную казну вдоль реки Ветлуга (нынешняя Нижегородская область). Он же в четырех верстах от села Тумалейки в подземном срубе спрятал клад несметных сокровищ. Не известно только, в каком направлении надо отмерять эти самые четыре версты…”
Теперь посмотрим на карту. На ней видно, что Чупалейка находится 
в 4-5 км от Тумалейки. Между ними (на карте отмечено красным цветом) и находится тот самый Каменный двор. И как кажется две разные записи сделаны на один клад, который находится где-то в районе Каменного двора. 
А вот записи на клады Разина, взятые из интернета, выглядят более подробными и точными, попробуем в них разобраться.
Запись на клад на реке Кокше.
“Повыше села Воскресенского 8 верст выпала река Большая Кокша, вверх по Кокше есть деревня (теперь пустошь) Ченебечиха, от Ченебечихи 3 версты есть Подборная грива, от Подборной гривы верст двадцать вверх по Кокше есть Быково озеро не очень велико продолговато, один конец в летний восток, а другой в зимний запад. Из озера бежит речка Медянка в Большую Кокшу версты 1 ½ от речки по озеру 3 кучи костей, от костей по берегу была изба пятистенная 3 ряда, выкопана, в земле против озера лестница о семи ступней; от лестницы на берегу, сосна на парьей вверчена и на том озере погреб в печатную сажень вышиной и шириной, в этом погребе денег два винных перереза серебра, ларь меди, на ларе сундук золота, на сундуке пудовка медная мерять деньги, двенадцать турок, 12 пистолетов, 12 тесаков, паникадило, храмовая Богородица. Кто эти деньги найдет, паникадило отдать в Вознесенскую церковь, а Богородицу в Шляпинской скит, да выстроить семипрестолную церковь, да еще останется выстроить город. Кто сделает истинную правду и друг друга не обманет то и можно получить”.
Теперь попробуем найти все объекты на карте.
Как мы видим, река Большая Кокша намного дальше от села Воскресенского, чем говорится в записи. Но если мы посмотрим на карту Нижегородской области , то найдем там как минимум 3 села с таким же названием Воскресенское. А не может ли быть такое, что село с таким названием находилось и рядом с Ветлугой, а позднее его переименовали, либо оно исчезло вовсе. Это вполне могло быть, но вернемся к карте. 
Ченебечиха до сих пор находится на карте и обозначается как разрушенная деревня, Подборную гриву найти по карте практически не возможно, поэтому мы сразу будим отсчитывать те самые двадцать верст, вверх по Кокше попадаем на озеро один конец которого смотрит на запад, а другой на восток. Из этого озера вытекает речка, впадающая в Кокшу, к сожалению не обозначенная как Медянка, но по всем признакам видно, что это именно, то самое Быково озеро.

 

КЛАДЫ НИЖНЕГО НОВГОРОДА
В 2008 году строителями одной из новых веток нижегородского метрополитена был обнаружен клад монет - горшок, наполненный золотыми червонцами времени царствования Николая II. Район, в котором велось строительство, расположен неподалеку от Нижегородской ярмарки, где когда-то было много купеческих лавок. Нашедшие клад рабочие скрылись вместе с содержимым драгоценного горшочка, до сих пор их местонахождение милиции неизвестно. Не исключено, что о многих подобных находках органы власти не знают, ведь Нижегородская область очень богата на клады монет различных периодов.

Тайники купцов и разбойников
Один из последних кладов, обнаруженных в Нижегородской области, был найден в 2007 году во время реставрации усадьбы братьев Баташевых в Выксунском районе. Ремонтники увидели кувшин, наполненный монетами Екатерины II достоинством в пять копеек. Общий вес находки - пятнадцать килограммов, практически все двести пятьдесят семь монет хорошо сохранились. Это только один пример из истории кладов этого региона.

КЛАД В НИЖНЕМ НОВГОРОДЕ
Нижний Новгород был одним из главных торговых центров России, с XVIII века здесь действовала крупнейшая ярмарка, поэтому местные купцы имели немалые накопления. Кроме того, через нижегородские земли до XIV века шла единственная дорога, связывающая русские княжества и Орду, а позднее - Казанское ханство. Неслучайно здесь промышляло немало разбойников, а два села - Татинец и Слопинец - даже получили прозвище «воровских». Нет ничего удивительного в том, что среди кладоискателей ходит множество легенд о ненайденных до сих пор нижегородских кладах.

ЗОЛОТО ДЛЯ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА
20 декабря 1918 года автомобиль Нижегородской губчека остановился на Рождественской улице у пустующего особняка князей Абамелек-Лазаревых (нынешний дом № 46). Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы определить: в доме кто-то уже пытался отыскать тайники с несметными богатствами эмигрировавших князей, слухи о которых давно и упорно ходили по Миллионке. Вскрытые половицы, развороченный паркет, сорванные обои, пробитые в стенах сквозные отверстия — все указывало чекистам на то, что у них появились серьезные конкуренты. А посему следовало спешить.

Весь короткий декабрьский день продолжались поиски. Тщетно! Уже в сумерках «кладоискатели» собрались в небольшой обшитой мореным дубом комнатушке, чтобы перекурить перед обратной дорогой и подвести итоги прошедшего впустую дня. Один из них, тяжело вздохнув и поглубже затянувшись пахучим самосадом, облокотился на замысловатую деревянную завитушку на стене. И случилось неожиданное: от легкого нажатия часть дубовой панели на противоположной стене со скрипом отъехала в сторону, и взорам изумленных оперативников предстала скрываемая за ней маленькая дверца.
За дверцей, тут же сбитой с петель воспрянувшими духом искателями чужих сокровищ, оказался узкий проход, ведущий в довольно вместительное сводчатое помещение, от пола до потолка заставленное большими окованными железом сундуками и аккуратно заколоченными ящиками. Прямо как в старой сказке об Али-бабе и сорока разбойниках.

Но сказка только начиналась! Когда со скрипом распахнулась крышка первого сундука, перед взорами нижегородских чекистов матово засветилось фамильное столовое серебро князей Абамелек-Лазаревых. В других сундуках находились старинные изделия из бронзы и аккуратно уложенные тюки дорогих восточных тканей. Однако главная часть княжеских сокровищ хранилась в ящиках: бесчисленные ожерелья, усыпанные бриллиантами диадемы и колье, тончайшей работы золотые и серебряные кольца, серьги, броши...
Подробная опись содержавшегося в княжеском тайнике заняла двадцать шесть листов. Стоимость национализированного добра была оценена экспертами более чем в миллион рублей.

О находке «чрезвычайных» кладоискателей 28 декабря 1918 года известила горожан газета «Нижегородская коммуна». В Нижнем начался настоящий кладоискательский бум. Но повезло опять только губернским чекистам. Они-то почти наверняка знали, где надо искать! В конце января 1919 года объектом их внимания стал дом бывшего городского головы Дмитрия Васильевича Сироткина (нынешнее здание Художественного музея на Верхневолжской набережной).
В годы Первой мировой войны Сироткин нажил солидный капиталец на военных поставках (кому война, а кому — мать родна!), который позволил ему завершить строительство роскошного особняка на волжском Откосе. Дом с изящными линиями фасада, величественными дубовыми лестницами, узорчатым паркетом, светлыми высокими комнатами считался одним из самых красивых зданий в городе. И мало кто знал о существующих под ним вместительных подвалах!

Практически сразу после октябрьского переворота коммерц-советник Сироткин бежал из города, оставив на своем текущем счету в Нижегородском отделении Государственного банка всего 1187 рублей 12 копеек. Ходили слухи, что бывший нижегородский «мэр» устроился на «государственную службу» не то у гетмана Скоропадского на Украине, не то стал членом «сибирского правительства» у адмирала Колчака. Естественно, что после таких «заслуг» перед новой властью он и не помышлял о возвращении в родной город, разве что в необозримо отдаленном будущем.

Опустевший особняк на набережной был реквизирован городским Советом рабочих и крестьянских депутатов для собственного размещения («слуги народные» и в те времена стремились отхватить для себя все самое лучшее). В его помещениях, вмиг заставленных канцелярскими столами и шкафами, закипела жизнь обыкновенного советского государственного учреждения. В подвалы изредка стаскивали и складировали всякий ненужный хлам.

Кто «настучал» губернским чекистам о тайниках в сироткинских подвалах, мы теперь уже не узнаем. Да это и не так важно. Но факт остается фактом: 24 января 1919 года отряд «кладоискателей», вооруженных кирками, ломами и кувалдами, потревожил мирных советских госслужащих своим неожиданным вторжением.
Без лишних слов и объяснений чекисты спустились в подвал, прошли в обширное помещение с серыми цементированными стенами и таким же полом, словно вырубленное в сплошном бетонном монолите. При тщательном простукивании стен быстро определили: одна «отзывается» более гулко, чем три другие. Значит, за старой кирпичной кладкой находится пустота. Ломай стенку, ребята!

Пришлось попотеть: за верхним слоем бетона оказалась частая металлическая арматура. Толстые железные прутья выворачивали из пола и потолка ломами. А затем вновь долбили сложенную на совесть кирпичную стену. Наконец при сильном ударе острие одной кирки ушло в пустоту.
Но помещение, в которое через несколько часов непрерывной работы проникли «кладокопатели», оказалось лишь предтамбуром к основной сокровищнице. Чтобы проникнуть в хранилище, понадобилось в течение еще двух часов взламывать окованную железом дверь. В конце концов цель была достигнута. И все труды окупились сторицей!
В глухом, бетонированном от пола до потолка помещении вдоль стен громоздились поставленные друг на друга шкафы и сундуки, чемоданы и баулы, корзины и ящики. Их содержимое могло украсить не один музей мира: бесценные серебряные сосуды, столовые и чайные сервизы работы известных английских, французских и немецких мастеров, ювелирные изделия, большое количество антикварных вещей, художественная бронза, иранские и афганские ковры, дорогие ткани и меха...

У третьего из обнаруженных крупных нижегородских кладов есть своя интересная и поучительная предыстория. Весной 1918 года в число нижегородцев, обложенных чрезвычайной пятидесятимиллионной данью, попал и судовладелец Каменский, проживавший на уже упоминавшейся нами Верхневолжской набережной в доме № 11. Впрочем, дом этот справедливо считался у городских обывателей дворцом.

В 1917 году судовладелец был арестован новой властью и сидел в нижегородской «чрезвычайке». За что? Да просто потому что «буржуй»! От него требовали внести в банк определенную часть налога. Он отказывался. Ему опять вежливо предлагали подумать, продлевая срок заключения.
В конце концов на имя председателя губчека Якова Воробьева (Каца) пришло слезное письмо супруги арестанта. «Здесь несомненное заблуждение, — писала госпожа Каменская нижегородскому наместнику «железного Феликса». — Муж мой живет в моем доме и на мои скромные средства. В банках у него нет и никогда не было капиталов. Дом совершенно бездоходный и требует больших расходов на содержание... В этом году мы вынуждены распродавать движимое имущество из домашней обстановки» (Государственный архив Нижегородской области, фонд 1099; опись 1; дело 2; листы 85-86). Письмо сопровождалось квитанциями об уплате подоходных налогов и врачебными справками о «чрезвычайно острой сердечной недостаточности» арестованного мужа.

Неизвестно почему, но глава нижегородских чекистов поверил женщине! Судовладельца выпустили, от уплаты налога освободили «по причине отсутствия средств существования». Дом обшаривать не стали. А зря!

...Минуло полвека с «хвостиком». 11 ноября 1973 года в дом № 11 по Верхневолжской набережной срочно были вызваны работники нижегородских музеев и ОБХСС (отдела борьбы с хищениями социалистической собственности). Причина такой срочности действительно имелась: инженер жилуправления по фамилии Воробьев (бывают в жизни совпадения!) обнаружил за фанерной стенкой одной из наддверных антресолей рухнувшую кладку.

После эмиграции четы Каменских в особняке располагались различные городские учреждения, с 1944 года он принадлежал Институту химии Горьковского государственного университете. За полвека сотни людей ежедневно проходили мимо этого шкафа с антресолью… Спрашивается: кой черт понес туда инженера Воробьева?!
…Обвалившиеся кирпичи обнажили вместительную нишу, внутри которой виднелось множество вещей, упакованных в бумагу и плотную ткань. Вскрыв одну из упаковок, советский инженер сразу смекнул, что дело здесь нечисто, и забил положенную в таких случаях тревогу.
Но вот все вызванные специалисты собрались. К антресоли приставлена стремянка — и вниз по цепочке передаются многочисленные свертки, коробки, футляры. На полу одной из просторных комнат все бережно распаковывается. Каждый новый извлеченный на свет предмет вызывает возгласы восторга и изумления.

Бронзовые канделябры первой половины XVII века... 
Столовый сервиз фабрики Гарднера, выполненный в стиле ампир... 
Чашки с портретами полководцев Отечественной войны 1812 года и политических деятелей начала девятнадцатого века... 
Коллекция вычурных и прихотливо украшенных фарфоровых статуэток, изготовленных европейскими мастерами... 
Сервизы Мейсенской, Севрской, Берлинской и Венской мануфактур, английской фабрики Веджвуда... 
Коллекция из двухсот столовых тарелок отечественного и иностранного производства, включающая более двухсот экземпляров, в том числе и продукцию первого российского фарфорового завода... Несколько десятков картин и еще многое, многое другое...
В тайнике была обнаружена и полная опись спрятанных сокровищ, а также дневники семьи Каменских, последние страницы которых датированы как раз весной 1918 года. Увы, «лучшие времена», о которых писал и на которые так уповал владелец волжских пароходов, пытаясь спрятать свои богатства в стены родного дома, для него так и не наступили.

Все извлеченные из тайника художественные ценности, ставшие «достоянием трудящихся», были переданы в историко-архитектурный музей. Наиболее ценные вещи из найденной частной коллекции господ Каменских демонстрировались горьковчанам и немногочисленным заезжим туристам на специально организованной выставке в 1974 году. При ее открытии счастливому инженеру Воробьеву вручили законную премию в размере 25 % стоимости найденного им клада. Оценка коллекции была произведена, естественно, в советских рублях...

* * *

На улицах, площадях и набережных нашего древнего и прекрасного города еще много купеческих особняков и дворянских домов. Занятые различными учреждениями или простыми жильцами, заботливо ухоженные и сохраняемые или совсем обветшалые и заброшенные, настоящие дворцы или здания скромные, неприметные. Бывшие «родовые гнезда» Башкировых, Бурмистровых, Марковых, Рябининых, Рукавишниковых, Сироткиных и прочих нижегородских «хозяев жизни», власти и процветанию которых положила конец октябрьская смута семнадцатого года. И кто знает, сколько тайн и сокровищ молчаливо хранят в себе их старые подвалы и стены...

 

 

Чертово городище - Орла нер   (около Васильсурска)                                             

Городища и селища были традиционными поселениями II тыс. н. э. Городища располагались на высоких надпойменных террасах рек и занимали мысы, образованные оврагами или изгибами террасы, а также впадениями малых речушек или ручьев в основную водную артерию.
У мари такие места известны под названием курган, орла нер (с марийского - чертов нос или чертов мыс), карман нер (крепость на мысу). Вокруг городищ, как правило, располагались несколько селищ и маленьких городищ, используемых для производственной деятельности, места погребений и молений. (Чёртово городище, Малосундырское городище в устье р. Сундырь). Аналогичная картина расположения памятников развитого средневековья существует в междуречье Ветлуги и Дорогучи. Групповое расселение обусловлено удобствами ведения хозяйства.

По крепкой  вере  черемис  (мари) известно  то, что на Чертове городище «зарыт ботничек (т.е. небольшая лодка), полный золота, охраняемый чертом»…  Якобы, простому человеку взять то богатство не под силу – нужно знать вещобу, такую ворожбу, которое снимает наложенное заклятие…
Действительно, клады должны быть в его окрестностях, в приволжских и в присурских лесах, где когда-то ютились «воровские люди» - речные пираты, хоронившие награбленное добро в укромных местах лесных трущоб.  Про скрытые клады и сокровища до сих пор ходят предания и легенды. Часть из них связана с именем Степана Разина – атаманом восставшего войска.

 

река Дорогуча - легенды о кладах                                       

легенда про клады около реки Дорогуча, которая талантливо пересказана замечательным нижегородским писателем Андреем Мельниковым-Печёрским:

*************************

Когда голытьба Волгой владела, атаманы с еса­улами каждо лето на косных разъезжали, боярски да купеческие суда очищали. И не только суда они грабили, доставалось городам и большим селам, де­ревень только да приселков не трогали, потому что там голытьба свой век коротала. Церквам божь­им да монастырям тоже спуску не было: не люби­ли есаулы монахов, особенно «посельских старцев», что монастырскими крестьянами правили... Вот наш Макарьев монастырь, сказывают, от них отборонился: брали его огненным боем, да крепок — устоял...

Ну вот есаулы-молодцы лето по Волге гуляют, а осенью на Керженец в леса зимовать. И теперь по здешним местам ихние землянки, знать... Та­кие же были, как наши. В тех самых зимницах, а не то в лесу на приметном месте нажитое добро в землю они и закапывали. Оттого и клады...

Много их тут по лесам-то. Вон хоть между Дорогучей да Першей два диких камня из земли тор­чат, один поболе, другой помене, оба с виду на ко­ней похожи. Так и зовут их: Конь да Жеребенок.

Промеж тех камней казацки зимницы бывали, тут и клады зарыты... А то еще озера тут по лесу есть, Нестиар, да Култай, да Пекшеяр прозываются, вкруг них тоже казацки зимницы, и тоже клады в них зарыты... И по Ялокше тоже, и по нашей лысковской речонке, Вишней прозывается... Между Ко­нем и Жеребенком большая зимница была, срубы до сей поры, знать... Грешным делом, и я тут ко­пал...

— Что ж, дорылся до чего?—спросил Патап Максимыч.

— Где дорыться!.. Есаулы-то ведь с зароком казну хоронили, — отвечал Артемий. — Надо сло­во знать, вещбу такую... Кто вещбу знает, молви только ее, клад-от сам выйдет наружу... А в том месте важный клад положон. Если б достался, вну­кам бы, правнукам не прожить... Двенадцать бочек золотой казны на серебряных цепях да пушка зо­лотая.

— Как пушка золотая? — с удивлением спросил Патап Максимыч.

— Так же золотая, из чистого золота лита... И ядра при ней золотые лежат, и жеребьи золотые, которыми Стенька Разин по бусурманам стрелял... Ведь он Персиянское царство заполонил. Ты это слыхал ли?

— Не статочное дело вору царство полонить, хоша бы и бусурманское, — молвил Патап Мак­симыч.

— Верно тебе говорю,— решительно сказал Ар­темий.— Кого хочешь спрашивай, всяк тебе ска­жет. Видишь ли, какое дело-то было. Волга-матуш­ка в Каспийское море пала, сам я на то море не раз с чегенником да с дрючками хаживал. По сю сто­рону того моря сторона русская, крещеная, по ту бусурманская, персиянская. Услыхал Стенька Ра­зин, что за морем у бусурманов много тысячей кре­щеного народу в полону живет. Собирает он каза­чий круг, говорит казакам такую речь: «Так и так, атаманы-молодцы, так и так, братцы-товарищи: па­ли до меня слухи, что за морем у персиянов много тысячей крещеного народу живет в полону в тяж­кой работе, в великой нужде и горькой неволе; надо бы нам, братцы, не полениться, за море съез­дить, потрудиться, их, сердечных, из той неволи выручить!» Есаулы-молодцы и все казаки в один голос гаркнули: «Веди нас, батька, в бусурманское царство русский полон выручать!..» Стенька Разин рад тому радешенек, а сам первым делом к кол­дуну. Спрашивает, как ему русский полон из бусурманской неволи выручить. Колдун говорит ему: «За великое ты дело, Стенька, принимаешься; бу­сурманское царство осилить — не мутовку обли­зать. Одной силой-храбростью тут не возьмешь, надо вещбу знать...» — «А какая же на то вещба есть?» — спросил у колдуна Стенька Разин. Тот ему тайное слово сказал да примолвил: «И с вещбой далеко не уедешь, а вылей ты золоту пушку, к ней золоты ядра да золотые жеребья, да чтоб золото было все церковное, а и лучше того мона­стырское... И как станешь палить, вещбу говорить, тут и заберешь в свои руки царство бусурманское». Стенька Разин так все и сделал, как ему колдуном было наказано.

********************************

 

Странные огни и предания о кладах  в селе Безводном Кстовского района. 
Места, где стоят ныне Безводное и селения окрест, принадлежали когда-то самому Борису Годунову. А через несколько сотен лет перешли во владение Феликса Юсупова. Его сын, тоже Феликс, известен тем, что убил Распутина. Когда Григорий Распутин приезжал в Безводное, то неожиданно заинтересовался Могилищами - местом, которое издавна пользовалось дурной славой. Ночью он один отправился туда. Что там делал - неизвестно. Но после этого местные жители, давно уже замечавшие странные огоньки над захоронениями безымянных жертв, обратили внимание, что те стали светить ярче. Так продолжалось вплоть до января 1917 года, пока Распутина не убили.

Жители Безводного считают, что Распутин закопал в Могилищах заговоренный клад. Питерский историк Василий Горчаков потратил более 30 лет, чтобы найти сокровище, которое оценивается в 3-4 миллиона рублей золотом. Но пока безрезультатно. 
И поныне в Могилищах происходят непонятные явления. То огни летающие появятся, то найдут повешенную собаку, то человек провалится в обрушившуюся могилу, то молния ударит в дом. И Могилищи до сих пор все стороной обходят.

 

КЛАД ОКОЛО ОЗЕРА НЕСТИАРЫ                                                         

Столетиями в окрестностях Нестиара искали клад.

Есть тут возвышенность небольшая, называется “Татарская голова”. Там по преданию татары зарыли несметные сокровища — то, что награбили в годину набега на русскую землю. Много там копали горе-искатели, буквально перелопатили землю. После остыли, посчитали, что клад заговорен. Некоторые подозревают, что клад на дне озера. Но добраться до него невозможно физически: слой ила достигает 30 метров, а то и более. Не докопаться…

Нестиар абсолютно кругл, он подлинное “око Земли”. Озеро зарастает, в этом заслуга одного из председателей колхоза: он приказал расширить русло речки Исток, которая вытекает из Нестиара, отчего вековое движение воды нарушилось. К тому же засорились родники, питающие озеро. Исток впадает в Быстрец, тот — в Люнду, дальше —Ветлуга и Волга. Поговаривают, что есть-де подземная река, связывающая Нестиар со Светлояром, но гипотезу так никто и не доказал. Проблема озера в том, что к его берегу можно теперь подойти только с северо-восточной стороны. Нужно бы чистить озеро, спасать чудесный водоем, однако сейчас нестиарцы заняты иным: они выживают.

 

_______________________________________________________________________________________

ИСТОЧНИК МАТЕРИАЛОВ И ФОТО:
Команда Кочующие.
«В лесах» Мельников-Печёрский.
О. С. Козырев, В. П. Киверин Родная сторона. — Шахунья, 2000. Библиотечка родного края. Записки краеведов
https://www.nakop.ru/topic/934-kladi-i-razboiniki-nizhegorodskoi-obl/
https://potok.nnov.ru/node/2190
И. Н. Чипак История в наследство.

рисунки В.Королькова.
https://www.nne.ru/
https://forum.kladoiskatel.ru/

Клады Нижегородской области