Марийское городище Цепель, Васильсурск

Замечательный старинный памятник в Василе это Цепель. На самой вершине довольно высокой горы, нависающей над городом Василем, находится ровная площадка, имеющая в длину 284, а в ширину 207 сажен; прежде она была окружена земляным валом и рвом.
 

РОДНИКИ И ИСТОЧНИКИ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ГЕОГРАФИЯ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ПАМЯТНИКИ ПРИРОДЫ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

СТАТЬИ ПО ТЕМЕ НИЖЕГОРОДСКАЯ ОБЛАСТЬ - ТУТ!

СПЛАВ ПО РЕКАМ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

АНОМАЛЬНЫЕ И ЗАГАДОЧНЫЕ МЕСТА НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ПОЧИТАЕМЫЕ И СВЯЩЕННЫЕ ДЕРЕВЬЯ НГО - ТУТ!

САМЫЕ КРАСИВЫЕ ОЗЕРА НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

Теперь вал сохранился только в двух местах: одна его часть, длиной около 30 сажен, идет вдоль площадки и соединяется с глубоким и крутым оврагом, простирающимся до самой Волги, другая часть вала – длиной около 75 сажен идет поперек площадки параллельно с венцом горы. Оба вала имеют высоту не более аршина, а ранее, в 1845 году, были в сажень высотой. Несравнимо шире и выше они были в предыдущий период, но от времени сильно опустились. Рвы, как перед уцелевшими остатками вала, так и в других местах сохранились в количестве восьми. Приводимые в публикации размеры рвов, взяты по состоянию на 1845 год.

                                            (Цепель и  Васильсурск  с высоты)           

Общая длина рвов составляет 671 сажень, глубина их колеблется от одной до двух саженей, средняя-же полторы сажени; ширина от двух до шести саженей, в среднем составляет три сажени.
Два рва идут вместе с валом вдоль площадки, а остальные шесть, с некоторыми перерывами, параллельно ей. Само собой разумеется, что эти восемь рвов составляли прежде один, также как и валы.

В настоящее время Цепель трудно узнать: по ней посажены во многих местах городские сады, некоторые рвы засыпаны землей, а валы срыты, и потому размер всех частей этого исторического памятника значительно изменился. Кругом Цепели, по незначительной отлогости места, попадаются кочки и корни деревьев, которые и указывают на болотистую и лесистую местность, которой окружена была в прежнее время Цепель. 

В середине площадки заметны неглубокие ямы, по всем признакам засорившиеся от времени; ямы эти расположены в довольно правильном порядке, что и заставляет думать, что они были принадлежностью военных шанцов, в то время, когда здесь была устроена крепость с небольшой артиллерией. Возможно также, что эти ямы были устроены при жилищах, размещенных здесь.

Вся эта площадь, окруженная рвами и валами, с находящимися по середине ямами, в целом похожа на двор, в центре которого, в середине, стоял дом в азиатском вкусе. Аналогичные постройки характерны для черемис, многие из которых и по ныне строят дома в середине двора. По всей вероятности, и до перенесения сюда васильской крепости, Цепель эта со рвами и валами существовала. Иначе зачем переносить крепость на гору, когда жители, нуждающиеся в охране, жили под горой?
Удобство вырытых рвов и сделанных уже валов, вероятно, и способствовало тому, что крепость была поставлена выше города. Кроме того, высота крепости, которая давала вид цитадели, более гарантировала положение крепости.

 (Хмелёвская  церковь  около древнего  городища и священной рощи - за ней священная сосна)              

Куда девались деревянные постройки новой крепости - неизвестно. В смутное время возмущенные василь-чане вместе с казаками, истрибивши грамоты и ограбивши казну, вероятно разрушили и само строение, или-же оно, как ненужная более народу казанскому, пошло на постройку какого-нибудь здания.

Но если признать, что Цепель существовала и прежде устроения на ней крепости, то спрашивается кто-же были первые жители и когда? Об этом нет положительно никаких сведений. Местное-же предание передает, что на горе перед Василем, жили давно не русские князья, имевшие большой деревянный дворец, окру-женный валами и рвами.
Этому преданию легко поверить, потому что местность вокруг самого города, до покорения казанского царства, было центром или черемисских поселений или мордвы, которой была заселена местность нижегородская, и которая на правой стороне Волги еще в X веке жила в соседстве с болгарами.

Признав-же то, что ранее место устройства Василя принадлежало черемисам, не мудрено уже допустить, что по выгодному местоположению, здесь жило какое-нибудь влиятельное лицо из черемис – их волхв или, еще вернее, какой-нибудь князь, предводительствовавший войсками, подобно князю Алеке (См. Яблонский “Этнографические и исторические сведения о черемисах васильского и козьмодемьянского уездов” // "Совр. Листок" N50, 1865).
 

В этимологическом значении слово “цепель” происходит от русского слова “цепь”, которой, вероятно, была окружена крепость. В русском языке есть несколько смягчений корней при образовании слов в “ль” (например, купель, кисель и пр.); в черемисском и мордовском словарях вовсе нет такого слова и даже корня, от которого можно было-бы произвести это слово.

                                          (вид с Лысой горы  на  устье реки  Сура)                

ДАЛЕЕ ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ НИКОЛАЯ МОРОХИНА:

Васильсурск - место особенное.

Эффектная гора с петлёй булыжной дороги, которая влезает в неё от пристани, от парома. Идёшь и оглядываешься. С каждым десятком шагов всё мощнее разворачивается панорама слияния Волги и Суры. Они широки - подпирает Чебоксарское водохранилище. Другой берег Суры обрисован бетонной дамбой, отсюда, с удаления пары километров, геометрически правильной, а вблизи - неопрятной, грязной, с неизменным битым стеклом, с полынью, рвущейся наружу из-под серого монолита.

У пристани былого Васильсурска уже нет - нижние улицы и дома по горе давно сломаны: бурьян, кусты, неприкаянные яблони и сливы – их хозяева хотели бы, наверное, взять с собой, покидая зону затопления и возможных оползней, но деревья не переезжают с места на место.

                                          (старая пристань  Васильсурска)                     

Васильсурск - выше. Трогательно провинциальные улицы, маленькие домики, старые мостовые. Запустение. Даже машин почти нет. Сам по себе посёлок принадлежит Нижегородской области. Но по сути он - что-то вроде острова. Посуху из Нижнего туда не проехать. Только зимой, по сурскому льду. А так - на пароме. С юга подступает граница Чувашии. С востока - Марий Эл. До этих самых границ - километров, скажем, пять. И тоже ни одной нормальной дороги. Вообще в России нормальные дороги сейчас заканчиваются обычно за несколько километров до края района или области и не соединяются друг с другом. Сколько раз переходил такие границы пешком. А как по-другому?

Васильсурск запечатлелся у меня августовским - с великолепными синими сливами и яблоками, с остылой уже Волгой, в которой приезжие отдыхающие больше не купаются. Что-то уже прошло, что-то чуть заметно щёлкнуло, и былого не вернёшь.

В Васильсурске принято отдыхать. Отдыхал в нём ещё Горький. Впрочем, не отдыхал, наверное - он работал, сидел над рукописями, читал. Но конечно, гулял вечерами, купался.

Тут есть Шишкин мыс - это память о приезжавшем сюда Иване Шишкине, который рисовал волжские пейзажи.

Ещё был в Васильсурске Вернадский - студентом, по заданию доцента Докучаева. Вот так - один будущий великий учёный поручил другому описать почвы, геологические структуры этой горы. Экспедиция Докучаева, никому в ту пору не известного преподавателя Московского университета, работала по заявке и на средства губернского земства. То сумело точно и конкретно поставить задачу - подготовить материалы для оценки земли нашего края, для этого исследовать почвы. Так бывает: одна отлично поставленная задача рождает другую и помогает её успешно решить - получив материалы с огромной территории и глубоко их осмыслив, Василий Докучаев открывает один из фундаментальных законов природы - закон зональности почв. С этого момента начинает отсчёт истории новая наука - почвоведение.

В ту пору в Васильсурске была масса пристаней - это теперь здесь только остановка двух-трёх "Метеоров" в день - и всё. Ещё был Васильский уезд, и шелестели бумаги в присутственных местах. А на бумагах запечатлены были судьбы - нет, не всего человечества, а только скромной части его в несколько десятков тысяч обывателей. Ещё тянулись здесь обозы по старой Казанской дороге. В Васильсурске тракт выходил к Волге, переправлялся через Суру и утомлённо впозал в гору. Дальше - спуск по глинистой горе в село Хмелёвку, подъём из оврага на следующую гору. И - на Козьмодемьянск (их и тогда, и сейчас называли и называют проще - Василь и Кузьма), там - Сундырь, Чебоксары...

                                        (вид на  Волгу с  Шишкинского  мыса)             

Васильсурск словно бы аннигилировал в начале двадцатых. Щелчок – и он больше не город, и уезда больше нет на картах. Он - некая пылинка на самой границе трёх регионов. А земли его, пригороды (в самом деле, какие они теперь пригороды, если города больше нет?) стали дальними окраинами новых районов - Горномарийского, Юринского, Воротынского, Моргаушского, Ядринского.

Казанская дорога натянулась как нить и спрямилась к югу от Васильсурска. Она больше не сворачивает на одну из длинных улиц посёлка Воротынец, а, скользнув по его окраине, азимутально нацеливается на Чебоксары. Васильсурск - побоку. Его гору в очень хорошую погоду можно увидеть только с моста через Суру на самом горизонте.

Кому нужен город, в который не ведут дороги? От чего он будет жить, если дорог этих больше нет?

                                                   (Васильсурские  горы)                                  

В одной из проектных мастерских Нижнего Новгорода мне показывали план развития Васильсурска, под составление которого, судя по всему, были кем-то получены некие серьёзные средства. Очень красивые чертежи, какие отлично умеют делать архитекторы. Новые кварталы, фабрика какая-то (а то в посёлке нет никакого производства и людям негде работать - разве что в малокомфортабельном довоенного вида доме отдыха), рекреационные и исторические зоны, аэропорт. Подо всё под это я слушал рассказы о теплоходах с туристами, некой "индустрии отдыха", новых градостроительных концепциях, заповедании старой жилой застройки... Нет, кто бы спорил... Честное слово, было бы приятно верить хоть одному слову из этого "описания будущего".

У Васильсурска уже было несколько жизней.

Жизнь, которая сейчас, похоже, подходит к концу, началась в 1523 году. В эту пору Василий Тёмный поставил в устье Суры крепость и назвал её своим именем. Крепость - важную. Она контролировала водный путь с Суры, из Алатыря и Курмыша, уже существовавших, в Волгу. И самое главное - перекрывала подступы к русским землям со стороны Казани: и по реке, и по той самой дороге.

В лесу за Хмелёвкой осталось Чёртово городище, остались места, куда редко ходят люди - там растёт густой лес, там крутые овраги и бурелом. Вот там и затаился, там скрывается от глаз человеческих среди чащи и буераков древний город Цепель.

Сколько веков стоял при слиянии рек Цепель, неведомо. Принадлежал он марийцам. Полтысячелетия назад им пришлось потесниться - отойти к востоку, судя по всему, без особого сопротивления уступив эти земли русским.

Они в который раз уже отходили с западных своих земель.

Древние предания говорят: Цепель, богатый город с сильным правителем, был хорошо укреплён. Трудно рассуждать сегодня, чем он был для средневековых марийцев. Одной большой признанной всеми столицы они не знали, но стояли на их земле города, где сидели властители над округой с сотнями километров в радиусе - кугузы. Туда приходили к знаменитым священным местам.

                                          (вид на Волгу  с  Орлинного  гнезда)                  

Этнограф 30-х годов ХХ века Иван Зыков записал легенду, которая жила на землях горных марийцев неподалёку от Васильсурска с незапамятных времен. Рассказывает она, что дальние их предки жили где-то на западе, около нынешней Москвы. И само даже название Москвы принадлежало им: Маска-Ава - это медведица, а ей в древности там и поклонялись. Правил западными марийцами кугуз Ханаан, к востоку от него кугузами были Алталоф, Каралоф и Салаоф. Бог Кугу-Юмо объявил им через картов свою волю - принести в жертву 70 самых лучших жеребцов.

Кугузы, посоветовавшись, поняли - жертва эта слишком велика, они поскупились на такой подарок. И тогда была воля Кугу-Юмо, чтобы род Ханаана оставил московские земли и отошёл за Оку, к Суре, в край других правителей. Так возле Цепеля соединились люди многих родов.

                                         (лесная  тропа  к древнему  городищу)                 

Легенда!

Исследователи приводили её, но уходили от истолкования. Её древний смысл, стёршийся как очертания букв и символов на очень старой монете, вероятно, достаточно точно сумел понять лишь Виталий Акцорин, работая над трудом о марийском эпосе. Не Кугу-Юмо требовал от народа жеребцов - это была дань, которую запросили западные соседи. Те самые, которые рукой летописца запечатлели имена племён-соседей, ставших подданными (вглядимся в это слово, вдумаемся в смысл его!) славян. Карты объяснили людям, что они прогневили богов, и те послали им такую судьбу. Оставалось два выхода - отдавать истребованное (но тогда этот почти непосильный налог обязательно превратиться в ежегодную норму!) или просто уйти.

Ушедшие из московского края были, конечно же, мерей. То, что историки называют лингвистической непрерывностью - способность при всех отличиях понимать язык соседей-родственников - помогло мере, когда она встретилась с дальними своими родственниками – марийцами Присурья, и они слились, дав начало местным горным марийцам. За далью веков окончательно забылась разница - в быте, в речи между "своими" и "пришлыми". Остался только передающийся поколениями марийцев рассказ о предках, пришедших с запада.

Разглядываю карту Владимирской области - возле небольшого городка Собинка к западу от самого Владимира нарисовано у берега Клязьмы село Цепелево. Что - случайное совпадение?..

Этнографы выделяют сейчас среди марийцев четыре, как принято их терминологически точно называть, субэтноса. Луговые (это Йошкар-Ола, центр современной Марий Эл), горные (запад республики, окрестности Козьмодемьянска), восточные (отошедшие три века назад на земли нынешних Татарстана, Удмуртии, Башкортостана, Пермской и Свердловской областей) и северо-западные (север Нижегородской и юг Кировской областей). В нашем крае я виделся чаще именно с северо-западными марийцами. Горных у нас живёт совсем немного.

                                 (весна  на  Волге  около  Васильсурска)                         

Плыл по Волге на небольшом, но весьма комфортабельном судне режиссёр Никита Михалков. Нахвалили ему замечательное место для остановки: пологий берег, поляна, чистый родник и старый дуб. Под уху хорошо пошёл разговор. Кто-то сказал - место-то это, говорят, святое. И Михалков, в котором, вероятно, заговорила широкая натура Паратова, расчувствовался и выделил деньги на постройку среди этой поляны небольшой часовенки.

- Вот какое место у нас есть! - рассказывали мне в посёлке Воротынец, в районной администрации. - Хотите увидеть?..

Но у начальства не оказалось моторки, и обратиться нам с Дмитрием посоветовали к лесникам. Мы стали в лесхозе изучать подробные лесные карты, и выяснилась довольно пикантная деталь. Обнаружилось, что сотрудники администрации малость "промахнулись", назвав поляну своей. Находится она уже не в Нижегородской области, а за её границей – на землях республики Марий Эл. Михалков, сам не ведая того, оплатил постройку православной часовни в марийском святилище. Называется оно Цырке-Царка. И раз в году, в июле, в нём собираются, приехав на лодках, сотни или даже тысячи молчаливых людей в белых одеждах. Откуда? Кто?

Так получилось, что важная встреча с курыкмари (так себя называют горные марийцы), с памятью об их прошлом ждала меня в родном городе. Но без моего знакомства с Васильсурском её бы просто не было.

Он помогал мне расшифровывать с магнитофона и переводить песни. Он читал книги, которые я писал или редактировал, если в них заходила речь о марийцах. Многое, что составляло внутреннюю, в чём-то закрытую от чужих глаз жизнь народа, я узнавал от него из первых рук. Например, - о том самом священном месте Цырке-Царке на берегу Волги в Юринском районе. Люди на моторных лодках (а иначе на другой берег просто не добраться) приезжают туда в определённый день июля, как оказалось, именно из тех мест, которые Толя считает родными, среди них есть и его родственники. Цырке-Царке это и большой луг, и очень старый дуб, под которым отдыхают во время сенокосов в самую жару, когда горячее солнце и работа валят с ног, а кругом вьются "пауты" - всякая летучая нечисть в виде слепней, оводов, зеленоглазок и ещё Бог знает кого.

Такое место было и у нижегородской мордвы. Мы нашли его в Дальнеконстантиновском районе километрах в двух от села Румстиха, и называлось Пьяный дуб: там молились во время сенокоса, а потом с дубом вместе "пили", когда кончалась работа - под его корни выливали пиво, с которым приходили на луг.

А дальше в тот день в школе был разговор с самой Светланой Толгатовной.

- Вы мне можете объяснить одну загадочную вещь? Мой отец, который когда-то был главным инженером авиационного завода, построил дачу возле села Кадницы. Место там такое немного странное. Очень крутая гора, дальше, на половине её высоты - площадка, но ближе к обрыву она переходит в крутой холм. И опять - склон, уже к самой реке, к месту, где Кудьма впадает в Волгу и образуется остров. Так вот на этом холме у обрыва росли очень старые берёзы. Около них стоял дом. В нём жила женщина, у которой мы покупали молоко. И вот она как-то рассказала нам с ужасом, что она видела у этих берёз. Она проснулась перед рассветом от странного чувства, что рядом с её домом что-то происходит и стоят какие-то люди. Вышла из дома. И увидела: возле старых деревьев, в самом деле - несколько человек в белях как снег одеждах! Они стояли, иногда чуть наклонялись. Чувствовалось - что-то шептали... Это был самый конец лета - светает уже не рано. Но наутро этих людей уже не было.

Женщина та первое время к этим деревьям даже подходить боялась. Спрашивала соседей - что это могло быть. Кадницкие старухи вспомнили - да, что-то похожее, по рассказам там видели несколько раз и раньше.

Под деревьями остались вроде бы какие-то свёртки. Но молочница, понятное дело, разглядывать их вблизи не решилась, а там уж они и исчезли... Вот. Молочницы в живых давно нет. Дело было в пятидесятых годах... Что это могло быть, а?

Вопрос в тот день повис в воздухе.

(Старик в деревне Шереметьево, вспоминая дедовские рассказы, вдруг заговорил о неблизких отсюда местах:

- Кадницы знаете? Там место такое есть на склоне - оно одно единственное такое: гора спускается-спускается и раз - вверх идёт, а у реки снова обрыв... Вот деду марийцы рассказывали в старые времена: там у Кадниц место было какое-то особенное - город ли древний, что - уж не знаю. И вот это место защищал их богатырь на коне. А враги его к реке теснят, к самому краю уже. Богатырь этот хлестнул коня, конь прыгнул вниз на полгоры, ударился о землю копытами - и этот холм, этот вал под его ногами образовался. Богатырь хлестнул коня снова - и тот перескочил Волгу. А враги так и остались наверху, на обрыве - смотрят: чудо такое произошло).

ИСТОЧНИК  ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:

Команда Кочующие

Отрывки из книги Николая  Морохина  «Комбо Корно».

http://www.vasilsursk.ru/

http://oikeo.nnov.ru/