Свияжск - остров Сокровенный. Зеленодольский район, республика Татарстан

                                       (отрывки из статьи Сергея Карпеева из журнала "Паломник")

 

    Всего на расстоянии однодневного перехода от Казани (примерно 26 верст), в устье реки Свияга расположен град-остров Свияжск. Судьба данного острова напрямую связана с историей России. Невозможно не оценить значение этого форпоста-ключа к Казанскому краю, а значить и ко всему Заволжью и Уралу. Православная цивилизация не замыкается в себе, она не закрывается от всего мира границами и железными занавесами, ибо цель ее - благовестие Евангельского учения. Недаром Церковь именуется апостольской - одна из ее задач просвещать языки истинной Христовой верой. Поэтому поход царя Ивана Грозного на Казань и завоевание Казанского ханства нельзя рассматривать только как военное, политическое или экономическое наступление на Восток, особую роль тут играет распространение православия среди многих народов Поволжья.     

 

       Остров Свияжск стоит на речном просторе недалеко от города Зеленого Дола - это если плыть от Казани вверх по течению к Нижнему Новгороду. Теплоход идет туда всего полтора часа. Название свое остров получил от реки Свияги, в устье которой он собственно и находится. В свою очередь, топоним Свияга произошел от вида дикой утки - свиязь (свистун, свияга), которая в изобилии водилась в пойме Свияги во времена стародавние. Ранее тут стояла гора, соединенная с сушей топким перешейком.                                                                   

 

  В 1956 году при строительстве Куйбышевского водохранилища уровень воды в этих местах поднялся на 6-7 метров, и гора превратилась в остров. Подтопление уничтожило большую часть посадов городка, изменила окрестные пейзажи и затворила этот островок от внешнего мира. Нельзя сразу сказать: хорошо это или плохо. Однако все творится по воле Божией, может, затворение этого островка от мирской суеты - промыслительно...кто знает...

  Вот Казанский Кремль с Благовещенским собором и семиярусной башней Сююмбике пропадают далеко позади. Вокруг удивительные виды: слева высокий горный берег Волги, а справа низменные займища и долы. Проходим Печищи. День на редкость ясный, яркая лазурь плещется на речной волне. Легкая августовская поветерь царствует в пойме. Широкие проглядные плесы венчаются зелеными островами и песчаными косами. Наконец, по левой руке показывается остров, чем-то удивительно похожий издалека на сказочный пушкинский Буян (есть предание, что Пушкин бывал в этих местах, и град Свияжск стал прототипом легендарного Буяна), где за крепостными стенами высятся храмы и колокольни, боярские терема и избы простого народа. Все это окаймляется синей бесплотной дымкой речного окоема. Теплоходик протяжно гудит и чалится к левому берегу, чтобы набрать воды. Перед нами, на горе, в лиственном густолесье возвышается Макарьевский монастырь. Виднеется главная колокольня с многопудовым колоколом. Вода тут целебная и полезная, поэтому команда теплохода всегда пользуется случаем, чтобы минут на десять заскочить сюда и набрать живительной влаги. Свияжск от сюда виден как на ладони, но он уже не такой сказочный. Явно портит вид высотная опора электропередачи, что стоит на западной части острова (далее из рассказа экскурсовода мы узнали, что это одна из главных причин - почему Свияжск не включают в перечень памятников, охраняемых ЮНЕСКО). Опора эта явно нефотогенична, однако без нее жизнь на острове была бы немыслима. Чем ближе мы подплываем, тем яснее видятся следы запустения, брошенности и забвения - так быстро рушится первое сказочное впечатление.  

    На пристани мы видим катерок с интересным флажком - тут же узнаем от местных жителей, что на нем приплыл рано утром сам архиепископ казанский и татарстанский Анастасий. Сегодня праздник Успение Пресвятой Богородицы, поэтому владыка лично прибыл отслужить праздничную литургию в Успенском монастыре. Надо же какое совпадение - для нас это добрый знак. Мы специально не подгадывали поездку на остров к этой дате, однако так сложились дела, и таким образом выпал выходной, что приплыли сюда именно в этот день. Свято-Успенский монастырь был заложен в Свияжске в 1555 году святителем Гурием, которого почитают как просветителя казанского края, с давних времен - это место непрестанного паломничества верующих людей. Теперь и нас Бог сподобил посетить в такой праздник эту возрождающуюся обитель.

  Несколько шагов по пристани и мы на исторической земле славного города-крепости. Возле причала местные жители торгуют яблоками и вяленной рыбой, а рядом видна план-схема острова со значками, означающими храмы и иные достопримечательности.  

  

    Экскурсовод подводит нас к нижнему посаду (осталось дворов 15-20) и начинает рассказ о былых временах.

  Перед нами разворачивается история пятисотлетней давности.

   Сложные отношения с Поволжской Булгарией были еще у Киевской Руси. Поочередно воевали с булгарами князь Святослав и Владимир Мономах. Были времена мирных и торговых отношений. Однако после распада Золотой орды исламское влияние в Поволжье стало усиливаться, что угрожало молодой и неокрепшей Руси. Существовала постоянная опасность военного вторжения одновременно с юга и с востока (Казанское и Астраханское ханства, ногайцы, Крымское ханство). Как только русские предпринимали походы в сторону Крыма - казанцы совершали опустошительные набеги на соседние русские районы, жгли села и храмы, брали большой полон. По разным оценкам в казанской неволи томилось от 60 до 100 тысяч рабов разной национальности. Христиан там было подавляющее количество. Торговые пути в те времена пролегали по речным руслам - рабов в изобилии поставляли на рынки Азии. Если походы совершались в сторону Волги, то в спину били крымские орды. Данные причины побуждали Русь срочным образом решать "казанский вопрос".

  Была и еще одна причина - это распространение христианства на восточные земли. Если язычники видели явное преимущество христианского монотеизма перед многобожием, то ислам яростно сопротивлялся православной миссии. Было много фактов, когда казанские татары убивали и преследовали проповедников и монахов. Первым таким ярким случаем можно считать мученическую кончину Авраамия Булгарского (по происхождению булгарина), который смело проповедовал Христа среди магометанцев, а потом принял от их рук мученическую кончину. Одновременно Казань вела исламизацию народов Поволжья. Казанским ханством были покорены чуваши, горная и луговая черемиса (мари), вотяки, мордва и удмурты. Среди их национальной знати татары постоянно проводили пропаганду коранического учения. На службу хану брали, как правило, инородцев-мусульман, поскольку клятву верности властям давали на Коране, а среди, например, марийцев было немало искусных лучников. До сих пор у марийцев-язычников в пантеоне существует Азраил (Азырен) - ангел смерти, которого они переняли у казанцев. Особые успехи в исламизации были среди башкир (тогда это был кочевой тюркский народ, обитавший в Предуралье). Определенные сдвиги в распространении магометанского лжеучения были достигнуты и среди чувашей, так как они также являлись тюрко-язычным народом. Татарские хроники упоминали тот факт, что чуваши перед покорением Казани практически "созрели" для массового принятия ислама.

  Фино-угры (мари, вотяки, мордва и удмурты) более тяготели к язычеству, поскольку обитали в глухих лесах и мало общались с внешним миром. Исключение тут составляла горная черемиса, которая селилась на правобережье Волги и граничила с Нижегородскими землями. Среди них уже были христиане, а местные жители более тяготели к Москве, чем к Казани. Еще в домонгольский период в том краю появлялись отшельнические скиты. До легендарного града Китежа от тех мест - рукой подать. Интересным фактом языческого пантеона западных мари является то, что среди богов у них до сих пор существует Никола-Юмо, явно скопированный с образа пречудного святителя Николы Мирликийского у русского населения. Уже после христианизации Марийского края святитель Николай стал самым любимым марийским святым, так как существовало предание, что он покровительствует этой земле.

   Таким образом, в XVI в. между Казанским ханством и растущим Московским царством шла ожесточенная борьба за господство в Среднем Поволжье. Столица ханства была - для своего времени - неприступной крепостью. Кроме крепостных стен град был защищен глубоким рвом, и с трех сторон окружен водой - реки Казанка и Булак. Два похода Ивана Грозного на Казань окончились неудачей. Преодолев длительный и тяжелый переход, в чужой земле русское войско оказывалось отрезанным от сообщения с Москвой и не могло предпринять длительной осады Казани. После очередного такого похода, при отступлении осенью 1550 года, русское войско, предводительствуемое царем, расположилось лагерем на волжском берегу, при впадении реки Свияги, на расстоянии суточного перехода от Казани. Внимание царя и воевод привлекла круглая гора с плоским верхом и крутыми обрывистыми склонами - место весьма удачное для возведения фортификационных сооружений. Решено было тут заложить город-крепость. К тому же это было достаточно безлюдное место, которое находилось на стыке чувашских, марийских и татарских земель (уже в советское время недалеко от Свияжска пролегли границы трех автономных республик). Глухомань, царившая окрест, позволяла установить град незаметно для ханских доносчиков.

  Этим решениям предшествовали особые мистические события, описанные со слов местных жителей неизвестным летописцем ("Казанская история", глава 29, Анонимный автор, 1564-1565):

  И рассказали, тужа и жалуясь, царю и воеводам нашим старейшины (сотники горной черемисы) живущие неподалеку от Свияжска, то, что было им хорошо и подробно известно: "За пять лет до постройки этого города, когда место это было еще безлюдно, а город Казань пребывал в мире, слышали мы здесь часто звонящий по русскому обычаю церковный колокол. И напал на нас страх, недоумевали мы и дивились, и много раз посылали неких быстроногих юношей добраться до места того и посмотреть, отчего это происходит. И слышали они прекрасно поющие, как во время церковной службы, голоса, а самих поющих не видели; одного только увидели старого каратуна вашего, то есть старца (с марийского карт - старейшина рода, с татарского карт - старый, древний), ходящего по тому месту с образом и крестом, и благословляющего на все стороны, и кропящего святой водой, как если бы он любовался этим местом и размерял, где поставить город. Место же все то наполнилось благоуханием.

  Много раз посланные нами юноши, отважившись, поджидали его, чтобы свести в Казань и допросить, откуда он приходит на это место. Он же не давался им в руки. Они и стрелы в него пускали из луков, чтобы, подстрелив, схватить его, но он становился невидим. Стрелы же их не долетали до него и не поражали его, но летели вверх, а опускаясь, переламывались пополам и падали на землю. И, устрашившись, юноши те убегали прочь. Мы же удивлялись и размышляли про себя: "Что нам предвещает это знамение?"

  И рассказали мы обо всем господам нашим - князьям нашим и мурзам. Они же, пойдя в Казань, рассказали обо всем царице нашей и казанским вельможам. Царица же и вельможи также удивились и ужаснулись появлению того старца".

 

   Под впечатлением этих мистических событий родились следующие строки:  

  С улыбкою ясной явилась весна.

  Матерые льды разогнало.

  С опушек исчезла снегов пелена.

  Очнулась природа от зимнего сна.

  И водную гладь закачало.  

  Пришло половодье на русский простор:

  Поемы по грудь обводнились.

  Над яром кондовый затеплился бор.

  Всю зиму там пел неуемный топор,

  И срубы впотай возводились.  

  А ныне прияла речная спина

  Сосновых плотов вереницы.

  С широким нахлестом играет волна.

  Смолит на зарубах древес белизна.

  Бодры плотогонщиков лица.  

  Спешит по Свияге плотов караван

  От Углича к волжскому брегу,

  Как им указал Царь державный Иван:

  Пора б беспокойных смирить басурман,

  Чтоб не было больше набегов.  

  В главе каравана ладья за ладьей

  Ветрила тугие вздымают.

  А сверху, курчавясь своей белизной,

  Гряды облаков над лесной стороной

  В лазури полуденной тают.  

  В затонах несметное племя утвы

  Встречало их кряканьем громким.

  Уже показались начатки листвы,

  А струи бурливой речной синевы

  Вскипали под полозом тонким.  

  За многие версты в поволжском краю

  Средь рек и болот непролазных,

  В дремучем и темном еловом строю

  Гора подымала вершину свою

  В урочищах топких и влажных.  

  От века та чаща не знала людей.

  Подлесок густой закаршился.

  И лишь черемис на ловитве своей

  Стрелою бил белок лисиц и куней,

  И духам поганым молился.  

  То капище было на склоне холма

  У купы березовой кущи.

  Однажды о полдень сгустилася тьма,

  Укрыла небесную бель кутерьма

  Из туч огненосно-гремучих.  

  И вот сотряслись верховые края,

  Раскатами даль огласилась.

  Низверглась с небес жаровая струя.

  Стрелою ударила в земь молонья -

  И требище дымом покрылось.  

  Животный обуял язычников страх

  От сполоха, вихря и шума.

  Неведомой силой низвергся в кустах,

  Рассыпался в пепел, уголья и прах

  Их идол и бог Кугу-Юмо.  

  И с воплем ужасным бежали они,

  Лаптями как зайцы стучали.

  От этого минули многие дни,

  Остались от капища ямы да пни,

  Тропинки травой зарастали.  

  Однажды глубокой полночной порой

  Послышался гул колокольный.

  И в воздухах темных над самой горой

  С небес отворившихся лился рекой

  Поток ослепительно-знойный.  

  И в ближних селеньях потщились узнать

  Причину сих дивных знамений.

  Сквозь чащи, отроги, валежник и гать

  Трех юношей скорых решили послать

  На тот островок отдаленный.  

  К рассвету, борзясь, они влезли в гору.

  И с зело большим удивленьем

  Услышали, как березняк по утру,

  Стоящий у склона, на самом юру,

  Церковным наполнился пеньем.  

  Был благоглаголив пречудный напев

  Своим наднебесным звучаньем.

  Но певчих вокруг никого не узрев,

  В великом смятении лес осмотрев,

  Те юноши были в молчаньи.  

  Ни с чем воротились они по домам

  И дивную весть огласили.

  Старейшины рода внимали словам -

  Собрали отряд по окрестным местам,

  И лучников в путь снарядили.  

  Когда те взошли на указанный холм:

  Увидели старца седого.

  Он мерил вершину своим посошком

  И все осенял животворным Крестом

  Поляны нагорья пустого.  

  Мол, будет тут зело великий посад

  И крепость, и град изобилен:

  Дозорные башни поднимутся в ряд,

  Сверкнет куполов золоченный наряд,

  И Царь просияет всесилен.  

  Кропил он тот остров святою водой,

  А бесы на то возъярились.

  Вот лучники стали звенеть тетивой,

  И в старца стрелу запускать за стрелой,

  При этом же громко бранились.  

  Се были искусные зело стрелки.

  Но силой незримой влекомы,

  Под взмахом архангельской чудной руки

  Крошились на воздухах как колоски

  Те стрелы. И падали в дремы.  

  Неведомый старец с елани исчез.

  Но, ветром благовествуя,

  Дышал ароматами утренний лес.

  И ладаном терпким разлились окрест

  Моления дивного струи.  

  И, было похоже, что Ангельский чин

  Тут службу свою совершает.

  А строй благовестных берез и осин,

  Да ширь необъятных поречных долин

  Той утрене кротко внимает.  

  А вскоре пророчества эти сбылись:

  Доплыл сюда град деревянный.

  Под стук топоров в заповедную высь

  Дозорные крепи шутя вознеслись

  И храм просиял православный.  

  Молились в нем Царь и бояр, и стрелец,

  Идя на агарян безбожных.

  А старец (в иконе надевший венец)

  Был Сергий - игумен Руси и отец,

  Заступник за нас непреложный.

  

  Однако возникал вопрос, как удержать эту крепость и земли в полном окружении инородцев. Для этой цели нелегальные русские послы и миссионеры не раз посещали правобережные земли, чтобы заручиться поддержкой у чувашей и горных мари в будущем походе на Казань. Послы доносили Царю, что многие родовые общины тут не довольны татарской властью. Причиной этого служил непомерно большой ясак (дань), которым были обложены все покоренные народы. Кроме того, на всех зависимых землях запрещалось ковать железо (будь то оружие или средства труда), все это должно было покупаться у казанских купцов за немалые деньги. Продажа же оружия строго контролировалась. В ханское войско насильно отбирались лучшие юноши из местных племен. Наконец, оскорбительным для местного населения был "закон трех ночей". Татарский мурза (местный князек) имел право взять себе в наложницы на три ночи любую невесту, которая еще не познала мужа, и только потом права на нее предоставлялись настоящему жениху. Именно на этой почве произошли столкновения татар с легендарным марийским героем Ак Парсом, который не захотел отдавать свою возлюбленную татарскому мурзе. Однако он потерпел поражение и вынужден был бежать к русским, где получил покровительство от самого царя. Через Ак Парса и его приближенных Иоанн Грозный послал посольство в марийскую землю, где обещал, в случае присоединения к Руси, на три года освободить горную черемису от ясака, а потом сумму дани значительно облегчить.

  Зимой 1550 года за тысячу километров от Казани, на Верхней Волге, в Угличских лесах, зазвенели топоры. Руководство постройкой и составление чертежей крепостных сооружений будущего города было поручено известному мастеру, дьяку Ивану Григорьевичу Выродкову. К весне деревянный город со стенами, башнями и церквами был готов. Затем все бревна разметили, разобрали и погрузили на суда. В апреле 1551 года, как только сошел лед, караван судов "везущи с собой готовы град деревян... того же лета нов, хитр сотворен", отправился вниз по Волге к выбранному месту.

  Одновременно выступило из Москвы на Казань государево войско; вместе с ним двинулись рати князя Хилкова из Мещеры, князя Серебрянного из Нижнего Новгорода и Бахтияра Зюзина из Вятки, которые блокировали Казань, перекрыв водные пути и заняв переправы через Волгу и Каму.

  По прибытии судов в устье Свияги началась лихорадочная работа. Гору очистили от леса, разровняли, и за четыре недели из привезенных бревен был возведен город. Тогда же поставили Троицкую и Рождественскую церкви.

  Сооружение Свияжска - случай уникальный в истории русского градостроительства. По своей площади крепостные сооружения Свияжска превосходили сооружения Новгорода Великого, Пскова и даже Московского Кремля. Крепость была обнесена деревянной стеной протяженностью 2550 метров, составленной из городней - прямоугольных срубов, заполненных внутри землей и камнями. На всем протяжении стены усиливались восемнадцатью башнями. В семи башнях для въезда в город были устроены ворота. Рождественские ворота, обращенные на северо-восток, к Волге, были главными и имели подъемную решетку. Их увенчивала шестисаженная башня, в которой размещались большие самобойные часы с колоколом. Неприступность крепости обеспечивалась исключительно выгодным ее положением: с трех сторон город был прикрыт судоходной рекой Свиягой, Щучьим озером и речкой Щукой. Для снабжения питьевой водой на случай осады было устроено несколько потайных ходов, через которые можно было пробраться как к Щуке, так и к Свияге. Во время весеннего половодья круглая гора с крепостью превращалась в остров.

  Крепость нависла серьезной угрозой над столицей Казанского ханства. В начале 1552 года в новый город прибыл царь со своей свитой. К лету здесь собралось все стопятидесятитысячное русское войско. Участвовавший в походе князь Курбский отмечал: "Мы пришли туда яко в свой дом от того долгого и зело нудного пути...". Наличие сильного русского форпоста в самом сердце Казанского ханства предопределило быстрый исход борьбы между Москвой и Казанью.  

    Такое было наше знакомство с островом. Далее мы пошли по острову к храму св. Константина и Елены - это единственный приходской храм на Свияжске (все остальные - монастырские). Подъем к храму украшала старинная каменная лестница. Эту лестницу специально построили в честь приезда сюда императрицы Екатерины II, которая восхищалась красотами здешних мест, когда путешествовала по Волге. Посещал остров и ее сын - император Павел, который особо отметил также и Макарьевский монастырь. Этот монастырь (особенно колокольня), кстати, хорошо виден, когда поднимешься на гору по вышеназванной лестнице. Император оставил значительные вклады на содержание обителей, что в то время (когда монастырские земли были уже секуляризованы, то отобраны у церкви) явилось для них хорошим подспорьем.

  Каменная церковь во имя святых равноапостольных Константина и Елены очень гармонично сочетается с окружающим его ландшафтом, это особенно заметно, когда подплываешь к острову со стороны Казани. Она была построена в конце XVII века вместе с отдельно стоящей колокольней. В начале XVIII века храм и колокольня были объединены общей трапезной частью. На месте этой каменной церкви находился деревянный храм, устроенный еще в 1551 году (по записи 1568 года в писцовой книге города Свияжска и его уезда). Сейчас церковь во имя Константина и Елены представляет собой трехчастную бесстолпную церковь, четверик храма под коробовым лотковым сводом увенчан маленькой главкой на глухом барабане.

  Напротив Константиновского храма - здание администрации острова и школа. Все построено из добротного старого красного кирпича. Ранешний кирпич - не чета нынешнему. Он, так сказать, старой закалки. Современный красный кирпич можно располовинить мастерком, держа в ладони руки. Со старым кирпичом такие шутки не пройдут. Далее дорога ведет на центральную соборную площадь острова. Площадь, конечно, громко сказано, тут скорее пустырь, поросший крапивой, бурьяном и мятликом. Словно могильные холмы выделяются на пустыре фундаменты разрушенных церквей, коих тут было в царское время предостаточно (сама площадь переходит в центральную улицу острова - Никольскую). Нынче же тот боголепный вид святых храмов можно увидеть только на старых черно-белых фотографиях и зарисовках. Нынче же здесь запустение и тишина. Хорошо оглядывается свияжский и волжский простор, о бушующей где-то мирской жизни напоминает опора электропередачи, которая всем нужна и всем мозолит глаза. Единственное украшение площади - памятник свияжцам, погибшим в Отечественную войну. 
   Тут конечно нашего экскурсовода в очередной раз понесло с расказами про ужасы советской власти на тему как в этот пустырь закопали 100 000 расстрелянных монахов, а может и все 200 000. А так же про установленный и растрелянный памятник Иуде от Троцкого и прочую небывальщину, которую не стесняясь можно заливать в доверчивые уши, неспособные прикинуть, сколько надо места, чтобы захоронить 100 000 человек и откуда их столько тут взялось. 

    И только памятник равнодушно и молча глядел на разбушевавшегося экскурсовода, величественный в своем спокойном достоинстве к делам прошедших времен.

    "Помяни, Господи, во Царствии Твоем души воинов, погибших за Отечество наше!"

  

    Далее мы вышли на северный берег острова. Он нисходил к воде высоким живописным яром. Перед нами открывалось русло Волги. Точнее сказать, настоящее русло до затопления было от острова в 6 верстах, старый волжский берег был отмечен красивыми лесными островами и грядами, за которыми сновали теплоходики и баржи - там (в настоящем русле) проходит судоходный фарватер. Речную воду словно пропитали густой синей гуашью - это в ней отражалось полудневное небо. Вода заметно скрадывала насыщенность и яркость цвета. Отсюда уже был виден Зеленый Дол. Данная часть острова была застроена дачами и домиками - летом островок оживал от отдыхающих дачников, зимой же тут жизнь замирала.  

  

    На севере острова стоит Успенский монастырь - прямо к берегу подходит кондовая каменная стена обители, которая во многих местах осыпалась и по основаниям поросла быльем. С северной стороны остров окаймляла река Щука, которая втекала в Свиягу и являлась прекрасной естественной защитой града. С северо-востока открывался вид на Щучье озеро, где ранее были богатые рыбные промыслы жителей Свияжска. После затопление все стало единой поймой Волги - о старом можно было догадаться по островкам и песчаным косам, что хорошо различались в чистой воде. В этих местах также были обильные заливные луга, что имело важное хозяйственное значения для обитателей града, значение не меньшее чем плодородная пашня или строевой лес.

  Возле древних стен монастыря мы в очередной раз остановились, экскурсовод поведала нам печальную новую историю обители. При этом мы впервые узнали очень поразительные факты. Так, в качестве военнопленного австро-венгерской армии тут некоторое время находился Иосиф Тито (будущий руководитель Югославии), который даже впоследствии женился на местной уроженке. 

 Тут же с высокого берега экскурсовод показывает нам на песчаную косу - Татарская грива, которая раньше соединяла Свияжск с правым западным берегом. Тут проходила езжалая дорога, которая соединяла град с сибирским трактом. Это место сейчас полузатоплено водохранилищем, до сих пор в воде виднеются покосившиеся остатки столбов. По косе была проведена старая линия электропередачи, но опоры деревянных столбов в воде быстро сгнили. По этой причине столбы постоянно рушились, и остров часто оставался без света. Особенно бедственно было положение в зимнюю непогоду и во время весенних паводков. Жители в массовом порядке покидали Свияжск, сейчас тут практически остались только пожилые люди. Наконец, сравнительно недавно были выделены средства - поставили огромную металлическую мачту, которая приняла на себя груз электрообеспечения. Предлагалось провести кабель по дну реки, но на это уже денег не хватило.

  Посещаем Успенский монастырь, который был основан в 1555 году первым настоятелем этого монастыря архимандритом Германом, потомком смоленских князей, постриженником Иосифо-Волоколамского монастыря и духовным другом первого архиепископа Казанского Гурия. Сам архимандрит Герман стал после смерти святителя Гурия в 1564 году вторым архиепископом Казанским. В 1595 году при митрополите Казанском Гермогене (будущем патриархе Всероссийском, при котором была обретена чудотворная икона Казанской Богородицы) были обретены и мощи канонизированного тогда же архиепископа Германа. Мощи были перенесены в данный монастырь, где стали главной монастырской святыней.  

    Свияжский Успенский монастырь являлся самым богатым и влиятельным из всех монастырей Казанской епархии, в середине XVIII века ему принадлежало около 50 сел и деревень и несколько десятков тысяч крепостных крестьян находившихся в фактическом рабстве у монахов. По штатам 1764 года монастырь был зачислен в первый класс. Советское государство не собиралось соджержать такой комплекс за счет своих граждан и после 1923 года, лишившись государственного финансирования монастырь пришел в запустение и был закрыт. В советские годы в нем находилась психоневрологическая лечебница, выведенная с территории монастыря в 1993 году. Кстати, несмотря на такое учереждение, по всем храмам и церквям водили экскурсии, да и по всему острову тоже.

   Среди наиболее знаменитых настоятелей Успенского монастыря был епископ Амвросий Гудко (1917-1918), бывший викарий Вятской епархии, один из первых новомучеников Казанского края, канонизированный в 1999 году.

  Когда входишь на территорию обители, то первое впечатление очень тяжелое. Мы как-то постепенно привыкли к тому, что за последние 15 лет духовного возрождения России многие храмы и монастыри хотя бы частично восстановлены. По крайней мере, снаружи, внешне. К данной обители это не относится - она еще ждет своих зодчих и изографов. Более-менее отремонтирован двухэтажный архимандритский корпус, построенный в XVII веке в русском теремном стиле, здесь в 1829-1858 гг. размещалось Свияжское духовное училище, переведенное в 1859 году в Казань.  

    Гораздо хуже сохранились здания монастырского училища (XVIII в.) и братского корпуса, состоящего из пристроенных друг ко другу трех корпусов. Крайний левый корпус зияет пустыми глазницами окон и не имеет крыши.

  Главная достопримечательность монастыря - собор в честь праздника Успения Пресвятой Богородицы, который был построен в 1556-1560 гг. псковскими мастерами под руководством Постника Яковлева и Ивана Ширяя. В XVII веке к древнему собору была пристроена трапезная часть, а в середине XVIII века цилиндр барабана был надстроен восьмигранником, а шлемовидная глава заменена в стиле украинского барокко.  

  

    С просторного монастырского двора очень удобно любоваться собором, там также есть множество интересных точек для фотосъемки храма. Я пользуюсь этим моментом, так как в соборе фотографировать запрещено, поскольку одной из главных особенностей Успенского собора является сохранившийся цикл фресковой живописи XVI века. Может быть, фрескам вреден яркий свет вспышек, а может, Святому Духу, обитающему в храме, противна мирская суета постоянно приезжающих посетителей. Если раньше люди паломничали, то теперь мы выступаем более в роли простых туристов, которые путешествуют по культурно-историческим местам. Человек тут настроен на праздное любопытство, на культурный досуг в выходной день, но не более того. Возможно, только четверть экскурсантов (в основном женщины) приехали сюда по религиозным мотивам. Они сразу выделяются из толпы - одевают платочки, на их лицам мало косметики, на них нет брюк. Большая часть посетителей просто игнорирует правила внешнего поведения в монастыре - как ни странно, это тоже в основном женщины. 

  Храм в "праздничном облачении" - сегодня он именинник, утром литургию тут служил сам владыко Анастасий. В воздухе запахи лампадного масла, отдает ладанцем. Перед иконами догорают пучки свечей. В России, наверно, каждый второй монастырь имеет Успенский храм или одноименный престол в честь этого великого праздника. Эта традиция пошла от Киево-Печерской лавры, где на всю Русь был известен величественный Успенский собор.

  Сразу бросается в глаза обилие фресок: на столбах, в проемах окон, на стенах, на потолке. Именно с этого начинает сказание экскурсовод, ибо это уникальное сокровище монастыря и всего острова. Вся библейская история тут - от грехопадения Адама и Евы до распятия и воскресения Христа. В центре купола не Иисус Христос (как полагается по христианской традиции), а Бог Саваоф, на коленях у него, с голубем в хрустальной сфере мира, Христос Эммануил. Такого, на моей памяти, я не видел нигде. В центре - фреска Успение Божьей Матери. Особое наше внимание гид обратила на фреску мученику Христофору - с левой стороны на столбе фигура человека с мечом, которая имеет голову собаки.

  Существует легенда, по которой Христофор был столь прекрасен лицом, что, на него заглядывались многие женщины. Поэтому, боясь дьявольского искушения впасть в какие-нибудь грехи, он молил Бога сделать его не столь прекрасным, и Бог услышал его молитвы - стал он уродлив, аки пес. Данное изображение настолько редко (вероятно потому, что его считали в Восточной и Западной церквях не каноничным), что еще только во всемирно-известном парижском Нотр-Даме есть скульптурное изображение мученика Христофора. Такие вот бесценные клады таятся вокруг нас.

  В алтарной части собора есть фреска, посвященная Грозному Царю. На ней Иван Васильевич стоит в венце царском, а на столбах вокруг - святые угодники Божьи, митрополиты (митрополит Макарий), архиепископы, епископы, все, кто способствовал становлению Государства Российского, собиранию земель русских. Божьим чудом сохранился древний иконостас собора, иконы которого сейчас хранятся в ГМИИ РТ.

  Нигде в летописях нет упоминания об артели изографов, расписавшей эти стены, которые на сегодняшний день - единственный, почти целиком уцелевший, полный цикл стенной росписи середины XVI века. Я думаю, что ради этого одного стоит сюда заглянуть хоть из самой столицы.

    Буквально под изображением мученика Христофора лежат в деревянной раке мощи святителя Германа (о котором упоминалось ранее). К нашему великому удивлению, экскурсовод не помянула ни единым словом святыню, хотя достаточно много рассказала про все остальное. Более того, некоторые женщины, слушая гида, оперлись на раку, как на обычную подставку. Пришлось пугануть их, сказав, что неблагоговейно прикасаться к раке нельзя, можно заболеть раком. Это так действенно повлияло на них, что они всю экскурсию сторонились мощей. Такова женская психология: на прямое замечание они могут оскорбиться и ответить тем же, что явилось бы искушением для них и для меня, а косвенное упоминание о проклятии - внушает им хоть какое-то уважение. Уже после ухода экскурсии мы поставили свечи и приложились к мощам просветителя Казанского края.  

  

    Далее наш путь лежал в Иоанно-Предтеченский женский монастырь.

  Монастырь был основан в конце XVI века и первоначально располагался в северо-западной части соборной площади Свияжска. Однако после сильных пожаров 1753 и 1759 гг. Иоанно-Предтеченский женский монастырь был переведен в помещения упраздненного в 1764 году мужского Троице-Сергиева монастыря, основанного в 1551 году.

  Среди сохранившихся монастырских строений наиболее древнее - Троицкая деревянная церковь, являющаяся древнейшим сохранившимся православным храмом на территории Татарстана. Храм построен в 1551 году одновременно с крепостью Свияжск в угличских лесах, потом перевезен по воде и собран на новом месте. Хотя храм неоднократно перестраивался в XIX веке, получив, например, вместо шатрового луковичное завершение, однако основные черты он сохранил. Данный храм - это настоящее окно в прошлое. Как входишь в него, то чувствуешь, что время отошло на полтысячелетия назад. Это очень напомнило нам Кижский погост на Онежском озере. Внутри все из дерева: клеть из древних бревен, широченные лавки, потемневший и закопченный тес на потолке, старинный иконостас. Именно тут перед решающим походом на Казань горячо молился русский православный Царь. До недавнего времени тут хранились его бранные доспехи. Бог услыхал молитвы святых угодников и Царя Иоанна, и поверг под ноги его многие земли и языки.

    Справа от Троицкой церкви - Сергиевский храм. Он был устроен на втором этаже трапезной монастыря, построенной в 1604 году. Главной святыней храма являлась чудотворная икона преподобного Сергия Радонежского. Икона была принесена в Свияжск в 1551 году. Ныне она хранится в Казани в церкви Ярославских чудотворцев, что на Арском кладбище (где, кстати, похоронен.сын Иосифа Сталина - Василий).                                                    

    Вид монастыря завершает огромный по размерам Собор в честь иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радость". Он построен в 1898-1906 гг. по проекту архитектора Ф.Д.Малиновского. Приделы были освящены во имя преподобного Серафима Саровского и пророчицы Анны. Это крупный четырехстолпный крестовокупольный храм, выстроенный в неовизантийском стиле с элементами эклектики.

  Много можно было бы еще сказать о свияжской земле, к сожалению, множество храмов этого острова навсегда исчезли. Сохранились лишь старые фото и зарисовки церквей-новомучениц.

   Почти три часа путешествия по граду прошли как три минуты, хотя с другой стороны мы пробыли толщу веков нашей истории.

 

    На теплоходике снова толчея, споры о том - кто чье место занял, бутылки пива и сигаретный дым..., а сокровенный остров пропадает за кормой в бесплотной речной дымке.