Марийская свадьба

Марийская свадьба, пожалуй, самый примечательный из марийских обрядов!

Именно на свадьбу марийцы надевают самые красивые одежды и украшения, поют народные песни и исполняют народные танцы, используют народные инструменты, готовят марийские блюда, по-марийски и молятся – вобщем, свадьба настоящий кладезь обрядов и фольклора для этнографа, да и просто для любителя путешествий и краеведения!
Инесса Куляжева (интересные статьи которой уже были на нашем сайте!) побывала на марийской свадьбе в деревне Шоруньжа в Моркинском районе РМЭ! Её фотоотчет мы прилагаем к этой статье!

                моление карта перед иконой Николая чудотворца (сам карт объяснял, что молится огню)             

                                                                  Марийская свадьба              

Особенности марийской свадьбы.

Cама свадьба (сÿан) проходит в доме жениха и в доме невесты. Утром в день свадьбы родители жениха оповещали всю деревню об этом и собирали свадебный поезд, который состоял из 20 и более подвод. Участниками свадебного поезда являлись родственники, представленные соответствующими свадебными чинами — сÿанвуй, кугу веҥе, пурашвате и другими. Девушек на эту церемонию никогда не брали. 
Отец жениха мог также ехать за невестой, но мать обычно оставалась дома. Случалось, свадебный поезд собирался не в доме жениха, а у его крестного отца, если он из этой же деревни, или у дяди жениха.
Крестный отец получал свадебный чин сÿанвуй, которому обязывалось водить участников свадебного поезда по домам и угощать их, а также следить за дисциплиной и порядком в свадебном поезде — то есть он являлся распорядителем, главой поезда.
В обязанность свадебных чинов пурашвате и пурашмарий, назначаемых родителями жениха, входило уберечь жениха и невесту. Это объясняется тем, что в прошлом, по-видимому, довольно распространенным было похищение невест. И. Н. Смирнов в своей монографии "Черемисы" пишет, что "там, где похищение невесты уже не практикуется, свадебный обряд заключает в себе значительное количество его следов из прошлого. На него указывает прежде всего отправление за невестой организованного поезда, в котором принимает участие вся деревня с распорядителем во главе, затем остановка поезда в доме сватуна, а не у родителей невесты, указывает на то, что они чувствуют себя в нем завоевателями; глава поезда устраивает на дворе столы для своей команды, распоряжается вином, пивом и кушаньями".
Пока свадебный поезд собирается в дорогу, двигается и останавливается в доме свата, в доме невесты идут соответствующие приготовления к встрече свадебного поезда: сбор невесты и подготовка подарков. Здесь очень чутко прислушиваются к звуку свадебного поезда, выехавшего от жениха. Как только они услышат звук барабанного боя (тÿмыр йÿк) или мелодии гармони, то две подруги невесты начинают укладывать в сундук приданое. При исполнении этого обряда ни в коем случае не должны были присутствовать сестры невесты. Это делалось из опасения, чтобы младшие дочери не засиделись в девушках. На крышке сундука оставляли ленточку, половина которой завязывается с внешней стороны в бантик. Лента предназначена для подруги невесты (ончыч шогышо) со стороны жениха.
Невесту одевали в традиционный костюм: платье с вышивкой (тувыр), поверх платья надевали кафтан черного цвета (шем шовыр), затем завязывали пояс (ÿштö) и передник (запон). Кроме всего этого использовали набор серебряных украшений. Голову повязывали платком, это означало, что она еще девушка, пока не принадлежащая и не зависящая от своего будущего мужа, и что еще не стала женой.
Встречает свадебный поезд так называемый торышт шинчыше — специально назначенный для этого обряда родственник невесты пожилого возраста. Невеста с подругой располагались по правую руку от него.
Первыми в дом невесты заходят: дружка жениха (изи веҥе), жених, пурашмарий и пурашвате. У моркинских марийцев дружку жениха называли наоборот — кугу веҥе (большой зять). Так об этом писал И. Н. Смирнов: "В дом невесты являются таким образом два жениха-зятя: один фиктивный, но пользующийся преимуществами, другой — фактический, но в обряде играющий второстепенную роль. Этот факт может сделаться для нас понятным только в том случае, если мы будем рассматривать его, как переживание от той эпохи, когда невеста бралась для всех братьев и права на нее определялись возрастом. Кугу веҥе, избираемый отцом жениха, является носителем братских прав на невесту. В доме невестиного отца он является как бы главным женихом. С ним вступают родители невесты в общение. Он вводит невесту в родной дом и, засвидетельствовавший символически свои жениховские права на нее, уступает ее постоянному жениху в последний момент брачного обряда".
Отведав хлеб с солью, жених становится между невестой и ее пожилым родственником, сидевшим вначале за столом. Чтобы не было порчи со стороны злых духов, ончыч шогышо (подруга невесты) должна идти по следам невесты. После этого жениха с невестой и ончыч шогышо отводят в специально отведенное для них помещение.

                                                  мать жениха в свадебном наряде                                       

Тем временем участники свадебного поезда празднуют в деревне, восхваляя в своих песнях жениха и невесту, благодаря их родителей:
Корным йодын толын онал,    
Пöртдам йодын пурен онал.    
Шкендан сайдам, ÿдырдан моторжым    
Ужын-колде толын онал.    
Ужар выньыкым конден улына,    
Кудо каштадам пуэда?    
Волгенче гай качым конден улына,    
Кудо ÿдырдам пуэда?    
Ачаж ден аважым    
Устел покшек шындена,    
Изаж ден енгажым    
Почеш мияш ужына.

Дорога к вам и дом ваш
Известны без расспросов.
О вашей доброте и дочери красоте
Видано и слышано.
Доставили зеленые веники,
Которую жердь отведете?
Доставили жениха пригожего —
Которую дочь выдадите?
Отца и мать (невесты)
Приглашаем за стол,
Старшего брата с супругой
Зовем вслед за поездом ехать.

 

                                                    перед свадьбой,  в доме жениха                       

Затем свадебный поезд возвращается в дом невесты. Все поезжане начинают собираться в обратный путь. В это же время собирают в дорогу невесту. Но прежде чем на нее надеть свадебный кафтан (сывын), угощали молодых парней-односельчан (ÿдыр арака йÿмаш). Исполняли этот обряд двоюродный брат, а иногда родной брат невесты, надевая ее свадебный кафтан и имитируя тем самым невесту. Затем мать и отца невесты, а также ее крестных родителей, сажали за стол и одаривали подарками; следующими усаживались за стол жених и невеста, получая благословение от матери, отца и крестных родителей. Рядом с ними присаживались посаженная мать (пурашвате), которая под мышкой держит подушку, и подруга (ончыч шогышо). Все четверо они три раза обходят вокруг стола (по солнцу) и быстро направляются к переднему тарантасу. "Когда невеста выходит из родительского дома, чтобы ехать в дом жениха, она не сразу садится в экипаж жениха, три раза заносит ногу, чтобы сесть, и три раза отступает назад, до тех пор, пока к ней не подойдет распорядитель свадебного поезда и не ударит ее трижды кнутом". По мнению И. Н. Смирнова, автора монографии "Черемисы", "мы имеем здесь дело с символом, который указывает на род насилия в деле приобретения невесты. С похищением же несомненно связан обычай вводить невесту в дом жениха за полотенце, которое она держит в руках, но которое прежде, вероятно, связывало ей руки..."

                                                  Марийская свадьба

Но в объяснении этого обряда существует еще и второе мнение. Вот как писал в своей заметке, опубликованной в "Известиях по Казанской епархии за 1896 год", священник Н. Д. Тихомиров: "По нашему предположению, это связано с поверьем, чтобы не увезти с собой в деревню жениха духов рода невесты, которые всегда являлись враждебными духам рода жениха". По нашим же полевым материалам следует, что когда невеста садилась в тарантас, ее ударял кнутом не глава свадьбы, а сам жених.
По пути в дом родителей жениха свадебный поезд должен был останавливаться в заранее назначенном доме, где невесту переодевали уже в соответствующий женский головной убор. Это означало, что с данного дня она является женой своего мужа, должна слушаться и не перечить ему. С этим головным убором она уже больше не должна была расставаться.

Далее свадебный поезд направлялся прямо к дому жениха, где уже все были готовы к встрече. У входа во двор на дорогу стелили старую овчину, а под нее клали железный предмет, через который должна была пройти эта тройка — посаженная мать и жених с невестой. Совершался этот обряд с целью оберега, чтобы не пропустить в дом злых духов. Невесту с женихом усаживали сразу за стол и угощали горячими блюдами.
Тем временем свадебный поезд снаряжали родственники невесты. Если свадебный поезд со стороны жениха называли сÿан, то этот назывался почеш толшо. Чтобы вести этот поезд к дому жениха, специально оставляли кого-то из родственников со стороны жениха. Он же должен был выкупать приданое невесты. Название этого обряда — шондык ÿмбак шинчаш, т.е. "сесть на сундук". Садились на этот сундук младшие братья или сестры и племянники невесты, которые назначали и сумму выкупа.
После выкупа приданого участники свадебного поезда со стороны невесты направлялись в дом жениха. По их прибытии выставляли на стол хлеб-соль, блины (команмелна), пироги (подкогыльо), кашу, брагу, пиво и т.д. и приступали к угощению гостей. Здесь же происходило одаривание родственников жениха. Одаривали мать и отца жениха, братьев, снох, крестных, младших сестер и братьев, близких родственников и музыкантов. Предметами одариваний обычно являлись рубахи и вышитые полотенца.
Вручала подарки сама невеста, которой помогали в этом родственники с той и с другой стороны. Она подходила к сидящим гостям и, угощая каждого из них, спрашивала, довольны ли они подарком. Поблагодарив за подарки, те дружно вставали и начинали пляс. Затем пускались в пляс родственники невесты. Они также обходили все дома, принимая угощение. Вернувшись в дом родителей жениха, участники свадьбы продолжали свадебный церемониал, исполняя песни, в которых восхвалялась красота невесты и достоинства жениха.

 

                                                            жених и невеста, деревня Шоруньжа                                      

Шият, шият ший огыл,
Шöртнят, шöртнят шöртньо огыл.
Ой пеш шерге, пеш шерге
Мемнан шкенан шÿжарна.
Кудывече ÿштмö шÿкдажым
Уремыш луктын ида кудалте.
Мемнан поро ÿдырнажым
Еҥ лÿмдылтышыш ида лук.
Чевер ÿдыр, мотор каче,
Ваш йöратен илыза.
Ваш йöратен илыза да
Кужу ÿмыран те лийза!

Не дорого серебро,
Не дорого золото.
Очень дорога, дорога
Наша родная сестра.
Мусор со двора
Не выметайте на улицу.
Нашу добрую девушку
Не превращайте в посмешище.
Невеста красива, жених пригож,
Живите, друг друга любя.
Живите во взаимной любви
На долгие годы!

Завершив гулянье в деревне жениха, свадебный поезд отправлялся в обратный путь. В отдельных случаях участники его оказывали помощь молодым в устройстве их хозяйства, давая им домашнюю птицу, мелкий скот, зерно и т.п. Проводить родственников невесты выходили в первую очередь жених с невестой, а также близкие родственники жениха.

 

           Старшая из женщин на свадьбе,  определяется по самой широкой вышивке                                    

Свадебные обряды разных групп народа мари.
В каждой этнографической группе мари были выработаны особые свадебные обычаи и обряды и собственная свадебная символика. Некоторые из них сохраняются и в наши дни. Однако в свадебной обрядности марийцев ХIХ – начала ХХ вв. сходных элементов имелось больше, чем различий. 
В свадебном цикле можно выделить условно три основных периода: предсвадебный, охватывающий время от смотрин до свадьбы; свадебный, представляющий собственно свадьбу; послесвадебный, этап вступления молодых в семейную и трудовую жизнь. Вопрос о женитьбе сына, как и о замужестве дочери, решался старшими членами семьи, родственниками патронимической группы. Без их согласия молодежь в брак не вступала. Самовольный выбор сыном невесты рассматривался как недопустимая вольность, нарушавшая традиционные устои жизни. 
Когда сыну исполнялось 16–17 лет, родители начинали присматривать в округе невесту. Брачный возраст для юношей колебался от 16 до 24 лет, при наиболее распространенном возрасте вступления в брак в 18–20 лет. Возраст невесты в начале ХХ века нередко превышал возраст жениха на 3–5 лет, так как родители не спешили выдавать дочерей замуж, чтобы они дольше потрудились в своем хозяйстве, в то время как сына было выгодно женить раньше, чтобы иметь в доме работницу. У марийцев запрещались браки между родственниками до седьмого колена. Чаще выбирали невест из соседних селений в пределах «брачного округа».

 

Выбор невесты, смотрины и сватовство.
В выборе активно помогали родственники. Человека, чаще всего женщину, по чьей рекомендации осуществлялось сватовство, называли ончыч коштшо (выявляющая, высматривающая невест), кокла коштшо (посредник, посредница), путлышо (уговаривающая), тулар марий (сватун), темлыше, темче (букв. «сват, сводница»). Присмотрев девушку, наводили справки о родителях избранной, их характере, репутации, материальном состоянии. В невесте интересовало, прежде всего, ее умственная и физическая полноценность, здоровье, трудолюбие, добропорядочность. Не последнюю роль играло материальное состояние родителей невесты. Окончательный выбор невесты осуществлялся на семейном совете с участием родителей жениха и ближайших родственников. Семейный совет утверждал и кандидатуру свата или свахи. Определив подходящую девушку, ончыч коштшо тайком от родителей знакомил ее с женихом. Во время свидания молодой человек говорил о своих намерениях и старался выяснить ее отношение к предстоящему сватовству. У большинства луговых мари на смотрины (ÿдыр ончымаш) приезжал отец жениха со сватом или свахой (тулармарий, темлыше). Сперва они заезжали к знакомому или человеку, выступившему инициатором проведения смотрин. Хозяин дома шел к родителям девушки и сообщал о своих гостях. Те, в случае согласия, просили передать гостям, что они готовы с ними поговорить. Сваты в доме невесты в иносказательной форме сообщали о цели своего визита. Отец жениха обращал внимание на характер, трудолюбие, послушность, добросердечность девушки. Жена свата, зная об этом, расхваливала ее, не забывая при этом отмечать и положительные черты жениха, его состоятельность.
 После смотрин родители молодых договаривались о дне сватовства. Счастливым временем сватовства считался вечер с четверга на пятницу. На сватовство (ўдыр йўктымаш) обычно отправлялись жених с отцом, сват и сваха, а также некоторые родственники. С собой они брали в кожаной сумке (шувыш) каравай хлеба (тичмаш сукыр), пресные овсяные лепешки (эгерче), сырки из творога (туара), вареное мясо (гуся или утку) и вино. По обычаю, сваты прямо в дом невесты не шли. Полагалось сперва останавливаться у соседей или ближайших родственников невесты. После приема гостей, при согласии родителей выдать свою дочь, родители невесты и жениха решали вопрос о размере брачного выкупа и приданого, сроке их внесения. 
Размер олно определялся главным образом в соответствии со стоимостью выделяемого девушке приданого. Состоятельные родители, наделяя дочь богатым приданым, старались выдать ее за материально обеспеченного жениха. Поэтому они требовали достаточно большой выкуп. В середине XIX века размер «большого» выкупа у горных мари достигал 60 рублей серебром, а «малого» – 26 рублей. Часть олно в виде вуй окса (букв. «деньги на голову») выделялась на личные расходы невесте. 
Другая часть, называемая ава кумдыр (денежный дар матери невесты) отдавалась ее матери, а третья – кугу олно (большой выкуп) поступала на хранение отцу невесты и использовалась на покрытие свадебных расходов. Придя к устраивающему обе стороны соглашению, сваты наливали родителям невесты вина и просили их в знак своего согласия выпить. Обычно согласие давал отец, если ему нравился жених. Однако решающее слово оставалось за матерью [Козлова, 1964. С. 115].

После этого выясняли согласие невесты на брак. С этой целью ей предлагали выпить вместе с женихом вина из одной стопки. Это был один из ответственных моментов в ее жизни. В случае своего нежелания выйти замуж за сватающего жениха, она пряталась так далеко, что любые попытки ее разыскать оказывались безуспешными. В таком случае сватовство отменялось, сваты уходили домой, забрав с собой принесенные гостинцы. Чаще всего девушка уходила к соседям, где ее легко находили и начинали уговаривать [Яковлев, 1887. С. 52].

                                   моление карта в доме жениха перед свадьбой, свадебная свеча                       

Жена свата или родная мать, каждая по своему, убеждали девушку согласиться с выгодным предложением. Они настаивали не перечить отцу. Девушка редко осмеливалась ослушаться воли родителей. После некоторого колебания, она соглашалась и выпивала несколько глотков вина, трижды обменявшись рюмкой с женихом. Это означало ее согласие на замужество [Шестаков, 1866. С.148]. 
В некоторых случаях (если жених и невеста давно дружили и об этом знали ее родители) сватовство начинали с угощения вином молодых. Родители молодых садились за стол, а будущие молодожены становились напротив стола и менялись кольцами, а затем, трижды передавая друг другу рюмку, пили вино. Вопрос о размерах выкупа (олно) и приданого (кузык) обсуждали через несколько дней путем совместного принятия ритуальной пищи. В XIX веке существовал обычай освящения брачного договора молодых.

Отец невесты нарезал ломтиками каравай хлеба, привезенный женихом, и намазывал маслом. Затем читал молитву, прося у Бога счастья молодым. После этого подавал ему ломтик хлеба со словами: «Если по любви выбрал жену, то всю жизнь управляй ею с любовью». Тот, в знак своего согласия на брак с девушкой, откусывал хлеб и передавал невесте. Та, отведав его, отдавала отцу. Теперь он спрашивал у дочери, по собственному ли желанию она выходит замуж. Получив утвердительный ответ, отец передавал ей ломтик хлеба. При этом он говорил своей дочери: «Если по любви выходишь замуж, то всю жизнь живи любя». Отведав еще раз предложенный хлеб с маслом, девушка возвращала его жениху, который съедал остатки хлеба [Фукс, 1840. С. 223].

                                                             Марийская свадьба

У горных мари оставшийся хлеб с молитвами бросали в огонь в качестве жертвы божествам, что означало окончательное освящение состоявшегося сватовства. После этого проводилось обручение жениха и невесты. Исполнив обязательный при сватовстве обычай, приступали к угощению родственников. Брат невесты, по просьбе отца сообщал родственникам о сватовстве и просил прийти их в гости. Невеста приглашала свою подругу, которой предстояло быть ее доверенным лицом. Марийцы ее называли ончылно шогышо ўдыр (букв. «впереди стоящая девушка»). На стол собирала сама девушка. Обычно подавали кашу или суп с клецками. Собравшихся к этому времени родственников невесты усаживали за стол, а жених, невеста, ее доверенное лицо, сваты становились на колени перед ними. Родственники невесты благословляли молодых, просили у Бога, чтобы даровал жениху знатность, богатство и достаток в семье, прибыльное и неистощимое хозяйство, мудрость в его ведении, девятерых сыновей, семерых дочерей, чтобы с помощью них укреплялся род. Невесте наказывали жить в будущей семье в любви и согласии. Затем начиналось угощение присутствующих. Угощала родственников девушка, те, в свою очередь, ей за это давали монеты.

На прощание девушка одаривала родственников жениха полотенцами, а жениху в знак верности своему слову отдавала платок со своей головы. Этот платок он должен был хранить при себе все время до завершения свадьбы. После сватовства и дополнительных договоренностей семьи новобрачных начинали готовиться к свадьбе. Близкие родственники жениха оказывали помощь в сборе финансовых средств, необходимых для оплаты олно за невесту. Чаще помощь родственников выражалась в снабжении жениха и участников свадебного поезда нарядами и украшениями, выделении лучших коней, сбруи и свадебных кибиток. В невестиной семье готовили приданое (кумалтыш). Большую помощь невесте оказывали ее сверстницы: они вышивали рубахи, полотенца, платки, традиционные женские головные уборы. В это время исполнялись лирические песни. Невеста обычно пела о своей судьбе, мимолетности девичьего счастья. Через 2–3 дня после сватовства жених приезжал к невесте, чтобы передать ей сколько и каких размеров нужно готовить рубашек для подарков жениху, его отцу и матери, младшим братьям и сестрам. Это посещение называлось увер налмаш (получение известия) или пунчал пуымаш (заключение договора). 
Если по каким-либо причинам невестина родня отказывалась выделять приданое, то сумму выкупа уменьшали. Договаривались также о дне свадьбы, количестве поезжан. В период подготовки к свадьбе марийцы, живущие в близком соседстве с русскими, проводили обряд угощения родственников невесты (кинде пукшымаш – букв. «угощение хлебом»). В этом случае к невесте ехали отец и мать жениха. В качестве угощения они брали водку (вино), пироги с мясом, овсяные лепешки и другие продукты. Родители жениха сажали невесту и ее доверенное лицо за стол и угощали их привезенными с собой яствами. После этого договаривались о количестве необходимого к свадьбе приданого, о размере выкупа (если об этом не было оговорено во время сватовства). Обычай этот называется «погым кўрыштмаш» (букв. «выдергивание приданого») [НФ МарНИИ, МЭЭ-61, № 9. Л. 5].

                                                          марийская свадьба                                                     

Чаще всего в этот день родители жениха отдавали часть взноса олно (последний взнос выкупа делается в день свадьбы), определяли количественный состав поезжан со стороны жениха и родственников невесты, приезжающих к жениху сразу после свадьбы (почеш мийыше). Состав свадебного кортежа у богатого жениха мог достигать 18 человек. В таком случае от невесты могли ехать в гости к жениху примерно 10–12 человек. Накануне свадьбы, дня за два, отец жениха еще раз приезжал к родителям невесты, где окончательно обговаривался порядок проведения свадьбы. Восточные марийцы, уплатив олно родителям невесты, привозили ее в дом «названного отца» жениха (кияматлык ача). Это делалось задолго до самой свадьбы. Аналогичный обычай существовал у чувашей, народов Северного Кавказа и тюркских народов Европы и Азии [Чуваши, 1970. С. 45]. Живя в доме названных родителей, она готовила приданое, периодически навещала родственников с прощальными визитами. При этом старались всячески оберегать ее от порчи, колдовства. В день свадьбы «названные родители» устраивали ей в отдельном доме (ўдыр модмо пöрт) так называемые девичьи игры, куда приглашалась вся молодежь деревни. Сама свадьба также проходила в доме «названных родителей», отсюда же ее увозили в дом жениха. Важную роль в ходе подготовки и проведения свадьбы играли религиозные обряды и магические действия, направленные на обеспечение благополучия образовавшейся семьи, многочисленного потомства, а также на защиту молодых от порчи, сглаза и т.д. В этих обычаях и обрядах прослеживаются черты культа плодородия, почитания предков, огня, воды, семейно-родовых святынь. Свадьбу проводили обычно в летнее время: в Семик, до и после Петрова дня, перед началом сенокоса [Риттих, 1870. С.186; Фукс, 1840. С. 231].

                                                      проводы жениха, карт и мать жениха                                              

Под влиянием православных традиций у горных и северо-западных марийцев свадьбы во второй половине ХIХ века стала справляться и зимой. Утром, в день свадьбы горные и луговые марийцы во дворе жениха и невесты устраивали для свадебных увеселений шелык – специальную четырехугольную площадку, огороженную скамейками из досок. В одном из углов шелык размещали два стола. На одном столе выставляли яства, вино и пиво, а возле другого – для молодоженов – ставили молодую березку, символизирующую рост и процветание зарождающейся семьи. В некоторых деревнях, по примеру русских, утром, в день свадьбы, родители жениха и невесты топили баню. Жених отправлялся к невесте за свадебной рубахой, которую одевал после бани. Сверстники и друзья жениха, получив указание старших, оповещали родственников и соседей о предстоящей свадьбе. Участниками свадьбы являлись близкие родственники жениха. Каждый поезжанин наделялся соответствующими свадебными чинами. Руководил свадьбой, следил за дисциплиной и порядком сўанвуй (глава свадьбы). Им мог быть крестный отец жениха. Иногда он исполнял роль карта – руководителя моления. У марийцев, как и некоторых народов Поволжья, существовал обычай выставления на свадьбе мнимого жениха. Его марийцы называли кугу веңе (букв. «большой, старший зять»). Мнимый жених, играя его роль, должен был запутать злые силы и отвратить чары недобрых людей. Старший зять первым пробует предлагаемые жениху пищу и пиво, первым входит в дом невесты, садится за стол, принимает вместо жениха угощения, передаваемые родственниками невесты и т.д.

                                                          Марийская свадьба

Он, как и жених, не участвовал в развлечениях, ехал к невесте с иконой в руке. Непосредственной заводилой игр, песен, плясок, шуток был савуш, арвинге (дружка), который для поддержания порядка держал в руке наряженную лентами плеть. За доставку свадебного угощения жениха отвечали пўрашмарий и пўрашвате (букв. «угощающие пивом пўрö муж и жена»). Они несли ответственность за защиту жениха и невесты от возможных магических чар, нападения, несчастного случая и т.д. Пўрашмарий в доме невесты выкупал пиво и угощал им участников свадьбы. На свадьбе моркинских марийцев важную роль играли посаженные отец и мать, которых называли кияматлык ача и ава (кияматлык – слово татарское, означает посаженные родители). Кияматлык ава участвовала при смене девичьей прически на женскую, надевала невесте женский головной убор [Яковлев, 1887. С. 51–52]. 
Свадьба не обходилась без музыкантов (шÿвырзö – волынщик и тÿмырзö – барабанщик) и молодых поезжан, которые должны были беспрестанно петь и плясать [См. Фукс, 1840. С. 236; Яковлев, 1887. С. 53–54; Михайлов, 1972. С. 135; Смирнов, 1889. С.100].

 

                                      свадебный барабанщик - тумырзо                                                                   

Девушек на свадьбу не брали. Женщин было немного, обычно в нечетном количестве. Отец жениха мог поехать на свадьбу, но мать оставалась дома. Жених (каче, оръең) от остальных участников свадьбы выделялся скромным поведением, нарядным костюмом (надевал суконный кафтан, сапоги, шапку или картуз). По обычаю, ему не полагалось снимать головной убор даже за столом. Свадьба в Казанской губернииУчастники свадьбы запрягали в тарантасы или свадебные кибитки лучших своих жеребцов, надевали праздничные костюмы, а женщины – свадебные наряды и подъезжали к дому жениха. Каждая этнографическая группа имела свои отличительные свадебные наряды. Молодежь ехала верхом на лошадях. Звон свадебных бубенцов и колокольчиков, прикрепленных к дугам, яркие наряды и вычищенные до блеска украшения женщин резко выделяли их от остальных. Все это создавало атмосферу радостного настроения. Вся деревня в этот день жила ожиданием предстоящего веселья, а по возвращении свадьбы в дом жениха все моментально шли поглядеть на свадьбу, чтобы самому увидеть и оценить, какую невесту привез жених. 
В доме жениха собравшиеся под руководством местного карта молились богам, родители благословляли сына на женитьбу, наказывая ему быть счастливым, иметь добрую и любящую жену, много детей, жить в достатке и изобилии. Горные марийцы, по примеру русских, зажигали свечи перед иконами, читали молитву, а затем давали наказ своему сыну оставаться и впредь любящим и верным помощником отца и матери. В случае исполнения этого наказа они клялись, что выделят молодым лошадь, корову и даже все свое хозяйство [Кырык мары, 1991. С. 7].

                            вынос свадебного хлеба,  старшая на свадьбе, Шоруньжа                             

Затем всех рассаживали за стол и угощали. У луговых марийцев сперва на стол подавали блюда, приготовленные родителями жениха, а затем – гостинцы, привезенные участниками свадьбы. Чтобы участники свадебного кортежа не обижались друг на друга, мужья не ревновали своих жен, савуш специально угощал мужчин вином. Вручая каждому чарочку вина, он говорил им: «Твоя жена – не твоя жена, она жена всех участников поезда, не донимай ее». В то время, когда муж выпивал поднесенную чарочку, жена стояла передстолом на коленях. У восточных марийцев каждая женщина исполняла в честь своего супруга специально сочиненную по этому случаю песню, в которой выражались ее преданность и непоколебимая верность мужу. По завершении этой церемонии отец жениха давал наказ всем присутствующим: «Желаю вам хорошо погулять, не драться и не шуметь. Жен своих не обижайте. С миром и в добром согласии привезите невесту. Наше имя не позорьте». Женский свадебный костюмПолучив наказ, участники свадьбы начинали петь и плясать. Пляской руководил савуш, который плясал по очереди со всеми женщинами. У луговых и восточных марийцев сохранялись старинные свадебные мелодии, причем женщины восточных мари исполняли свои песни, используя отличную от мужской мелодию. Восточные марийцы, перед тем как выехать за невестой, трижды по солнцу обходили стол. В это время музыканты исполняли свадебную мелодию [Мендиаров, 1894. С. 46].

За невестой участники свадьбы выезжали после обеда или в вечернее время. Перед выездом со двора савуш трижды крест на крест ударял своим кнутом, символически отгоняя нечистую силу. Поезжане всю дорогу ехали с песнями. Если им приходилось проезжать через чужую деревню, то их останавливали. Чтобы получить разрешение проехать через селение, горные марийцы отдавали молодежи немного вина. У луговых марийцев родственники жениха, наоборот, встречали свадьбу со своим вином и угощением [НФ МарНИИ, МЭЭ–61, № 9, л. 50 об.].

                                                              Марийская свадьба

В доме невесты между тем шла подготовка к встрече свадьбы: везде наводили чистоту и порядок. Во дворе делали шелык, где, как и во дворе жениха, выставляли два стола, на один из которых ставили ритуальные блюда, а возле другого – березку. Невесту одевали в традиционный свадебный костюм и украшения. Голову повязывали платком, это означало, что она еще девушка. Задолго до приезда свадебного поезда к невесте собирались родственники, которые приносили с собой напитки, ритуальные кушанья. Дружка невесты под руководством старших, резал принесенные гостями хлеб, лепешки, пироги и приглашал родственников отведать гостинцы. Те, прежде чем садиться, клали в блюдечко деньги, высказывая добрые пожелания невесте. За сбором денег следила специально назначенная девушка или женщина чаза корка кучышо ўдыр или чаза кучышо вате. Подъехав к дому невесты, поезжане останавливались возле дома свата. Во двор невесты свадьба могла заехать только после окончательного взноса выкупа. Денежные дела решал отец жениха или сўанвуй. После этого участники свадьбы ехали к дому невесты. Здесь их не сразу соглашались пускать во двор. Чтобы заехать на территорию невестиного двора, требовалось продемонстрировать свое доброе отношение к ее родне, задобрить духов жилища и получить разрешение у представителей старшего поколения.

 

                                          свадебные обряды моркинских марийцев                                         

У луговых марийцев первым в дом невесты входили дружка жениха, пўрашмарий, пўрашвате и кугу веѓе (старший зять). Встречал участников свадьбы специально назначенный для этого обряда родственник невесты пожилого возраста тќрыштќ шинчыше (сидящий за столом). Невеста с подругой (ончылно шогышо) располагались по правую руку от него. «Сидящий за столом» разрешал свадьбе въезд во двор только после получения от жениха непочатого каравая хлеба. Встречали участников свадьбы невеста с ковшом пива, чаза корка кучышо ўдыр и подруга, исполняющая роль ончылно шогышо. В это время поезжане трижды по солнцу проезжали на своих тарантасах вокруг двора, после чего жених шел к своей невесте. Его выходили встречать родители невесты: отец – с ковшом пива, мать – караваем хлеба. 
Православные встречали жениха с иконой, которую обычно держал отец невесты. Невеста давала жениху ковш пива, которое они выпивали вместе, трижды передавая ковш друг другу. После этого невеста завязывала руку жениха полотенцем и вела его в избу. Вместе с женихом заходили его отец, старший зять и сваха. Здесь они просили родителей невесты сесть за стол, а сами вставали перед ними. Отец жениха объявлял, что они берут понравившуюся девушку замуж, и просил ее родителей, чтобы научили дочь жить в новой семье в мире и согласии. Горные марийцы не отпирали ворота до тех пор, пока жених не выставлял им вина. Получив от отца жениха вино, молодежь пропускала его для переговоров во двор. Тот, зайдя в избу, молился перед иконами, затем угощал присутствующих вином и гостинцами. После этого все вместе молились, произносили слова благословения молодым и только затем разрешали открыть ворота. Поезжане, заехав во двор, продолжали петь свадебные песни, но за стол сразу не садились. Первым делом должен был сесть за стол жених, которому предлагали отведать пиво. Тот соглашался исполнить просьбы только после получения от родителей невесты серебряной монеты в ковше с пивом. 
Рядом с ним усаживались его приближенные. Руководитель свадьбы занимал место за столом, напротив которого стояла березка с развевающимся на вершине белым шарпаном. У восточных марийцев существовало своеобразное испытание участников свадьбы. При въезде свадебного кортежа ближайшие родственники невесты быстро занимали места за столом и не уступали их поезжанам до тех пор, пока в честь себя не услышат величальную песню. Каждый участник свадьбы должен был спеть ее, стараясь не повторять слова предыдущего исполнителя, в противном случае ему не уступали место за столом вообще. 
Угощение участников свадьбы проводилось в соответствии с установившимся обычаем. У горных марийцев, например, поезжане, прежде чем начинать кушать, просили от невестиной родни разрешения выпить. Те соглашались показать место хранения бочки с пивом только после получения денежного подарка. Угостившись пивом и вином, поезжане просили у родни разрешения поесть. Для этого дружка заходил в дом, где сидела невестина родня, и угощал родителей новобрачной пивом. В знак благодарности за это родственники невесты на стол подавали суп из баранины, баранью голову и ноги, курник, рыбные пироги. По традиции полагалось баранью голову и ноги разделить пополам: одну часть ели поезжане, а другую – относили родственникам невесты в избу. Напоследок жениху и невесте подавалась яичница-селянка (мыны тывыртыш). Перед тем как ее отведать, жених посылал невесте ковш пива, положив в сосуд несколько монет. Та, отведав пива, наливала свое пиво и, бросив туда монеты, отправляла его жениху. Угостившись селянкой, поезжане выясняли от хозяев, принесут ли что-либо еще на стол. Те отвечали, что все приготовленное было подано гостям. Услышав такой ответ, участники свадьбы, как и русские крестьяне, вставали со стола и благодарили Бога за хлеб-соль [Михайлов, 1972. С.140–141].

Тем временем участники свадьбы, получив разрешение, начинали петь свадебные песни, плясать, угощались пивом. Невеста в это время сидела дома, где веселились ее подруги, друзья-односельчане. Она угощала своих близких и родных пивом, получала благословение (сугынь) родных. После родительского благословения невеста просила передать женщинам-поезжанам, чтобы те зашли в избу и спели величальные песни. Исполнив невестину просьбу, женщины уходили к остальным участникам свадьбы в шелык. В доме оставались лишь невеста и ее родители, которые давали ей последние наказы, дарили подарки. Отец вручал икону. 
Невеста в свою очередь одаривала родителей рубахами. У луговых марийцев обстановка во время свадьбы была несколько иная. Она проявлялась в этикете приема гостей, в соблюдении жестко установленных ритуалов в отношениях между участниками свадьбы, с одной стороны, и родственниками невесты, с другой. Роль жениха здесь проявлялась значительно меньше, чем у горных мари. Всей свадьбой руководил сÿанвуй. Он или один из участников свадьбы читал перед выставленными блюдами молитву богам, прося у них счастья и благополучия новобрачным. Затем все рассаживались за стол и угощались. В некоторых местах женщин и мужчин рассаживали за разные столы. 
Савуш разными шутками, крылатыми выражениями пытался увеселить присутствующих, ободрял хозяев в случае возникновения каких-либо неловкостей. В то же время поезжане не забывали, что они в гостях. Перед тем как совершать какие-либо утвержденные в свадебном ритуале действия, просили на то разрешения у домохозяев. После застолья все участники свадьбы начинали петь и плясать. Через некоторое время их приглашали в гости родственники невесты. Те, кто присутствовал во время сватовства, считали себя обязанными принять свадьбу у себя дома. 
У восточных марийцев невеста во время свадьбы находилась у соседей – в доме, выбранном для девичьих игр (ÿдыр модыш). Здесь собиралась вся деревенская молодежь и развлекалась песнями, танцами, всевозможными играми, рассчитанными на смекалку, внимательность, умение образно рассказать о своем любимом. Молодые люди в шутливой форме разыгрывали жизнь новобрачных, рассказывали смешные истории. Большое значение во время девичьих игр придавалось танцам. Первого, кто начинал танцы, называли кылмыйол (букв. «замерзшие ноги»). Подруга невесты угощала всех присутствующих пивом, гармонисту дарила вышитое полотенце. Участники свадьбы несколько раз приходили к невесте, приглашая ее своими песнями идти вместе с ними к жениху. 
Только после третьего посещения она соглашалась идти в дом приемных родителей. Перед выездом свадьбы в дом жениха (у большинства луговых мари это происходило накануне восхода солнца) невесту собирали в дорогу. Этот обычай называется ÿдыр чикташ (одевать невесту). Иногда девушку одевали в соседнем доме. Прежде чем надеть на нее свадебный кафтан, угощали молодых парней-односельчан. От имени невесты это делал ее двоюродный брат, нарядившись в свадебный кафтан, имитируя тем самым невесту. Переодетого в невестино платье брата невесты моркинские марийцы называли первый ÿдыр (первая невеста). Его приводили к столу, который он обходил три раза. Это делалось с целью защиты невесты от худых взоров, колдовства [Яковлев, 1887. С. 58].

Одеваться невесте помогала ончылно шогышо ÿдыр. На новобрачную надевали свадебный кафтан (сывын), лисью шапку (рывыж упш), лицо закрывали свадебным покрывалом – фатой (вўргенчык). В целях защиты от колдовства в рубаху невесты втыкали иголки. После этого ее приводили к жениху. Жениха, невесту, всех участников свадьбы усаживали за стол. В это время сестра невесты дарила мужчинам свадебного поезда полотенца, другие члены семьи угощали сидящих за столом вином, пивом. Затем сажали за стол родителей и всю родню невесты, наливали каждому вина. Невеста в это время одаривала всю родню подарками: отцу – рубашку, матери – платье и головной убор, остальным – полотенца. Получив подарок, каждый сидящий за столом отдает невесте деньги. Во время благословения невеста, жених и ончылно шогышо вставали на колени, а родители невесты высказывали им добрые пожелания (сугыньым пуат). 
У православных марийцев отец невесты благословлял новобрачных иконой. Те подходили к святыне и целовали ее. Такую же церемонию проводила и мать. Получив ее благословение, жених опускал за пазуху матери несколько серебряных монет. Это было выражением благодарности ей за то, что выкормила дочь своим грудным молоком. 
Завершался ритуал совместным молением богу. Перед выходом из дома, жених с невестой, посаженая мать и подружка невесты усаживались за стол и, послушав последние слова напутствия, три раза по солнцу обходили свадебный стол, держась за полотенце. Иногда жених вел невесту, завязав ее правую руку полотенцем. Невеста не сразу садилась в экипаж жениха, делала вид, что сопротивляется, пока жених или распорядитель свадебного поезда не ударял ее трижды кнутом. Считалось, что таким образом от невесты прогоняли ее духов-покровителей (керемет). В это время руководитель свадьбы выкупал у родных братьев и сестер невесты ее приданое. Луговые марийцы, перед выездом со двора, закрывали ворота, требуя от поезжан выкупа. Наконец, свадьба трогается в путь. В момент выезда за ворота невеста в целях магической защиты от порчи три раза бросала через левое плечо щепотку соли или специально приготовленные для этого случая размельченные куски банного кирпича. Горномарийская свадьба из невестиного дома направлялась к ближайшей церкви, где происходило венчание молодых. После венчания в церковной караулке новобрачной расплетали волосы и делали ей женскую прическу. После этого девичий головной убор меняли на женский [Кырык мары, 1991. С.11]. 
Подобная традиция смены девичьего головного убора на женский после венчания в церкви существовал и у православных луговых марийцев. По пути в дом родителей жениха свадебный поезд мог остановиться в заранее назначенном родственниками жениха доме, где невесту переодевали в женский головной убор. С этого момента она окончательно объявлялась женой и должна была слушаться своего мужа беспрекословно. Большинство луговых марийцев, несмотря на то, что были крещеными, ходили венчаться в церковь значительно позже после свадьбы. Во время движения к дому жениха свадебный поезд делал несколько остановок у родственников жениха. В пути участники свадьбы угощались невестиными гостинцами (корныгинде), совершали магический обряд защиты свадебного кортежа от нечистой силы (троекратный обход свадебного поезда с непочатым караваем хлеба со свечой, втыкание иголки в деревья и строения и т.д.). Свадебный поезд въезжал в деревню дорогой «по солнцу». Подъехав к дому жениха, свадьба не сразу заезжала во двор. Савуш заходил в избу к родителям жениха и сообщал, что привезли невесту, которая хочет выяснить, что ей дадут родители. Родители на первый раз говорили, что отдадут коня. Савуш извещал участников свадьбы об обещании родителей. Но свадьба не соглашалась с таким ответом и снова направляла дружку узнать о намерениях родителей. Так он трижды заходил в дом к родителям жениха, пока те не давали слово, что отдадут за невесту своего сына. Только после этого свадьба заезжала во двор. Марийцы у входа во двор укладывали железный предмет, поверх которого стелили старую овчину для защиты новобрачных от злых духов. Выходили встречать свадьбу родители жениха и его молодая незамужняя родственница.

 Ее называли ончылно шогышо ÿдыр или лашка шолтышо ÿдыр (девушка, варящая суп-лапшу). Отец жениха встречал поезжан полным караваем хлеба, на котором лежали сырок (туара) и ломтик масла. Благословляя молодых, он каждому давал откусывать хлеб с сыром и маслом, желая им как каравай полноту жизни, светлые и чистые, словно белый сырок, помыслы и намерения, согласие, любовь и жизнь «по маслу». Крещеные марийцы встречали новобрачных иконой, которую держал отец жениха. Мать выходила с полным караваем хлеба. Ончылно шогышо ÿдыр подходила к экипажу жениха с невестой и стелила войлок, на который насыпала рожь или овес, клала серебряные монеты. Невеста, встав на войлок, трижды по солнцу крутилась вокруг себя. Руководитель свадьбы поднимал монеты и бросал их на крышу дома. Это делалось для того, чтобы умилостивить духов-покровителей двора. Затем отец делал крестное знамение иконой, а мать трижды обводила караваем хлеба над головами новобрачных. После этого все заходили в избу, зажигали свечи перед иконами и молились. У горных марийцев принято было бросать под ноги невесты сюльгаму. Невеста должна была наступить ногой на нее, затем поднять и отдать встречающей их девушке. Та относила сюльгаму в клеть, где предстояло жить молодым. Молодые между тем направлялись в избу. По традиции в этот момент в доме никого из взрослых не должно было быть. Ее усаживали за стол, поставленный на женской половине избы. После этого только разрешалось войти в дом всем остальным. Некрещеные луговые марийцы и приверженцы традиционных верований придавали большое значение первым минутам пребывания невесты в доме мужа. Родители жениха не выходили встречать молодых. Они сидели за столом и ждали, когда жених заведет невесту. Перед тем как переступить порог, она клала монету. Войдя в избу, молодые вставали перед столом с непочатым караваем хлеба, на котором укрепляли зажженную свечу. Отец жениха, обращаясь к невесте, спрашивал ее, будет ли она ухаживать за ним, стирать одежду, оказывать помощь. Получив на все вопросы утвердительный ответ, он предлагал ей, в знак любви, поцеловать себя. Таким же образом поступала и мать жениха. Затем спрашивали сына, будет ли он заставлять свою жену почитать родителей. Удовлетворившись ответами молодых, их усаживали за стол. Новобрачным предлагалось отведать блюда из одной ложки. 
В это время дружка своей плеткой снимал с головы невесты лисью шапку и лицевое покрывало. Обойдя стол три раза, молодые показывали свое почтение к семейным традициям. Невеста дарила свекрови рубаху за то, что ей разрешили переступить порог. После этого читали молитву, во время которой молодые стояли на коленях. Чаще всего молодые, зайдя в избу, совершали моление и угощались горячими блюдами. У луговых мари жениху и невесте в первую очередь давали отведать хлеб с маслом. По обычаю, как и у некрещеных мари, они клялись жить в мире и согласии, уважать родителей и старших, заботиться о хозяйстве. 
При этом иногда им давали с кончика ножа ритуальный пирожок. В прошлом эта церемония проводилась перед огнем очага в домашнем святилище кудо. Ритуальным блюдом на свадьбе считались молочные супы, блюда, приготовленные из яиц. Горные марийцы подавали на стол молодым суп из баранины, баранью голову. Молодожены ели суп одной ложкой. Баранья голова делилась пополам: одна часть оставалась молодым, а другая – участникам свадьбы. Луговые марийки, чтобы сварить в доме мужа лапшу, везли с собой овсяную муку. Варить лапшу невесте помогала девушка. Она же подавала еду на стол участников свадьбы. Во время этой трапезы поезжане продолжали петь свадебные песни, плясать. Руководили увеселениями сÿанвуй и савуш. В некоторых деревнях луговых мари лапшой старались накормить детей. 
Одного из них невеста сажала на колени. При этом взрослые, как бы в шутку, рвали у него на рубашках завязки. Это делалось для того, чтобы молодушка легко рассталась со своей девичьей невинностью и родила много детей. Через некоторое время невесту вели в гости к крестным родителям жениха или ближайшим родственникам. Здесь происходила смена девичьего головного убора на женский. Перед тем, как менять прическу, женщина (ее называют вуй пÿтырышö ава – мать, меняющая девичью прическу на женскую) намазывала маслом волосы невесты, показывала как делать женскую прическу (мыгыле, ÿп лапка) и с благожелательными словами ставила женский головной убор. 
Возвратившись обратно к жениху, участники свадьбы вместе с родными жениха собирались в избе, где происходило вручение подарков невесты. Иногда этот обычай проводили в присутствии ее родных, которые прибывали вслед за свадьбой. Их поэтому называли почеш толшо («прибывающие вслед»). Молодая одаривала женихову родню и поезжан рубашками, вышитыми полотенцами. При этом она подходила к ним и, угощая пивом или вином, спрашивала, довольны ли они подарком. Поблагодарив за подарки, те благословляли молодых, давали обещание сделать ответный подарок. Луговые марийцы считали, что в момент приезда родственников невесты в дом жениха, молодожены не должны были быть дома. Как правило, их уводили в клеть и укладывали в постель, хотя бы минут на пять. Приехавших почеш толшо принимали как дорогих гостей. Как только их усаживали за стол, тут же заводили молодых в избу. В присутствии родных невеста дарила подарки отцу и матери жениха. Затем молодушка угощала своих родственников. Те, угостившись, начинали петь и плясать. Через некоторое время их уводили в гости к тем, кто был в числе поезжан. Невеста каждому из них дарила полотенца или фартуки. Погостившись некоторое время, невестина родня возвращалась домой. Вечером дружка, ончылно шогышо ÿдыр и женщина, участвовавшая при перемене головного убора невесты, отводили молодых в клеть и укладывали их в постель. Стелила постель девушка, желая им иметь много детей.  П.Г. Горбунцов.

Утром молодые мылись в бане. После этого новобрачную водили за водой, где она должна была поклониться богине воды Вÿд ава. Возвратившись из бани, молодая жена одаривала родственников подарками. Те, в свою очередь, делали ответные подарки. Утренняя церемония завершалась демонстрацией кулинарного мастерства молодушки. Она в присутствии гостей пекла блины и угощала ими присутствующих. Родственники приглашали новобрачных к себе в гости. Перед посещением дома одного из родственников проводился обряд омса лондем руымаш («разрубание порога»). Обычай позволял молодушке символически выкупать право на переход через порог избы родственников. 
Для этого она должна была положить на порог серебряную монету. Хозяин три раза слегка ударял топором по порогу, говоря: «разрубаю порог, пусть молодушке будет место для прохода». Усаживая молодушку за стол, хозяева передавали ей своего ребенка с пожеланиями иметь много детей. В ближайший после свадьбы праздник новобрачные направлялись в гости к родителям жены. Этим посещением зять выражал благодарность теще за целомудрие ее дочери. 
Здесь угощались блинами. Родители новобрачной одаривали молодых приданым (кузык), выделяя домашний скот (жеребенка, телку или овцу). После такого посещения молодые получали разрешение участвовать на праздниках, семейных торжествах. Вместе с тем новобрачной продолжительное время следовало воздерживаться от всевозможных увеселительных мероприятий. Большинство крещеных марийцев обычно венчалось в церкви только после проведения свадьбы. 
Церковь долго боролась против этого обычая, но безуспешно. По обычному праву, проведение свадьбы рассматривалось марийцами в качестве официального акта заключения брака. За годы советской власти марийская свадьба претерпела некоторые изменения, однако не потеряла своей значимости и этнического своеобразия. Сроки проведения ее ныне не ограничиваются только летним периодом; сократилась доля свадеб со сватовством, исчез обычай уплаты калыма, но сохранилась традиция одаривания подарками невестой родственников мужа и своих родителей. В современной свадьбе магические обряды совершаются зачастую в игровой форме. Значительно утратилось понимание роли традиционных участников свадьбы. Тем не менее, марийская свадьба и по сей день играет важную роль в формировании этнического самосознания, является важным институтом укрепления национального менталитета.

 

 

__________________________________________________________________________________

Автор фотографий:  Инесса Куляжева.
Марийская свадьба в деревне Шоруньжа, Моркинский район РМЭ.
Марийцы. Историко-этнографические очерки/Коллективная монография - Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 2005./ Традиционная культура
https://mari.ter12.ru/
https://aboutmari.com/wiki/Марийская_свадьба
Научный фонд  МарНИИ, МЭЭ-61, № 9. Л. 5.
https://afisha-ola.ru/

 

 

Вложение	Размер
dsc_9984.jpg	167.61 КБ