Композитор Салих Сайдашев

 

 

Салих Замалетдинович Сайдашев (тат. Salix Camaletdin uğlı Səydəşev, Салих Җамалетдин улы Сәйдәшев; 3 декабря 1900, Казань — 16 декабря 1954, Москва) — выдающийся татарский композитор, один из основоположников татарской профессиональной музыки.

Музыкальное дарование Сайдашева проявилось рано. Первым инструментом, на котором он начал играть, была гармоника. Затем родственники приобрели для него рояль. Первым учителем его был народный музыкант Загидулла Яруллин, а затем видные педагоги Казанского музыкального училища. Отец С. Сайдашева умер, так и не увидев сына. Салих воспитывался в семье сестры, муж которой Шигаб Ахмеров принадлежал к прогрессивным кругам татарской интеллигенции.

В 1918 г. молодой музыкант организует оркестр. В 1920 г. он добровольцем вступает в ряды Красной Армии, после демобилизации работает в музыкальной школе Оренбурга.

В 1922 г. Сайдашев возвращается в Казань и в Татарском государственном академическом драматическом театре им. Г. Камала начинает свою деятельность в качестве дирижера и музыкального руководителя. Широко развертывается творческая деятельность Сайдашева: один за другим появляются музыкальные произведения к драмам: «Галиябану» М. Файзи, «Башмагым» («Башмачки») Х. Ибрагимова, «Ил» («Родина»), «На Кандре», «Голубая шаль» К. Тинчурина, «Наемщик» Т. Гиззата и др. Сайдашев продолжил традиции заложенного С. Габяши нового жанра в татарском театральном искусстве, получившем название музыкальная драма.

В эти же годы он написал знаменитый «Марш Советской Армии», активно трудится над созданием новых и новых музыкальных произведений в различных жанрах, выступает как пианист и дирижер на многочисленных концертах.

 

                  САЛИХУ САЙДАШЕВУ - 10 ЛЕТ                                                                                                   

 

О родителях и родословной Салиха Сайдашева

Салих Сайдашев родился в Казани в 1900 году 3 декабря в доме №1 по улице Большая Мещанская, называемой теперь улицей Нариманова. Он родился после смерти своего отца Сайдашева Замалетдина, сына Бикчантая. Родословная Сайдашевых уходит корнями в крестьянское сословие. Дед Салиха Сайдашева Бикчантай считался зажиточным хозяином в деревне Ибря (ныне это Высокогорский район Татарстана). У него было четверо сыновей: Бикмухамет, Мухамади, Замалетдин и Сабирзян.

Первым уехал в город Мухамади. Он поступил учеником к баю-хозяину, быстро продвинулся, и вскоре с помощью отца открыл свое собственное дело, но рано умер. Наследство его поделили между его сыном и братом Сабирзяном, который взял в свои руки ведение их совместного дела. Впоследствии оба они заняли на общественной лестнице того времени место состоятельных людей.

Далее в город переехал и Замалетдин - отец будущего композитора Салиха Сайдашева. Он также начал работать по найму в артели по пошиву обуви (читек, кавеш), а потом занимался торговлей.

Замалетдин женился на Махубжамал - дочери Миннибая из Пороховой слободы.

Махубжамал - мать композитора - по рассказам всех без исключения была доброй, с мягким характером, приветливой, красивой. Шигаб Ахмеров напишет в своих воспоминаниях: "Махубжамал была красивой, статной женщиной, с редкостными и душевными качествами: гуманная, деликатная в обращении с людьми, выдержанная, приветливая, добрая".

Замалетдин прожил с ней долгую, по-видимому, счастливую жизнь. Но, простудившись и заболев, он скончался за несколько недель до рождения своего последнего, десятого ребенка - Салиха. Дети у них умирали в раннем возрасте. В живых остались только двое - Амина и Салих.

 

         Салих Сайдашев, Зайнаб Ахмерова, Амина Сайдашева. 1923 год                                                           

 

Семейные традиции

Перед смертью Замалетдин поручил заботу о своей семье, а также ведение торгового дела своему приказчику и помощнику Насретдину Хамитову, который в свое время также был отдан ему на учение и вырос в его семье.

Женитьба на Раузе (двоюродной сестре Салиха) радикально изменила положение Насретдина в семье. В результате он переходит в ранг родственника и поселяется с женой в доме Сайдашевых. С этого момента жизнь маленького Салиха, вместе с сестрой Аминой и матерью, до 11-летнего возраста прочно связана с именами Насретдина и Раузы Хамитовых.

Идет время. Кроме Амины и Салиха, в семье растут еще четыре девочки - дочери Насретдина и Раузы. В доме становится тесно, и они с улицы Большая Мещанская (Нариманова) переезжают на новое местожительство - первый этаж углового дома по ул. Сенная и Тихвинская, ныне ул. Парижской Коммуны и Тукаевская.

Предвидение Замалетдина, что в его семье будет хорошо под опекой Насретдина, сбывается. В доме под его началом сохранялась атмосфера постоянного душевного комфорта. Добрый, мягкий в обращении, честный, готовый помочь каждому во всем и везде, человек природной интеллигентности, он был любим всеми. Он (Насретдин Хамитов) - человек сугубо религиозный - не верил в зло, несправедливость и шел своим путем. Пережив все превратности судьбы, не избежав и тюрем, он пришел к концу своей жизни с наградами - орденом Трудового Красного Знамени, медалью "За трудовую доблесть".

Вот в такой семье, сформированной теплотой и добротой этого человека, в окружении такой же доброй и мягкой женской половины воспитывался Салих до одиннадцатилетнего возраста.

 

 

 

                                  МУЗЕЙ САЙДАШЕВА В ДЕРЕВНЕ  ИБРЯ     

 

                                                       Композитор Салих Сайдашев                              

 

Музыка в жизни юного Салиха

Атмосфера взаимной теплоты в семье, духовности и стремления к знаниям - все это дало с детских лет определенный заряд маленькому Салиху. С 8 лет его отдали в медресе, где он проучился 4 года. Семья стала выписывать газеты и журналы, которые издавались тогда в большом количестве.

Татарское население города в те годы жило в тесном общении. Многие знали друг друга, ходили в гости с семьями, с детьми, выезжали на лошадях с повозками, с самоварами на природу - в Дубки, на Лебяжье озеро. Неизменным предметом, сопровождавшим эти мероприятия, всегда был какой-нибудь музыкальный инструмент - "тальян"-гармонь, мандолина, иногда даже скрипка.

Семья Насретдина не была исключением. Многие родичи, и девочки, и сама Рауза-апа играли на гармони. Она вспоминала, что после таких посиделок пяти-шестилетний Салих хватал гармонь и выводил какие-то звуки на свой лад.

По-видимому, именно к этому времени можно отнести начало освоения им игры на гармони, и первой его "учительницей" в этом была одна из двоюродных сестер по линии матери - Марьям Рафикова.

Она рассказывала: "Я привязывала пальцы маленького Салиха к своим пальцам. Затем сажала его к себе на колени и медленно играла вместе с ним какую-нибудь песню. Его пальцы при этом вместе с моими пальцами нажимали на клавиши, следовали такту и темпу мелодии. После повторения много раз одной и той же мелодии. Он сам начинал нажимать на те клавиши и быстро научился играть".

В доме всегда было много детей. В ходе игры Салих хватал заслонку от большой русской печи и, выбивая на ней ритм деревянной ложкой, так задорно и весело напевал, что девочки пускались в пляс. Заставлять плясать детей под свою "музыку" было любимой игрой Салиха. Тогда Салиху было 5-6 лет.

Самым любимым его занятием была игра на гармони. И когда начинались праздничные дни Сабантуя, он не выпускал из рук гармони. Играл он для молодежи на селе, и на майдане Сабантуя, и для друзей-мальчишек.

Салиху было 8-9 лет, когда его стали приобщать к торговым делам Насретдина. Но он не любил ходить в магазин. Часто уходил из дома, якобы в магазин, а сам забирался на чердак, и собрав вокруг себя ребятишек, наигрывал на гармони. Конечно же, ему доставалось. Однажды, когда мать стала ругать его за это, он заявил: "Знаешь, мама! Не гони ты меня в магазин. Я туда не пойду, потому что один музыкант дотронулся до моей руки. А когда музыкант дотрагивается до руки, то этот человек обязательно становится музыкантом. И я буду музыкантом!" Как видно, с юных лет жила в нем глубокая вера, что он будет музыкантом, посвятит себя музыке.

 

 

Влияние духовной среды на формирование личности Салиха Сайдашева

В 1912 году Шигаб Ахмеров делает предложение Амине Сайдашевой - родной сестре Салиха.

Эта свадьба была примечательна уже тем, что в качестве ближайшего друга жениха приехал в дом Габдулла Тукай.

Начиная с этого дня, жизненный путь маленького Салиха навсегда связан с именем Шигаба Ахмерова - его воспитателя, наставника, заменившего ему отца. К тому времени Шигаб Ахмеров уже был хорошо известен в общественных кругах. Он - автор монографии "Матбугатчылык тарихы" ("История книгопечатания", 1909), букварей, многих статей в журналах и газетах.

Время его женитьбы совпало с периодом организации журнала "Мектеб", где он выступал в качестве учредителя и главного редактора этого журнала, направленного на развитие образования татарского населения.

Шигаб Ахмеров часто был первым слушателем и издателем новых стихов Тукая.

Постепенно жизненный путь маленького Салиха вступает в новую полосу. Он уже живет в совершенно другой микросоциальной среде, в корне отличающейся от прежней. Весь склад спокойной, патриархальной жизни меняется. Здесь ему уготовлен другой интеллектуальный уровень, другие взаимоотношения, общение с другой категорией людей, отличных от тех, с которыми он общался ранее. Это уже очаг, где собирается весьма деятельная татарская интеллигенция той эпохи, где маленькому Салиху будет подарено судьбой общение с известными людьми того времени, что обогатит, разовьет данный ему от природы дар.

Первый человек, который поймет и разгадает дар Салиха, наблюдая за его увлечениями музыкой, и направит по предназначенному пути, будет Шигаб Ахмеров. Вот как он напишет о первых днях общения с Салихом в воспоминаниях о нем.

"До женитьбы я мало знал Салиха. Но издательство, где я работал, располагалось рядом с их домом и, конечно, я не раз встречал его, когда он шел в школу или играл с ребятами. Иногда, зайдя к ним домой, я замечал гармонь, но тогда не придавал этому значения. Только когда мы стали жить вместе, я впервые узнал и понял, как сильно Салих любит музыку и какие старания прикладывает, чтобы овладеть эти искусством. Об этом сам Салих не говорил мне ни слова. Напротив, поначалу он всячески скрывал от меня игру, прятал и саму гармонь. Зато в мое отсутствие музыка не умолкала… Не могу понять, почему так происходило: то ли я не нашел к нему должного подхода, то ли это было своеобразное упрямство с его стороны. Вернее всего то, что Салих был слишком молод, чтобы видеть мое доброе отношение к его музыкальным увлечениям…

Видя большую одаренность Салиха, мы освободили его от мелких хозяйственных дел, которые обычно возлагаются на детей, и по возможности создали дома все условия для занятия музыкой. Тогда же я попросил моего знакомого Хаджи Мохаммат ага Ахтямова достать не очень дорогой инструмент - пианино или рояль… Появление дома, и специально для него, такого замечательного инструмента, как рояль, очень обрадовало, взволновало и вдохновило Салиха".

Нельзя обойти молчанием огромную роль, которую сыграли две бабушки в развитии и духовном росте Салиха и всех детей семьи Ахмеровых. Салих и Узбек - его племянник, старший сын Ахмеровых,- часто вспоминали наставления бабушек. Это начиналось примерно так: "А помнишь" - это о том, как бабушки молились, читали им книги, рассказывали притчи из жизни пророков, о доброте бабушек во всем, об их гостеприимстве, взаимном уважении и почитании друг друга, об их глубокой вере, соблюдении всех обрядов религии. Все это оставило неизгладимый след, сформировало внутреннюю духовность, цельность натур растущего в доме молодого поколения. "Благодаря бабушкам, в доме создавалась атмосфера нравственной строгости в противовес вольностям, шалостям молодежи", - писал позднее Узбек Ахмеров.

Огромное и решающее влияние оказывал сам Шигаб Ахмеров. Он пользовался авторитетом и уважением в семье. Чувство беспрекословного послушания было у всех членов семьи. Маленький Салих любил и уважал его и будучи уже взрослым.

Но еще большее влияние на развитие мальчика окажет та общественная среда, которая постоянно присутствовала в доме Шигаба Ахмерова. Дом часто посещали передовые люди той эпохи: писатели, поэты, актеры. Шигаб Ахмеров в своих воспоминаниях пишет: "Поскольку я работал в издательстве и моя работа состояла в том, что мне приходилось редактировать, печатать и продавать эти книги, я был тесно связан с писателями, поэтами, просветителями той эпохи. Почти каждый день встречались, работали. Этому способствовало и то, что моя квартира была рядом с издательством. Приходили для того, чтобы узнать состояние дел с рукописями или для просмотра корректуры. Если не заставали меня на работе, заходили домой, а иногда мы шли ко мне чтобы отдохнуть и попить чаю". И далее: "Наш известный поэт Габдулла Тукай тоже частенько бывал у меня. Бывали у меня Г. Ибрагимов, Ф. Амирхан, Г. Кулахметов, Г. Камал и др. В то же время я был еще и членом Восточного клуба, ответственным за организацию разных вечеров, спектаклей, и поэтому был в тесной связи с актерами, певцами". Далее Ш. Ахмеров пишет: "… Г. Кариев, Н. Сакаев и другие мастера сцены были частыми гостями в моем доме. Очень многие из приходивших к нам гостей, увидев Салиха за инструментом, с большим увлечением занимающего музыкой, понимали одаренность мальчика. Несмотря на его молодость, они здоровались с ним за руку, беседовали, часто просили сыграть что-либо из любимых татарских песен. Салих с радостью соглашался, получал всеобщее одобрение и аплодисменты. Это вдохновляло его на дальнейшие занятия", - писал Ш. Ахмеров.

Нельзя умолчать и о другой стороне его деятельности, об общении с передовыми людьми той эпохи, занятыми общественно-политическими делами, судьбами татарской нации в целом. Эта сторона его жизни хорошо освещена в архивных материалах.

 

 

Габдулла Тукай и Салих Сайдашев

Салих был окружен личностями яркими, незаурядными. Он впитывает все, обогащается, развивается, взрослеет не по годам. В один из таких вечеров Шигаб Ахмеров подводит маленького Салиха к Габдулле Тукаю, который после того как Ахмеров начинает жить своим домом, у них частый гость и нередко остается ночевать.

Салих уже привык к посещениям Тукая. Несмотря на различия в возрасте, какая-то внутренняя связь, какие-то внутренние нити притягивают их друг другу. Возвращаясь к воспоминаниям Ш. Ахмерова об этом, читаем: "Знаменитый поэт Тукай часто бывал у меня дома. Салих с ним уже близко знаком, с уважением и радостью его встречает. Тукай тоже ему симпатизирует и любит слушать, как он играет. Случалось, что Тукай заходил к нам даже без всякого дела, только для того, чтобы послушать игру Салиха, причем в этих случаях они просиживали довольно долго. Уходя, прощаясь, смеясь говорил: "Хорошо же играет, шельма! Музыкантом будет!"

"Тукай ведь не мог слушать всех исполнителей без разбора, - пишет далее Ш. Ахмеров. - Некоторых он вообще не переносил. Когда он их слышал, случалось, даже затыкал уши, лицо как-то менялось и появлялось на нем выражение, в котором смешивалось негодование или еще что-то, что трудно выразить словами. И казалось мне, что когда он слышал, как ломают, портят "мон" (душевность, своеобразный строй, особую интонацию татарского напева, песни), появлялось у него на лице нечто похожее на чувство боли и оскорбления. А вот игру на мандолине самодеятельного Султана Рахманкулова любил и слушал часами. Бывало, зазывал его к себе в гостиницу, ложился навзничь на кровать и, прикрыв глаза, с наслаждением слушал. И Рахманкулова, и Салиха он мог слушать часами, явно выделяя их среди других исполнителей".

Спустя много лет, уже после смерти С. Сайдашева, анализируя жизненный путь двух корифеев нашей культуры - Тукая и Сайдашева, - Ш. Ахмеров напишет ряд статей. В одной из них он проводит параллель между жизнью, характерами, привычками и судьбами этих выдающихся людей эпохи.

"…Сегодня наша общественность равно чтит и поэта Г. Тукая, и композитора С. Сайдашева. Известный наш писатель А. Кутуй говорил, что для татарской музыки Сайдашев является тем же, что и Тукай для татарской поэзии. Поэт М. Сандри писал о том же: "Если нашим классиком в поэзии является Г. Тукай, то классиком нашей музыки является С. Сайдашев". Г. Кашшаф пишет в своих воспоминаниях: "Мы - писатели хорошо знаем С. Сайдашева и в музыке считаем его нашим Тукаем. И весь наш народ преданно и глубоко их чтит, любит и в равной мере гордится, называя их "наш Тукай", "наш Сайдаш".

Статья Ахмерова написана в 1960 году - через 6 лет после кончины Салиха Сайдашева. Она интересна тем, что ее пишет человек, близко общавшийся и с Тукаем, и с Сайдашевым; человек, посвященный в подробности их бытия, душевных тайн.

Когда он писал эту статью, конечно же, еще не предвидел, каково будет место Салиха Сайдашева в истории нашей культуры, ибо обстоятельства жизни композитора в последние годы и замалчивание его имени после смерти не позволяли быть уверенным в объективной оценке его творчества.

Но прозорливый ум его, конечно же, знал и видел значимость всего того, что сделал Сайдашев для своего народа. Если для домашних, общавшихся в быту, он был просто Салих, Салих абый, то для него - человека аналитического ума - он был в ряду выдающихся сынов своего народа. Бывало, говорил он в домашнем кругу: "Вы еще узнаете кто такой Салих!"

  

Первые шаги в профессиональной музыке

Шел 1914 год. Началась мировая война. Шигаб Ахмеров продолжает работать в различных издательствах, занимаясь одновременно общественными делами. Культурно-просветительская жизнь Казани идет своим чередом. Вечера в Восточном клубе, в перерыве играет небольшой оркестр из нескольких инструментов, идут спектакли труппы "Сайяр". Салих взрослеет. Он, вместе со своим опекуном, не пропускает никакие культурные события. С восторгом следит за игрой актеров, музыкантов, впитывает, пропускает через себя весь спектр нового, только что зарождающегося, набирающего силу татарского искусства, театра, музыки.

Одновременно он готовится к поступлению в музыкальное училище, берет частные уроки у пианистки А. С. Ивановой. Занимается упорно, с увлечением. Учеба в музыкальном училище открывает перед ним новые горизонты. Если до сих пор, занимаясь у З. Яруллина , он приобщался в основном к татарской народной музыке, то в училище, под руководством известных тогда педагогов (О. О. Родзевича и др.), осваивает азы профессионализма и приобщается к русской и европейской музыкальной культуре. И в дальнейшем он не прервет учебу - по возвращении из Оренбурга в Казань будет встречаться со своими педагогами, общаться с ними, учиться у них.

В 1916 году он впервые вступает в круг деятелей культуры в качестве музыканта-исполнителя. Именно в этот юный период своей жизни он начинает творческие искания. Играя в оркестре, он начинает уже задумываться над его звучанием и делает первые попытки по вводу многоголосия в игру оркестра, который до этого играл только в унисон.

 

 Возвращение в родной город

В 1922 году в Казани открывается Татарский государственный театр имени Красного Октября. Для работы в должности заведующего музыкальной частью театра, по приглашению директора его Заки Баязитского и режиссера Карима Тинчурина, в Казань возвращается Салих Сайдашев.

За плечами у него уже немалый опыт. Как военный капельмейстер, он прошел гражданскую войну, видел все тяготы тех лет и вернулся в Казань уже известным музыкантом.

Радостной была встреча его с Каримом Тинчуриным. Они были знакомы ранее. Постоянное общение в театре, совместное творчество сделали их в дальнейшем близкими друзьями на всю жизнь. Такая же встреча была с Хади Такташем. Случайно встретившись в Ташкенте в начале 20-х годов, они вместе прожили тогда под одной крышей несколько месяцев.

Салих Сайдашев по возвращение в Казань целиком занят театром и музыкой. Но когда на высоком яру, под вековыми соснами, поднялись первые срубы и возникла деревня Кызыл Байрак, он вместе с семьей приезжал туда на летний отдых. Сайдашев любил эти места.

Приезжал он сюда и один, и с друзьями-писателями, и надолго, и на выходные дни. Не было тогда предела веселью, остротам. Звучала своеобразная народная речь и, конечно же, народные песни. И далеко их было слышно над Волгой, вперемежку с зажигательными плясовыми мотивами. Друзья его - писатели, поэты - переносили этот говор, остроты, эту непосредственность в общении на сцены театров, в спектакли с музыкой Сайдашева. А его мелодии из этих пьес возвращались обратно на ту поляну, в народ.

Приезжали в деревню и представители старшего поколения - друзья Ш. Ахмерова - вначале в гости, а потом с семьями, на отдых, на все лето. Долгие годы отдыхали там Шариф Камал, Адель Кутуй, Хади Такташ, Мухутдин Курбангалеев и др. У Ахмерова часто гостил Галимджан Ибрагимов.

В этой деревне писатели и поэты отдыхали, писали романы, поэмы, строили планы о будущем национальной культуры.

 

Счастливая встреча. Валя-Валентина

Валентина - обаятельная девушка, с серьезной музыкальной подготовкой, чувствующая и понимающая музыку, - была незаурядной личностью. Приехав в Казань из Костромы, она поступила на медицинский факультет университета. Через год, прервав учебу, уехала на деникинский фронт сестрой милосердия. После окончания гражданской войны она продолжила учебу и ко времени приезда Сайдашева уже заканчивала университет, готовилась стать врачом. Родство душ, музыка, теплота и благожелательность окружающих стали мостиком, через который шло сближение Валентины и Салиха. Вспыхнувшее чувство оказалось искренним и глубоким. В 1925 году они поженились. Но счастье было недолгим. Валентина - друг, вдохновитель его творчества, большая любовь Салиха - скончалась 3 ноября 1926 года от заражения крови после родов, подарив Салиху первенца - сына Альфреда.

 

 Любимая жена Салиха Сайдашева Валентина Мухина. 1923 год                                                                      

 

Ксаверий Александр Корбут - учитель

В эти годы Салих Сайдашев близко общается с известными музыкантами Казани - профессорами К. Корбутом и А. Бормусовым, преподавателями музыки Г. Чигариной и Т. Юшковой, а позднее - с директором музыкального училища А. Литвиновым.

Одновременно он усиленно продолжает самостоятельную учебу, занимаясь с Т. Юшковой по классу фортепиано, посещая занятия профессора А. Бормусова, повторно проходя курс гармонии у профессора К. Корбута.

Как пришлось узнать уже много позже, у Корбута Сайдашев занимался с 1922 по 1925 годы.

Если учесть еще и то, что период занятий у К. А. Корбута (1922-1925 годы) совпал по времени со сближением Сайдашева с семьей Мухиных, то вырисовывается достаточно цельная картина ближайшего окружения, в котором формировался музыкант и композитор Салих Сайдашев.

Близкое общение с братьями Мухиными и с кругом их друзей, общение с самой Валентиной - жизнерадостной, музыкально и литературно образованной любимой девушкой, все это вместе стало основой для дальнейшего роста личности Сайдашева. Он вошел в этот круг естественно, на равных, в силу своей внутренней интеллигентности, стремления к высоким идеалам.

И в последующие годы он упорно и систематически работал над своим музыкальным образованием. "В 1929 году в Казани целый год работала Пермская опера. В подвале театра разместилась ее нотная библиотека. Заведовал библиотекой Роллендер - музыкант. Часто их можно было видеть вместе за беседой в библиотеке. Сайдашев проводил там долгие ночные часы, просматривая, изучая партитуры русской и зарубежной классики. Он присутствовал и на репетициях оперных постановок. А вечерами его часто можно было видеть в зрительном зале, где-то на задних рядах, с карандашом и блокнотом на коленях, что-то записывающим, не замечавшим никого вокруг", - пишет Исмагил Усманов - журналист, близкий друг Сайдашева в те далекие годы.

Знакомясь с началом творческого пути Сайдашева и с кругом людей, влиявших на формирование его как музыканта и композитора, нельзя не сказать и о годах тесного общения его с В. И. Виноградовым.

Сайдашев с большим вниманием относился к творчеству Винорадова, имел определенное мнение в оценке его работ, в частности опер "Сания" и "Эшче". Эти первые татарские оперы, написанные С. Габаши, Г. Альмухаметовым и В. Виноградовым, в свое время получили и положительные, и критические оценки. По воспоминаниям современников, у Сайдашева, вместе с Бурнашем, была даже написана и поставлена на одном из вечеров дружеская пародия на оперу "Сания". А в архиве Ю. Виноградова по этому поводу имеются такие строки: "Объективное отношение Салиха, его критические суждения распространялись не только на музыку "Сания" и "Эшче", созданных Габаши, Альмухаметовым, Виноградовым. Резко отрицательно относился Сайдашев и к музыке татарской сюиты В. Виноградова, в частности к ее мелодико-тематической стороне, хотя с точки зрения автора это были его лучшие произведения… Особенно высоко ценил Сайдашев обработку песни "Баик", до сих пор не потерявшей ценности и свежести как один из первых опытов сочетания диатонической мелодики с хроматикой гармонизации".

"Следует, однако, подчеркнуть, - пишет далее Ю. Виноградов, - что прямых и непосредственных взаимоотношений ученика и учителя, как это иногда ошибочно указывают, между Сайдашевым и В. И. Виноградовым никогда не было. Было (в течение почти 30 лет) взаимное уважение, взаимный творческий интерес. Отношения такого рода объясняют также то, что во время пребывания Сайдашева в Москве (1934-1937 годы) его место дирижера, композитора, заведующего музыкальным цехом в Татарском академическом театре по рекомендации Сайдашева занимал именно В. И. Виноградов".

Несомненно, была у них взаимная симпатия, ибо именно В. И. Виноградову мы обязаны тем, что он сохранил в своем архиве письмо Сайдашева к нему - единственная рукопись композитора, представленная в экспозиции музея С. Сайдашева.

 

 Первый рабочий состав Татарского радиовещания (слева направо):
литературный редактор Исмагил Усманов,
музыкальный редактор Салих Сайдашев и диктор Адель Кутуй. 1927 год                                                        

 

Театр. Становление композитора

Вернемся к биографии Сайдашева и ко дням открытия Татарского государственного театра в Казани. Открылся он премьерой драмы Ф. Бурнаша "Жирсезляр". Конечно же, раз подбор репертуара и актерского состава проводился таким человеком как К. Тинчурин, этот театр не мог быть заурядным. Актерский коллектив в основном состоял из видных представителей труппы "Сайяр" и других артистических коллективов, многие из которых впоследствии вошли в историю нашего театра.

Однако становление жанра пришло не сразу, а имело свою эволюцию. Он берет свое начало еще с пьесы М. Файзи "Галиябану", где драматург ввел в спектакль большое количество народных песен и танцев. Вслед за этой попыткой появились пьесы с музыкальным оформлением С. Габаши "Йосыф-Залейха", "Буз егет" и др. Но только с приездом в Казань Сайдашева это направление получило мощный толчок и стало развиваться системно.

Сайдашев был человек больших организаторских способностей. Работая в условиях молодой растущей культуры Татарии, он включился в разностороннюю деятельность не только в творческом плане, но и в плане музыкально-общественном, организационном. Проявлялось это без особых усилий с его стороны. Как-то все получилось словно само собой. Это взаимодополнение двух начал - творчества и общественной активности - видимо, притягивало к нему людей и он легко становился центром новых начинаний. С первых же дней работы в театре он направил свою деятельность на создание постоянного, односоставного симфонического оркестра для театра. Это был важный шаг, позволивший сразу же переломить ситуацию в татарской музыке, приобщить татарского слушателя к оркестровому звучанию, к которому он был совершенно не приучен.

С давних пор Казань - один из культурных центров России. Здесь выступали большие симфонические оркестры под управлением известных дирижеров. Был оперный театр. Пел Шаляпин. Однако татарское население, проживающее в "забулачной" окраине города, слушало только небольшие струнные ансамбли, состоящие из пяти-шести человек и исполняющие народные мелодии во время перерывов между спектаклями в Восточном клубе. И даже это было уделом лишь татарского населения города - татарской интеллигенции. Только с открытием Татарского государственного театра все слои татарской слободы потянулись в театр. Идти в театр стало праздничным событием в каждой семье. Это стало своего рода "выходом в свет". Ходили в театр не только смотреть спектакль, но и для общения, в лучших нарядах и украшениях.

Но для создания симфонического оркестра Сайдашеву, несомненно, пришлось проделать огромную творческую и организационную работу - искать, приглашать музыкантов, подбирать необходимую для спектакля или просто для исполнения оркестром музыку, обработать ее, инструментировать. Все это было проделано им в одном лице и в очень короткие сроки. Уже в 1923 году оркестр исполнял музыкальное вступление к спектаклю Х. Ибрагимова "Башмагым". И дирижером при этом, конечно же, был он сам - Салих Сайдашев.

Согласно исследованиям Ф. Салитовой, Сайдашевым написана музыка более чем к 60 спектаклям. К сожалению, больше половины написанной им музыки не дошло до наших дней, не сохранилось.

 

             Салих Сайдашев и Сафия Алпарова в день свадьбы. 1929 год                                                           

 

Первый музыкальный редактор татарского радиовещания

В 1927 году в Казани впервые начинает работать радиовещание. "Слушайте! Слушайте! Говорит Казань! Работает радиостанция РВ-17", - прозвучит голос первого диктора А. Кутуя. Организатором этого большого события в культурной жизни Казани и республики был общественный деятель, журналист, драматург Шамиль Усманов, а литературным редактором стал близкий друг Салиха Сайдашева - Исмагил Усманов. Салих Сайдашев же стал первым музыкальным редактором радиовещания.

Работа Сайдашева в радиостудии, как и везде, куда он направлял свою деятельность, не обошлась без новых начинаний. В процессе работы, несмотря на все его старания, для ежедневных музыкальных передач явно не хватало исполнителей. Тогда он предложил: почему бы не делать совместные русско-татарские передачи. У него были знакомые в гастролировавшей тогда в Казани оперной труппе. Особенно восхищался он голосовыми данными и исполнением Оксаны Петрусенко, ставшей впоследствии народной артисткой СССР и Украинской ССР. Он приглашал, уговаривал артистов оперы и конечно же, Петрусенко. И зазвучала впервые по татарскому радио русская музыка.

"А почему не организовать чувашский хор?" У него уже был опыт работы с чувашской музыкой в период пребывания в Буинске. И вот Сайдашев и чувашский поэт Петр Хузангай, обучавшийся в то время в Казани, совместно организуют хор студентов-чувашей. И зазвучали по радио передачи на чувашском языке.

Работал он на радио недолго - всего 2-3 года. Но эта работа оставила определенный след в жизни Сайдашева и одновременно у тех, кому выпало счастье общения с ним. Он оказался в новом деле таким же новатором, как и во всем. И остался в памяти коллег человеком огромного таланта, прекрасным музыкантом, организатором, незаурядной личностью.

 

 Салих Сайдашев с друзьями: справа – Нургали Якупов, слева – Халил Абджалилов,
в середине - Захид Зверев. 1929 год         

Сайдашев - дирижер

С началом радиовещания в Казани имя Салиха Сайдашева и музыка его дошли до всех уголков огромной страны - от больших городов до далеких деревень. С этих лет начинается и большая концертно-гастрольная деятельность Сайдашева, которая продолжалась до конца жизни. Он объездил многие республики Советского Союза не только как композитор, но и как аккомпаниатор и дирижер. В 1929 году в Казани он дирижирует оперой "Сания", а в 1930 году в Москве, на Всесоюзной олимпиаде народных театров, дирижирует оперой "Эшче" и там же дирижирует своей музыкальной драмой "Иль", выдвинутой на смотр в этой олимпиаде.

Приходилось Сайдашеву дирижировать и большими симфоническими оркестрами. В те годы в летние месяцы в саду "Эрмитаж" под управлением А. Литвинова играл большой симфонический оркестр. На этих концертах Сайдашев был не только слушателем, но и дирижером. Об этом И. Аухадеев пишет: "Салих Сайдашев не ограничивался исполнением только своих сочинений. Очень хорошо помню, что дирижировал он и произведениями западноевропейских, русских композиторов, в частности Л. Бетховена, М. П. Мусогорского, М. М. Ипполитова-Иванова".

Сайдашев - дирижер. Мне он помнится всегда в черном костюме, но не во фраке, нет, с неизменной "бабочкой", проходящим к пульту легкой походкой. Сколько он играл, столько же ему аплодировали и как композитору и как дирижеру в одном лице. И какая невосполнимая утрата для истории нашей культуры, что не осталось в фондах радио концертного исполнения под управлением Сайдашева. Чудом сохранившиеся два произведения его - "Восточный балет" и "Марш комсомола" - в записи последних лет, для очередных передач студии радиовещания, не воспроизводят звучания игры сайдашевского оркестра в концертных залах.

О Салихе Сайдашеве-дирижере написано очень мало. Но по сути, Сайдашев, создав в Казани первый симфонический оркестр для театра, оказался не только первым татарским композитором, но и первым профессиональным дирижером Татарстана. Это обстоятельство тоже ставит его на особое место в нашей музыкальной культуре.

 

             Карим Тинчурин и Салих Сайдашев                                                                                               

 

На вершине славы

Наступил 1929 год. Он идет на волне творческой активности, наметившейся в прошлые годы, но насыщен событиями также и личного плана. Этот год вместил в себя периоды необыкновенного подъема, а также и разочарований, опустошенности. Но это все будет потом. Пока Сайдашев еще не ведает, что ждет его впереди. Он полон сил, надежд, творческих замыслов.

Салих Сайдашев на вершине славы. Марши, "Наемщик" и многое другое. На экранах идет художественный фильм "Булат Батыр", где использованы отрывки из театральных постановок с его музыкой. Его имя известно всей стране. О нем пишут.

 

В преддверии больших перемен

Идет 1929 год. В мае, как-то скоропалительно, он женится на приехавшей из Астрахани Сафии Алпаевой, работавшей тогда кассиршей в театре. Свадьба их стала событием для всей татарской Казани.

В июне этого же года - еще одно событие. Руководство Татарской АССР по инициативе Максима Горького организует поездку группы деятелей литературы и искусства в составе 20 человек по городам братских республик по маршруту: Казань, Астрахань, Махачкала, Баку, Ереван, Тбилиси, Батуми, Симферополь, Харьков, Москва. Поехали в основном деятели литературы - Шариф Камал, Мирсай Амир, Адель Кутуй и др., а также несколько человек из театра - Карим Тинчурин, Салих Сайдашев, Шакир Шамильский.

Приехав из путешествия, Тинчурин и Сайдашев начали работу над новой музыкальной драмой "Иль" и 16-го ноября 1929 года состоялась ее премьера.

 

                      С. Сайдашев с сыном Эмилем и женой Сафией                                                                         

 

В Москве

В январе 1934 года в студию при Московской консерватории с большим желанием учиться в столице приехала большая группа казанцев. Начались занятия.

Случилось так, что квартира его (Салиха Сайдашева) оказалась поблизости от здания Татарского клуба, где ставились спектакли Московского татарского рабочего театра. Тогда это был центр культурной жизни московских татар. И здесь недостатка в общении не было. Поблизости жили артисты этого театра, и режиссер - Г. Ильясов с женой Г. Камской и детьми, и артистка Г. Таждарова и др. Здесь же делал свои первые шаги А. Ключарев. Он тогда учился в консерватории и работал музыкальным руководителем этого театра. Вскоре после получения квартиры к Сайдашеву приехала его семья.

Московский период жизни Сайдашева не был насыщен творчеством, как предыдущие годы в Казани. Оторванный от почвы, где расцвел его талант, где он достиг определенных успехов как композитор, как лидер национальной музыки, с огромным еще не использованным творческим потенциалом - он со своими убеждениями оказался в полнейшем противоречии с веянием времени. У него было свое, признанное народом место, своя "ниша" в национальной музыкальной культуре, и кампания по написанию татарской оперы не увлекла его. Он писал, как чувствовал, как диктовала ему его природа, его мироощущение, его внутренний настрой.

К этому периоду относится его работа в армейской самодеятельности, где за исполнение своего "Марша Красной Армии" он получил именные часы от Наркома обороны К. Ворошилова.

 

                  1949 год. На гастролях.
Слева направо: М. Ильдар, Р. Вагапов, С. Сайдашев, А Шагимуратова, Ф Биккенин                                           

 

Снова в родном городе

В 1938 году, закончив музыкальную студию при Московской консерватории, в Казань возвращается большая группа уже дипломированных специалистов.

Позади 1937 год. Не встретили его самые близкие, дорогие сердцу друзья. Нет Карима Тинчурина, нет многих, с кем крепко связан он узами дружбы и творчества. За эти четыре года изменилась и обстановка в театре. Запрещена к исполнению его музыка, написанная к пьесам Тинчурина. Он угнетен, полон недобрых предчувствий. Не вникая особо в суть происходивших в стране событий, а может быть, инстинктивно отстраняясь от их анализа, он остро чувствовал связанные с этими событиями личные потери - родных, друзей, знакомых. На этот раз потерь было слишком много.

Одновременно с Сайдашевым возвращаются в Казань и музыканты-композиторы, которых мы знаем как современников Сайдашева. Это друг детства М. Музаффаров, и влюбленный в татарскую музыку А. Ключарев, и молодой Дж. Файзи, творчество которых начиналось в Казани в начале 30-годов, и только что окончившие учебу, начинающие композиторы Ф. Яруллин, Н. Жиганов. С момента возвращения в Казань начинается интенсивная творческая деятельность каждого из них. Имена их по праву вошли в "золотой фонд" татарской культуры. Все они формировались и взрослели с музыкой Сайдашева, шли следом, но каждый создавал свой стиль, свой музыкальный почерк.

                                                        Композитор Салих Сайдашев                                       

 

 

Предвоенные годы

Год 1939-й заканчивается несколькими знаменательными событиями как в общественной, так и в творческой жизни Сайдашева. В начале года создается Союз композиторов Татарстана во главе с Назибом Жигановым. А 17 сентября Указом Президиума Верховного Совета ТАССР Салиху Сайдашеву присваивается звание заслуженного деятеля искусств Татарской АССР. Проходит торжественный вечер, посвященный этому событию. Постановлением Совнаркома республики в это же время его включают в состав художественного совета Управления Совнаркома. Он рад, доволен, уверен в своем праве быть самим собою. Он снова в своей стихии - в театре, в творчестве.

Наступает 1940-й год - год предвоенный, год больших перемен. Он насыщен этапными событиями и в музыкальной жизни города. В этом году 23 июля на сцене Театра оперы и балета прозвучала еще одна татарская опера - "Галиябану" Мансура Музафарова.

30 августа этого же года выходит Постановление Областного комитета ВКП(б) на основе Решения ЦК ВКП(б) от 26 августа 1940 года о проведении декады татарской литературы и искусства в Москве. В республике начинается интенсивная подготовка к декаде, к показу своих успехов в области культуры.

Постановление это в корне меняет привычной ход жизни, ускоряет еще мало заметные тенденции в развитии татарской музыкальной культуры. Составляются комиссии по отбору коллективов, которые поедут в Москву, создаются новые оркестры, обновляется состав симфонического оркестра, организованного еще 1938 году к началу открытия Театра оперы и балета. Театр оперы и балета, до этого работавший в здании Театра имени Качалова, в целях создания лучших условий для подготовки к декаде, соединяется с Татарским театром имени Камала. Утверждаются репертуары. Оперный театр планирует показ оперы "Кычкын" Назиба Жиганова, либретто Ахмета Файзи, а Татарский театр - пьесы из репертуара прошлых лет: "Банкрот" Галиаскара Камала, "Ташкыннар" и "Таймасовы" Тази Гиззата, "Ходжа Насретдин" Наки Исанбета.

Волна общественной активности, поднявшаяся в связи с предстоящей декадой, ставит перед Сайдашевым множество вопросов. Где его место в этой декаде? В репертуаре Татарского театра нет ни одного спектакля с музыкой Сайдашева. Что? Почему? За что? Конечно же, самая большая, давнишняя, далеко скрытая от всех боль - запрет исполнения его музыки, написанной на слова Карима Тинчурина. Это и боль за Тинчурина, и за себя, и за справедливость, которую нельзя высказать никому. Еще больше огорчился он, когда ему было предложено переделать "Наемщика" в оперу. Почему "переделать"? Почему не оставить это целостное, завершенное, принятое народом произведение в виде музыкальной драмы и показать ее в Москве?

Его посылают в только что отстроенный Дом творчества в поселке Ливадия. Он знает, что не будет переделывать "Наемщика", но едет. Он растерян. Его место заведующего музыкальной частью театра занимает Дж. Файзи. Вот выписка из приказа по Татарскому государственному академическому театру №295 от 23 декабря 1940 года: "Считать зачисленным на должность зав. музыкальной частью и дирижера композитора Д. Файзи с 15 октября сего года…" Подпись: директор Алханов.

Сайдашев проживает в Ливадии до начал войны, заезжая в Казань только на короткие отрезки времени. В уединении, далеко от людей, есть о чем подумать. В июле 1940-го года, до появления постановления о декаде, в Казани прошла конференция композиторов автономных республик. Были заслушаны творческие отчеты композиторов, состоялись обсуждения. При этом музыка Сайдашева подверглась критике со стороны гостей - представителей Союза советских композиторов из Москвы.

В декабре 1940-го года Салиху Сайдашеву исполнилось 40 лет. Дата эта прошла незамеченной.

 

 

Состав Союза композиторов ТАССР в начале 40-х годов. Первый ряд (слева направо): 
Ю. Виноградов, Н. Жиганов, С. Сайдашев, М. Музаффаров, А. Ключарев. 
Второй ряд: А. Рижкин, Х. Валиуллин, А. Леман, З. Хабибуллин, Д. Файзи    

 

Годы войны. Жизнь личная и творческая

С началом войны жизнь личная и общественная во всех сферах подчинились одной цели - победе над врагом. С первых же дней войны здание Татарского театра было отдано под госпиталь, и рабочий состав Татарского и Оперного театров был переведен снова в здание драматического театра им. Качалова. И длительное время три театральных коллектива сосуществовали в одном здании, под одной крышей. Попеременно шли и русские, и татарские, и оперные спектакли. К концу 1942 года Татарский и Оперный театры возвращаются обратно в здание Татарского академического театра на улице Горького и до завершения строительства нового Театра оперы и балета - до 1956 года- работают в одном здании. Оркестр обслуживает оба театра. Снова стали появляться музыкальные спектакли.

В 1943 году добровольцем уходит на фронт его сын Альфред. Это расставание - еще одна тревога в его душе, которой он мало с кем поделится. Далее последовали события, которые надолго выбили его из колеи. Произошел разрыв с женой.

В эти военные годы он много работал, часто давал концерты. Его имя не сходило с афиш.

Закончилась война. В первые послевоенные годы нет особо крупных работ. В целом это годы неустроенности, безработицы.

Возвращается с войны, цел и невредим, его старший сын Альфред.

 

                      Салих Сайдашев и Мухаммед Садри. 1950 год                                                                   

 

1948 год. Музыкальная жизнь Казани

1948 год отмечен в истории культуры как год начала больших дискуссий в области музыкального искусства. Начатая еще ранее "идеологизация" культуры - обвинения деятелей литературы, кино, изобразительного искусства, тогда не затронула области музыки. Только после завершение военных проблем и перехода страны на мирные рельсы, Жданов выступил с речью о журналах "Звезда", "Ленинград", и далее - об опере В. Мурадели "Великая дружба". Если до сих пор музыкантов спасало то, что музыку трудно было интерпретировать в качестве политического действия, то с доклада Жданова открывалась возможность толкования любой музыки так, как это было необходимо для господствующей тогда идеологии.

Кампания эта тогда широким фронтом охватила все сферы музыкальной жизни страны. Ждановская критика творчества таких выдающихся имен, как Шостакович, Хачатурян, Прокофьев и многих других, дошла до периферии и сильно отразилась на судьбах и творчестве многих музыкантов в разных городах и республиках.

Предвестниками "критических" обсуждений творчества композиторов Казани стали нападки на творчество Сайдашева.

В 1948 году Сайдашев был уволен из театра.

Баян Гиззатуллин вспоминает, что в театр спустили приказ о сокращении штатов. Собрались в парткоме главный режиссер Ш. Сарымсаков, режиссеры Г. Юсупов и Х. Уразиков, директор Н. Гайнуллин и он - Гиззатуллин - секретарь парткома "… И мы подумали, что Сайдашев получает всего 89 рублей. Для большого человека эти деньги, вероятно имели мало значения. И … сократили его. Он не возражал… Через некоторое время мы встретились с ним около Радиокомитета. Он раскрыл ладонь и показал 42 рубля, полученные за два с лишним месяца - гонорары за исполнение его музыки. Состоялся диалог без слов. Тогда я понял, какая была допущена ошибка". Вскоре прекратились и гонорары, ибо крайне редко стали исполнять музыку Сайдашева по радио.

Этот судьбоносный момент в жизни Сайдашев отметил в своей биографии следующими словами: "В 1948 году, ввиду сокращения должности заведующего музыкальной частью, я оставил работу в театре".

 

Сайдашеву пятьдесят лет

Идет 1950-й год - год пятидесятилетия Сайдашева. Рассказывает Фатых Мусагитов - в то время заведующий отделом газеты "Социалистик Татарстан". "Приближается 3 декабря - день рождения Сайдашева. Но нигде ничего не слышно о подготовке к этому юбилею. Тогда я дал информацию в газете, что приближается 50-летие Сайдашева и Союз композиторов готовится отметить эту дату. Опять - молчание. Тогда я послал фоторепортера на квартиру Сайдашева с заданием сфотографировать его за работой и дал эту фотографию в газету с заметкой, что Сайдашев работает и готовится к своему юбилею, пишет новую музыку. Опять молчание. Наконец, я попросил Дж. Файзи срочно написать статью про Сайдашева. Он быстро это сделал, и статья пошла в набор. Это - большая статья, посвященная 50-летию Сайдашева, с анализом 30-летней его творческой деятельности. На другой день телефонный звонок: "Почему дали статью без согласования? Срочно снимите!" Я сказал, что уже поздно, она напечатана". Так появилась статья к 50-летию композитора.

Только после речи Р. Муратова (первого секретаря Областного комитета), где он говорил о творчестве Сайдашева, вышло постановление о праздновании 50-летия Сайдашева ровно через месяц после памятной даты.

Торжества эти прошли при большой активности всей общественности города. Приехали гости из других городов и республик, неизвестно как узнавшие об этом событии. Юбилей Сайдашева стал поистине народным праздником, неожиданно для его организаторов и для самого Сайдашева.

На этих же торжествах Салиху Сайдашеву было присвоено звание Народного артиста Татарской АССР. Однако, зрительный зал встретил это сообщение сдержанно. Надо полагать потому, что все ждали большего. Ведь к этому времени многие композиторы уже давно успели получить звания народных артистов РСФСР и СССР, обладали многими орденами, сталинскими премиями и т.д.

 

 Еще одна полоса в жизни Сайдашева

Отстраненный от всех должностей, от дирижерского пульта и театра, перебиваясь случайными заработками, композитор находился в глубокой депрессии, хотя внешне был все тот же Сайдашев.

Отчуждение его шло и по линии духовной изоляции, и по линии материальных лишений. Все композиторы были на своих местах, у каждого была своя "ниша", свое рабочее место - фольклорный кабинет, радио, музфонд и т.д.

Так случилось, что официальный вакуум, который был создан вокруг Сайдашева, был заполнен всеобщей любовью к нему и признательностью татарского народа.

Возможно, именно в этот период появилось своего рода массовое движение - среди деятелей культуры и в народе - в защиту Сайдашева, что до сих пор живет в умах и в сердцах его современников.

Сайдашев все это знал. И он знал, что стоит выйти на улицу, как он будет окружен вниманием горожан. И он шел туда. Каждое утро тщательно брился, одевался , собирался как на работу и уходил из дома в привычное для него время. Он несколько минут простаивал у ворот театра, закуривал папиросу. Но эти стоянки были очень короткими, ибо первый же прохожий останавливался, потом другой, потом кто-то его куда-то приглашал и они вместе куда-то шли. И так до вечера.

Он везде был желанный гость. В честь его прихода непременно накрывали стол. И так продолжалось день за днем, месяц за месяцем, год за годом, с начала пятидесятых годов и до конца жизни. Не в этом ли трагедия личности?

 

 

               ПАМЯТНЫЙ  КАМЕНЬ  САЛИХУ САЙДАШЕВУ В ДЕРЕВНЕ  КЫЗЫЛ БАЙРАК            

 

 

Последние годы

…Наступал 1954 год - последний в его жизни. Друзья, близкие -кто как мог- старались его поддержать, подбодрить.

К концу лета общее состояние его заметно ухудшилось. Но, как всегда к врачам не обращался и никому не говорил об этом. Только его племянник Узбек Ахмеров, будучи врачом, стал замечать неладное, и после долгих споров настоял на том, чтобы он лег в на обследование в больницу.

Предварительный диагноз: киста в левом легком. Пролежал в клинике недолго, чувствовал себя неплохо и августе выписался домой, имея решение консилиума врачей направить его для дообследования, выбора тактики лечения в Институт хирургии имени А. В. Вишневского АМН в Москву. Видимо, никто не хотел брать на себя ответственность. Это же был Сайдашев!

Начались томительные дни ожидания поездки в Москву. Он не хотел туда ехать. Надеялся - авось пройдет. Бывало, говорил: "Я люблю Казань и не могу долго обходиться без нее".

Настал день отъезда. Как много людей пришло провожать и домой, и на вокзал!

И, наконец, пришла телеграмма: "Операция прошла успешно. Все идет хорошо".

Но случилось непредвиденное. В этот день сиделка - его жена - ушла домой. По природной скромности он постеснялся просить посторонних помочь ему встать, встал самостоятельно, но споткнулся, не удержался и упал. Состояние ухудшилось. По-видимому, разорвались швы, и открылось внутреннее кровотечение. Срочно в Москву вылетели его сын Альфред и племянник Узбек. Но они не успели. Он умер 16 декабря 1954 года. И мы уже никогда не узнаем, к чему были обращены его мысли в последний час, в одиночестве, вдали от родных, близких людей.

 

                                       в  музее               

Прощание с Сайдашевым

Весть о смерти Сайдашева потрясла всех. Этого не ждали. Было так неожиданно, так неправдоподобно, что наступило какое-то оцепенение.

Весть эта молниеносно облетела не только Казань, но и Москву. Для татарского населения Москвы он также был "наш Сайдаш".

Везли его в Казань на специально арендованном самолете…Сильный снегопад. Но сквозь снег с самолета видно черное пятно на земле, как будто большая оттаявшая поляна. Но это не оттаявшая земля, а огромная толпа людей, ожидавших со вчерашнего дня прибытия самолета с гробом Сайдашева…

И вот он впервые без улыбки, суровый лежит в фойе театра, а мимо проходят вереницы пришедших проститься с ним. Идет нескончаемый поток людей под рыдание скрипки Загида Хабибуллина, под звуки сайдашевского похоронного марша, проникающего в самые глубокие уголки души, марша, написанного им в память о своем друге Сакаеве и своей жене Валентине.

Под этот марш проводил его весь татарский народ, отдавая дань его гению, доброте, обаянию - человека, обиженного судьбой и людьми. Народу было так много, что улицы не вмещали этот поток. На протяжении всего пути до кладбища вдоль тротуаров стеной стояли люди. Люди на балконах, на крышах, даже на деревьях, растущих вдоль улицы. Это был всенародный, искренний, глубокий траур по любимому композитору.

Сайдашев похоронен на казанском кладбище в Ново-Татарской слободе.                                                            

 

***

Сайдашев не дожил до седин - всего 54 года - самый расцвет творчества. До сих пор никто не сравнялся с ним по тому огромному объему, продуктивности и своевременности работы, проделанной им в начале становления нашей музыкальной культуры. Он был сверходарен всеми степенями талантливости, талантливости во всем, к чему прикладывал руки. Гениальность его заключалась в том, что он по какому-то озарению чувствовал, понимал необходимость того, что он делает в данный исторический отрезок времени. Он обладал этим в полной мере. Он не был философом в прямом понимании этого слова. Но чутье художника было у него безошибочное. Он жил по внутренним законам, данным ему матерью, его религией и той интеллектуальной средой, которая окружала его на протяжении всей жизни.

Сайдашев - феноменальное явление в истории татарского народа. Также феноменальна и любовь к нему целого народа…

 

 

 

_____________________________________________________________________________

ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:

Команда Кочующие.

 _