Загадочная Лесо-Кяфарь

Загадочная Лесо-Кяфарь, или как сохранить древний памятник культуры.
   В нашей стране немало удивительных мест, привлекающих внимание, как историков, так и исследователей мистических тайн прошлого и настоящего. Но не обо всех известно широкой общественности. Возможно, это правильно. Ведь многочисленные туристы, не умеющие правильно себя вести и уважительно относиться к историческому достоянию нашей земли, могут нанести непоправимый вред этим ценнейшим памятникам старины. Однако, мне бы хотелось рассказать об одном уникальном месте, энергетика которого притягивает многих людей, устремляющихся туда не только ради интересной экскурсии, но и для того, чтобы это место помогло им найти ответы на волнующие вопросы и указать путь. 
   

   Лесо-Кяфарское городище или просто Лесо-Кяфарь — загадочный малоизученный уголок в Карачаево-Черкесской республике, близ станицы Сторожевой. 
Это место давно обросло невероятными легендами, делающими его еще более притягательным. Но что в нем особенного? Почему сюда устремляются толпы туристов и паломников? Историки не проявляют особого интереса к Лесо-Кяфари, серьезных исследований здесь не проводилось еще с советских времен. И это странно. Ведь здесь есть, что изучать и исследовать: дольмены, загадочные рисунки на камнях, руины  древних построек и многое другое. 

Опираясь на те исследования археологов, которые здесь проводились, можно сказать, что основную часть городища возвели примерно в XI веке. А вот, например, дольмены этого места гораздо старше и датируются приблизительно II тысячелетием до нашей эры. Но вот парадокс – столь древнее загадочное место не стало заповедной зоной, оно не охраняется государством. Наоборот, ученые увезли отсюда хорошо сохранившийся дольмен, который теперь является частью экспозиции музея в Ставрополе. 
С одной стороны, возможно, они защитили памятник архитектуры от уничтожения (местные жители периодически растаскивают плиты с городища для хозяйственных нужд). Но, с другой, они нарушили целостность самого городища. Однако, я не стану разбирать, правы они или нет. Меня интересует другое: чем этот глухой уголок в горах так притягивает обычных людей и что интересного могут здесь обнаружить историки и археологи?
  
История.
Если спросить любого историка, который слышал об этом городище, то он, вероятно, ответит, что это была столица древнего аланского царства X века. И это действительно так. Однако, это лишь «поздняя» история этого загадочного места, уходящая корнями в куда более древние времена.
 
   Первые упоминания об этом месте появились в XIX веке. В одном из военных сборников некий автор описывал место в верховьях реки Кяфарь, где находятся каменные статуи, здания с массивными стенами, на которых изображены животные и птицы. Но изучать городище начали только в середине прошлого века. Обнаруженные здесь дольмены были отнесены к эпохе Позднего Бронзового века (II-I тысячелетие до н.э). 

Какой народ и зачем строил эти дольмены пока остается загадкой. Считается, что после того, как основатели покинули это место, оно некоторое время оставалось пустующим, после чего сюда могли прийти сарматские племена. Это не доказано наверняка, однако, такое предположение не случайно. 
В Нижнем Архызе, который находится недалеко от Лесо-Кяфари и к которому тянется в горах древняя тропа, сарматы побывали. Поэтому не исключено, что и эти места стали их домом на какое-то время. А позже здесь поселились аланы. Точная датировка также неизвестна, но самые ранние аланские находки, сделанные в этом месте, относят к VII в. н.э., а самые поздние – к XIII в. Историки полагают, что это место стало резиденцией аланских правителей, а также приписывают ему статус политического центра древней Алании. Но царство аланов было разрушено монгольскими кочевниками. И с тех пор об этом месте многие забыли. А вспомнили только в XIX веке. Судя по различным письменным источникам, к тому времени здесь поселились адыги.
   Такова краткая история Лесо-Кяфарского городища. Однако, интерес ученых к этому месту, к сожалению, пока не столь велик, как интерес людей, обращающих внимание на тайные и мистические стороны явлений и предметов. 
  

Энергетика места.
Причин для высокого интереса всевозможных мистиков и эзотериков к Лесо-Кяфари предостаточно. Во-первых, его малоизученность дает повод для всевозможных фантазий и предположений, порой, самых невообразимых. А, во-вторых, энергетика этого места. Здесь она действительно необычная. Не раз мне приходилось слышать от многих людей, что есть в этом месте какая-то странная, необъяснимая сила. 
С этим соглашаются даже ярые скептики. Странности замечаешь еще на пути к поселку. Вдоль дороги растет множество деревьев и все они довольно необычной формы. Они будто искорежены под влиянием какой-то внешней силы. Возможно, это можно как-то объяснить воздействием нетипичных потоков энергии в этом месте. Что опять же подтверждает версию об исключительности данного района. 
      В теплые месяцы вы можете встретить здесь группы людей, производящих странные на первый взгляд действия. Приверженцы различных духовных практик давно облюбовали для себя это городище. Они уверены, что это настоящее место силы, поэтому различные ритуалы и медитации здесь дело довольно обыденное. Также стоит отметить, что и представители различных религий и верований считают эту землю своей исторически. Христиане, мусульмане, язычники – все находят здесь что-то, связанное с традициями и историей их народов. Едва ли можно осудить  их за это. Лесо-Кяфарь имеет настолько давнюю историю, что всевозможные наслоения культур просто сбивают с толку. Мне приходилось слышать разные версии от людей, занимающихся магией и эзотерикой. 
Одни рассказывали, что в древности это место было неким культовым центром, где жили жрецы с семьями и их помощники. А уничтожено оно было мощнейшим взрывом тысячи лет назад. Не стану делать никаких выводов из этих суждений, однако, странно то, что слышать это доводилось мне от разных людей, даже не знакомых друг с другом. Одним из подтверждений данной теории служит, по их мнению, одна особенность этого места. На стене городища, с внешней стороны, камни имеют характерный черный цвет. Это не краска и не копоть. Есть предположение, что они просто были оплавлены. Обычным огнем такого эффекта не достичь, это воздействие гораздо более высоких температур. Некоторые уверены, что это последствия большого взрыва в древности. Возможно, в будущем исследователи найдут ответ на эту загадку.
 
   Также бытует мнение, что это место охраняется древними магами, или белыми хранителями, которые иногда являются тем людям, которые этого достойны и готовы к общению с ними. Кроме всего прочего, здесь много дольменов, которые, как правило, строились не в произвольных местах, а только в тех, которые, по мнению их создателей, имели определенное и очень важное значение. Существует здесь, например, «Дольмен любви». Название, конечно, дали уже наши современники – туристы, которых здесь всегда предостаточно. 
Здесь многие знают предание, что в этом каменном склепе нашла последнее прибежище девушка, которая потеряла своего возлюбленного. Этот дольмен, как все остальные, покрыт многочисленными символами и знаками, в которых угадываются изображения животных, людей, а также свастика. Есть на городище и свой «Камень желаний». Есть поверие, что нужно полежать на нем какое-то время, загадав желание или попросив ответа на интересующий вопрос, и тогда желание (если оно от чистого сердца) исполнится, а ответ придет сам собой. 
   Все это и еще множество версий можно услышать об этом месте. Как к ним относиться, решать каждому для себя. Исходя из личного опыта пребывания на городище, скажу так: если даже отбросить домыслы, гипотезы, мистику и все подобное, то посещение Лесо-Кяфари все равно произведет на вас особое впечатление.
 Это место в равной степени притягивает к себе людей и пугает их. Например, люди отчего-то не желают останавливаться на ночевку в самом городище, а спускаются вниз, за его пределы. Наша группа все же решилась на это. Впечатления остались довольно незабываемые. Ночью постоянно ощущается чье-то присутствие в лесу, как будто за вами наблюдают, порой слышатся странные звуки и будто шаги, хотя ночью здесь точно никого не бывает. Что касается физических ощущений, то они довольно необычны, будто по телу идут легкие вибрации. Не берусь судить, с чем это связано. Но факт остается фактом. 
 

Территория городища.
Что же на сегодняшний день представляет собой Лесо-Кяфарь? Городище находится в труднодоступном месте, до которого не добраться на машине. От поселка вдоль реки Кяфарь можно пройти только пешком и только тогда, когда она не разлилась от дождей. Вся территория комплекса уходит вверх и начинается зарослями больших деревьев, среди которых преобладает бук. Длина городища около двух километров, ширина – от 50-ти до 200 метров. Тропа отчетливо видна, однако, местами она довольна крутая. 
Вскоре появляются первые каменные глыбы, на которых нанесены различные изображения. Некоторые из них хорошо различимы. На одном из первых камней изображены квадраты, вписанные один в другой. Такие камни называют «вавилонами». Считается, что они предназначались для гадания жрецами культа. На других камнях, а также дольменах, среди всего прочего, изображены кресты. Возможно, именно поэтому река и само городище было названо Кяфарь, что у мусульман означает «неверный», то есть представитель иной (не мусульманской) веры. 
Но в целом смысл рисунков на камнях еще не расшифрован. Будущим исследователям предстоит объемная работа. Справа протянулись остатки крепостной стены. Отмечу, что все оборонительные стены комплекса возведены очень профессионально, именно поэтому они являлись надежной защитой с севера и сохранились спустя столько лет. Характерная кладка позволяет отнести стену и ряд других построек к эпохе раннего средневековья.
 
   Тропа уходит все дальше вверх и приводит к небольшой площадке, похожей на святилище. Здесь сохранились две стены. В одной из них – небольшое углубление, а на вершине второй – площадка из массивных каменных плит, покрытых рисунками, а также два больших плоских камня, один из которых прозван «Черепахой» из-за сходства его формы с этим земноводным. Возможно, это были жертвенные камни. И сегодня многие туристы и паломники оставляют на них свечи или что-то съестное. К площадке ведет вырубленная в скале лестница. 
Отсюда хорошо видна вся долина внизу. А недалеко от скалы можно увидеть характерные углубления в земле - остатки древних захоронений. 
   Дольмены находятся еще выше по склону. Двигаясь вверх по тропе, можно заметить, что становятся четко различимы линии улиц и кварталов. В этом районе - между святилищем и дольменами расположены некие постройки, вернее, то, что от них осталось. Конечно, местные жители нанесли серьезный ущерб городищу, унося отсюда камни для хозяйственных нужд, но еще и сегодня отчетливо видны периметры здешних построек, которых довольно много.  
Материалом для их строительства послужил рваный песчаник, а раствор здесь не использовался вовсе. Их размеры различны, встречаются постройки, состоящие из одной, двух, трех и более комнат.  Нет точных сведений, чем именно являлись эти строения. Возможно, это были жилые дома, а, быть может, и что-то другое. Вероятно, их предназначение могло быть различным, в зависимости от эпохи. Аланы могли в них жить, но, если данные помещения  были возведены задолго до них, тогда они могли использоваться для других целей. Отдельные исследователи считают, что в древности городище могло служить целям некоего культа и жить здесь могли только жрецы, то есть, небольшая группа людей. А, значит, основная масса строений была либо для хозяйственных нужд, либо для каких-либо ритуальных действий.  Но, повторюсь, точных данных пока нет. 
 
   Продвигаясь дальше, можно увидеть тот самый «Камень желаний», а также некое подобие дольмена, только меньшего размера, на котором находится камень с круглым отверстием в центре. Вероятно, у него было тоже некое культовое предназначение. Тропа ведет к обрыву, которым заканчивается территория, прозванная «Шпилем». Чтобы добраться до дольменов, нужно спуститься в седловину, за которой следует крутой подъем к «Иордану» – так прозвали это место (легенда гласит, что это имя отшельника, когда-то жившего в этих местах). Дольмены расположены недалеко друг от друга. Аланы стали использовать их как погребальные камеры для представителей знати. Для незнатных жителей предназначались полуподземные склепы, которые также можно здесь увидеть.
   На этом участке расположено около полутора десятков дольменов, но, к сожалению, они находятся в весьма плачевном состоянии. Некоторые разобраны, другие наполовину в земле. Вероятно, кто-то из местных жителей пытался их «спасти», для чего скрепил некоторые плиты цементом. Единственный хорошо сохранившийся дольмен был вывезен в ставропольский музей еще в 50-х годах прошлого века, где он и выставляется сегодня под названием «Мавзолей аланского вождя XI века». На оставшихся дольменах все-таки еще четко различимы рисунки – руны, животные, кресты. Это гигантское поле для изучения. Разгадка этих изображений, без сомнения, прольет свет на всю историю этого места.  
 
   Как упоминалось выше, городище было предметом изучения еще в советское время. Его первыми серьезными исследователями стали Акритас П.Г., который возглавил экспедицию студентов педагогического института Пятигорска,  Кузнецов В.А., составивший подробное описание комплекса, а также Марковин В.И., датировавший здешние дольмены эпохой бронзы. 
К сожалению, после 90-х годов прошлого века никаких серьезных исследований на городище не проводилось. Да и большинство предыдущих сведений, полученных при изучении Лесо-Кяфари, не были опубликованы. Это уникальное место продолжает разрушаться под воздействием природного и человеческого факторов. Остается надеяться, что ученые вновь «вспомнят» о нем и предпримут все необходимое, чтобы изучить его как можно лучше и сохранить этот древнейший памятник культуры на долгие годы. 
   

ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ
Древнее аланское городище Лесо-Кяфар или Шпиль
В Военном сборнике №1 за1860 год появилась статья, где анонимный автор (А-Д.Г) пишет, что в верховьях Кяфара «находится множество различных статуй и фигур, высеченных на камне, и есть также большое здание, стены которого, по словам туземцев, исписаны надписями и разрисованы изображениями рыцарей, зверей, птиц и рыб».

Эти слова относятся к Кяфарскому городищу, долгое время остававшемуся неизвестным науке из-за своего расположения в труднодоступном месте.
Однако командование Линии знало о нем и в 1843 году при строительстве Надеждинских укреплений станицы Сторожевой солдаты брали камень с этого городища.
Кяфарское городище занимает длинную возвышенность между реками Кяфарь и нижней частью реки Кривой. Городище имеет протяженность около двух километров, при ширине от 50 до 200 метров. Возвышенность с городищем называется Шпиль, а следующее через седловину за Шпилем возвышение, где расположен аланские могильники большинство дольменов – Иордан (или Ордан).
Перед городищем на полянах располагался неукрепленный посад, однако сейчас только ранней весной там видны кое-где кучки камней, поскольку все строения давно разобраны на камень для строительства. В советское время на месте посада был заложен фруктовый сад, ныне одичавший.

Исследование городища началось в 1952–53 годах экспедициями Пятигорского пединститута под руководством П.Г.Акритасаи В.А.Кузнецова, бывшего тогда еще студентом. В1972 и1975 гг. изучением дольменов на Иордане занимался В.И.Марковин, доказавший их происхождение в эпоху поздней бронзы. В 1985 и 1988 годах раскопки на Шпиле провел Х.Х.Биджиев, исследовавший несколько жилых домов. Один из них имел большую площадь, что дало основание В.А.Кузнецову говорить о Кяфарском городище как о фамильном замке известного правителя Алании XI века – Дургулеля Великого. В 1991–94 годах экспедиции И.А.Аржанцевой провели раскопки культового комплекса Шпиля. Была составлена топографическая карта городища.
Все проведенные исследования охватывают только незначительную часть Кяфарского городища и оно остается, посути дела, почти не исследованным. К сожалению, материалы проведенных раскопок большей частью не опубликованы. А научную пустоту заполняют дикие гипотезы: о принадлежности городища атлантам (не путать с аланами) или о существовании на Кяфаре почти второго Бермудского треугольника с льющейся на Землю космической энергией («…не закрытый пуп Земли» как пел Высоцкий). Можно долго изумляться такой глупости, однако появляются весьма активные сторонники этих гипотез и начинают перестраивать дольмены по своему видению, закрепляя конструкцию бетоном. Это уже не смех, поскольку идет разрушение городища.
Летом 1996 года бульдозер Сторожевского лесхоза снес на городище главную (и единственную) улицу, хорошо видимую в те времена. Дело рассматривалось полтора года и в конце концов ст. советник юстиции Б.О.Дагужиев отписал, «…какого-либо ущерба при проведении лесхозом дороги не причинено». Действительно, сколько стоит улица древнего города?
К настоящему времени понятно, что Кяфарское городище многослойно. От наиболее древнего периода (I –II тысячелетие до н.э.) остались дольмены, из которых 3–4 расположены на Шпиле, а остальные, 12-15 находятся на Иордане. Аланы, занимавшие городище до XIII века н.э. использовали древние гробницы–дольмены для своих погребений.

Один из дольменов, находящийся сейчас в ставропольском музее, украшен изображениями людей, животных, бытовых сцен, мифических существ. Понятно, что такой дольмен служил местом погребения людей знатного происхождения. Кто был первоначальным создателем дольменов и куда исчезли эти племена – можно только предполагать, не имея каких-либо надежных оснований. Возможно, что после «дольменщиков» городище некоторое время было необитаемо, но в меото-сарматский период (IV в. До н.э. –первые века н.э.) городище снова заселено. Кто были насельники?
И. А. Аржанцева считает раннюю керамику на культовом комплексе меотской, однако слово «меоты» не является этнонимом, а обозначает разноязычные племена, жившие вблизи Меотиды (Азовскогоморя). Насельниками Кяфарского городища могли быть и сарматы, учитывая близость Нижнего Архыза, где присутствие сарматов доказывается в публикациях С. Ф. Варченко и А. Ю. Погребного, а также Н. А. Тихонова.

Неизвестно нам и время появления первых алан на Кяфарском городище. Ираноязычные кочевники–аланы появились на Кавказе в I в. н.э. Через несколько веков они известны уже как оседлое население, основавшее (или продолжившее) многочисленные городища в предгорьях Кавказа. Самый ранний, происходящий из Кяфарского городища немногочисленный аланский инвентарь относится к VII веку н.э. Что касается заката Кяфарского городища, то на территории посада встречается золотоордынская керамика, т.е. в первой половине XIII века Кяфарское городище продолжало существовать. Во времена Кавказской войны по Кяфарю жили многочисленные адыгские (черкесские) племена.

Как попасть на городище? От поселка Лесокяфарь, куда ходят автобусы из ст.Зеленчукской, вверх по Кяфарю 1.8 километра. Дорога идет сначала вдоль реки, а после прохождения заболоченного участка уходит в лес. Городище (Шпиль) уже в идно с этой точки. От поляны перед входом (бывший посад) по тропе начинается подъем на городище. Координаты входа: λ=41°25′.891, φ= 43°45′.942. Интересные объекты, отмеченные на плане И. Аржанцевой и З. Албеговой видны с первых шагов. Справа от тропы лежит камень с выбитым на нем «вавилоном» (системой вписанных квадратов), служившим по предположению И. Аржанцевой и З. Албеговой местом для гадания жрецов.

Несколькими метрами выше, слева от дороги расположен камень с выбитыми христианскими крестами. Христианские кресты часто встречаются на Кяфарском городище. Они видны на отдельных камнях и даже дольменах. Да и самоназвание Кяфарь происходит от слова «кафир»-неверный, как обозначают мусульмане всех людей не их веры. Для пришедших в эти места мусульман, Кяфарь стал рекой неверных, поскольку везде встречались символы христианства.

Выше по тропе метров на 80 справа видна группа плит, одна из которых полностью разрисована изображениями оленей и крестов. Другие плиты с изображениями оленей лежат по другую сторону дороги. Метров через 200 вверх от плиты справа в лесу виден самый интересный объект городища – культовый комплекс, представляющий из себя две скалы–останца. На плоскости одного останца, куда ведут ступени, расположены жертвенные камни. После принятия христианства перед жертвенными камнями была построена церковь, фундамент которой хорошо виден. На камнях культового комплекса видны изображения вавилонов. Экспедицией И. А. Аржанцевой между двумя останцами была раскопана камера, в которую спускались ступени. Вход в камеру был замурован. В камере найдены фрагменты керамики и кости человека. Неясно, было ли это погребение или тюремная камера.

Еще дальше культового комплекса, слева от тропы видна оборонительная стена, высота которой в отдельных местах доходит до трех метров. Выше стены начинается плоская часть Шпиля с хорошо видимыми фундаментами домов. Плотная застроенность городища видна на фрагменте плана, составленного экспедицией И.А. Аржанцевой.
 
Пройдя сотню метров по плоской части городища и подойдя к обрывистому краю в сторону реки Кривой можно увидеть дольмен, у которого хорошо сохранилась передняя плита с круглым отверстием. Недалеко видны части двух других дольменов. На продолжающемся далее городище видны многочисленные остатки жилых домов и двух небольших церквей. Городище кончается крутым обрывом. Чтобы пройти на Иордан, следует не доходя до конца городища спуститься направо под обрывистую часть, где идет тропа, и пройдя седловину подняться на Иордан. Множество приходящих туристов проложили на Иордане хорошо видимые тропы, которые ведут от одного дольмена к другому.
 
Кроме дольменов на Иордане видны многочисленные полуподземные склепы−погребения алан не знатного происхождения. Песчаниковые плиты для дольменов и полуподземных склепов добывались в каменоломнях, одна из которых находится на правом берегу Кривой, недалеко от входа на городище. Рядом с каменоломней расположен небольшой грот. Кяфарское городище и Нижне-Архызское существовали одновременно. На это указывает участок мощеной древней дороги между двумя городищами. По всей видимости, еще одна дорога шла мимо Иордана на хребет Мыцешта в сторону Старого жилища (современный Архыз) и далее через перевал Пхия на Лабу, откуда несложно пройти к морю через перевал Дамхурц.
  

Кяфарское городище

Начиная с 1974 г., экспедиция Карачаево-Черкесского научно-исследовательского института проводит планомерное изучение средневековых поселений Карачаево-Черкесии. В 1985—1986 гг. экспедиция провела разведки и раскопки в Карачаево-Черкесии, в Краснодарском и Ставропольском краях. Нами были обследованы памятники Карачаевского, Малокарачаевского, Зеленчукского (КЧАО), Шпаковского (Ставропольский край) и Новокубанского (Краснодарский край).

Целью статьи является подведение предварительных итогов работ и скорейшее введение новых историко-археологических источников в научный оборот. Кяфарское городище На первом этапе работы основные силы экспедиции были сосредоточены на Кяфарском городище в Карачаево-Черкесии. Это диктовалось неизученностью и интенсивностью разрушения памятника. Я с 1969 года систематически посещал этот интересный археологический комплекс и удивлялся относительно хорошей сохранности различных объектов на его территории. Вообще, как показали результаты многолетних работ, в горной части области встречается еще немало памятников хорошей сохранности. В качестве примера можно называть крепостные сооружения Амгатинского, Клевцовского, Джалан-Колского городищ и погребальные памятники Индыш-баши, Джанукку и другие. Но лучше, чем где-либо, сохранялись до последнего времени различные объекты в Кяфарском городище. Однако нынешнее состояние его свидетельствует, что памятник интенсивно разрушается. Достаточно сказать, что раньше на городище многим жилым и хозяйственным постройкам не хватало лишь верхнего перекрытия. Особенно хорошо сохранялись оборонительные сооружения и стены построек. Одной из главных причин разрушения является то, что территория городища сплошь заросла буковым лесом. Густо расположенные большие деревья и их корни активно разрушают и хозяйственные постройки, ибо многие из них растут внутри и на стенах построек. Вследствие названных обстоятельств, было решено в 1985 г. в первую очередь провести работы на этом памятнике.
 
Памятник располагается в 5-ти км. к югу от поселка Лесо-Кяфар Зеленчукского района КЧАО и состоит из двух частей — городища и селище. Длина городища составляет — 1260 м., максимальная ширина — 200 м. Общая площадь более 10 га. Селище расположено в долине р. Кяфар и известно в литературе под названием «Кяфарское городище». Городище занимает вершину хребта, вытянутого с севера к югу, и известно под названием «Городище Шпиль». Это единый комплекс, поэтому будет более правильно весь комплекс называть Кяфарское городище.

На территории и в окрестности городища расположено несколько могильников, состоявших из дольменообразных склепов, каменных ящиков и гробниц, изучавшихся Е. Д. Фелицыным, В. А, Кузнецовым 4, В. И. Марковиным. Городище открыто в 1952 г. экспедицией Пятигорского госпединститута под руководством П. Г. Акритаса и впервые было обследовано В. А. Кузнецовым в 1952 — 1953 гг. Но имеются и более ранние сведения о памятниках верховьев р. Кяфар. Так, разнообразные памятники оттуда упоминаются на карте, составленной не позже 1840-х гг. Древнее укрепление на Кяфаре отмечает в своей карте Е. Д. Фелицин. О памятниках на Кяфаре писал и анонимный автор военного сборника, изданного в 1860 г. Перечисляя самые разнообразные памятники у аула Сидова, он сообщал: «Вообще в верховьях малодоступного для нас Кяфара находится множество различных статуй и фигур, высеченных на камне, и есть также большое здание, стены которого, по словам туземцев, исписаны надписями и разрисованы изображениями рыцарей, зверей, птиц и рыб». Древнюю крепость упоминает в своих мемуарах участник строительства Надеждинского укрепления на р. Кяфар Д. В. Ракович.
 
Как было отмечено, впервые памятник обстоятельно описал В. А. Кузнецов. Однако раскопок на городище он не вел. В 1985 и 1988 гг. экспедицией института исследованы крепостные, жилые, хозяйственные и культовые постройки. На двух раскопах площадью 658 кв. м. изучены многокамерные постройки, заложены  несколько  шурфов  и  снят  план   памятника.   Памятник,   как   было   отмечено,   представляет   собой   целый археологический комплекс, состоящий из трех частей: городища, селища и могильников.
Городище занимает вершину хребта, ограниченного с юга, запада и востока неприступными обрывами. С западной, восточной и северной стороны он ограничен течениями рек Кяфар и Кривой. Селище располагается у подножья хребта в долине р. Кяфар. Могильники находятся на вершине горы — хребта к югу от него.

Как было отмечено, хребет, на вершине которого расположена укрепленная часть памятника, хорошо защищен глубокими балками и крутыми склонами скал. Он постепенно понижается к северу. Здесь (с северной стороны) у подножья горы-останца в долине реки Кяфар располагается селище, заросшее фруктовыми деревьями и буковым лесом. Вследствие легкой доступности постройки селища целиком разобраны. В лесу можно проследить только основания различных каменных построек. Камни из стен построек селища в разное время были разобраны   на   строительство   жилых   домов   станицы   Сторожевой. Путь к вершине останца располагается здесь. С территории селища к городищу ведет тропа по довольно крутому склону останца. С остальных сторон в городище практически попасть нельзя. Только с северной стороны можно попасть на территорию городища. Поэтому оно с северной стороны было укреплено двойной линией крепостных стен. Первая, или внешняя оборонительная стена, прикрывает городище с северной стороны. Она тянется с востока к западу и имеет дугообразную форму. Общая длина ее составляет 430 м. и сооружена из рваного камня — песчаника без раствора. Стена сохранилась плохо, местами разобрана. Но и на наиболее хорошо сохранившихся участках высота стен доходит и сейчас до 1,7 м., ширина — 2,40 — 3,20 м. Выезд был сооружен ближе к западному углу стены и надежно прикрыт выступами стены и естественными преградами. Наиболее хорошо сохранилась вторая оборонительная стена, сооруженная в 300 м. к югу от первой стены. Общая протяженность стены от востока к западу составляет 135 м (рис. 3). Ширина внутренней оборонительной стены на сохранившихся участках составляет от 1,40 до 2,70 м. В высоту она сохранилась местами от 2 до 3 м.

Стена имеет внутренний и внешний панцири, и пространство между ними забутовано мелкими камнями. Она сооружена из рваного неотесанного камня-песчаника. Но он подобран очень аккуратно и поэтому кладка осуществлена довольно квалифицированно. В нижней части во многих места; использованы в основном плиты самых различных размеров. Следует отметить как характерную деталь стены то, что наблюдается уменьшение (сужение) ширины стены к верху, т. е. внизу стена шире. Вторая стена, как и первая, поставлена без фундамент. Какие-либо нивелировочные работы перед строительством проведены не были. Строители не пытались заглубить стену или создать для нее протяженное снивелированное ложе, они вели кладку непосредственно по рельефу. Тем не менее она соору жена довольно прочно и квалифицированно, лучшим доказательством чему является прекрасная сохранность ее до сих пор. Въезд был сооружен в центральной части ее и прочно прикрыт выступами на стене, а также естественными преградами. Он особенно надежно прикрыт с западной стороны скалой, выполняющей функции бастиона. В целом оборонительные стены сооружены очень квалифицированно и надежно прикрывали городище с северной стороны.
Камень для оборонительных и других сооружений добывали к северу от городища. Здесь на склоне горы хорошо сохранился древний карьер, где добывали камень необходимый для строительных работ. К югу от второй оборонительной стены располагается основная, застроенная площадь городища. Правда, постройки имеются и между первой и второй оборонительными стенами.

Но большинство из них расположено к югу от второй крепостной стены. Здесь находится вершина хребта. Вся его вершина занят; постройками. Они, видимо, представляют собой остатки жилых и хозяйственных  сооружений.   Их  стены  до  сих   пор   настолько хорошо сохранились, что видны отдельные комнаты, входы и дру- элементы конструкции. На многих участках четко прослеживаются улицы, переулки, кварталы. Постройки все сооружены из  рваного  песчаника   без   раствора   и   имеют  различные размеры. Есть постройки одно-, двух-, трёх-, и четырёхкомнатные. Некоторые постройки имеют ещё больше комнат. Постройки обычно вытянуты с севера к югу или с запада к востоку.
 
Стены построек сохранились на высоту до 1 — 1,5м. Толщина стен составляет 0,50—0,80м. Вход к постройкам сооружен с различных сторон. Встречаются постройки с входом с северной, северо-восточной, западной стороны. Ширина входа колеблется от 0,50 до 0,80 м. Большинство их стандартны и составляют 0,70 м. Отдельные комнаты в постройках имеют также различные размеры: 5×4; 5×5; 4,70×8,0; 6×3 м. и т.д.

Как было сказано, стены построек сложены из рваного камня без раствора, всухую. Многие из них сложены очень грубо. Но встречаются постройки, сооруженные очень хорошо и монументально. Такие постройки преобладают в центральной части городища, ближе к южной части останца. Наиболее монументальной является постройка, состоящая из 12 комнат. Это наиболее хорошо сохранившийся комплекс на городище. Помимо этого, он отличается тем, что камни хорошо подобраны и уложены.

Длина постройки составляет 23 м., ширина — 11,5м., при толщине стен от 0,7 до 1,2 м. Стены постройки сохранились на высоту до 1,5 м. Постройка имеет 5 входов шириной 0,70 м. Четыре из них сооружены на Западной стене, один на северо-восточном углу постройки. Она была сооружена тщательно, камни  подобраны  и  уложены  хорошо,  и,  вообще,  постройка   монументальна по сравнению с другими. Видимо, описываемая постройка принадлежит не рядовому жителю поселения. Можно предположить, что постройка принадлежала представителю феодальной верхушки. В целом место, где расположен этот комплекс, было очень плотно застроено и постройки отличаются монументальностью. Здесь, видимо, находились жилища господствующей знати.

 
Помимо того, недалеко от описанного объекта находятся остатки постройки, судя по сохранившейся части, напоминающей остатки христианской церкви. Следовательно, на этом участке находился и религиозный центр поселения. Вторая постройка, обследованная нами, располагается в 220 м. к югу от въезда второй крепостной стены. Она сохранилась далеко не лучше, чем остальные постройки. И это не самый большой и монументальный комплекс. Он относится к рядовым постройкам городища. На городище имеются постройки, как уже сказали, более монументальные и хорошей сохранности. Описываемый комплекс состоит из пяти комнат. Четыре из них связаны друг с другом.

Причем три из них вытянуты с востока к западу. Четвертая комната примыкает к ним с юга. Пятая комната не связана с предыдущими и располагается к востоку от комнаты № 4. Длина постройки с востока на запад — 19,70 м., ширина    (по центру комнаты № 4) — 10,5 м. Стены постройки выложены из грубого рваного камня без раствора,    насухо.    Плиты    имеют   самые   различные   размеры: 1,20X0,6 м, 1,00X6,0 м, 0,80X0,60 м, 0,60X0,40 м, 0,40X0,40 м, 0,4×0,2 м. и т. д. В нижней части и по углам обычно использованы большие плиты, строение сооружено без фундамента. Нижние камни постройки покоятся на скале — материке. Стены ее сохранились в высоту от 0,35 до 1 м.  Ширина составляет от 0,40 до 0,60 м. Комната № 1, расположенная с восточной стороны постройки, имеет размеры (полезная площадь по центру) — 4,60×3,40 м. Вход сооружен  на  северо-западном  углу   Основание его было уложено обработанными каменными плитами. Ширина входа составляет — 0,85 м.
 
Восточная стена комнаты (она является также восточной стеной постройки) кривая, поэтому северо-восточный угол ее не прямоугольный. Вторая комната расположена к западу от комнаты № 1 и имеет размеры 6,00×2,80 м., вход и в эту комнату был сооружен на северо-западном углу, с размерами 0,82 м.  Комната № 3 расположена к западу от комнаты № 2 и имеет размеры (полезная площадь по центру) — 6,30х3,50 м. Вход в комнату был сооружен в середине северной стены. Ширина входа 0,70 м. Основание входа уложено обработанными каменными плитами. Комната № 4 примыкает к комнате № 2 с юга и имеет размеры (полезная площадь по центру) — 5,60×2,30 м.

Вход в комнату сооружен с восточной стороны. Ширина входа — 0,48 м. Комната № 5 (или постройка № 2) расположена в 3,7 м. к востоку от комнаты № 4, и к югу от комнаты № 1. Размеры ее по центру — 3×2,4 м. Вход в нее не прослежен. В заключение следует отметить, что пол комнаты № 1 был уложен обработанными каменными плитами. Они лежали на глубине от 1,43 до  1,70 м. ст. «о» репера. Комната № 5 не соединена с другими комнатами, но не вызывает сомнения, что они все составляют одну усадьбу. Северная часть комнаты № 3 продолжена к западу и выходит за рамки постройки. Возможно, тут были какие-то собрания, но без раскопок трудно конкретно что-либо сказать. Следует отметить, что во время расчистки постройки, в западной части, найден камень с изображением христианского креста. Других находок нет.
 
Одним из интереснейших объектов Кяфарского городища, на мой взгляд, является скала-останец, расположенная в 35—40 м. к западу от тропинки и в 320 м. к северо-западу от вышеописанной постройки. Останец вытянут с юга к северу и имеет фактически недоступные обрывистые края. Вершина его ровная и расширяется к югу. Длина с юга к северу (по центру) — 42 м. Максимальная ширина (по центру) — 18—19 м. (16). К вершине останца ведет лестница, высеченная на скале. Она высечена на южном склоне останца и сохранилась хорошо. Всего сохранились 15 ступенек. Их размеры: длина от 0,89 до 1,26 м. ширина — от 0,47 до 0,57 м., высота — от 0,29 до 0,31 м.

На вершине останца прослеживаются остатки каменных построек, аналогичных вышеописанным. Но последние сохранились хуже, и каменные плиты разбросаны по всей площади останца. Такая плохая сохранность, по сравнению с другими постройками городища, объясняется тем, что они расположены ближе к населенному пункту, и скала-останец пользуется большой популярностью среди жителей хутора Лесо-Кяфар и станицы Сторожевая. Жители соседних населенных пунктов часто посещают скалу. Особенно часто бывают здесь дети и подростки, которые на досуге бросают камни с высокой вершины скалы вниз, в долину реки Кяфар, взятые из стенок вышеотмеченных построек. На самом западном краю скалы — останца лежит огромная песчаниковая плита длиной — 3,60—3,70 м., максимальной ширины — 2—2,20 м., высоты — 0,45—0,50 м. Точнее, плита стоит на четырех подложенных под нее камнях. К югу от нее лежит другая плита — чашечный камень, т. е. ближе к западному углу камень сверху имеет ямку, выдолбленную рукой человека. К югу от скалы — останца располагается другая скала, напоминающая гриб или столб высотой более 10 м. Последняя небольшая по размеру, имеет совершенно отвесные стенки и расположена в 4,7 м. от останца.
 
Возможно, в древности между ними была какая-то связь. В целом скала-останец с отвесными стенками, на вершину которых ведет широкая лестница, огромная плита на четырех ножках и плита с круглой ямой, соседняя «скала-столб», головокружительный обрыв с бурлящим внизу Кяфаром производят очень сильное, таинственное впечатление даже на современного посетителя.

Лично у меня эти объекты (совместно с великолепно сохранившимися крепостными и жилыми постройками) при каждом новом посещении вызывают странное, порой труднообъяснимое чувство. Тянется тонкая нить в седую древность, мысленно переносишься в эпоху средневековья, насыщенную бурными событиями. Можно мысленно представить себе, какое воздействие объект производил на средневековое население, все стороны жизни которого были связаны с религиозными представлениями. Возможно, в этом месте находился какой-то культовый центр, как полагает В. А. Кузнецов, но без раскопок трудно сказать что-либо о них конкретнее.
 
Стационарные раскопки на этом объекте и других участках городища могут дать в руки археологов очень ценный, и даже неожиданный материал. Наконец, надо отметить, что в 60 м. к северу от первой оборонительной стены (от въезда) на восточной обочине тропинки лежит песчаниковая плита с размерами 1,94×1,90 м. На поверхности плиты имеются различные знаки. К сожалению, они сохранились плохо. Но большинство из них напоминает знак в виде креста.

Во время работы на городище никаких датирующих находок не найдено. Это затрудняет датировку памятника. Можно только отметить, что характер кладки оборонительных стен и других построек не оставляет сомнения в том, что памятник принадлежит к раннему средневековью. Могильники, относящиеся к городищу, были специально исследованы В. А. Кузнецовым и В. И. Марковиным. В. А. Кузнецов суммарно датирует — VIII—XII вв. н.э.13, По мнению В. И. Марковина, дольменообразные склепы городища были сооружены в эпоху бронзы и были использованы средневековым населением в XII—XIII вв. как место захоронения знати. Поскольку эти погребения принадлежат населению, обитавшему на городище, его ориентировочно тоже можно относить к этому времени, не исключая и XIII в.
(с) Х. Х. Биджиев Исследование средневековых поселений Карачаево-Черкесии и степного Предкавказья, 1985-1986гг.

  
Тайна царской гробницы
Воины и христиане
В северо-восточных отрогах Кавказского хребта, в долине реки Большой Зеленчук, в VII – XIII веках располагались столица и духовный центр Аланского государства (широко известные в науке как Нижнеархызское и Кяфарское городища). Мощные оборонительные укрепления, величественные христианские храмы, добротные жилища горожан – все эти, дошедшие до нас, сокровища аланской культуры говорят о том, что здесь находилась резиденция аланских правителей, и именно здесь археологами обнаружен некрополь с дольменообразными гробницами, по всей видимости, принадлежавшими членам правившей аланской династии. Одна из этих гробниц, так называемый склеп с реки Кривой, или Кяфарская гробница, выделяется среди остальных не только размерами, но и уникальными рельефными изображениями, покрывающими все ее стены снаружи (рис. 1, 2).

В разные времена исследователи предпринимали неоднократные попытки смыслового анализа этих изображений, приводившие к различным истолкованиям. Одни приходили к выводу о значительном присутствии в изобразительных композициях рельефа гробницы христианской символики, а иногда видели в них даже ветхозаветные или евангельские сюжеты.

При этом, отдельные персонажи этих композиций представлялись одетыми в монашеские головные уборы с архиерейским облачением служителей христианского культа. Другие исследователи рельефов, напротив, считали присутствие в них христианских священнослужителей малоубедительным, утверждая, что рельефы обозначены дохристианской символикой. Иные напрямую называют персонажи сюжетов рельефа в широких одеждах — священными женскими образами, одетыми в «неопоясанные рубахи». В поисках истины и мы попытаемся заглянуть в те времена и в тот мир, в пространстве которого была возведена и насыщена духовным смыслом гробница аланского правителя (7, с. 12). Для этого проведем небольшой исторический экскурс.

Начиная с IV века, Византийская империя устанавливает тесные и систематические контакты с активной военно-политической силой Северного Кавказа – аланским племенным объединением. Скорее всего, именно с этого времени аланская аристократия близко знакомится, а возможно, и частично воспринимает византийское христианство. Уже в VIII – IX веках формируется единая социально-культурная общность алан, постепенно оформившаяся в раннегосударственную структуру, для стабилизации которой была жизненно необходима сильная централизованная мировая религия.
Датой официального принятия Аланией христианства принято считать начало Х века. Именно в это время византийский патриарх Николай Мистик в письмах к архиепископу Алании Петру просил в деле христианизации особое внимание и «крайнюю осторожность» проявить «в отношении людей знатных и властных», в отношении же «простых людей» он позволял «допускать строгость». В одном из своих писем архиепископу он отмечал: «Ты сам понимаешь, что нелегко дается переход от языческой жизни к строгости Евангелия» (рис. 3, 4, 5).

К середине Х века византийский император Константин Багрянородный именует царя Алании «духовным сыном императора». Возможно, император являлся крестным отцом царя Алании, таким же, каким он был и для киевской княгини Ольги, жены князя Игоря, правительницы Руси (Константин крестил княгиню в 957 году) (рис. 6, 7, 8, 9).
 
Любопытны мнения современников о средневековой Алании. Так, в арабской хронике того времени «Худуд-ал-Алам» говорится: «Царь алан христианин. Среди них имеются как христиане, так и идолопоклонники. Часть населения горцы, а часть – жители равнины…». Грузинская летопись XI века описывает алан той поры так: «Аланы являются христианами. Это достойный почтения народ. Они любят родниться и любят своих родственников, умеют хранить дружбу, познавать врага. Любят поддерживать соседство, они хлебосольны, хорошо умеют править страной, отличные воины, прекрасно владеют оружием, в бою едины и помогают друг другу… умеют строить отличные башни, крепости, замки, мосты, переправы, все, что необходимо в войнах. Прекрасно умеют строить церкви и изготовлять церковную утварь. Исключительно высоко в них почитание старших, особенно стариков…» (2, с. 85, 89) (рис. 10, 11, 12).

Именно к Х веку возводит В.И.Абаев титул аланского правителя Cæzæron (цезарь, царь), зафиксированный народной традицией за фамилией Царазонта, к которой, относился живший в XII веке осетинский царевич Сослан-Давид, муж и соправитель грузинской царицы Тамар. Титул аланского царя, перешедший на весь царский род, говорит о развитой идеологии государственной власти в средневековой Алании. Род (династия) Царазонта на протяжении X – XV веков занимал ведущее место в социальной иерархии алано-осетинского общества. В ходе татаро-монгольского нашествия в конце 30-х годов XIII века аланские феодалы потеряли основные земли на равнине, но укрепили свои владения в горах. Постепенно, с утратой государственности и ее институтов, память о роде Царазонта перешла в народные генеалогические предания, связывая с ним многие осетинские фамилии.
Рассматриваемая нами Кяфарская гробница считается последним пристанищем аланского царя Дургулеля (Дорголела) Великого (вторая половина XI века), но это не единственный царский склеп, дошедший до нашего времени. В Алагирском ущелье Осетии, в селении Нузал, расположена Нузальская церковь (Нузалы аргъуан), мавзолей одного из последних аланских правителей, так называемого Ос-Багатара (XIII – XIV вв.), имеющий сохранившиеся христианские фресковые росписи по стенам внутри помещения (рис. 13, 14, 15).
 
От времен Кяфарской гробницы до времен Нузальского мавзолея Алания находится под неусыпным вниманием Константинопольского патриарха. Аланская метрополия просуществовала до XVI века, правда, в отдалении от реального пространства своей епархии, находясь в последнее время в Севастии (Малая Азия) (5, с. 149).
После нашего краткого исторического обзора христианизация алан-осетин может показаться делом ясным и не требующим дополнительной аргументации. Но это не совсем так. Вопрос о влиянии новой религии, о проникновении ее в глубинные пласты национальной ментальности алан-осетин ставился неоднократно. Одни исследователи считают, что аланы восприняли от Византии христианизированный вариант своей собственной древней религии, другие – усматривают полное погружение в христианскую веру.

Вопрос этот многосложный, но важный, так как ориентация национальных культур на одну из ведущих мировых религий считается сегодня цивилизаторством, отсутствие ориентации – национальным варварством, даже если за последним – тысячи лет духовной истории. Смены религий принадлежат к самым мучительным моментам истории любого народа.
Наше время отличается в этом отношении таким ослеплением, равное которому трудно найти. Стереотипно считается, что достаточно признать какую-нибудь исповедную формулу неправильной и неверной, чтобы окончательно психологически освободиться от всех влияний ее духовной традиции. Наше время наивно верит в интеллектуальное просвещение, как в единственно необходимую для благополучия человека силу, верит в то, что интеллектуальное окружение может каким-нибудь образом оказать более глубокое влияние на душевные процессы или даже на бессознательное человека, чем духовная среда! При этом совершенно забывают, что религия двух прошедших тысячелетий есть глубинная психологическая установка, особого рода приспособление к внутреннему и внешнему миру, создающее определенную форму культуры и, тем самым, некую атмосферу, на которую внешнее интеллектуальное отрицание не оказывает никакого влияния (15, с. 234).
Эти реформаторские процессы возникли не сегодня, но и сегодня продолжают свою разрушительную работу, разделяя мир на «свой» и «чужой», на варварский, дикий и цивилизованный, культурный. При этом, идеологические установки, что с той, что с другой стороны, формируют своего «культурного», «истинного» человека, и оба, в конце концов, оказываются закрытыми, недоступными, недосягаемыми для взаимопроникновения, восприятия иных культурных смыслов, человеческих ценностей.

Все эти процессы связаны с идеологическими приоритетами и стереотипами выбора властной элиты общества, и не имеют ни малейшего отношения к пониманию смысла, заложенного тысячелетиями в национальную духовность.
Бесспорно одно: средневековая Алания вступила в пространство новой культуры, сохраняя самобытность прежней, а вот дальнейшему духовному процессу, приводившему Аланию в дом европейских народов, помешали трагические события истории XIII – XV веков. При этом не следует думать, что переход к новой вере был своеобразным только у алан-осетин. Процессы христианизации трудно проходили у большинства народов Европы (впрочем, как и исламизация в Азии), порой затягиваясь на сотни лет сублимированного существования, когда национальная ментальность пребывала и не в язычестве, и не в христианстве.
Восприятие нового духовного учения, нового Бога, военно-феодальной верхушкой аланского общества, вероятно, облегчалось наличием в общесевероиранской духовной культуре единообразных Бога-отца и Богини-матери, что совпадало с византийским почитанием образа Христа и Богоматери. При этом, христианский Бог вместе со своими апостолами мог восприниматься еще и как божественный вождь с единоверной дружиной, что воспроизводило в нем функции древнего военного божества алан.

В этой связи вспоминаются слова итальянского историка Франко Кардини: «Христос тот же вождь, отец, брат, раздающий после сражения награды – каждому по его заслугам, сидя на троне в великолепной пиршественной зале» (4, с. 183).
Понимая специфику христианизации алан-язычников, византийские миссионеры, сохраняя языческие духовные ценности, прикрывали их новым христианизированным обличьем. Огромный духовный опыт, связанный с ценностями дохристианской религии, не мог быть отброшен, как никогда не существовавший. Поэтому постепенно термины христианства приходят в равновесие с духовно-нравственными нормами военно-дружинного мировоззрения алан. Доверие и верность, любовь к ближнему (товарищу по оружию) – весьма ценные качества в военном обществе. Крест становится символом военной победы, не переставая быть древним символом Мирового древа, Древа жизни. Аланский воин приносил присягу и клятву на воткнутом в землю мече, теперь он клянется на мече и Евангелии.
В 866 году Римский папа Николай I, отвечая на вопросы недавно обращенных в христианство болгар, советовал превращать древние священные пиры в христианские праздники. Сюжеты из языческой мифологии широко использовались в качестве украшения христианских памятников архитектуры раннего средневековья. Так, эпизоды из жизни героя древнескандинавского эпоса Сигурда изображены на кресте в церкви св. Андрея на норвежском острове Мэн (подобные сцены алано-осетинского эпоса есть на Эльхотовском кресте). Эпический герой Сигурд изображен и на портале церкви XII века, где он убивает дракона Фафнира, быть может, по аналогии с христианскими св.Георгием и св.Михаилом (4, с. 192) (рис. 16, 17).
 
Старая духовная традиция, воспринимая новую религиозную символику, наполняла ее прежним сакральным содержанием. Эта постоянная борьба между старым и новым, между формой и содержанием не прекращалась вплоть до ХХ века.

В девяностые годы ХХ века в Центральной России группа этнографов зафиксировала как кинодокумент обряд похорон древнеславянского женского языческого божества плодородия – Костромы. Причем, на обрядовом отпевании присутствовали и персонаж, представляющий собой православного священника, и маска языческого жреца – Волхва.
Объективный взгляд на эпоху средневекового христианства мы опять находим у Франко Кардини, но не у алан, а у германцев, общественное устройство которых было идентично аланскому, а духовное представляло архетипический религиозный мир. Германцы неохотно расставались со своими древними преданиями хотя бы потому, что те были глубоко связаны со структурой их общества. При этом они воспринимали и новые культы, ритуалы. Правда, интерпретировали они их в сугубо магическом ключе, добавляя к прежним верованиям, которым хранили верность (4, с. 196).
Но здесь были и свои мирские выгоды, ведь христианство санкционировало сакральность царской власти. Христос – господь и царь – становится мерой власти государя. Соответственно, царь – «слепок» с Христа.

Но это все в житейском миру, а когда дело касалось загробного мира, вожди и цари предпочтение отдавали древним богам предков. Например, Роллон, вождь викингов, принявший крещение и ставший герцогом норманнов, будучи на смертном одре, конечно же, лелеял надежду попасть в христианский Рай, но при этом не забывал и о древней Вальхалле – стране мертвых воинов. В духе соломоновой мудрости и норманнской практичности, он подарил сто золотых ливров христианским священникам и одновременно принес в жертву древним богам сто военнопленных. Другой пример взят нами из времен французского короля Карла Великого. Через сто пятьдесят лет после принятия христианства франки-католики все еще поклоняются своим старым богам, принося им человеческие жертвоприношения.
Хуже всего старая духовная традиция покидает мифопоэтическое наследие, в котором герой эпоса призван совершать мироустроительный подвиг, защищая древний космос, даже если на него посягают божественные персонажи новой религии. Так ведет себя нарт Батраз, воюя с сонмами христианских святых и все-таки уступая им, погибая по велению Бога. От св. Иоанна (колеса Ойнона, Балсага) гибнет в нартовском эпосе осетин и архаический солярный герой Сослан. Древний Бог аланских воинов сливается в своих функциях защитника и справедливого судьи со св. Георгием, становясь Уастырджи – христианизированным мужским божеством нового алано-осетинского пантеона (рис. 18).
Опираясь на вышеприведенное, мы видим, что за тот небольшой отрезок времени, отделяющий строительство Кяфарской гробницы (XI в.) от официального принятия христианства аланами (Х в.), невозможно было разрушить тысячелетнюю духовную систему, основу мировоззрения древнего народа. Новая христианская символика могла лишь ассоциативно (вторично) воспроизводиться в тех же семантических узлах древнеиранской духовной традиции, не нарушая ее старое сакральное содержание. Поэтому, высказанное предположение о том, что в священный текст погребального рельефа Кяфарской гробницы может войти образ христианского священника, носителя новых духовных ценностей, могло, вероятно, быть воспринято древним человеком как святотатство. Конечно же, сегодня нам трудно найти ответы на все представленные в рельефных композициях вопросы, но заинтересованный и знакомый с нашими предыдущими исследованиями читатель сразу узнает во многих сюжетах рельефа древнюю мировоззренческую идею, а в ней сакральную сцену путешествия души к последней обители, к Богине-матери.
  
 

 
_____________________________________________________________________________________________________
ИСТОЧНИЕ ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:

автор статьи: Елена Бутова.
Фото  от Сергея Флорова.
 https://ordenxc.org/library/myortvye-goroda/karachaevo-cherkesskaya-respublika-leso-kyafar-shpil/
Валерий Цагараев («Искусство и время». Владикавказ, издательство «Ир», 2003).

 

 

Вложение	Размер
234265467.jpg	120.99 КБ