Ученный и просветитель Риза Фахретди́нов (Ризаэтдин Фәхретдин)

16 января 1859 года в деревне Кичутатово Бугульминского уезда Самарской губернии в семье сельского муллы родился мальчик Риза. Именно он стал впоследствии видным башкирским  (татарским) писателем-просветителем, ученым-востоковедом, религиозным деятелем Ризой (Ризаитдином) Фахретдиновичем Фахретдиновым.
После окончания медресе около двух лет был имамом, открыл медресе.
Ризаитдин владел арабским, фарси, турецким, русским языками. Писал в основном на языке тюрки. Первое его произведение, посвященное арабскому языку, — «Книга по морфологии», вышло в Казани в 1887 году.
В 1891 году Ризу Фахретдинова пригласили в Уфу, где он служил казыем в Оренбургском Магометанском духовном собрании, которое управляло делами мусульман Европейской части Российской империи и России.

 

 

                                              музей ученного и просветителя в д. Кичучатово                    

 

                                        село Кичучатово, Альметьевский район РТ                          

Работая в архиве Духовного собрания, он приводил в порядок дела, систематизировал и описывал их, собирал материалы для своих исследований. Собрав достаточное количество материалов, Риза Фахретдинов отказался от должности казыя и 20 мая 1906 года переехал в Оренбург, где работал помощником редактора газеты «Вакыт» («Время»), а позднее редактором журнала «Шура» (Совет).

Риза Фахретдинов продолжает научные исследования. Им создан многотомный историко-библиографический труд «Асар» («Памятки»), повести «Салима, или Целомудрие», «Асма, или Проступок и наказание». Его литературное наследие насчитывает около 50 названий книг, много рукописных материалов, только в архиве Уфимского научного центра рукописная коллекция насчитывает 40 томов.
Рукописная сорокатомная коллекция Ризы Фахретдинова, по мнению профессора Гайсы Хусаинова, является уникальным памятником. Она содержит в себе материалы по истории культуры, литературы и общественной мысли Башкирии, Татарии. Это богатый источниковедческий фонд для историков, литературоведов, языковедов, фольклористов.
На стилистическое мастерство Ризы Фахретдинова первым обратил внимание Габдулла Тукай. Он писал: «Риза Фахретдинов своими книгами «Асма» и «Салима» показал себя как замечательный писатель, отличающийся силой творчества, даже поэтичностью, ясностью изложения и легкостью стиля».
«Конечно, эти произведения, — пишет ученый М.Х. Гайнуллин, — имеют свои и идейные, и художественные слабости (ограниченность положительных идеалов, определенная надуманность сюжета и др.). Вместе с тем, они явились заметным фактом литературной жизни того времени, когда в татарской литературе рождался жанр романа...»
Риза Фахретдинов многое сделал для того, чтобы спасти от гибели архив Духовного собрания. Его ценили ученые страны. В 1925 году Президиум Академии наук СССР пригласил Р. Фахретдинова в качестве почетного гостя на юбилейные торжества, посвященные 200-летию Академии наук страны.

 

                                             семейное древо ученного Фахретдина                                             

БИОГРАФИЯ ПРОСВЕТИТЕЛЯ
Ризаитди́н Фахретди́нович Фахретди́нов (башк. Ризаитдин Фәхретдин, тат. Ризаэтдин Фәхретдин, 4 (17) января 1859, д. Кичучатово, Бугульминский уезд, Самарская губерния (ныне Альметьевский район, Республика Татарстан) — 11 апреля 1936, Уфа, Башкирская АССР, РСФСР, СССР) — выдающийся татарский и башкирский писатель-просветитель, учёный-востоковед, религиозный деятель. Муфтий ЦДУМ (1922—1936).
По утверждению М. И. Роднова, в материалах подворной переписи есть карточка 1900-01 гг., где указано, что он «по народности тептяр». По утверждению Р. Шакура, имеется паспорт, выданный Р. Фахретдинову в 1906 году, где указано, что он происходил из башкир. В анкете, составленной собственноручно Фахретдиновым имеется сведения о его национальности — башкир-тептярь.

                                          минарет в селе Кичучатово                                    

Биография
Родился в деревне Кичучатово Бугульминского уезда Самарской губернии.
Учился в сельском медресе. Владел арабским, персидским, турецким и русским языками. Способствовал укреплению связей между мусульманами России и других стран, выступал против колониальной и империалистической политики Запада. Проводил исследования по истории и культуре народов Урала и Поволжья. Литературное и научное творчество Ризаитдина Фахретдинова, его журналистская и редакторская деятельность оказали значительное влияние на развитие духовной культуры народов Урало-Поволжья. 
Его имя было широко известно в Средней Азии и Казахстане.
В 1867—1868 гг. Ризаитдин Фахретдинов учился в медресе при 1-й мечети Чистополя у шейха Закира-ишана Камалова. В 1869—1889 гг. Фахретдинов учился и преподавал в медресе деревни Нижние Шельчелы. Здесь в 1884 году (то есть через год после создания) в его руки попала газета «Тарджеман» Исмаила Гаспринского. В последние годы учёбы Фахретдинов заинтересовался творчеством улемов-реформаторов А. Курсави, Ш. Марджани, Дж. Афгани, М. Абдо.
В 1887 году в Казани опубликована «Книга по морфологии» («Китабе эттэсриф») — первое произведение Ризаитдина Фахретдинова, посвященное арабскому языку.

                                                         рукописное издание                                  

В 1891 году переехал в Уфу, где служил казыем в Оренбургском магометанском духовном собрании.

В 1906—1908 гг. — помощник редактора либеральной татарской газеты «Вакыт», в 1908—1918 гг. — редактор журнала «Шуро», которые издавались в Оренбурге золотопромышленниками Рамеевыми. В журнале «Шуро» Фахретдиновым опубликованы 179 биографических статей о видных деятелях мусульманской культуры. 
Со страниц журнала Фахретдинов отстаивал идею исторической преемственности Волжской Булгарии, Золотой Орды, Казанского ханства и современных автору тюрко-мусульман Поволжья.

В декабре 1917 года участвовал в работе III Всебашкирского учредительного курултая (съезда). На нём Р. Фахретдинов был избран в состав Кесе-Курултая — предпарламента Башкурдистана.
Являлся уполномоченным Башкирского шуро по Караван-Сараю в г. Оренбурге.

В 1922 году избран муфтием Центрального духовного управления мусульман Внутренней России и Сибири.
В 1927 году ЦДУМ объединил исторически максимальное число приходов — 14 825. 
Но уже к маю 1930 года более 10 000 мечетей было закрыто, от 90 до 97 % мулл и муэдзинов были лишены возможности исполнять свои обязанности.
Фахретдинов протестовал против закрытия мечетей, арестов и уничтожения религиозных библиотек. Часть литературы ему все-таки удалось спасти в архиве ЦДУМ. В 1930 году муфтий собирался подать в отставку вместе с другими членами ЦДУМ, чтобы обратить внимание всего мира на положение религии Ислама в СССР.

Закончил свой творческий и жизненный путь на посту муфтия России и Сибири в 1936 году в городе Уфа, не дожив несколько месяцев до массовых арестов руководства Духовного управления. По преданию, тысячи мусульман, узнав о смерти Фахретдина, собрались тайно ночью в его родном ауле для прочтения «джаназа» (поминальной молитвы) по усопшему.[] Похоронен на мусульманском кладбище в Уфе.

Творчество
Ризаитдин Фахретдинов является крупным религиозным философом Башкирии.
Им написаны повести «Салима, или Целомудрие» (1889), «Асма, или Проступок и наказание» (1903), в которых выступает сторонником приобщения народа к передовой европейской культуре, поднимает проблему эмансипации женщины.
Важнейшее место в наследии Ризаитдина Фахретдинова занимает многотомная историко-биобиблиографическая книга «Асар» («Асар»), посвященная жизни и творчеству ученых, деятелей культуры и просвещения народов Востока, над которой он работал в течение нескольких десятилетий.

Семья
Жена — Нурджамал (Нуризиган) Абдулнасыровна, в браке с 1885 года
Сын — Габдрахман (1887—1936)
Сын — Габдулахад (1889—1938),
Сын — Габдрашид (1892—1953)
Дочь — Зайнаб (1893—1985).
Сын — Сагид (1900—1944)
Дочь — Асьма (1906—1993).

Память
В 1989 году именем Р. Фахретдинова названо медресе в Уфе, ныне — Российский исламский университет ЦДУМ имени Р. Фахретдина.
C 2009 года в Уфе проводятся Фахретдиновские чтения.
В 2013 году в г. Чистополь в честь Р. Фахретдинова названа улица

СЕМЬЯ ФАХРЕТДИНОВА
Слава о молодом талантливом наставнике из Кичучата разлетелась по всему краю. В июле 1889 г. общество деревни Ильбак Бугульминского уезда пригласило Р. Фахретдинова на должность местного имама и мударриса. 
В мечети этого селения Ризаитдин служил по февраль 1891 г. При этом, будучи рядовым деревенским муллой, он выпускает несколько книг, беспрецедентный случай даже для нашего времени! А муфтий не забыл своего обещания. В январе 1891 г. Мухамедьяр Султанов вызывает его на место члена (кади) Духовного собрания и Р. Фахретдинов с семьёй выезжает из Кичучата в Уфу. Впереди была долгая служба в Уфе (1891–1906), работа в Оренбурге в журнале «Шура» (1906–1918), опять Уфа и высокая должность муфтия в атеистическом СССР.
К моменту проведения переписи 1900–1901 гг. Р. Фахретдинов уже более 12 лет не проживал в родной деревне, но формально продолжал числиться в составе местного сельского общества, что было обычной практикой для того времени, включая мусульманское духовенство.
На подворной карточке № 299 записано: домохозяин Ризаетдин Фахрытдинов, по народности тептяр, 42 года, грамотен по-русски и по-татарски, окончил медресе. В графе о промыслах указано: «мулла и член в Магометанском Духов. Собрании» в городе Уфе круглый год. 
Дома нет, «отсутствующий», «в Уфе при Муфтии», 10-й год. Покинув родные места, Р. Фахретдинов оставался членом кичучатовской общины, за ним сохранялся один земельный надел, который он отдал в аренду за плату всех повинностей Зиатдину Фахрытдинову.

Много лет спустя, в 1905 г. указом царя Николая II Ризаитдин Фахретдинов будет представлен «к званию личного почётного гражданина» (одно из высших купеческих сословий) за 15 лет «отлично-усердной службы».
 По другим сведениям он официально не оформил эту награду, не захотел ею воспользоваться, оставшись в простом тептярском сословии.
В отличие от других «отсутствующих», про которых кичучатовцы ничего не знали и их подворные карточки остались пустыми, Р. Фахретдинов к марту 1901 г. сохранял тесные связи с Родиной. В его подворной карточке точно указан состав семьи – жена (35 лет, грамотная по-татарски, имена членов семьи не записывались), сыновья – 14 лет (Габдрахман, 1887–1937) и 12 лет (Габдулахад, 1889–1938), про которых записано, что оба учились в медресе в Оренбурге.
 Также были ещё два сына – 9 лет («в медресе г. Уфа», Габдрашид, 1892–1953) и 2 года (Сагид, родился в феврале 1900 г.), семилетняя дочь (Зайнаб, 1893–1985). Последние двое детей (будет ещё дочь Асьма в 1906 г.) появились на свет уже в Уфе, но кичучатовцам это было известно. Ризаитдин Фахретдинов был проездом в Кичучате в январе 1892 г., когда отвозил супругу Нурджамал в Чубатлы, где родится сын Абд Аль-Рашид.
В марте же 1901 г. в Кичучате продолжали жить ближайшие родственники будущего муфтия, подворные карточки на которых также сохранились. После смерти отца (Фахретдина) в 1891 г. родовой надел был поделён между сыновьями. 48-летний (в 1901) сын от первой жены Кашафутдин Фахрытдинов (подворная карточка № 70) пошёл по родительским стопам. Окончив Чершилинское медресе он уже очень давно, в документе записано «23 года» (то есть с 1878) служил муллой в близлежащей деревне Маметьево той же Варваринской волости. 

Указано также, что дома в Кичучате не имеется. Семья у Кашафутдина была большая: супруга (43 года, грамотная по-татарски), сыновья – 21, 17, 12 лет (все грамотные, учились в медресе) и 15-летняя дочь, получившая домашнее образование.
Обратимся к уникальным материалам альметьевского историка И.Р. Габдуллина. Первым в Маметьево отправился служить старший сын Фахретдина Мингазетдин (1842 или 1843 г. р.), который был утверждён в должности маметьевского имам-хатыпа и мугаллима в 1864 и 1866 гг. По указу Самарского губернского правления в 1878 г. в Маметьево стал служить Кашафутдин Фахретдинов (умер в 1913 г.).
 А в сентябре 1914 г. маметьевским муллой стал его третий сын Габдулсамат Кашафутдинович Фахретдинов. Род Фахретдиновых прочно обосновался в соседнем Маметьево. В материалах переписи 1900–1901 гг. по Маметьево находим подворную карточку на «постороннего», муллу Кашафутдина Фахрутдинова (48 лет). Состав семьи точно такой же.
На кичучатовской подворной карточке на Кашафутдина Фахрытдинова сначала было отмечено, что семья отсутствует. 
Потом всё перечеркнули. Хотя брат Ризаитдина в Кичучате постоянно не проживал, тем не менее, он, во-первых, также оставался юридически членом здешнего сельского общества и, самое главное, имел один душевой надел земли, где засевал 2,46 десятины (рожь, полбу, овёс). На полевые работы Кашафутдин приглашал односельчан «помочью» (омэ). Кичучатовцы пахали, боронили, сеяли и убирали хлеб во время бесплатной общественной работы, помогая уважаемому духовному лицу. Как видим, Кашафутдин Фахрытдинов реально участвовал в делах Кичучата, поэтому учитывался в числе постоянных жителей села.
Ну а отцовскую усадьбу унаследовал, видимо, другой брат Зиатдин Фахретдинов (1863 г. р., во время переписи 1901 г. ему исполнилось 38 лет). Номер его подворной карточки 69-й (у Кашафутдина № 70). Когда Ризаитдин Фахретдинов уезжал в марте 1891 г. из Кичучата в Уфу на службу в Духовное собрание, до деревни Абдульсалям его провожал, – как запишет сам муфтий, – «мой брат Зияэтдин».

Зиатдин также окончил медресе. Семья в 1901 г. включала супругу – 32 года (грамотная), сына (3 года) и пятилетнюю дочь. Он получил два надела земли, один из которых за плату повинностей сдавал Ашрафу Шарафутдинову, сам же арендовал три пахотных участка у Идриса Якупова и Миннибая Габитова, плюс бесплатный надел брата Ризаетдина. Держал рабочую лошадь, две коровы, телёнка, гусей, на полевые работы нанимал сдельщиков, сеял не очень много – 4,74 дес., хотя на небольшую семью из четырёх человек этого вполне хватало. Но, видимо, главный доход Зиатдина был не от землепашества. 
В Кичучате и по окрестным деревням осенью и зимой он приобретал хлеб для купцов «и за это берёт с них с пуда Ѕ коп.», выступая в качестве посредника, скупщика хлеба, как говорят сейчас – торговый представитель, получающий процент с продаж. По информации казанского историка А.И. Ногманова Зиатдин умер в 1907 г.
Наконец находим ещё одну подворную карточку № 197 на домохозяина Салиха Фахрытдинова, 14 лет. Сам он к марту 1901 г. учился в медресе в Оренбурге уже третий год (весной, осенью, зимой). В Кичучате находилась его матушка (40 лет, грамотная), в документе проставлено «мать живёт здесь». Это, скорее всего, вторая жена Фахретдина – Махиджихан (данные А.И. Ногманова).
 У неё в Кичучате был дом с огородом (сажали картошку), имелся один надел земли, где сеяли 1,73 дес. также «помочью», держали корову и пяток овец. Младший брат муфтия, Салих Фахретдинов (1885–1973) в начале 1960-х гг. по просьбе тогдашнего директора ИИЯЛ А.И. Харисова напишет биографию Ризаитдина, которая хранится в архиве УНЦ РАН.

 

                                               издательство журнала Шура (Совет)                               

ИСТОРИЯ КАЗАНСКОГО ХАНСТВА В ТРУДАХ УЧЕННОГО
Ш.Марджани оставил после себя не только богатое историческое наследие, но и создал научную школу, представителями которой были преподаватель Петербургского университета, член Русского археологического общества, историк, филолог, автор проекта реформы татарского образования Хусаин Фаизханов (1828–1866), а также выдающийся ученый-просветитель, религиозный и общественный деятель Ризаэтдин Фахретдинов (1859–1936).
 Человек, обладавший энциклопедическими знаниями, написавший сотни произведений по различным темам жизни тюрко-татар, Р.Фахретдин скромно называл себя всего лишь «историком». Огромное признание и популярность, в частности в среде русских ученых-востоковедов, он получил после издания многотомного биобиблиографического сочинения «Асар» («Памятники» / «Следы», в 1900–1908 гг. в Казани и Оренбурге было издано 15 выпусков первых 2-х томов, рукописи неизданных томов хранятся в Уфе), в котором представлены очерки о 1009 известных мусульманских ученых и государственных деятелях Х – начала ХХ в., в т.ч. периода Казанского ханства.
 Сведения «Асар», отразившие формирование исторических знаний татар, продолжили традицию изучения национальной истории, заложенную Хусаином Амирханом и Шигабутдином Марджани, – это сочинение написано на примере «Ножумет-таварих» первого и «Вафийат…» второго. Значение «Асар» как исторического труда, базирующегося на сведениях огромного количества письменных и устных источников, трудно переоценить.
Рассматривая историографию Казанского ханства, мы, конечно же, должны обратить внимание и на следующие труды Р.Фахретдина: статью о хане Улуг-Мухаммеде, опубликованную в рубрике «Знаменитые люди и великие события» в серии публикаций о золотоордынских ханах в журнале «Шура» («Совет»)[], серию статей в той же рубрике журнала «Шура» о казанских ханах[], рукопись «Болгар вэ Казан тореклэре» («Булгарские и казанские тюрки»), написанную к началу 1930-х гг. и впервые полностью опубликованную в 1993 г.[16].
В этих трудах, созданных с привлечением всей доступной автору исторической литературы на нескольких языках (в первую очередь, русском) на основе анализа большого количества источников, автор рассматривает многие проблемы истории Казанского ханства (в первую очередь, политическую историю) и вопросы этногенеза казанских татар. 
Привлечение широкого круга источников и литературы, в т.ч. работ российских историков П.И.Рычкова, Н.М.Карамзина, С.М.Соловьева, К.Ф.Фукса, многократный их научный анализ позволили Р.Фахретдину объективно поставить и решить задачи своих исследований. Так, он, невзирая на авторитеты, вступает в жаркую полемику со своими предшественниками по проблемам истории Золотой Орды, политических отношений Москвы и Казани, особо критикуя методологию научных изысканий и взгляды на исторические факты Н.М.Карамзина, «игнорирующего татарские источники». 
Р.Фахретдин резко отзывается об искаженной, на его взгляд, интерпретации белевского столкновения войск Василия II и Улуг-Мухаммеда в трудах П.И.Рычкова и С.М.Соловьева, обвиняет российских историков в необъективности при оценке деяний казанских ханов, в частности Сафа-Гирея. Но в целом он очень уважительно относится к трудам ведущих русских историков и широко пользуется их материалами, т.к., по мнению его современников, «одной из главных черт» Р.Фахретдина является «веротерпимость и уважение чужой мысли».

                                         1926 год - паломничество в Мекку                                 

Одним из главных предметов исторических изысканий Ризы Фахретдина выступает этногенез поволжских татар и самого этнонима «татары».
 Во многом продолжая историографическую традицию Х.Амирхана и в отличие от своего духовного наставника Ш.Марджани, Р.Фахретдин относится резко отрицательно, причем с явным пренебрежительным оттенком, к этнониму «татары» и никогда не употребляет его по отношению к своему народу.
 «Наше национальное имя, – пишет Р.Фахретдин, – северные тюрки (шималь тореклэре)». Название «татары» используется им лишь как синоним этнонима «монголы». По мнению ученого, «татар» означает «всадник», так первоначально называли специальное воинское подразделение авангарда войск Чингиз-хана, затем при первых Чингизидах это имя было перенесено на все евразийские тюрко-монголоязычные этносы], его приняли правители Золотой Орды (при которых термин «татары» обозначал представителей высших слоев общества), и позднее оно перешло на все подданные им народы, в частности на булгарских тюрок. 
Р.Фахретдин при обозначении казанских татар активно употребляет этнонимы «булгарские тюрки», «северные тюрки», «казанские тюрки», «тюрки-мусульмане», чтобы рельефнее показать отличие современных ему татар от подвластного Чингиз-хану населения, а также от турков Малой Азии. Объявив 2-й и 3-й периоды истории своего народа как «Булгарские тюрки под властью татар и русских», он исключает всякую этническую связь между мусульманами «булгарскими тюрками» и язычниками «татарами» периода походов внука Чингиз-хана Бату. При этом Р.Фахретдин не скрывает своих симпатий к выделившейся из состава Монгольской империи при преемниках Бату Золотой Орде (ее он называет, в частности, «Великим Тюркским государством»), являвшейся тюркским по составу населения и культуре государством с правящей монголо-татарской династией. 
Р.Фахретдин, как и Ш.Марджани, отстаивает идею исторической преемственности Волжской Булгарии, Золотой Орды, Казанского ханства и современных автору «булгарских тюрок»=«тюрко-мусульман» Поволжья, проживающих в Казанской, Самарской, Уфимской, Оренбургской, Вятской, Саратовской и Астраханской губерниях.
Говоря о преемственности Волжской Булгарии и Казанского ханства, он отдельно отмечает факт свержения с престола булгарского эмира Алимбека выходцем из Золотой Орды ханом Улуг-Мухаммедом, который сам стал правителем «булгарских и казанских тюрков» и основал ханскую династию в «Казанском и Булгарском государстве (Казан hэм Болгар мэмлэкэтендэ)». Однако, по убеждению Р.Фахретдина, смена династий не означала, что население государства стало монгольским (=татарским), поскольку Улуг-Мухаммед привел с собой всего лишь 3 тыс. человек, из которых воины составляли 1 тыс. «Местный народ, хотя и состоял целиком из тюрок, получил название "татары", и этим он обязан лишь хану и его приближенным. На деле же татар здесь было не более как капля в море».
 «Булгарские тюрки», по свидетельству историка, объединились вокруг Улуг-Мухаммеда, а чуваши и марийцы выразили свою покорность и попросили защитить их от русских набегов (вспомним указание на это автора «Казанской истории»). Таким образом, отмечал Р.Фахретдин, в 1439 г. Казань «возродилась» и началась ее новая история. «После этого в данном государстве правят ханы – потомки татарских ханов, однако известно, что от татарина не жди ничего хорошего. Его характеру не свойственно принесение пользы, а лишь порча и разрушения. "Где татарин, там беда"», – именно это привело в дальнейшем, по мнению Р.Фахретдина, к трагедии 1552 г., постигшую «казанцев (казанлылар)»…
Одновременно с Ризаэтдином Фахретдином изучением истории татарского народа, в частности истории Казанского ханства, занимался известный татарский ученый, действительный член Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете, один из организаторов «Восточного клуба» Гайнетдин Ахмеров (1864–1911). Он, также как Ш.Марджани и другие национальные исследователи, в своих изысканиях использовал обширных круг источников – восточных (в т.ч. тюрко-татарских) и европейских (в т.ч. русских). Наряду с письменными источниками, Г.Ахмеров активно привлекал к работе археологические, этнографические, лингвистические и другие материалы, в изучении которых проявил себя серьезным специалистом. Г.Ахмеров довольно скептически относился к информации русских летописей и русских историков. Так, он критиковал последних за чрезмерное доверие летописным сведениям, в которых преобладает описание политики и войн, в ущерб культуре и экономике. В книге «Казан тарихы» («История Казани»[]) он писал, что «русские исторические сведения чаще всего исходят из оставленных монахами летописей. А эти сведения, особенно в эпоху Казанского ханства, так и дышат ненавистью к татарам, то есть изначально настроены только на негативное восприятие всего татарского». Историк считал, что русские летописи обвиняют во всех бедах только татар и «брызжут таким фанатизмом и предвзятостью, что зачастую невозможно определить, кто побежден, а кто победил, сколько людей погибло, ранено или взято в плен, и, в конце концов, на чьей стороне была справедливость и по какой причине».
Гайнетдин Ахмеров, во многом следуя за мнением Хусаина Амирхана, в своих газетных статьях и монографиях «Болгар тарихы» («История Булгарии», 1909) и «История Казани» на основе серьезной доказательной базы пишет, что казанские татары – прямые потомки волжских булгар, а Волжская Булгария и Казанское ханство – государства, тождественные друг другу по территории, населению и государственному управлению. Единственное различие между ними он видит в разных столицах. Г.Ахмеров настаивает на том, что Казанское ханство имело развитую мусульманскую культуру (в частности, что в государстве была развита сеть образовательных учреждений – мектебов и медресе) и не было «диким варварским государством», которое «промышляло только набегами», как писали многие российские историки XVII–XIX вв.

                                          в музее - село Кичучатово                                       

 

__________________________________________________________________________________________________

 

ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие
https://portal-almetevsk.ru/history/
https://www.museum.ru/
Роднов М. И. Семья Р. Фахретдинова по материалам земской переписи 1900—1901 гг. // Проблемы башкирской, татарской культуры и наследие Ризы Фахретдинова: Материалы межрегионального симпозиума (13 мая 2005 г.). Уфа: ООО «Принт+», 2006. С. 15 — 20.
 Шакуров Р. З. Великий подвижник науки и просвещения // Ватандаш. — 2008. — № 10. — ISSN 1683-3554.
 Ризаитдин бин Фәхретдиндең анкетаһы » Архив газеты «Йәшлек»
 Шакуров Р. З. Фахретдинов Риза (Ризаитдин) Фахретдинович. // Башкортостан: краткая энциклопедия. — Уфа: Башкирская энциклопедия, 1996. — С. 604. — 672 с. — ISBN 5-88185-001-7.
 История Казанского ханства в трудах татарских историков конца XIX — начала XX в.
 Азнагулов В. Г., Хамитова З. Г. Парламентаризм в Башкортостане: история и современность. — Уфа: ГРИ «Башкортостан», 2005. — С. 53. — 304 с.
 Юнусова А. Б. К истории Духовного управления мусульман Республики Башкортостан // Мир Ислама. — 1999. — № 1/2. — С. 149—162.
https://www.archive.gov.tatarstan.ru/res/files/semiyaa_b.jpg