Гора Народная и Манарага

Так сотворила природа, что самые высокие и красивые горы Урала расположены в Приполярном Урале!

Рассказы про горы Народная и Манарага - отражены в данной статье.

Край этот очень красив и мало исследован, из-за географической удаленности сюда гораздо реже заходят туристы и путешественники, а ведь тут есть что посмотреть!

Район интересен сплавами по рекам и рыбалкой, восхождениями на горные пики и хребты, живописными озерами!

Приполярный Урал - один из наиболее красивых районов нашей Родины. Широкой дугой протянулись его хребты от истоков реки Хулги на севере до горы Тельпосиз на юге. Площадь горной части района около 32 000 км2.

 

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ КОМИ - ТУТ!

ПАМЯТНИКИ ПРИРОДЫ КОМИ - ТУТ!

ГЕОГРАФИЯ РЕСПУБЛИКИ КОМИ - ТУТ!

ОЗЕРА РЕСПУБЛИКИ КОМИ - ТУТ!

КЛАДЫ РЕСПУБЛИКИ КОМИ - ТУТ!

АНОМАЛЬНЫЕ ЗОНЫ РЕСПУБЛИКИ КОМИ - ТУТ!

     

                                                                     гора Манарага                                                                    

Малоисследованная суровая природа, обилие в реках и озерах рыбы, в тайге ягод и грибов влечет сюда путешественников. Хорошие пути сообщения по Северной железной дороге, на пароходах и катерах по Печоре, Усе, Оби, Северной Сосьве и Ляпину, а также сеть авиалиний позволяют разрабатывать на Приполярном Урале водные, пеше-водные, пешие и лыжные маршруты с пересечением Уральского хребта или вдоль его западного и восточного склонов.

Характерная особенность рельефа Приполярного Урала - большая высота хребтов с альпийскими формами рельефа, асимметрия его склонов, глубокое расчленение сквозными поперечными долинами и ущельями, значительная высота перевалов. Наиболее высокие вершины находятся в центре Приполярного Урала.
Абсолютная высота перевалов через главный водораздел, отделяющий Европу от Азии, и через хребты, расположенные к западу от него,- от 600 до 1500 м над уровнем моря. Относительные высоты вершин близ перевалов 300-1000 м. Особенно высоки и труднопреодолимы перевалы на хребтах Саблинском и Неприступном, склоны которых заканчиваются крутостенными карами. Наиболее легкопроходимые перевалы через Исследовательский хребет (от 600 до 750 м над уровнем моря) со сравнительно пологими незначительными подъемами, позволяющими легко осуществлять волоки, расположены в южной части хребта между верховьями Пуйвы (правый приток Щекурьи) и Торговой (правый приток Щугора), а также между верховьями Щекурьи, Маньи (бассейн Ляпина) и Большого Патока (правый приток Щугора).
В районе горы Народной и на Народо-Итьинском хребте высота перевалов 900-1200 м, но и здесь через многие из них проходят тропы, по которым сравнительно легки волоки из верховьев Хулги (Ляпина), Хаймаю, Грубею, Хальмерью, Народы в верховья притоков Лемвы, на Кожим и Балбаныо (бассейн Усы).
 

ГОРА НАРОДНАЯ                                                                                                  

На́родная (Наро́дная)  — наивысшая вершина Урала. Высота над уровнем моря 1895 метров. Гора расположена на Приполярном Урале на границе Республики Коми и Ханты-Мансийского автономного округа, высшая точка смещена на полкилометра от границы в сторону Ханты-Мансийского автономного округа.
Название было дано геологом А.Н. Алешковым в 1927 году во время экспедиции на Северный Урал. Приполярным Уралом этот район стали называть позднее. Соседним вершинам были даны названия в честь исследователей Урала: Дидковского, Карпинского.

В литературе встречаются два варианта ударения: На́родная и Наро́дная. Первый обосновывается наличием у подножия горы реки На́роды, второй — имевшим место в 20-30-е годы стремлением посвящать названия символам нового государства, в данном случае — советскому народу (для сравнения Пик Ленина, Пик Коммунизма).
Сам Алешков не оставил письменных свидетельств об использованном им ударении. По свидетельству профессора П. Л. Горчаковского, знавшего руководителя экспедиции, авторским было название Наро́дная. Именно с таким ударением гора вошла в БСЭ 1954 года. Но уже в учебнике 1958 года как единственно правильный приводится вариант На́родная. Против такого ударения возражают уральские учёные.
Также встречаются производные от имени реки названия на языке коми «На́рода» или «На́рода-Из», но они вошли в употребление между 1930 и 1950 годами. Эти названия были упомянуты в БСЭ 1954 года. В основном эти названия встречаются в литературе Коми республики.
По мнению краеведа В. Г. Карелина, гора Народная была нанесена на карту венгерским исследователем XIX века А. Регули под именем Поэн-Урр.
Сама гора никак не выделяется на фоне окружающих её гор Приполярного Урала. Рельеф данного района характеризуется наличием каров и цирков, в глубине которых залегают озёра. Имеются ледники и снежники.

                                                         вид с горы Народная                                                             

История окрестностей горы Народной из-за труднодоступности этого района (сотни километров от населенных пунктов) весьма небогата. Первая научная экспедиция в этих краях побывала в 1843-45 годах. Ее возглавлял венгерский исследователь Антал Регули. Здесь Регули изучал быт и язык манси, их предания и верования. Именно Антал Регули впервые доказал родство венгерского, финского, мансийского и хантыйского языков!
   Затем в 1847-50 годах в этих горах работала комплексная географическая экспедиция под руководством геолога Э.К. Гофмана.
   Сама же гора Народная была впервые исследована и описана лишь в 1927 году. В то лето Уральские горы изучала Северо-Уральская экспедиция Академии наук СССР и Уралплана под руководством профессора Б.Н. Городкова. Экспедиция состояла из нескольких отрядов.
   Любопытно, что до этой экспедиции считалось, что самая высокая точка Уральских гор – гора Тельпосиз (также претендовала на первенство по высоте гора Сабля). Но отряд геолога-аспиранта А.Н. Алешкова во время экспедиции 1927 году доказал, что наиболее высокие горы Урала находятся в приполярной части. Именно Алешков присвоил горе название Народная и впервые в истории измерил ее высоту, которую он определил в 1870 метров.
   Позже более точные измерения показали, что Алешков немного «занизил» высоту горы. В настоящее время известно, что ее высота 1895 метров над уровнем моря. Нигде Урал не достигает больших высот, как на этой горе Народная.

  Популярным туристическим маршрутом гора Народная и ее окрестности стали лишь с конца 1950-начала 1960 годов. Вместе с этим начал меняться и облик главной вершины Уральских гор. Здесь стали появляться таблички, памятные знаки и даже появился... бюст Ленина. Также среди туристов прижился обычай оставлять на вершине горы записки. В 1998 году здесь установили поклонный крест с надписью «Спаси и сохрани». Годом позже православные пошли еще дальше – организовали на высшую точку Урала крестный ход.

   Гору Народную окружают вершины, названные в честь ученых-геологов Карпинского и Дидковского. Среди по-настоящему грандиозных гор этой части Урала гора Народная выделяется разве что высотой и темной породой.
   На склонах горы много каров – естественных чашеобразных углублений, заполненных чистой прозрачной водой и льдом. Есть здесь ледники и снежники. Склоны горы покрыты большими каменными глыбами.
   Рельеф в этой части Урала гористый, с отвесными склонами, глубокими ущельями. Чтобы не получить травмы нужно быть очень осторожным. Тем более до жилья очень далеко.
   Подниматься на высшую точку Уральских гор можно по гребню с запада, но скалистые кручи и кары усложняют подъем. Проще всего совершить восхождение с севера – по отрогам горы. Восточный склон горы Народной, напротив, обрывается отвесными стенами и ущельями.
   Альпинистское снаряжения для восхождения на высшую точку Уральских гор не требуется. Тем не менее для совершения похода в эту дикую и гористую местность стоит иметь хорошую спортивную форму, а при недостаточном туристском опыте лучше воспользоваться услугами опытного проводника.
   Учитывайте, что климат на Приполярном Урале суровый. Даже летом тут царит холодная и переменчивая погода.
   Наиболее благоприятный период для походов – с июля по середину августа. На поход уйдет около недели. Никакого жилья здесь нет и ночевать можно только в палатках.
   Территориально гора Народная относится к Ханты-Мансийскому автономному округу.
   Сравнительно недалеко от Народной находится менее высокая, но очень красивая гора Манарага.
 
 
  Где находится? Как добраться до горы Народная?
   По железной дороге нужно доехать до станции Верхняя Инта в республике Коми. Участникам похода необходимо будет зарегистрироваться и получить разрешение на посещение территории в офисе национального парка «Югыд Ва». Он находится на станции Верхняя Инта на ул. Дзержинского, 27а.
   Заявку на посещение нужно подавать заранее, за 10 дней до поездки.
   Телефон/факс: 8 (82145) 62-0-93.
   E-mail: park-inta@yandex.ru
 
От станции до города Инта, в котором есть гостиница, ходит автобус № 101.
   Из Инты понадобится заброска в район горы. Машина довезет до базы по добыче кварца «Желанная». Эта промышленная база находится близ озера Большое Балбанты. Отсюда до подножия Народной примерно 15-17 километров, преодолевать которые нужно идя вверх вдоль реки Балбанъю.

 

ГОРА МАНАРАГА

Манара́га (1662 м) — вершина на Приполярном Урале. Вершина представляет собой сильно рассеченный гребень с 5—7 огромными «жандармами».
Объяснение названия вершины приводит Э. К. Гофман в сочинении «Пай-Хой, или Северный Урал»:
«    Извилина долины открыла перед нами боковой вид на Манарагу, и тогда её гвоздеобразный шпиц явился необыкновенною зубчатою вершиною. По этой вершине гора получила своё самоедское имя, которое по истолкованию нашего переводчика значит „Медвежья лапа“    »
Переводчик Гофмана не ошибся — ненецкое Манарага (нен. мана — передняя лапа медведя, нен. раха — подобный) — Подобная медвежьей лапе. Установлены так же названия горы на языке коми — Сизимъюра (коми сизим — семь, коми юр — голова) — Семиголовая, а также — Унаюраиз (коми уна — много) — Многоголовая.
Летнее восхождение на правый (если смотреть из долины реки Манараги) «зуб» не требует специального снаряжения. Высшей точкой горы является второй справа «зуб», для подъема на него требуются навыки скалолазанья.
До 1927 года, пока А. Н. Алешков не определил Народную высшей вершиной Урала, главной горой в этих краях считалась Манарага. Хотя она на 200 метров ниже Народной, царственная обособленность её положения создает впечатление величественности.
Добраться до Манараги не так то просто. Пеший маршрут требует хорошей физической подготовки группы. Для людей неподготовленных лучшим вариантом будет вертолетная заброска. Обязательно надо учитывать, что путь до Манараги проходит мимо Печоро-Илычского заповедника, куда вход посторонним запрещен. Кстати, рядом с Манарагой стоит не менее высокая г. Колокольня и самая высокая точка Урала – г. Народная.
 Удивитетельная Манарага вызывает восторг у всех кому удалось совершить восхождение на вершину или увидеть ее вблизи.

Гору Манарагу, возвышающуюся в национальном парке Югыд-Ва, как только не называют, и колдовской, и царицей и даже святой, но в любом случае она настолько своеобразна и уникальна, что перепутать его зубчатый силуэт с другими хребтами невозможно. Эта гора, достигает своей высотой 1663 метров, и её вершина с сильно рассечённым гребнем очень похожа на поднятую к небу когтистую медвежью лапу, именно поэтому название переводится с ненецкого, как "медвежья лапа". Другие народы, обитающие в этих глухих местах Приполярья, давали необычной горе другие, свои названия - Семиголовая и Многоголовая, но среди путешественников и альпинистов России вершина известна и популярна именно как Манарага. 

О Манараге пишут и говорят как о царице гор, что не удивительно, её величественные формы потрясающий вид, открывающийся с вершины, шум горной реки, несущей свои бурные потоки у подножия, вызывает у неподдельное восхищение и даже суровые спортсмены-скалолазы и альпинисты в своих путевых заметках не могут удержаться от восторженных эпитетов, описывая "медвежью лапу".

Восхождение на гору

До 1927 года высшей вершиной в Приполярном Урале считалась Манарага, но геолог А. Алешков определил, что гора Народная, находящаяся рядом с Манарагой, выше её на 200 метров. Альпинистские маршруты не относятся к экстремальным: в зависимости от сезона категория трудности определяется как 1Б и 2Б, то есть простейшая, но, несмотря на теоретическую возможность покорить вершину и новичку, взойти на гору удаётся далеко не каждому профессионалу. 
 
Наиболее благоприятным периодом для путешествий к горе считается июль и август, во-первых, потому что подъем летом, если смотреть на гору из долины горной реки, на правый "зуб" Манараги не требует специальной подготовки и снаряжения, а во-вторых, жилья, где можно было остановиться на ночлег здесь нет. Туристы приезжают сюда со своими палатками. Для восхождения на высшую точку горы Манараги потребуется отличная физическая подготовка, опыт и отработанные навыки скалолазания.
Опытные туристы рекомендуют с восхождением на гору не торопиться. Климат в этих местах суровый, даже летом погода не отличается стабильностью, а температура держится на отметке +15. Взойти на высшую точку горы и спустится обратно к подножию, хватит и одного дня, поэтому лучше дождаться солнечного дня без осадков. В непогоду лучше совершить прогулки по Национальному парку Югыд-Ва и осмотреть его многочисленные достопримечательности.
  
Где находится? Как добраться до горы Манараги

Россия, республика Коми, Национальный парк Югыд Ва.
Местность, где находится гора, относится к труднодоступным. С железнодорожной станции Печора или Инта желательно заказать вездеход или вертолётную заброску, так как пеший поход может совершить только хорошо подготовленный турист, ведь пройти придётся несколько десятков километров. Попав в парк Югыд Ва, нужно зарегистрироваться в администрации парка - это требование существует для обеспечения безопасности туристов, желающих осуществить восхождение на гору.

 

ЮГЫД ВА

Национальный парк «Югыд ва»

География

 Парк расположен на западных склонах Приполярного и Северного Урала, на границе Европы и Азии. На его территории находятся высочайшие вершины Приполярного и Северного Урала. Реки парка, стекая с западного склона Уральских гор, поставляют чистую воду в Печору – одну из крупнейших рек Европы, впадающую в Баренцево море.

Естественными границами парка является на востоке главный хребет Уральских гор, на севере – река Кожим, на западе – реки Сыня, Вангыр и Косью, на юге – граница с Печоро-Илычским заповедником. Территория парка включена в Приполярно-Уральскую физико-географическую область и расположена в трех орографических зонах - горной, предгорной и низменной, сформировавшихся более 200 млн. лет назад.

В орографической структуре Приполярного Урала выделено два основных водораздельных хребта. Один из них, западный, длиной свыше 150 км, «Исследовательский кряж» (или хребет), где находятся наиболее значительные вершины с высотами более 1700 м. Другой - восточный - это Народо-Итьинский кряж или хребет, длиной более 100 км, с высотами до1549 м. Этот хребет входит в состав парка только своей южной частью, его северное продолжение выходит за пределы национального парка "Югыд ва". На юге Приполярного Урала Центральный Урал сужается, отделяясь от хребта Тельпосиз глубокой поперечной долиной, занятой широтным отрезком долины р. Щугор. Северный Урал является более сглаженным по рельефу, но и в этом районе располагается множество интереснейших в познавательном, эс­тетическом и рекреационном отношении природных комплексов.

Так же, как и на Приполярном Урале, здесь представлен широкий спектр уникальных и типичных горных, равнинных и тундровых ландшафтов, обладающих выраженной вертикальной зональностью. Северный Урал начинается от широтного колена р. Щугор и протягивается до истока р. Косьва рядами параллельных хребтов высотой до 1000—1500 м. Для него характерны сглаженные вершины. Горы лесисты, с безлесными гольцовыми вершинами. Вдоль западного склона Северного Урала проходит длинная предгорная увалистая полоса, возвышенные гряды которой на юге именуются Высокой Пармой (между реками Колва и Илыч). Далее к северу следуют Ыджит-Парма (между реками Илыч и Подчерем), Овин-Парма (между реками Подчерем и Щугор), Мертвая Парма.

Определяющее влияние на облик парка оказывают меридиональные горные цепи Урала. Основные ландшафтные зоны парка - равнинная, предгорная (увалистая) и горная, различающиеся по геоморфологическому строению, климатическим условиям и, как следствие, почвенным и растительным покровам.

Основные типы растительности в парке - это леса равнинных пространств, предгорий и склонов Уральских гор, а также горные тундры, образующие равнинные, тундровые и горные ландшафты с ярко выраженной вертикальной зональностью.

Больше половины территории парка занимают естественные леса - коренные массивы темнохвойной и светлохвойной тайги. Преобладающей породой в большинстве лесных ландшафтов является ель сибирская. В горных лесах южной части парка (бассейн р. Щугор), относящихся к переходной полосе между средней и северной подзонами тайги, значительное место занимают пихта и кедр.

На Приполярном Урале различают Большой (Каменный, Скалистый) Урал, охватывающий водораздельные хребты и горы западного склона с резким альпийским рельефом, значительными высотами и отсутствием лесного покрова, и Малый (Лесной) Урал, примыкающий к Большому Уралу с востока, характеризующийся сглаженными формами, несравненно меньшими высотами и в значительной части покрытый лесом.

В орографической структуре Большого Урала Североуральская экспедиция выделила два основных хребта: западный водораздельный хребет, длиной свыше 150 км - кряж Исследователей Северного Урала в XIX столетии (Исследовательский кряж), где находятся наиболее значительные вершины с высотами более 1700 м (Народная, Карпинского, Дидковского), восточный водораздельный хребет, длиной более 100 км, с высотами до 1549 м - Народо-Итьинский кряж. Народо-Итьинский кряж (хребет) примыкает «в шахматном порядке» на восточной стороне Приполярного Урала к Исследовательскому кряжу, продолжаясь в северо-восточном направлении от истоков Кожима до истоков Хулги. Название «Народо-Итьинский» дано по реке Народа, левому притоку Маньи, впадающей в Хулгу (Ляпин), и реке Итья (Тыкотлова), более северному правому притоку Хулги. Высокогорный рельеф Приполярного Урала имеет альпийский характер со свежими следами карово-долинного оледенения. Хребты и вершины разделены глубокими долинами - трогами. Склоны их изъедены многочисленными крутостенными карами и цирками, днища которых заполнены горными озерами и ледничками. Многие хребты венчаются иззубренными гребнями, они глубоко и густо расчленены речными долинами. Здесь находятся высшая вершина всего Урала - гора Народа (1895 м) и ряд гор, характерных своими альпийскими очертаниями, в т.ч. Сабля (1425). К северу от Народы горы резко сужаются и откланяются к северо-востоку. К югу от нее протягивается узкий зубчатый гребень с вершиной Мансинер (1779 м). В истоках рек Хобе-ю и Вангыра поднимается хребет Неприступный (1665 м) с платообразной вершиной, увенчанной гребешками - останками выветривания. Самой живописной горой является символ парка - гора Манарага, величественно вздымающая шесть своих пиков.

 

Приполярный Урал — настоящая горная страна, в центральной части которой весь хребет расширяется до 150 км. В этом районе направление хребтов меняется с меридио­нального на северо-восточное. Часто встречаются кары, троги, морены и ледники, среди которых такие известные, как ледники Гофмана и Малды.

При движении с запада на восток можно проследить три зоны: западной увалистой полосы, Центрального Урала и восточных увалов. Западная увалистая полоса тянется в меридиональном направлении. Хребет Обеиз, представляющий западные уральские отроги, состоит из двух грядообразных хребтов - Малды-Из на западе и Западные Саледы на востоке. К западу от этих хребтов выдвинулся массив Сабля, на восточном скло­не которого имеется небольшой фирновый ледник Гофмана. Весь этот горный узел характеризуется наличием глубоких троговых долин, скалистых пиков, острых гребней, широким развитием каров, каровых озер, фирновых ледничков. 

 

ОТЧЕТ ПЕШЕЙ ЧАСТИ ПОХОДА (ГОРА НАРОДНАЯ)

26 Июля. Понедельник.

Погода весь день была отличная. С утра пристроили не нужное в пешем походе барахло и часть еды в бараке на краю Желанного, где жили сотрудники Академии наук. У них в бараке постоянно дежурил сторож. В 11 30 пошли вверх по долине Балбанью. Обогнули слева озеро Большое Балбанты по вездеходной дороге. Дорога сырая и заболоченная. В ботинках пришлось то прыгать с кочки на кочку, то забираться на склон выше дороги. Обогнали группу пешеходников с детьми, вышедшую немного раньше нас. Через час с четвертью встали передохнуть у брода, где ответвление дороги пересекает Балбанью. После перехода по жаре неплохо искупались в чистой холодной воде. Дальше в устье ручья, вытекающего из широкой долины слева (куда уходит одно из ответвлений дороги) оказалось очень сыро. Там перед озером Малое Балбанты и горой Старик стояла семья оленеводов. С грехом пополам форсировав ручей с его заболоченными берегами, мы выбрались на пологий склон долины под горой Старик.

                                                       долина  Хамбал-Ю                                           

 

Дорога ушла вправо к озеру, но там явно было слишком топко. Пошли по оленьим тропам на склоне долины. Пройдя озеро Малое Балбанты, через 55 минут встали на обед. Выяснилось что наша газовая горелка слабовата для кана и не может довести его до кипения на ветру. Даже упрятанныйв глубокую расщелину между камнями кан никак не мог закипеть полчаса. Окончательно довести его до кипения удалось только на небольшом костерке из сухой карликовой березки. В 15 20 пошли дальше. Через 52 минуты отдохнули у ручья, вытекающего из кулуара после массива Старик и Старуха. В 17 42 пошли дальше. Обогнали большое стадо оленей. Они долго бежали перед нами (видимо приняв нас за пастухов), потом ушли выше по склону. Немного не доходя до долины озер Верхние Балбанты у Балбанью стоит небольшой балок. Стало попадаться много камней. С трудом перешли в ботинках большой ручей из озер Верхние Балбанты. По другому берегу навстречу прошла группа туристов, видимо с Лимбекою. Вскоре справа открылся невысокий перевал на Лимбекою, а слева узкая долина, по которой мы хотели подняться на гору Народную. Чуть не доходя до этой долины на левом берегу было неплохое место для стоянки. Там даже был ивняк, пригодный на дрова, но мы решили идти дальше до озера с островом. Начался значительный подъем по долине. Хотя дорога сегодня была и несложной, но пройденное расстояние уже чувствовалось. Встали напротив внушительного кара ледника Балбан на языке морены над ручьем из озера. Ужин пришлось варить на горелке в маленьком котелке в несколько приемов.

 

27 Июля. Вторник.

Подъем на Народную начали около 9 часов. Кулуар из цирка с озером оказался занят снежником. Идти по нему не рискнули и пошли по ребру правее кулуара. Преодолев крутой курумник на подъеме, мы вышли на пологое каменистое ребро примерно в 9 30. Пройдя по ребру, еще раз круто поднялись на обширное плато. Долго шли по нему, потом начался подъем на каменистую гряду. За ней оказалась ложбина со снежником и ручьем, журчащим под камнями. Слева обрывался кар к Голубому озеру. Там открывался отличный вид на гору Карпинского и бескрайние просторы Азии. Над каром некоторое время клубилось облако. Передохнув в 11 30 у ручья, начали подъем по некрутому каменистому склону к вершине. Поднялись на вершину в 12 20. Конечно, такое не забывается. С высшей точки Урала видна вся центральная часть Приполярного Урала. Подпирает облака своей короной красавица Манарага. Извиваясь уходит в бескрайние зауральские дебри река Народа. Вдали едва угадывается массив Сабля. Однако посидеть на вершине в одиночестве долго не удалось. Скоро туда забрались еще две группы. В 12 47 мы начали спуск. Быстро спустились в ложбину со снежником. Там на берегу одного из многочисленных ручьев перекусили и пошли дальше через моренный вал. Небо на юго-западе потемнело - надвигался дождевой заряд. Все заторопились вниз. Мы сначала пошли по гребню, но потом увидели как по снежнику в кулуаре пошли люди. Мы тоже спустились на снежник и на удивление быстро спустились в цирк с озером в15 20. Дождик на спуске нас догнал, но быстро кончился. Вернувшись в лагерь, мы быстро свернулись и в 17 00 пошли вниз по долине. Несмотря на суровый климат, там множество цветов. В 17 40 встали в долине Балбанью между двумя долинами, где стояли и долиной озер Верхнее Балбанты. Здесь была запримеченная нами при подъеме стоянка окруженная ивняком. Там полно дров и наконец можно было сварить нормальный ужин. Газовая горелка была слабовата.

                                             гора   Манарага                                                               

 

28 Июля. Среда.

После восхождения устроили полудневку. Поспали подольше. Чувствуются последствия вчерашней вылазки. Все-таки адаптация еще не прошла. Погода мерзкая. Холодно. Ветрено. Из низких облаков временами моросит. Костя пошел к перевалу на Лимбекою, мы вчетвером - к перевалу к перевалу на Голубое озеро. По пути попался крошечный ручеек, поросший красивым красным мхом. Камни скользкие. За два часа дошли до самого верхнего озера Верхнее Балбанты. На перевал не полезли. Больно мокрые камни и крутой подъем. Как не странно, иногда проглядывало солнце, порадовавшее нас радугой. Часам к трем вернулись в лагерь и отдыхали до вечера. К вечеру сильно похолодало.

 

                                         гора  Народная  -  на горизонте  справа                                                      

 

29 Июля. Четверг.

С утра было солнечно и ветрено. Быстро собрались и пошли в Желанный. Шлось легко. За четыре часа дошли до брода через Балбанью. Там перекусили. Незадолго до брода нам навстречу попались двое туристов из Костромы, шедших на Народную. Еще через час в 12 28 дошли до Желанного. В Желанном устроились на небольшой площадке перед бродом. Чуть выше брода реку можно перейти по перекату в болотных сапогах, но там где ездят машины глубина больше метра. На прииске сказали, что к 15 часам приедет начальник, и с ним можно будет договориться о заброске в устье Пелингичея. Мы забрали у "академиков" свое сплавное барахло, налив им 100 гр. Мимо нас несколько раз проезжали ГТТ и большой гусеничный тягач, но они ездят неподалеку и до Пелингичея не довезут. Вообще чувствуется, что туристы уже порядком достали работников прииска. Около 15 часов проехал бортовой "Урал". Водитель сказал что довезет до Пелингичея через два часа. Вскоре он уехал назад, сказав что вернется часа через полтора. Вскоре с возвышающейся над прииском горы, изрытой шурфами и кварцевыми отвалами, спустилась вахтовка. Дорога, по которой она спускалась, казалась столь крутой, что поначалу мне и в голову не приходило, что она проходима для обычных автомобилей. Медленно ползущую вниз вахтовку я принял издали за гусеничный тягач. Выяснилось, что эта вахтовка пойдет в Инту после 18 часов. К 18 часам бортовой "Урал" вернулся. Постояв на машинном дворе рядом с вахтовкой, он подъехал к нам. Сторговались на 300р. Вслед за нами поехала и основательно загруженная вахтовка. По пути еще раз убедились в правильности решения плыть от устья Пелингичея, взглянув на "сад камней" в реке. Ехали около часа. У брода в устье Пелингичея застали группу с детьми на катамаранах, с которой мы забрасывались в Желанный. Они стояли на противоположном берегу, где виднелись руины заброшенного поселка. За прошедшие дни они едва прошли тридцать километров по этим "садам камней". Там уже вполне приличный лиственничный лес, но с дровами туговато, видимо по причине популярности стоянок.

 

                                                 у вершины  горы  Народной                                  

 

РАССКАЗ ПРО ГОРУ МАНАРАГА - СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ

Она была точно такой, как видел во сне, разве что пониже, если смотреть с небольшого расстояния, не такая крутая и совсем обветшавшая: кругом развалы камней, поросшие чахлыми лиственницами, да крутые осыпи.
 Пока я шел к ней, она казалась блестящей, белой, неприступной – истинной манящей МАНАРАГОЙ. И когда по утрам в горах был туман или над вершиной висели тучи, создавалось впечатление, будто она немыслимой для Урала высоты, наполовину покрыта ледником, и если уступает Монблану, то совсем немного. Несмотря ни на что, разочарования я не испытывал, другое дело, за пять дней пешего хода вдоль петляющей горной реки Косью, отвыкший от маршрутов, устал, до дрожи в ногах.
 Очень уж хотелось подняться к подошве Манараги: ночи на Приполярном Урале настолько белые, что газету читать можно, но сил хватило забраться по обледеневшему ручью только метров на триста. Внизу свирепствовал июньский гнус, особенно прожорливый вечером, а здесь, среди льда и снега, я впервые вздохнул свободно, выбрал сухое, мшистое место, завернулся в брезент и уснул.
 МАНА – РА – ГА – манящая к солнцу!
 Ночью заморосил дождь, потом начался холодный ветер, а я с вечера даже костра не развел, из теплых вещей один свитер, вместо палатки – кусок брезента. На ощупь спустился чуть ниже, к огромным камням, отыскал укромное место под нависшей глыбой, завернулся с головой, забрался поглубже и опять уснул. И был уверен, что собака – крупная немецкая овчарка с ошейником, – мне приснилась. Будто подошла к моей норе, обнюхала брезент и ушла. Откуда ей было взяться здесь, за сотню километров от жилья, да и местные вряд ли держат овчарок…
 Когда же в четвертом часу, утром, промерзший насквозь, выполз из убежища, сначала поразился тому, что кругом белым бело: снегу и так было много, а тут выпало еще на четверть! За горой уже заря наклевывалась в чистом, без единого облачка, небе, и ветер вроде бы сменился, потеплел, так что снег сделался липким. Я закинул рюкзак за спину, глянул себе под ноги и замер от неприятного изумления: сон в руку, по тающей белой пелене тянулось два собачьих следа – входной снизу и выходной на восток, к Манараге. Возле моего лежбища овчарка немного потопталась, затем сделала скачок, будто испугалась чего или кто-то ее позвал, и неторопко потрусила дальше. Озираясь по сторонам, я обошел вокруг каменного развала, однако человеческого следа не нашел – то есть, собака пробегала тут одна или хозяин ее шел далеко стороной.
 Было скользко, но ждать, когда растает свежак, не хватало терпения, и я двинул собачьим следом, благо, что подъем был пологим, а под снегом чувствовалась щебенка. Гора казалась рядом, однако я карабкался к ней около часа и лишь когда поднялся на плато, увидел наконец подножие, точнее, нагромождение глыб, присыпанных снегом.
 Овчарка сделала непонятный зигзаг, забравшись на угловатую наклонную плиту, порыскала там взад-вперед, спрыгнула и ушла скачками к каменному развалу, будто кто-то позвал. Я тоже поднялся на эту плиту и сел на сухую кромку, свесив ноги.
 И лишь сейчас оторвал глаза от земли: седая от снега Манарага была ослепительно прекрасной и одновременно зловещей, как всякая слишком красивая женщина. Однако любовался я ею совсем недолго, может десять секунд всего. Потом невидимое еще солнце зацепило верхушки скал и будто раскалило, разогрело их так, что огненно-желтый расплав, вызревший до сверкающей лавы, преодолел связующую твердость и теперь обрушился вниз.
 Я вскочил и попятился, поймав себя на желании бежать назад. Было полное ощущение, что началось извержение вулкана или некий космический катаклизм! Десятки островерхих скал растаяли на глазах и на вершине образовалась гигантская, правильной формы чаша, до краев наполненная кипящим расплавом, и из него, как с поверхности солнца, медленно выползали, закручивались в спираль и затем взрывались гигантские плазменные протуберанцы. Они – не врут мои глаза! – уносились вертикально в космос, высвечивая его, будто лучами прожекторов.
 Именно высвечивая, потому что в то время небо над Манарагой стало ночным, темно-синим и звездчатым. И я стремился заглянуть туда, вслед за этими дымчато-яркими, медленно вращающимися вокруг оси лучами, и в свете их различал некое переплетение объемных, желто-розовых конструкций в виде несущих ферм, однако далее пространство становилось ослепительно белым, глаза заполнялись слезами, и веки закрывались непроизвольно.
 От невероятного вдохновения и страха мне хотелось орать, и возможно, я орал, поскольку через какое-то время обнаружил, что потерял голос. Кипение перегретой магмы в чаше продолжалось минут пять-семь, но над ее поверхностью родилось десятка полтора протуберанцев (их можно было считать!), и только выпустив их в космос, гора начала успокаиваться. Этот сверкающий, ленивый парок над чашей, из которого потом возникали ядерные взрывы, медленно потерял энергию и будто всосался в пламенную, бурлящую ключом плоть, а выбитые кипением из расплава султанчики начали опадать, и скоро блистающая поверхность только бродила, как варево на слабом огне.
 Когда же и это движение постепенно замерло и померкла сила свечения остывающей магмы, опять же быстро, на глазах, началась кристаллизация. То, что было жидким и только что клокотало, стремительно увеличивалось в объеме, раздувалось вширь, росло вверх, приобретая конусные формы и одновременно теряло температуру, и цвета от оранжевого переливались в малиновые. До тех пор, пока на вершине Манараги вновь не восстали остывающие стрельчатые зубья, будто птица Феникс из пепла.
 Ничего подобного я в жизни не видел, но даже не отошедший от потрясения, головой понимал (себе в утешение), что это, должно быть, световой эффект, вероятно вызванный особым состоянием оптики атмосферы. А душа протестовала – нет, слишком уж естественная и детальная картина разворачивалась на восходе солнца. Полное ощущение, что в проектор заправили когда-то отснятую, может, при рождении этих гор, пленку и солнце лишь высветило, спроектировало кадры на экран.
 Я много раз видел восходы и закаты в горах, напоминающих Уральские, такие же истертые ледниками и выветрившиеся, причем, в разное время и во всяком климате. И если это всего-навсего зрительный обман, особое преломление лучей в пространстве, то почему никогда не наблюдал даже чего-нибудь отдаленно похожего, хотя бы незначительные детали того, что увидел только сейчас?
 Конечно, больше всего поразило, осталось в зрительной памяти и запечатлелось сознанием возникновение чаши, когда верхняя половина Манараги расплавилась, а нижняя стала служить постаментом и была твердой, иссиня темной. И когда сверкающие брызги вылетали за край этого кипящего котла, то на мгновение высвечивали совершенно реальные склоны горы и развалы камней. Мало того, выплеснувшаяся магма потом медленно остывала и еще некоторое время светилась на черном фоне подошвы. И я находился близко от этих замерзающих капель, так близко, что чувствовал исходящий от них жар, согрелся после сна под глыбой, а потом и вовсе пробило в пот. Поэтому в первую очередь, едва стряхнув оцепенение, я стал осматриваться, почти уверенный, что найду эти вулканические брызги, однако снег был чистейшим, нетронутым, и лишь цепочка собачьих следов тянула чуть наискосок, к склону Манараги.
 Часа два я все еще стоял на плите, взбудораженный настолько, что забыл, зачем и в горы пришел, вдруг обнаружил, что трясутся руки и ноги, а сам все еще задираю голову и смотрю в небо над вершиной. На какое-то время отшибло память, я не знал, что мне нужно делать дальше, однако тепло улетучилось быстрее, чем ошеломление, взмокшую спину захолодило, а солнце, оторвавшись от горы, было еще тусклым и не грело.
 Озноб привел в чувство, заставил вернуться на землю, и я наконец-то вспомнил, что собирался подняться на вершину и посмотреть оттуда, где находится Ледяное озеро, как учил дед.
 Наконец-то я спустился с плиты и полез в курумник, держась собачьего тающего следа. Ходить по крутым каменистым склонам на двух ногах даже в сухую погоду не просто, а в дождь лишайник размокает и становится хуже мыла; чтоб не переломать ног на развалах, присыпанных свежим талым снегом, передвигаться можно только на четвереньках или ползком (было, ползали на курумниках Енисейского кряжа). После увиденного восхода над Манарагой я не мог смотреть под ноги и все тянул голову вверх – ощущение было, что там еще что-то может произойти, чего я вдруг не замечу. И только потому начал падать.
 Первый раз удачно, во второй разбил локоть, кожу будто рашпилем сдернуло да еще ушиб нерв и отсушил руку. Но еще пролез метров пятьдесят, прежде чем осознал, что похож на самоубийцу.
 Кое-как, с оглядкой, спустился назад, к ручью, до первых лиственниц, благо что двигался по собачьим следам. А овчарка, умница, не лезла на камни и выбирала путь по слежавшимся щебенистым осыпям.
 Внизу распалил костер и встал под дым, раскинув над спиной брезент, как парус: то ли за ночь так прозяб, то ли от потрясающего зрелища еще не прошло испуганное, адреналиновое волнение, но меня колотило, даже если я лез почти в самый огонь.
 Между тем солнце взошло над Уралом, всколыхнуло воздух, и юго-западный теплый ветер докатился до подножия горы. Рыхлый снег начал быстро таять, вода сразу впитывалась в мох, уходила в щебень и через два часа было почти сухо, внизу снова наступило лето, однако склоны и сама Манарага все еще оставались пестрыми, черно-белыми.
 Еще два дня назад, как только увидел Манарагу на горизонте, я шел и выбирал себе маршрут подъема, и чем ближе подходил, тем чаще их менял, поскольку гора вырисовывалась все новыми своими гранями. И вчера я остановился на самом реальном – с западной стороны вдоль ручья, где склон более пологий и на его середине есть довольно плоский горб, наверняка сложенный глыбами – как раз на этом месте лежали края огненной чаши.
 Отогревшись, я не стал ждать, когда обтают склоны, обращенные к солнцу, и пошел штурмовать Манарагу во второй раз. Думал, пока иду, снег сгонит, через силу съел сухарь с куском сахара, нарубил специально заточенной саперной лопаткой небольшую вязанку дров (на верху палки не найдешь), приторочил к рюкзаку и двинул назад, к плите, откуда наблюдал восход солнца.
 Альпинистом я был не ахти каким, впрочем, как и скалолазом. Так, ползал по горкам на Ангаре, на Таймыре да на Красноярских Столбах развлекался. Потому шел, как турист, и из снаряжения был кусок веревки метров тридцать, два настоящих крюка, саперная лопатка в чехле на поясе, да геологический молоток, подаренный Толей Стрельниковым в качестве талисмана. На длинной ручке было выжжено его философское изречение (а может и спер у кого): «Не все золото, что блестит, говорим мы и проходим мимо самородков.»
 Однако тут почти ничего не понадобилось, разве что самодельный молоток, который можно было использовать как ледоруб или костыль. Снег и в самом деле сгоняло по мере того, как я карабкался в гору, оставался лишь старый, зимний. Склон оказался довольно пологим и если попадался неприступный порог, то его всегда можно было обойти. К половине десятого подъем стал еще более пологим, и скоро я с замиранием души выбрался на площадку, почти горизонтальную – на постамент, в котором на восходе стояла солнечная чаша.
 Ничего здесь особенного не было, все те же нагромождения камней, покрытых лишайниками, и никаких следов оплавления либо обжига (а таилась в душе надежда, уж слишком естественно виделась чаша с клокочущим расплавом!). Даже снег тут растаял лишь на верхушках камней, остальной лежал целеньким, провалившись между глыб. Я начал искать место, чтоб прикрыться от ветра, развести костерок и сварить крепкого чаю, и неожиданно наткнулся на собачьи следы. Вон куда забралась! И спрашивается, зачем, если не хозяин ее сюда завел?
 Оставив рюкзак, налегке, я выписал приличный круг но развалу, в надежде все-таки подсечь следы человека, однако, кроме своих собственных, ничего не нашел.
 Не может, не должна собака просто так, самостоятельно, лезть в гору! Причем, на высоту в полторы тысячи метров! И если даже это не овчарка, а волк, то и ему тут делать нечего: добычи никакой, а логова волчицы устраивают, наоборот, в низких местах, поближе к воде…
 Разводить костер, впрочем, как и распивать чаи сразу расхотелось, можно выдать себя дымом. А еще поймал себя на том, что постоянно озираюсь и хожу, прячась за камни – где-то должен быть человек!
 Конечно, после того, когда ты больше месяца ходил под «наружкой» и все время ее чувствовал и видел, какой-то элемент мании преследования в мозгах застревает. По крайней мере, еще долго остается привычка отслеживать, нет ли «хвоста», и я это испытал в поездах, пока ехал из Томска и потом, от Москвы до поселка Косью. Не мог избавиться от желания оглянуться, даже когда нанял мужика с моторной лодкой и плыл вверх по пустынной реке – шарил глазами берега и смотрел назад, не догоняют ли. Да и когда несколько дней кряду шуршал щебенкой по речным откосам и отмелям, ночуя по берегам, все еще озирался.
 Никто меня не выслеживал, это совершенно точно, встречных-поперечных за всю пешую дорогу я не встречал, если не считать «Казанку» под мотором «Вихрь», промчавшуюся мимо вниз по реке – вроде, форменная фуражка лесника или егеря мелькнула, но я заранее спрятался за камень и видеть он меня не мог.
 О том, что я иду к Манараге, никто не знал, мужик подвез на лодке только до слияния Косью с Вангыром, будто бы рыбака, и оставил на берегу. Куда я пошел дальше, он не видел, поскольку был похмельным и получил расчет жидкой валютой.
 То есть, если сейчас кто-то еще поднимается на гору с собакой, делает это независимо от меня, просто, пути так сошлись… Но зачем же тогда ему прятать следы? И как ему удается делать это, двигаясь по свежему снегу? Все время прыгать по оттаявшим лысинам камней невозможно в принципе…
 Спрятав рюкзак, с одним молотком да лопаткой на поясе, я пошел собачьим следом, полагая, что он непременно сойдется с хозяйским: судя по зигзагам, овчарка рыскала по сторонам, но по ее собачьей привычке все равно держалась человеческого следа и всякий раз обязательно его пересекала, таким образом ориентируясь на основное направление движения. Отошел всего полтораста метров, если по прямой, и тут след нырнул между глыб, где пропал. Я обошел развал – выхода не было, значит, собака спряталась где-то здесь. Протиснувшись боком, я попытался разглядеть, что там, в нагромождении камня, однако ослепленный белым снегом, ничего не увидел, а фонарик остался в рюкзаке. При желании тут и человеку можно было пролезть, если ползком и у самой земли. Я окликнул – бобик, бобик, посвистел, и показалось, что-то ворохнулось в темном чреве развала и пахнуло застоявшимся духом псины.
 Все-таки здесь, вопреки всем природным законам и животным обычаям находилось логово, наверняка собачье. Вероятно, овчарку бросили туристы, а может, сбежала из лагерной охраны, ушла подальше от людей, тут ощенилась и теперь выкармливает потомство, бегая за добычей в лес.
 И потомство это станет вольным, свободным…
 Однако такая история годилась разве что для слащавого рассказа: собака не человек, никаких законов не нарушает и строго блюдет обычаи, иначе бы давно выродилась и потеряла все наследственные инстинкты, как это произошло с царем природы.
 Я приметил развал и пошел к рюкзаку за фонариком: события на Манараге развивались интересно, загадочно, начиная с восхода солнца, настроение было приподнятым, а розыскная привычка подсказывала – ничего не пропускай, все проверь до конца и только тогда делай выводы и совершай следующий шаг.
 На месте, где оставил рюкзак, лежали только дрова, кем-то отвязанные и заботливо положенные на сухой камень. Не веря глазам своим, я покрутился на площадке, заглянул в щели и сел: коли нет, значит уже не будет, сквозь землю он не провалится….
 Тот, кто взял рюкзак, не исключено, сейчас видел меня, оставаясь сам незримым, и ведь смеялся, гад, наблюдая за суетой! Отвлек собакой и стащил сразу все – теплую одежду и главное, продукты, таким образом поставив крест на моей экспедиции. А там было запасов при экономном расходе на неделю, успел бы отыскать Ледяное озеро, поймать золотую рыбку и на обратную дорогу бы хватило…
 Но удочек и складного спиннинга теперь не было, даже веревку и брезент упер, сволочь! И главное, десять пачек сигарет!
 Чтоб ты подавился, гад!
 – Эй ты, иди сюда! – крикнул я и не услышал своего голоса, потерянного еще на восходе, перед чашей, откуда в космос уносились солнечные протуберанцы.
 А в голове вчерашнего инспектора уголовки одна за одной проносились версии, пока мысль не сосредоточилась на одной – беглый зек, благо что лагерей в Коми АССР хватает. Ушел в горы, спрятался, одичал и теперь обворовывает туристов. И собака с ним работает на пару: привел откуда-нибудь, брошенную подобрал, сама прибилась. А может, когда деру дал, овчарку пустили по следу, а зек ее смирил, приручил и сделал своей. Обитает здесь несколько лет, научился ходить, не оставляя следов, есть сырую пищу, жить без огня, потому и дрова не взял – эдакий уральский Тарзан…
 Нет, и эта версия не годилась, тоже литературщина, причем, американского пошиба.
 Я еще не мог поверить, что все кончилось, ходил по развалу и пинал камни. Мне было хорошо известно, что бывает с человеком в условиях горно-таежной местности, если он остался без продуктов и ружья, а до ближайшего жилья, где есть люди, четыре, пять дней хода.
 Голодному же чуть ли не в два раза больше. Конечно, можно надеяться, подберет моторка на реке, но… сидеть и ждать у моря погоды?
 А в рюкзаке были три, еще дедовых, блесны, сделанные из серебряных полтинников двадцать четвертого года…
 Да, можно подняться к зубьям Манараги, пока есть силы, и с единственной целью – увидеть Ледяное озеро, сориентироваться, и уходить, нет, немедля бежать обратно, в Косью. Деньги на обратную дорогу есть, можно на них закупить продуктов, снасти и вернуться назад, хотя бы для того, чтоб отыскать этого невидимого ворюгу с собакой…
 Уходить, когда до вершины остается меньше полкилометра, нет смысла, потом жалеть буду, что дрогнул, смалодушничал и не пошел – до скал рукой подать!
 Это я уговаривал себя так, увещевал и даже стыдил. Вот она, зубчатая красавица, стоит и подпирает небо. Ос-танцы похожи на толпу людей, выстроившихся у обрыва лицом на восток. Если долго смотреть, начинает казаться, будто они шевелятся и машут руками…
 Может, это и имел в виду дед, когда говорил, будто на горе люди стоят?..
 Воспоминания об этих словах моего деда как-то неожиданно взбодрили, я все-таки полез в гору, и оказалось, без рюкзака куда ловчее пробираться между камней и переваливать через огромные осколки скал. Так я прошел больше часа, пока не заметил, что все это время почти неотступно думаю о деде, а точнее, уже привычно за последнее время гадаю, что он делал возле Манараги, дед-то мой? В турпоход ходил?..

 

 

____________________________________________________________________________________________

ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие

ФОТО Антона Васильева
Источник: "Север". М., "Физкультура и спорт", 1975. 
https://www.photosight.ru/
https://www.skitalets.ru/

https://www.yugydva.komi.com/

 

 

 

Вложение	Размер
Гора Народная и Манарага	278.22 КБ
Гора Народная	343.5 КБ
Гора Народная и Манарага	127.65 КБ
Гора Манарага	320.9 КБ
Гора Народная и Манарага	399.96 КБ