Усть-Ветлужский (Юринский) могильник. Юринский район Марий Эл

Усть-Ветлужский (Юринский) могильник — археологический памятник, грунтовый могильник бронзового века, сейминско-турбинского типа. Расположен на левом берегу реки Волги, в районе места впадения в неё реки Ветлуги, рядом с марийским поселением Юрино. Открыт краеведом Шалаховым Евгением Геннадьевичем в ходе археологических разведок и сборов, предпринятых осенью 2000 года. Частично разрушен Чебоксарским водохранилищем.
   

Могильник состоит из двух частей: прибрежной площадки, расположенной непосредственно на берегу Волги, частично разрушенной абразивными процессами Чебоксарского водохранилища, а также площадки на холме, обнаруженной в 2004 году, расположенной к северу-востока от прибрежной, характеризуется более богатым инвентарем. Последнее относят к «княжеским» или «воинским» погребениям.
 
При раскопках обнаружены захоронения, медно-бронзовые и кремнёвые артефакты (бронзовые наконечники копий, топоры-кельты, ножи, чекан, тесло, наконечники стрел, браслеты и др.). Судя по анализу захоронений, население в указанном районе составляли носители сейминско-турбинских традиций, а также абашевско-покровских традиций. Возможность их взаимодействия  отражает появление нового синкретического населения.
  

 
НАХОДКИ ЮРИНСКОГО МОГИЛЬНИКА
Юринский (Усть-Ветлужский) могильник, открытый автором настоящей статьи в ноябре 2000 г. на левом берегу Чебоксарского водохранилища (Юринский район, Республика Марий Эл) [1, с. 91–92; 2, с. 188; 3, с. 230], ныне является одним из базовых памятников сейминско-турбинского типа в археологии бронзового века Северной Евразии [4, с. 92, 96]. Древний некрополь раскопан Б.С. Соловьевым (Марийская археологическая экспедиция) в 2001–2006 гг. [3, с. 230; 4, с. 92]. Кроме погребений на нижней площадке (у подножия самой высокой дюны близ современного устья р. Ветлуги), подтопленной водохранилищем, изучены «княжеские» или статусные воинские захоронения, обнаруженные на вершине холма. В могилах собрано бронзовое оружие, принадлежавшее знатным воинам или вождям из сибирско-алтайских кланов [5, с. 108–109; 6, с. 168–174], проникших в Волго-Ветлужское междуречье после XX в. до н. э. [7, с. 112].

 

Медно-бронзовый инвентарь Юринского могильника состоит из ножей (22 экз.), топоров-кельтов (9 экз.), наконечников копий (4 экз.), браслетов (3 экз.), тесла и чекана. Почти весь металл из прослеженных в раскопе и разрушенных водохранилищем захоронений подробно описан и проанализирован в работах Б.С. Соловьева [1, с. 92–93; 5, с. 110–111; 8, с. 57–61].

На мой взгляд, наступило время познакомить археологическое сообщество с материалами сборов на Юринском некрополе, которые не вошли в научные отчеты об исследовании памятника. Речь идет о каменных изделиях сейминско-турбинского облика, которые происходят из размытых погребений. Кремневые изделия. В 2000–2008 гг. на памятнике собрано 29 кремневых предметов, имеющих непосредственное отношение к погребениям эпохи бронзы. Численно преобладают наконечники стрел – 27 экз. (рис. 1). Найдены также ножи-вкладыши (один из них является фрагментом сломанного орудия). Часть коллекции кремня опубликована Б.С. Соловьевым [1, рис. 1, 13; 2, рис. 2, 1–4; 5, рис. 5, 1–7, 10, 11; 6, 6, 7; 8, рис. 5, 3]. Обработанные сплошной двухсторонней уплощающей ретушью, наконечники стрел Юринского могильника подразделяются на четыре типа: 1) наконечники треугольной или подтреугольной формы с прямоусеченным основанием – 22 экз. (рис. 1, 3); 2) наконечники треугольной формы с вогнутым основанием – 2 экз. (рис. 1, 1); 3) наконечники с вытянуто-треугольным пером и широким черешком подпрямоугольной формы – 2 экз. (рис. 1, 2); 4) наконечник треугольно-черешковой формы с жальцами – 1 экз.

 

Большинство наконечников изготовлено на отщепах коричневого, светло-серого, розовато-серого, бордового, молочно-белого и чёрного кремня. Длина самого крупного наконечника, поднятого в размытой части Юринского могильника осенью 2008 г., – 6 см. Рис. 1. Юринский (Усть-Ветлужский) могильник. Кремневые наконечники стрел. Подъемный материал 2002 г. Наконечники стрел первого типа (их часто называют «турбинскими») имеют полные аналогии в кремневом инвентаре Турбинского I, Сейминского и Решенского могильников [9, рис. 90; 10, рис. 60, 4–7; 11, рис. 1, 2–7].

Второй тип наконечников с Усть-Ветлуги обнаруживает некоторое сходство с метательными орудиями Решенского могильника [11, рис. 1, 1] и могильника Бор-Лёнва [12, рис. 3, 6, 8]. Кремневые наконечники третьего типа идентичны крупным экземплярам из решенской коллекции [13, рис. 104, 8–11]. Единственный «сейминский» наконечник (четвертый тип в Юринском могильнике) по своим пропорциям и технике обработки широких граней находит весьма близкие аналогии в вещевом комплексе Сейминского могильника [10, рис. 60, 1, 2].

Изделия из нефрита. Украшения в виде колец (3 экз.) из коричневато-жёлтого (рис. 2, 1) и полупрозрачного светло-зелёного и зеленоватого нефрита (рис. 2, 2, 3) обнаружены нами 8 июля 2001 г. в разрушенном береговыми осыпями погребении на нижней площадке могильника. Наружный диаметр изделий варьирует от 3,9 до 4,4 см, внутренний диаметр – от 2,7 до 3,2 см, толщина колец – 2 и 3 мм. Все кольца имеют шестигранное сечение. Рис. 2. Юринский (Усть-Ветлужский) могильник.

Нефритовые кольца. Подъемный материал 2001 г. Нефритовые кольца присутствуют в вещевых комплексах всех крупных европейских некрополей сейминско-турбинского типа [9, с. 93–96; 10, с. 120; 13, с. 244, рис. 109]. Кольца из Юрино аналогичны изделиям турбинской коллекции, рассмотренной О.Н. Бадером [9, рис. 88]. Кремневый комплекс Юринского некрополя, представленный значительной серией наконечников стрел «турбинского» типа, и уникальный набор нефритовых колец с Усть-Ветлуги, характеризующие собой высокий уровень развития кремнеобработки и камнерезного дела у носителей сейминско-турбинских бронз, заслуживают подробной публикации в ближайшем будущем.
  

 
  Се́йминско-ту́рбинский межкульту́рный (транскульту́рный) фено́мен — термин в археологии, которым определяют резкие изменения в материальной культуре лесостепной полосы Евразии в середине II тысячелетия до н. э.

Термин охватывает характерные металлические изделия, обнаруженные в большом количестве погребений на огромной территории лесостепной полосы Евразии, протянувшейся от Финляндии до Монголии. Формы оружия и орудий, костяные пластинчатые доспехи, нефритовые украшения ранее вообще были неизвестны в большинстве культур Северной Евразии. 
Фактически все основные сейминско-турбинские некрополи приурочены к крупным водным магистралям и часто к устьям больших рек, однако до сих пор неизвестны поселения, которые были бы связаны с этими могильниками воинов-кочевников, владевших металлообработкой, использовавших конницу и двухколёсные колесницы. Сложение феномена происходило, по-видимому, на основании синтеза двух компонентов: «алтайского» (степи, лесостепи и предгорья Алтая) — племён металлургов и коневодов, и «таёжного» — племён подвижных таёжных охотников и рыболовов, населявших пространство от Енисея до Байкала, с которыми связан богатый каменный и костяной инвентарь, а также украшения из нефрита.
Носители сейминско-турбинского феномена были недостаточно сильны, чтобы нападать на существовавшие тогда развитые культуры бронзового века, например, в Средней Азии.
Ранее существовавший термин «сейминско-турбинская культура» признан несостоятельным, поскольку сейминско-турбинские бронзовые изделия одновременно охватили большой регион с совершенно различными археологическими культурами, и достаточно быстро исчезли, тогда как культуры продолжили существование.
  

 

Этноязыковая атрибуция 
О. Н. Бадер считал, что язык населения, оставившего Сейминский могильник, был финно-угорским. Е. Н. Черных и С. В. Кузьминых отрицают индоевропейскую языковую принадлежность сейминско-турбинского населения. А. Х. Халиков полагает, что носители сейминско-турбинской культурной традиции были прототюрками или тунгусо-маньчжурами — представителями ещё не расчленённой алтайской языковой общности. К. Карпелан и А. Парпола считают сейминско-турбинские сообщества самодийцами. В. В. Напольских и А. В. Головнёв связывают источник распространения сеймо-турбинцев с афанасьевской культурой. По мнению В. В. Напольских, данные лингвистики и археологии свидетельствуют о заметном участии прототохарского (точнее — уже паратохарского) компонента в сейминско-турбинском транскультурном феномене.

 

САМЫЕ КРАСИВЫЕ ОЗЕРА МАРИЙ ЭЛ - ТУТ!

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ МАРИЙ ЭЛ - ТУТ!

ПАМЯТНИКИ АРХЕОЛОГИИ МАРИЙ ЭЛ - ТУТ!

СТАТЬЯ ПРО МУЗЕИ МАРИЙ ЭЛ - ТУТ!

СВЯЩЕННЫЕ КАМНИ МАРИЙ ЭЛ - ТУТ!

ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:

• Шалахов Е. Г. Погребальный инвентарь Юринского (Усть-Ветлужского) могильника сейминско-турбинского типа: кремень и нефрит [Текст] // История и археология: материалы Междунар. науч. конф. (г. Санкт-Петербург, ноябрь 2012 г.). — СПб.: Реноме, 2012. — С. 75-77. — 
• moluch.ru/conf/hist/archive/61/2921/
• Памятники археологии Марий Эл
• Газета Марийская правда.
• Соловьев Б.С. К вопросу о взаимодействии населения раннего бронзового века лесной полосы Среднего Поволжья // Взаимодействие культур в Среднем Поволжье в древности и средневековье. Йошкар-Ола, 2004. 
• Никитин В.В., Соловьев Б.С. Атлас археологических памятников Марийской ССР. Вып. 1. Эпоха камня и раннего металла. Йошкар-Ола, 1990. 
• Архипов Г.А., Никитина Т.Б. Атлас археологических памятников Республики Марий Эл. Вып. 2. Ранний железный век и средневековье. Йошкар-Ола, 1993. 
• Архипов Г.А., Никитин В.В. Археологические исследования в 1976–1980 годах (экспедиции Марийского НИИ и университета) // Материальная и духовная культура марийцев. Йошкар-Ола, 1981. 
• Выборнов А.А., Вискалин А.В., Королев А.И., Ставицкий В.В. Сутырское V поселение (раскопки 2000 года) // Взаимодействие культур в Среднем Поволжье в древности и средневековье. Йошкар-Ола, 2004. 
• Соловьев Б.С., Шалахов Е.Г. Воинское погребение Юринского могильника // Исследования по древней и средневековой археологии Поволжья. Чебоксары, 2006. 
• Шалахов Е. Г. К истории изучения древностей Приветлужья // Молодой ученый. — 2010. — №1-2. Т. 2. — С. 49-51.