Юмский могильник, Свечинский район Кировской области

Юмский (Загребинский) могильник расположен недалеко от д. Загребино, к югу от д. Холмы Свечинского района Кировской области на гребне боровой террасы левого берега р. Юмы, левого притока р. Пижмы, правого притока р. Вятки, высотой до 4 м. [1, с. 151]. Поверхность могильника, как и окружающая местность, покрыта редким мелколесьем и крупным сосновым лесом. В 50-60 м. к востоку от площадки могильника начинается обширное моховое болото, лежащее примерно на 1,5-2 м. ниже площадки могильника.
  

Первые сведения о находках в районе расположения Юмского могильника поступили в г. Вятку в июле 1891 г. от крестьянина Загребина, жителя починка Загребинского (Белевского). В Археологическую комиссию поступили вещи, найденные близь починка: две серебрянные витые гривны, две круглые серебрянные бляхи, шесть браслетов, две цепочки, медные бусы и колокольчики, пять круглых медных бляшек с лапчатыми подвесками и др. В августе того же года Археологическая комиссия поручила А. А. Спицыну произвети исследования в районе починка.

Ему удалось на скате к р. Юм обнаружить остатки могильника с весьма своеобразным погребальным обрядом. Вещи покойника, поломанные и разорванные, складывались кучками, обертывались в остатки одежды и затем зарывались в землю, приблизительно на 0,7 м. глубины. Костей человека при вещах не найдено.
Крестьянин, открывший клад, нашел два узла с вещами; раскопками А. А. Спицына обнаружено еще три. В узлах оказались остатки одежды, вооружения, металлические украшения предметы конской сбруи. Из предметов одежды сохранились остатки меховой накидки, обрывки холста, кожаный нагрудник с медными бляшками и много обрывков поясных ремней с разнообразным набором из тонких сребрянны бляшек. Найденный в одной из куч меч имел ножны в серебрянной оправе. Больше всего найденно украшений: две витые серебрянные гривны с колбочками и петлями на концах, довльно много медных бляшек т. н. «чудского типа»; два стремени, удила и кожанные ремни с набором [2, с. 28-29].
 
В июне 1957 г. на территории могильника отрядом Марийской археологической экспедицией под руководством В. Ф. Генинга были проведены раскопки на площади 494 кв. м. При этом обнаружено 9 захоронений, совершенных по обряду трупосожжения и трупоположения, в которых находились украшения, оружие и орудия труда, остатки большого кострища [3, с. 109]. По результатам работ В. Ф. Генинг пришел к выводу, что могильник в основном изучен и все погребения вскрыты [4, с. 140-174].

В 1976 г. памятник был осмотрен отрядом Камско-Вятской археологической экспедиции под руководством Т. К. Ютиной. Каких-либо находок на поверхности памятника обнаружено небыло [5].
В 2008 г. могильник обследовался отрядом Марийской археологической экспедиции под руководством Т. Б. Никитиной. При этом на поверхности памятника были обнаружены достаточно свежие грабительские вкопы. Около одной из таких ям найдены выброшенные мелкие бронзовые украшения  и обломки железного котла.  В другой части дюны на поверхности обнаружен деформированный, но почти целый котел. Также были найдены небольшие скопления жженых костей и керамики, а также железный ключ с крестовидной бородкой [6]. Эти находки и кладоискательские ямы дали Т. Б. Никитиной основания предполагать, что могильник не исчерпан полностью и на нем еще могут быть отдельные захоронения.
В августе 2011 г., с целю подтвердить предположения Т. Б. Никитиной, проверить степень сохранности памятника и определить его границы, на Юмский могильник была организована экспедиция под руководством автора данной статьи совместно с научными сотрудниками отдела археологии МарНИИЯЛИ (Т. Б. Никитиной, Д. Ю. Ефремовой, А. В. Акилбаевым). В результате на Юмском могильнике тремя небольшими раскопами была вскрыта площадь 24 кв. м. В раскопе № 2, заложенном в центральной части памятника между двумя раскопами В. Ф. Генинга 1957 г., на месте расположения двух сравнительно недавних грабительских ям, были обнаружены интересные находки. В слое погребенного дерна у юго-восточной стенки были обнаружены фрагменты украшений, происходящие, вероятно, из ограбленных погребений. В заполнении кладоискательской ямы у северо-западной стенки обнаружен фрагмент поясного украшения. Проведенная зачистка на уровне около 20 см показала наличие очертаний могильной ямы в северо-западной чсти раскопа. Данное погребение было разрушено грабительским вкопом. Могильная яма овальной формы, размерами 155х50 см, максимальной глубиной 30 см, зафиксирована на глубине 16 см. Погребение ориентировано по линии северо-запад – юго-восток. Стенки ямы прямые, дно округлой формы. При зачистке погребения обнаружены фрагенты шумящих подвесок, пронизки и бронзовый браслет. Костяк не сохранился. Заполнение – песок с примесью тлена и угля. [7].

Кроме того, на месте раскопа № 3 в южной части памятника был собран подъемный материал в виде фрагментов бронзовых украшений. Все это позволило подтвердить предположение Т. Б. Никитиной о наличии на Юмском могильнике неисследованных объектов и необходимости его дальнейшей охраны от грабительских раскопок.
Юмский (Загребинский) могильник однозначно относиться исследователями к IX–XI вв. Этническая интерпритация памятника менее однозначна. Так, Г. А. Архипов относит Юмский могильник к марийским памятникам Ветлужско-Вятского междуречья [8, с. 36-37; 9, с. 16], этой же точки зрения придерживается и Т. Б. Никитина [10]. Другая точка зрения представлена в работах Р. Д. Голдиной, которая Юмский могильник и ряд схожих памятников (Кочергинский, Стрижевский, Лопьяльский могильники) объединяет в приемственную еманаевской кочергинскую культуру, которая «несмотря на некоторое своеобразие материала … представляет собой вариант удмуртской общности» [11, с. 321].
Несмотря на неоднозначность этнической интерпритации памятника, очевидно что он как раз относиться к тому временному периоду, когда марийцы небольшими группами начинают осваивать правобережные притоки р. Вятки, где вступают в контакт с пермоязычным населением. Вследствие этого в марийскую культуру проникают прикамские традиции, видоизменившие ее этнографический облик. Материалы Юмского могильника как раз позволяют достаточно четко проследить этот процесс, что и позволяет отести их скорее к древнемарийскому кругу.
 

Кроме того, в материалах Юмского могильника и ряда схожих памятников нашло отражение начало процесса этнической консолидации марийской народности на территории Вятско-Ветлужского междуречья. Характерным показателем этой консолидации является усиление культурного единообразия древнемарийских археологических памятников. Переход основной части населения с городищ на селища, увеличение количества археологических памятников и мощности культурных слоев на поселениях также свидетельствует о более стабильной политической ситуации и некоторых изменениях в экономической жизни. Вероятно, одним из важнейших факторов, вызвавших эти изменения, являлось наличие по соседству с древнемарийским населением крупного государства – Волжской Булгарии. Развернутая булгарами торговля с местными племенами давала импульс для экономического развития последних. Материалы поселений и могильников этого периода свидетельствуют о развитии ремесленного производства, торговли и имущественном расслоении в среде марийского общества [12].
Юмский (Загребинский) могильник представляет собой один из интереснейших памятников IX–XI вв. на территории Кировской области. Его исследовало ни одно поколение ученых начиная с дореволюционных времен, однако, как показали последние раскопки, материалы памятника до сих пор полностью не изучены и, вероятно, он еще таит в себе множество новых находок. Вместе с тем, регулярные грабительские раскопки на Юмском могильнике разрушают этот интересный для науки памятник и, с каждой новой кладоискательской ямой делают невозможным его полноценное изучение.
   
  

ИСТОРИЯ МАРИЙСКИХ КНЯЖЕСТВ В МЕЖДУРЕЧЬЕ ВЕТЛУГИ И ВЯТКИ
Марийцы старейшие жители междуречья Вятки и Ветлуги. Это подтверждается археологическими раскопками древних марийских могильников. Хлыновского на р. Вятке, датируемого VIII - XII вв., Юмского на р. Юме, притоке Пижмы (IХ - Х вв.), Кочергинского на р. Уржумке, притоке Вятки (IХ - XII вв.), Черемисского кладбища на р. Лудянке, притоке Ветлуги (VIII - Х вв.), Веселовского, Тоншаевского и других могильников (Березин, с.21-27,36-37).
Разложение родового строя у мари произошло в конце I тысячелетия, возникли родовые княжества, которыми управляли избираемые старейшины. Используя свое положение, они со временем начали захватывать власть над племенами, обогащаясь за их счёт и, совершая набеги на своих соседей. 
Однако это не могло привести к формированию собственного раннефеодального государства. Уже на стадии завершения своего этногенеза марийцы оказались объектом экспансии со стороны тюркского Востока и славянского государства. С юга мари подвергались нашествию волжских булгар, затем Золотой Орды и Казанского Ханства. С севера и запада шла русская колонизация.

Марийская родоплеменная верхушка оказалась расколотой, часть её представителей ориентировалась на русские княжества, другая часть активно поддерживала татар. В таких условиях не могло быть и речи о создании национального феодального государства.
В конце XII – начале XIII веков единственным марийским регионом, над которым власть русских княжеств и булгар была достаточно условна, являлся район между реками Вяткой и Ветлугой в их среднем течении. Природные условия лесной зоны не давали возможности чётко привязать к местности северные границы Волжской Булгарии, а затем Золотой Орды, поэтому проживающие в этом районе мари, образовали своеобразную "автономию". Поскольку сбором дани (ясака), как для славянским княжеств, так и восточных завоевателей занималась местная все более феодализирующаяся родоплеменная верхушка (Сануков. с.23)
Мари могли выступать как наёмное войско в междоусобных распрях русских князей, так и совершать грабительские набеги на русские земли в одиночку или в союзе с булгарами или татарами. 

В галичских рукописях в первый раз война черемис под Галичем упоминается в 1170 году, где черемисы ветлужские и вятские являются как нанятое войско для войны между ссорящимися между собой братьями. Как в этом, так и в следующем 1171 году черемисы были разбиты и прогнаны от Галича Мерьского (Дементьев, 1894, с. 24). 
В 1174 году марийское население само подвергается нападению.
"Ветлужский летописец" повествует: "новгородские повольники завоевали у черемис их город Кокшаров на реке Вятке и назвали его Котельничем, а черемисы ушли со своей стороны к Юме и Ветлуге". С того времени у черемис более укрепляется Шанга (Шангское городище в верхнем течении Ветлуги). Когда в 1181 году новгородцы завоевали черемис на Юме, то многие жители нашли лучше жить на Ветлуге - на Якшане и Шанге. 
После вытеснения мари с р. Юмы, какая то их часть спустилась к своим сородичам на р. Пижму. На всей территории бассейна р. Пижма издревле проживали марийские племена. По многочисленным археологическим и фольклорным данным: политические, торговые, военные и культурные центры мари располагались на территории современного Тоншаевского, Яранского и Советского районов Нижегородской и Кировской областей (Акцорин, с. 16-17,40).

Время основания Шанзы (Шанги) на Ветлуге неизвестно. Но несомненно, что её основание связано с продвижением славянского населения в районы заселенные марийцами. Слово "шанза" происходит от марийского шэнцэ (шензэ) и означает глаз. Кстати слово шэнцэ (глаза) употребимо только тоншаевскими мари Нижегородской области (Дементьев, 1894 с. 25).
Шанга была поставлена марийцами на границе своих земель как сторожевой пост (глаза), который наблюдал за продвижением русских. Выставить такую сторожевую крепость под силу только достаточно крупному военно-административному центру (княжеству), объединявшему значительные племена марийцев.
Территория современного Тоншаевского района входила в это княжество, не случайно здесь в XVII-XVIII веках находилась марийская Армачинская волость с центром в д. Ромачи. И мари, проживавшие здесь, владели в то время "с издревле" землями на берегах Ветлуги в районе Шангского городища. Да и предания о Ветлужском княжестве известны в основном среди тоншаевских мари (Дементьев, 1892, с. 5,14).
Начиная с 1185 года, Галичские и Владимиро-Суздальские князья безуспешно пытались отбить у марийского княжества Шангу. Более того, в 1190 году мари поставили на р. Ветлуге еще один "город Хлынов", во главе которого был князь Кай. Только к 1229 году русским князьям удалось принудить Кая заключить с ними мир и платить дань. Через год Кай отказался от дани (Дементьев, 1894. с.26). 
К 40-м годам XIII века Ветлужское марийское княжество значительно усиливается. В 1240 году юмский князь Коджа Ералтем построил на Ветлуге город Якшан. Коджа принимает христианство и строит церкви, беспрепятственно допуская на марийских землях русские и татарские поселения. 

В 1245 году по жалобе галичского князя Константина Ярославича Удалого (брата Александра Невского) хан (татарский) приказал правый берег реки Ветлуги галичскому князю, левый черемисам. Жалоба Константина Удалого была, очевидно, вызвана непрекращающимися набегами ветлужских марийцев.
В 1246 году русские поселения в Поветлужье подверглись внезапному нападению и разорению монголо-татар. Часть жителей была убита или захвачена в плен, остальные разбежались по лесам. В том числе и галичане, которые осели на берегах Ветлуги после татарского нападения 1237 года. О масштабах разорения говорит "Рукописное житие преподобного Варнавы Ветлужского". "В то же лета... запусте от пленения того поганьского Батыя... по берегу реки, зовомой Ветлуга,... И где было жилище человекам порасте везде лесом, великими лесами и названа бысть Ветлужская пустыня" (херсонский, с. 9). Русское население, скрываясь от набегов татар и междоусобиц, оседает в марийском княжестве: в Шанге и Якшане. 
В 1247 году великий князь Александр Невский заключил мир с марийцами и повелел производить торговлю и обмен товаров в Шанге. Татарский хан и русские князья признали Марийское княжество и вынуждены были с ним считаться. 
В 1277 году Галичский князь Давид Константинович продолжил заниматься торговыми делами с марийцами. Однако уже в 1280 году, брат Давида, Василий Константинович начал наступление на марийское княжество. В одном из сражений марийский князь Кий Хлыновский был убит, а княжество обязали платить дань Галичу. Новый князь мари, оставаясь данником Галичских князей, возобновил города Шангу и Якшан, заново укрепил Бусаксы и Юр (Булаксы - с. Одоевское Шарьинского района, Юр - поселение на р. Юрьевке близ г. Ветлуги).
В первой половине XIV века русские князья с марийцами активных боевых действий не вели, привлекали на свою сторону марийскую знать, активно способствовали распространению среди мари христианства, поощряли переход на марийские земли русских поселенцев.

В 1345 году Галичский князь Андрей Семенович (сын Симеона Гордого) женился на дочери марийского князя Никиты Ивановича Байбороды (марийское имя Ош Пандаш). Ош Пандаш принял православие, а выданная им за Андрея дочь, крешенна Марией. На свадьбе в Галиче была вторая жена Симеона Гордого – Евпраксия, на которую по легенде, марийский колдун из-за зависти навел порчу. Что, однако, обошлось марийцам, без каких либо последствий (Дементьев, 1894, с. 31-32). 
Ситуация меняется в 1351 году, Галичский князь (с 1346 года) Андрей Фёдорович направил свою дружину против марийского княжества. Байборода объединил разрозненные марийские племена и привлёк на свою сторону татар. Столкновения продолжались 19 лет. Дружина Андрея Фёдоровича измотанная в междоусобных распрях русских князей была сильно ослаблена, и в нескольких сражениях разбита марийцами. Андрей Фёдорович в 1372 году бежал в Переяславль - Залесский, марийское княжество становится независимым. А марийская знать всё сильнее ориентируется на татар. 
В 1374 году марийские земли были разорены отрядом новгородских ушкуйников (разбойников). Русские летописи сообщают, что часть отряда новгородцев в 40 ушкуев (судов) спустилась по Вятке и Каме и "поидоша вверх по Волзе и дошедше Обухова, пограбиша все Засурье и Маркваш (земли мордвы) и перешед за Волгу, суда все иссекоша, а сама пойдоша к Вятке на конех и много сёл по Ветлузе идуще пограбиша" (ПСРЛ, т.25, с. 189). 
В 1385 году в марийском княжестве из-за неурожая хлебов и наводнения, которым смыло "город Хлынов", начался голод, и вспыхнула эпидемия. Во время, которой умер князь Никита Байборода. Ромачинская Священная Роща в Тоншаевском районе известна как место захоронения Байбороды.

В 1392 году марийские земли подверглись очередному набегу новгородских ушкуйников. Вероятно, поэтому в 1394 году ветлужские марийцы посылают свой отряд под Казань к Тохтамышу.
В 1396 году Ветлужским князем становиться Кильдибек, обязанный собирать татарам дань и помогать им в случае войны. Галичский князь Юрий Дмитриевич в 1399 году заставил Кильдебека платить ему дань. На следующий год Юрий Дмитриевич передает в Ветлужское княжество русским поселенцам орудия и пороху для ведения боевых действий против марийцев и татар. В ответ, Кильдебек воспользовался русской разобщенностью, и в 1415 году заключил союз с Вятчанами в Хлынове, и совершил набег на Великий Устюг. 
В 1427 году марийцы в союзе с татарами совершают очередной набег на русские земли, во время которого Галич выдержал четырехнедельную осаду. В это время Кильдебек заключает союз с татарами, Ветлужское княжество теряет самостоятельность и переходит под контроль татар. 
В 1428 - 1429 гг. "казанцы с черемисами" прошли вдоль Волги, захватили Кострому и ушли оттуда только, после того, как на них двинулась московская рать. Настигнуть их удалось только за Нижним Новгородом. Воеводы Фёдор Добринский и Фёдор Пестрый "татар побили, а иные убежали, а полон поотнимали" (Филатов, с.40).
В 1433 году марийцы, не имея больше сил сдерживать русских князей, по решению ордынского хана Ахмета оставляют старый город Шангу на правом берегу Ветлуги и переселяются на левый берег, где строят новый город Шангу-Шиленгу. 
В 1435 году в одном из столкновений с дружиной Василия Косого князь Кильдебек был убит. В ответ ветлужские марийцы в 1435 и 1438 годах в союзе с вятчанами совершают набег на Двинскую землю и разоряют Великоустюг.
После очередного междуусобного конфликта, в 1438 году из Орды откочевал со своим родом вверх по Волге Улу-Мухамед и основал Казанское ханство. 
Поветлужье попадает под влияние Казани и становится пограничным районом. Отсюда совершаются набеги казанских ханов на Унжу, Галич, Кострому и другие русские города. Ханы привлекают к набегам марийских князей, а через них и простой народ, играя на национальных чувствах.
 

КАМЕННЫЕ СВЯТИЛИЩА ВЯТСКО-КАМСКОГО РЕГИОНА - ТУТ!

ВЕЛИКАЯ КУАЛА УДМУРТОВ - ТУТ!

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

КЛАДЫ КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ПАМЯТНИКИ АРХЕОЛОГИИ КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

  
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:

• Егоров А. В., археолог, аспирант НЦАИ им. А. Х. Халикова (ИИ АН РТ, г. Казань), мл. научный сотрудник НПЦ по охране ОКН Кировской области.
•  Памятники археологии Кировской бласти. Материалы историко-архивных и библиографических исследований: справочник. Вып. 2. Киров, 2010.
•   Архипов Г. А., Халиков А. Х. Материалы к археологической карте Марийской АССР (по данным Марийской археологической экспедиции 1956–1959 гг.). Йошкар-Ола, 1960.
•  Ютина Т. К. Отчет о разведочных работах, проведенных летом 1976 г. в Свечинском и Котельничском районах Кировской области, Осинском и Частинском районах Пермской области // Фонды Института истории и культуры народов Приуралья при УдГУ. Ф. 2. Д. 48.
• Никитина Т. Б. Отчет о работах третьего отряда Марийской археологической экспедиции в 2008 г. // Архив КОГАУК «НПЦ по охране объектов культурного наследия Кировской области».Соловьев Б.С. К вопросу о взаимодействии населения раннего бронзового века лесной полосы Среднего Поволжья // Взаимодействие культур в Среднем Поволжье в древности и средневековье. Йошкар-Ола, 2004. 
• Архипов Г.А., Никитина Т.Б. Атлас археологических памятников Республики Марий Эл. Вып. 2. Ранний железный век и средневековье. Йошкар-Ола, 1993. 
• Архипов Г.А., Никитин В.В. Археологические исследования в 1976–1980 годах (экспедиции Марийского НИИ и университета) // Материальная и духовная культура марийцев. Йошкар-Ола, 1981. 
• Шалахов Е. Г. К истории изучения древностей Приветлужья // Молодой ученый. — 2010. — №1-2. Т. 2. — С. 49-51.