Святая гора Афон

Святой Горой Афон называется восточная часть греческого полуострова Халкидики, омываемая водами Эгейского моря. Он имеет длину 57 км, ширину от 8 до 12 км и занимает площадь в 332 кв. км. 
Горный хребет полуострова, имея у перешейка, которым он соединяется с греческой провинцией Македония, незначительную высоту, далее постепенно поднимается вверх, и заканчивается горным пиком высотой 2033 м. Это и есть гора Афон (по-гречески Афос), давшая название всему полуострову.
Вот уже более тысячи лет в единственной в своем роде монашеской республике бережно cохраняется и из поколения в поколение передается живая духовная традиция. В настоящее время Афон – главный центр и оплот восточно-христианского монашества.
 

Святая Гора – автономная область, в политическом отношении принадлежащая Греческой Республике, а в церковном – Вселенской Константинопольской Патриархии. Независимость Афона и его особый статус гарантируются специальной статьей греческой конституции и рядом межгосударственных соглашений. Согласно системе управления Святой Горы законодательная власть принадлежит здесь Священному Собору, состоящему из игуменов 20 монастырей, управление осуществляется Священным Кинотом, состоящим из представителей каждого монастыря, а исполнительная власть находится у Протата, члены которого избираются сроком на год. Все афонские монастыри поделены на пять четверок, ежегодно поочередно сменяющих друг друга в управлении Святой Горой.Первое лицо из четырех эпистатов – Прот или Протоэпистат – может быть избран только из представителей одного из пяти монастырей, возглавляющих традиционные четверки: Великой Лавры, Ватопедского, Иверского, Дионисиата и Хилендара. Два раза в год (через пятнадцать дней после Пасхи и 20 августа) проходит собрание игуменов всех афонских монастырей. Здесь принимаются самые важные решения, касающиеся жизни Святого Афона.

На Афоне находится и гражданский губернатор, в подчинении которого состоят несколько служащих и полицейских.
 
НАЗВАНИЕ АФОНА
Древнейшие названия полуострова — Акти́ (греч. Ακτή) («Утёс») и Афо́н, в честь мифического фракийского гиганта Афона. Согласно мифу, Афон бросил огромный камень в Посейдона, который упал в Эгейское море. По одной из версий этой легенды, могила Посейдона находилась на Афоне.
Согласно первому известному Уставу, утверждённому императором Иоанном Цимисхием, Афон именуется просто «Гора» (греч. Όρος — «Орос»).
Наименование же «Святая Гора» (греч. Άγιον Όρος) побеждает в первой половине XII века, когда грамота 1144 года императора Алексея Комнина монастырю Великая Лавра определяет официально и окончательно новое имя:
«Εφεξής το όνομα του Άθω καλείσθαι Άγιον Όρος παρά πάντων»
«Отныне называться Афону Святой Горой всегда»
Согласно древнему местному христианскому преданию, в 49 году корабль, на котором плыла Богородица вместе с апостолом Иоанном Богословом, попал в бурю и его прибило к берегу Афона в том месте, где ныне находится Иверский монастырь. Дева Мария так была поражена красотой этого места, что попросила у Бога это место себе в удел. На что получила ответ:
«Έστω ο τόπος ούτος κλήρος σός και περιβόλαιον σόν και παράδεισος, έτι δε και λιμήν σωτήριος τών θελόντων σωθήναι»
«Да будет место сие удел твой и сад твой и рай и пристань спасения желающих спастись».
В связи с этим Афон называют также «уделом» и «садом Богородицы» (греч. Το Περιβολή Της Παναγίας).
 

ГЕОГРАФИЯ АФОНА
Афонский полуостров является крайней восточной оконечностью полуострова Халкидики. Его протяженность с северо-запада на юго-восток — около 60 км, ширина — от 7 до 19 км, площадь — 335,637 км².

Рельеф полуострова постепенно повышается к юго-востоку и переходит в скалистую горную цепь, заканчивающуюся мраморной пирамидой горы Афон (высота — 2033 м). В месте, где низменный перешеек переходит в холмистую равнину, носящую название Мега́ли-Ви́гла (греч. Μεγάλη Βίγλα — дословно «Великая стража»), расположен город Уранополис (греч. Οὐρανόπολις); к востоку от него с 20-х годов XX века проходит административная граница Святой Горы (ранее она проходила северо-западнее, по «перешейку Ксеркса», узкой полосой земли шириной 2 км, по которому проходит сухое русло «Ксерксова канала»).

Залив между Афоном и лежащим к югу полуостровом Ситония именуется Сингитико́с (греч. Σιγγιτικός) или залив Святой Горы (греч. κόλπος Αγίου Όρους), залив к северу от полуострова Афон — заливом Иерису (греч. Ιερισσού).

В море, в нескольких километрах к северо-востоку от Афона находится самая большая пропасть Эгейского моря, с резким перепадом глубины с 80 до 1070 метров.

Полуостров имеет более 20 мысов, крайние оконечности на юге — мыс Нимфе́он (греч. Νυμφαίον), другие названия: Пинес, св. Георгия, Капо-Санто), на востоке — мыс Акратос (св. Иоанна Предтечи, Смерна). В крутых скалистых берегах имеется всего несколько крупных бухт, главной из которых является Да́фни — порт Святой Горы, куда прибывают суда с материка и где находятся таможенный, почтовый и полицейский участки. Административный центр Святой Горы — Каре́я (совр. Карье́, Карье́с;греч. Καρεαί, Καρυαί, Καρυές) находится в самом центре Афона и соединен с Дафни дорогой.

Грунтовые шоссейные дороги, проложенные в основном с середины 80-х годов XX века, ведут отсюда и в другие концы полуострова, автотранспорт используется преимущественно для перевозки грузов.

Климат — субтропический (средиземноморский), с мягкой дождливой зимой и жарким летом. За исключением южного пика и прилегающих к нему скал, почти весь Афон покрыт богатой растительностью: еловыми, каштановыми, дубовыми лесами, густым кустарником. На нижней части горных склонов много платанов, в верхней зоне — вересковых пустошей. Здесь выращивают цитрусовые, яблони, груши, черешню, грецкие орехи, насажены виноградники и плантации оливковых деревьев. Снег выпадает редко и держится недолго. Источниками питьевой воды служат стекающие с гор ручьи.
 

                                                                        Дионисиат                                                                      

МОНАШЕСКИЕ ПОСЕЛЕНИЯ АФОНА
Каждый из 20 монастырей имеет статус патриаршей ставропигии. Со статусом монастыря на Афоне сопряжены исключительные имущественно-правовые привилегии. Создание новых монастырей запрещено.
«Правящие» монастыри в порядке официальной святогорской иерархии:
Великая Лавра (греч. Μεγίστη Λαύρα)
Ватопед (греч. Βατοπέδι или Βατοπαίδι)
Иверский (греч. Ιβήρων; ივერთა მონასტერი)
Хиландар (греч. Χιλανδαρίου), сербский
Дионисиат (Неа Петра) (греч. Διονυσίου) -4
Кутлумуш (греч. Κουτλουμούσιου)
Пантократор (греч. Παντοκράτορος)
Ксиропотам (греч. Ξηροποτάμου)
Зограф (греч. Ζωγράφου), болгарский
Дохиар (греч. Δοχειαρίου)
Каракал (греч. Καρακάλλου)
Филофей (греч. Φιλοθέου)
Симонопетра (греч. Σίμωνος Πέτρα, Σιμωνόπετρα)
Святого Павла (греч. Αγίου Παύλου)
Ставроникита (греч. Σταυρονικήτα)
Ксенофонт (греч. Ξενοφώντος)
Григориат (греч. Γρηγορίου)
Эсфигмен (греч. Εσφιγμένου)
Свято-Пантелеимонов (греч. Αγίου Παντελεήμονος или Ρώσικο), русский
Констамонит (греч. Κωνσταμονίτου)
 
Помимо монастырей по всей Святой Горе разбросаны 12 скитов (зачастую крупные поселения, ничем, кроме формального статуса, от монастырей не отличающиеся), а также: келлии (в русской литературе обычно именовались «келлейные обители» — обширные монашеские поселения с возделываемым участком земли), каливы (из которых, как правило, состоят скиты), кафисмы (одиночные поселения, обычно близ материнского монастыря), исихастерии (в них подвизаются те, кто стремятся к полному уединению, иногда в пещере). Последних много на юге полуострова и в местности Кару́лья.

Принципиальное отличие от монастыря всех прочих поселений — отсутствие у них прав на участие в органах самоуправления и на земельную собственность, что ставит их в прямую зависимость от того или иного монастыря, которому принадлежит их земля.

До начала 1990-х монастыри на Афоне были как общежительными (или киновиальными, в которых монахи живут на общем монастырском довольствии), так и особножительными (идиоритмическими; в России в синодальный период такого рода монастыри часто называли «штатными» или «своекоштными»). После перехода в 1992 году Пантократора на общежитие все монастыри стали общежительными. Однако некоторые скиты по-прежнему остаются особножительными.

В 2014 году Константинопольский патриарх Варфоломей I призвал афонские монастыри ограничить количество монахов иностранного происхождения на Афоне уровнем в 10 %, а также заявил о решении прекратить выдачу иностранным инокам разрешений на поселение в грекоговорящих обителях.
  
                                                               монастырь Ксенофонт                                                                       

ИСТОРИЯ АФОНА
Относительно древней истории Афона сохранилось множество легенд. Древние называли Акт!и (по-гречески побережье) весь полуостров Халкидика, а происхождение имени Афон восходит к древнегреческой мифологии.
Архитектор Александра Македонского Стасикрат (по другим данным, его звали Динократ), захотел придать вершине Афона образ своего покровителя. По мысли мастера в левой руке македонского царя должен был находиться город, а из правой течь в море стремительный поток. Александр благоразумно отказался от затеи и даже потребовал оставить Афон в покое. Полководец не хотел брать пример с тщеславного персидского царя Ксеркса, повелевшего прокопать канал в южной части афонского полуострова (его следы сохранились до наших дней в местечке Провлакас). Ксеркс боялся, что если он будет огибать полуостров, флот погибнет во всегда неспокойном море у афонских берегов. Впрочем, усилия по строительству канала были напрасны, переправленный через него флот был разбит в битве с греческими кораблями.

С древности Афонский полуостров был заселен греческими племенами. Все морские пути, соединяющие Грецию с Востоком, проходили через него. Его двухкилометровый пик служил маяком, видным за десятки километров вокруг.

 

Сохранились свидетельства о существовании на Афоне небольших городов (основанных приблизительно за 1000 лет до Рождества Христова). Из произведений великих древних историков Геродота и Фукидида нам известны имена некоторых из них: Фиссос, Олофиксос, Клеонэ, Акроафос, Дион, Аполлониа. Но точное местоположение большинства этих поселений установить не удалось.
К моменту прибытия на Афон первых подвижников эти города, некогда находившиеся в большом расцвете (население Афона достигало даже 10.000 человек), уже опустели.

C самого зарождения монашества монахи часто селились на горах, и эти места вскоре из-за подвижнической жизни их насельников люди стали называть святыми. «Святые Горы» были в Палестине, Египте, Сирии и Малой Азии. От большинства из них сейчас осталось всего несколько обителей с малым числом иноков или развалины, свидетельствующие об их былом величии.

Из-за постоянных варварских набегов древние монастырские центры, за исключением Афона, не устояли. Тем уникальнее значение Афона, единственной «Святой Горы», сохранившейся до наших дней, благодаря своему уникальному географическому положению.

Церковное предание сообщает, что христианство на Афоне проповедала Сама Матерь Божия, взявшая это место под свое покровительство.

                                                                   Пантелеймонов монастырь                                                 

Точное время появления на Афоне первых монахов нам неизвестно. Но есть основания полагать, что в афонских лесах от гонений скрывались уже первые христиане. Впрочем, постоянные вторжения и варварские набеги уничтожили все письменные источники о начальном этапе жизни монашеской республики. Восполнить этот вакуум способны только многочисленные афонские предания. Конечно, их достоверность вызывает у некоторых современных ученых сомнения, но появление первых обителей на Святой Горе уже во времена равноапостольного Константина вполне вероятно.
Согласно преданию, Константин Великий, задумав строительство новой столицы Римской империи, остановил свой выбор на Афонском полуострове. Он уже составлял градостроительные планы, когда к нему пришел епископ этой местности по имени Марк. Он поведал императору, что это место избрано самой Богородицей. Тогда благочестивый царь не только отказался от своих планов, но и построил на Афоне три храма в честь Пресвятой Богородицы около поселений, на месте которых в настоящий момент находятся Карея, Ватопедский и Иверский монастыри. Впоследствии они были разрушены Юлианом Отступником.

Константин также организовал переселение жителей Афона – мирян на полуостров Пелопонесс. По другой версии это сделал позднее император Константин Погонат (668–685).

Существует сказание о том, как в 422 году дочь императора Феодосия Великого, намеревавшаяся войти в монастырь Ватопед, была остановлена голосом, исходившим от иконы Божией Матери; именно с этого времени существует запрет на посещение Афона женщинами.

В VII веке завоевание Египта, Палестины и Сирии арабами-мусульманами вынудило монахов покинуть эти земли. Многие из них оказались на Афоне. Туда же притекали и иноки, преследуемые императорами-иконоборцами.
С IX века Афон становится одним из ведущих монастырских центров Востока. Так что насельники Святой Горы принимают самое активное участие в работе Седьмого Вселенского Собора. К этому периоду Афонское монашество существовало уже в трех формах: отшельнической, скитской и киновийной (общежительной).

Вначале на Святой Горе было два типа монашеских обителей: каливы и кельи. Каливы были небольшими строениями, в каждом жил только один монах. Располагались они в труднодоступных и бесплодных местах. Несколько калив со временем объединялись и составляли лавры. Сохранились имена первых афонских лавр Климента, Зигоса и Кареи. Некоторые кельи со временем достраивались и расширялись, превращаясь в небольшие общежития из пяти – десяти монахов. Многие из них в дальнейшем превратились в большие киновии. Стоит подчеркнуть, что все афонские обители, лавры, кельи и каливы с самого начала подчинялись единой центральной организации, рано начинает использоваться и термин прот.

Первоначально монахи сосуществовали с мирянами, но к IX веку Афон покинули последние пастухи и землепашцы. Указ императора Василия I, изданный в 883 году, письменно утвердил Афон как место исключительного проживания монахов.
Преподобные Петр Афонский и Евфимий Новый (Солунский) – два первых известных нам насельника Святой Горы. Важно, что они представляли два различных монашеских направления: отшельничество и общежитие. Причем житие преподобного Евфимия указывает на то, что он прибыл на Афон, услышав о славе этого места. Это еще одно свидетельство того, что к моменту появления на Святой Горе прп. Афанасия Афонского она уже несколько столетий была одним из важнейших монастырских центров Византийской империи.

Тип большого общежительного монастыря не был ранее характерен для Афона, и деятельность преподобного, основавшего Великую Лавру, не всем пришлась по душе. Большие здания, дороги, башни – все это вызывало серьезные возражения и беспокойство. Конфликт и недопонимание вскоре удалось разрешить, результатом чего стало издание первого афонского Устава. По нему Святая Гора признавалась независимой и самоуправляемой. Все приходящие на Афон с желанием постричься в монашество должны искать себе руководителя, «дабы отнюдь не помещаться вне духовного приюта».

                                                                     гора Афон                                                                 

В остальном существовала свобода выбора между отшельничеством, общежитием и скитской жизнью (которые были признаны Уставом равноправными и одинаково допустимыми). Изменения, вносимые в последующие шесть уставов Святой Горы, касались главным образом управленческих и экономических аспектов. Основные правила монашеской жизни остались практически неизменными вплоть до настоящего времени.
Преподобный Афанасий заложил прочные основы общежительного монашества на Афоне. Святого отличало не только большое благочестие и многие добродетели, но и выдающиеся организаторские способности. Великая Лавра стала образцовым монастырем, прототипом, по примеру, образу и подобию которого были основаны десятки общежительных обителей.

Множество юношей со всех концов света стекалось к преподобному Афанасию, стремясь получить у него духовное руководство. На Афон приходили как простолюдины, так и представители знатных родов. На отпевание Святого пришло 2500 из 3000 афонских иноков.

 

Ученики преподобного основали на Святой Горе большое число обителей, число которых с каждым годом все более умножалось. К началу XI века на Афоне было уже более 180 монастырей и скитов. Помимо греков, на Афоне подвизались монахи из Иверии, Армении, Италии, Сербии, Болгарии, России. Наступил период наивысшего расцвета афонского монашества, но политические противоречия, пиратские набеги, варварские нашествия, землетрясения и пожары готовили для Святой Горы непростые испытания.
Многолетние, беспрерывные истощительные войны, которые велись императором Алексием Комнином во всех направлениях, обеспечили мир в Средиземноморье, но он вскоре был нарушен с Запада Крестовыми походами.

После того, как латинянами были захвачены Салоники, подворья афонских монастырей стали тимарами (поместьями) дворян.

Даже сама Святая Гора стала рассматриваться как тимар и была отдана под власть католического епископа Севастийского, который расположился на границе Афона в месте, носящем названии Франгокастро (греч. франги – латиняне; кастро – крепость) и оттуда угнетал и терроризировал окрестные области.

 

В 1274 году была принята Лионская уния. Признание православными Filioque и примата папы не могло не встретить отторжения у афонских монахов. Они составили догматическое послание, в котором отвергали любую возможность объединения с латинянами, если те не откажутся от своих заблуждений. Народ последовал за святогорцами и также отверг унию. Император, испытывая давление со стороны папы, с помощью силы пытается навязать объединение Церквей. Предпринимаются ссылки, конфискации имущества, заточения и пытки. Униаты прибывают на Афон (1278-1282) и пытаются склонить афонитов к принятию объединения, но святогорцы остаются верны православию.
В правление сына Михаила Палеолога императора Андроника II (1282–1328) началось кратковременное возрождение Афона. Но Святую Гору ждало новое испытание – в 1308 году началось нашествие каталонцев. Эти западные наемники были привлечены императором для борьбы с турками, но вскоре обратили свое оружие против Византии. На Святой Горе они убили многих монахов и до основания разрушили несколько обителей.

О масштабе катастрофы, случившейся с Афоном в период нашествия крестоносцев, униатов и каталонцев, свидетельствует то обстоятельство, что число обителей сократилось с трех сотен до двадцати пяти.
XIV век можно охарактеризовать как золотой век афонского монашества. Святая Гора духовно созрела и начала приносить богатые духовные плоды, в результате слава ее распространилась по всему христианскому миру.

Афон становится центром исихастского возрождения. Исихазм развивался на Афоне сразу в двух руслах: в общежительном монашестве и отшельничестве.

В этот период основываются скиты Святой Анны и Иоанна Предтечи. Десятки известных старцев заселяют отшельнические районы Афона: Карулья, Кавсокаливья, Керасья.

На Афоне подвизались монахи всех православных народов. Собирались драгоценные святыни, основывались новые обители, приобретались участки и подворья, украшались соборы, писались иконы, составлялись рукописи. Но не иссякал поток бедствий и неисчислимых скорбей: разбойничья банда латинян, вошедшая в историю под названием италийской шайки, сотрясала Афон жесточайшими расправами и убийствами, не прекращались турецкие набеги. Морские пираты в ситуации безвластия и смятения не упускали своего шанса и действовали нагло и безнаказанно.

 

Со Святой Горой связаны имена главных противников объединения с латинянами свт. Марка, митрополита Эфесского, и Георгия (Геннадия) Схолария. Свт. Марк, чье решение не подписывать текст унии предопределило ее провал, перед тем как отправиться на собор, побывал на Афоне, где провел время в молитве и чтении.
Уния была отвергнута всеми афонитами, пригрозившими уйти в раскол, если объединение с латинянами состоится. Авторитет Святой Горы сыграл важную роль в дальнейшем ходе событий. Уния была отвергнута не только народом, но и соборным мнением трех Восточных патриархатов: Александрийского, Иерусалимского и Антиохийского (1443).

Окончательное подчинение Афона османским завоевателям произошло в 1424 году. С падением Византийской империи в истории Святой Горы произошли большие перемены.

                                                                      Крест на горе Афон                                             

Прежде независимый Афон не только сделался данником султанов, но и вынужден был платить различные выплаты чиновникам разного уровня из Константинополя, Салоник и Иерисоса. При султане Селиме II (1566—1574) святогорские обители были лишены всех своих владений вне Святой Горы и вынуждены были собирать астрономическую сумму для их выкупа. В 1595 году в Карее водворился особый чиновник от османского правительства, следивший за сбором податей и выполнявший полицейские функции. Многие монастыри угодили в долговую яму, другие стали очень быстро беднеть. От окончательного исчезновения их спасла только помощь благотворителей из Греции, Сербии, Болгарии, Грузии, России и особенно Молдавии и Валахии.
Несмотря на мусульманское владычество на Востоке, Святая Гора осталась хранительницей церковного предания и высшей школой христианского подвижничества. В этот период монастыри щедро благотворили бедным и неимущим, помогали приходам и становились центрами не только духовной, но и общественной жизни. Святогорские обители помогали сохранить народное единство и превратились в духовные центры, давшие порабощенным балканским народам образованных учителей, священнослужителей, патриархов и богословов.

 

В XVIII в. Афон стал центром коливадского движения. Споры о поминовении усопших и периодичности причащения захватили весь Афон. Многие подвижники были оклеветаны и ошибочно осуждены за свои взгляды. Некоторые из афонских монахов тогда вынуждены были покинуть Святую Гору. Большинство из них оказалось на многочисленных островах Эгейского моря, таким образом «филокалическое возрождение» вышло в мир и получило дальнейшее распространение. Традиционалистами были основаны монастыри, ставшие знаменитыми духовными центрами и сыгравшими ключевую роль в распространении афонского монашеского идеала. Современные ученые, говоря о роли, которую сыграли «коливадские монастыри», справедливо сравнивают их с Оптиной пустынью.
Во время и накануне греческого национально-освободительного восстания, многие афонские монахи брали в руки оружие и помогали повстанцам материально. С объявлением русско-турецкой войны они устремились на поддержку России и даже потопили три турецких фрегата. Избежать репрессий удалось тогда лишь благодаря заступничеству Константинопольского патриарха. Восстание 1821 года турки решили потопить в крови. Началась резня и поджоги во многих деревнях Халкидики. В виде исключения, Афон приютил 8.000 женщин и детей и организовал их вывоз в более безопасные области Южной Греции. Тем временем, турки разместили на Афонском полуострове многотысячную армию, избавиться от которой удалось лишь после выплаты значительной контрибуции. Последствия вторжения были тяжелыми. Основную часть икон и рукописей удалось надежно укрыть, но многие монастырские постройки понесли серьезный ущерб или даже были разрушены. Не удалось избежать заточения и многим инокам: только в тюрьме города Салоники было казнено 62 святогорских монаха.

После ухода турецких войск 10 апреля 1830 положение святогорских монастырей было удручающим. Малое количество монахов, по два-три в каждой обители, разрушенные здания и колоссальные долги.

Вскоре, однако, на Афон стали возвращаться покинувшие Святую Гору иноки. Вместе с собой они привезли и Святые мощи, ценные реликвии и рукописи, спасенные от турецкого нашествия. Многие монастыри вернулись к общежительному устройству.

XIX век был отмечен ростом русского влияния на Афоне. Обратимся к показательной статистике: в 1883 году на Святой Горе было 2414 монахов греков и 998 русских, а в 1887 на 2653 грека приходилось 2440 выходца из России. В связи с этим возникли определенные трения, подогреваемые фанатиками с обеих сторон.

В результате I Балканской войны Святая Гора обрела долгожданную свободу от иноверного завоевателя. Греческие военные были встречены с ликованием всеми афонитами, но вопрос о дальнейшей судьбе Святой Горы уже не вызывал подобного единодушия.

На Лондонской конферении 1913 года Россия предложила объявить Афон независимым государством во главе с Вселенским патриархом. Болгарская делегация настаивала на передаче его Румынии, а Австро-Венгрия и Англия предложили отдать управление Афоном одной из православных поместных Церквей. Узнав об этих проектах, Священный Кинот Святой Горы и созвал экстренное совещание игуменов всех афонских монастырей. После Всенощного бдения в Протатском храме было издано постановление, согласно которому афониты признавали своим господином только греческого короля Константина. Перед иконой «Достойно есть» торжественный акт, провозгласивший принадлежность Афона был зачитан, одобрен и подписан игуменами 19 афонских монастырей (кроме русского).

Делегация афонских монахов во главе с протоэпистатом сербом Климентом Хилендарским отправилась в Афины, где передала текст решения афонских монастырей королю Греции. Копия была отправлена на Лондонскую конференцию.

Начало I Мировой Войны принесло Афону новую череду проблем. В 1916–17 на Святой Горе появились французские войска, которые жестоко отнеслись к афонских инокам, поместив некоторых из них в лагеря для военнопленных на острове Митилини.

                                                                     Президент Путин на горе Афон                                                       

После начала Второй Мировой Войны и занятия Греции немецкими частями, союзники завоевателей болгары изъявили желание взять Святую Гору под собственный контроль. Зная об этих намерениях, афонские отцы, желая сохранить независимость Святой Горы и неприкосновенность ее сокровищ, 13/26 апреля 1941 года направили послание Адольфу Гитлеру, в котором просили взять монашескую республику под свою защиту. Гитлер был польщен письмом монахов и отдал приказ, запрещающий немецким и болгарским военным вход на Святую Гору. Контроль за исполнением этого решения был поручен гестапо, которое обосновалось в городе Урануполис.
Афон посетила специальная комиссия (интересно, что гидом и переводчиком немцев был о. Софроний Сахаров), также был назначен управляющий Афоном немецкий ученый Штайгер, по отзывам современников много сделавший для защиты уникального афонского материального и духовного наследия.

Многие английские военные, преследуемые немецкими частями, находили на Святой Горе убежище и с помощью монахов переправлялись сначала в Турцию, а затем на родину. Узнав об этом, фашисты разместили на Афоне свои части. Некоторые монахи были арестованы и подверглись пыткам.

В мае 1944 года немцы окончательно покинули Святую Гору, но это не стало концом ее бедствий. Большой ущерб был причинен Афону в ходе Гражданской войны в Греции (1944–1949), когда военные действия были перенесены на территорию Афонского полуострова. Несколько монахов было расстреляно и брошено в заточение.

 

С 1910 по 1971 год на Святой Горе наблюдалось значительное сокращение насельников: их число уменьшилось с 9.900 до 1.145 человек, а средний возраст достиг 55 лет. Многим казалось, что конец Афона близок, уже выдвигались проекты превращения Святой Горы в огромный музейный комплекс и туристический центр. Старцы и подвижники не находили молодых последователей, возникла угроза обрыва тысячелетней традиции, прежде передававшейся из поколения в поколение. Огромные монастыри и скиты, некогда полные жизни, теперь обезлюдели и разрушались.
Но неожиданно даже для оптимистов началось, казалось, непредвиденное – Святая Гора начала возрождаться. Число монахов постоянно увеличивалось и сейчас достигает 1800 человек. Во многом это было связано со сближением общежительной и исихастской традиции, вдохнувшим в православное монашество новую жизнь.

На Святую Гору приходили люди разных профессий, возрастов, но их большую часть составили молодые люди с высшим образованием. Были среди них и крупные ученые с мировым именем, при этом важно подчеркнуть, что они прибыли на Афон не для того, чтобы его модернизировать и преобразить, а чтобы самим стать частью его традиции.

 

Увеличение числа насельников не было одинаково во всех монастырях. Первоначально возросла братия в Ивироне, Хиландаре, Каракале, Филофее, Симонопетре, Агиу Павлу, Григориате и Эсфигмене. Монахи прибывали не по одиночке, но группами – синодиями. Они приходили в монастыри из скитов и пустыней, братия которых составляет три пятых всех афонских монахов. С середины 1970-х годов, монахи стали перемещаться – и снова синодиями – из более процветающих монастырей в находившиеся в упадке обители.
С начала 1980-х годов началось обратное движение из монастырей назад в скиты и кельи. Иноки, прожившие в монастырях много лет и получившие необходимый монашеский опыт, переходили в скиты и каливы в поисках большего уединения. В этот же период в афонских монастырях общежительное устройство окончательно сменило идиоритмическое (особножительное).

В процессе возрождения афонского монашества ключевую роль сыграла плеяда харизматических старцев, привлекших множество людей к монашеской жизни и оказавших большое духовное влияние на молодое поколение иноков. Среди них выделим отца Иосифа Исихаста (+1958), отшельника, который был духовником для шести из двадцати монастырей Афона; отца Паисия Святогорца (Эзнепидиса, +1994), духовного отца многих афонских монахов и большого числа мирян; отца Софрония (Сахарова, +1993), основавшего монастырь Иоанна Предтечи в графстве Эссекс (Англия), автора многочисленных книг (в том числе и классического жизнеописания преподобного Силуана). Не меньшего внимания заслуживают и другие современные старцы: Арсений Пещерник (1983), Порфирий Кавсокаливит (1991), Ефрем Катунакский (1998) и Феоклит Дионисиатский (2006). Таких подвижников на Афоне десятки и даже сотни, не прервалась цепь живой традиции и сейчас.
 
 
РУССКИЕ НА АФОНЕ
Когда я начинал эту работу, мне хотелось в первую очередь сказать об упадке отшельнической жизни, что в первую очередь касалось русского Афона. Кроме того, хотелось сказать о губительном яде национализма, который начал отравлять афонскую жизнь с особой силой с середины 19 столетия, а в начале двадцатого разлился по Афону с невиданной силой. Потом я обнаружил удивительную вещь, что борьба с келиотами и притеснения русских переплетаются удивительным образом. В начале 20 века открываются широкомасштабные действия против русских келиотов. Об этом говорится в предыдущей главе. Но поразительным является то, что в борьбе с русскими самое активное участие принимают… русские. То, что писалось о русских келиотах в Иерусалиме, было лёгкой артподготовкой перед массированным наступлением.

“…Преступная деятельность по эксплуатации религиозного чувства русского народа, и свободная иноческая жизнь…”. Не правда ли выражения очень напоминают предисловие к книге Семёнова, в котором большевики выразили обеспокоенность утечкой народных средств в виде пожертвований на Афон. Они тогда ещё не могли направить и этот народный рубль на собственные цели и чрезвычайно огорчались от этого. Но выше приведена цитата не из большевистской прокламации, а из статьи известного профессора А. Дмитриевского. Чем же так обеспокоен профессор? Хотя он и оговаривается, что есть, де, келиоты — честные люди, но не приводит ни одного примера. Вместо этого мы знакомимся с пространными разоблачениями келиотов, которые завалили Россию письмами, в которых обманывают бедный русский народ и вытягивают из его кармана средства на неблаговидные цели. Но, что это за неблаговидные цели, мы так и не можем узнать из этой статьи. Есть какие-то намёки на иеромонахов, которые оставили в России жён и детей, и всё в подобном духе расплывчато и неясно. Зато действия со стороны правительства оказались весьма быстрыми и эффективными. Тут же приводится список из самых известных русских келиотов, которые отнесены к заведомо неблагонадёжным сборщикам, “пожертвования которым, поступившие в Хозяйственное управление, совсем не высылаются и высылаться не будут”… То есть это не просто недовольство какого-то отдельного человека или группы лиц, а государственная политика. Неизвестна только движущая сила этой политики. Мы уже слышали, как преследовались русские келиоты на Афоне, как запрещалась им постройка храмов, покупка колоколов. Наверное, это и есть неблаговидные цели? В России во всю орудуют революционеры, которым сочувствуют многие высокопоставленные и знатные люди, зато начинается активная борьба с келиотами, среди которых много отставников верой, правдой послуживших Царю и отечеству. Так вот, по сообщению автора статьи, число “неблагонадёжных сборщиков”, согласно официальным данным 1893 и 1901 годов, дополняется новыми именами: настоятель кельи св. Иоанна Златоуста Кирилл, настоятель пустыни св. Николая Чудотворца на Капсале схимонах Синесий, настоятель кельи преп. Онуфрия Великого и Петра Афонского на Могуле иеросхимонах Феофан, настоятель Свято Предтеченской пустыни иеросхимонах Никанор, монах кельи св. Иоанна Златоуста Константин Семерников, настоятель Свято-Троицкого скита иеросхимонах Нифонт Краснов, старец кельи Иверской иконы Божией Матери Семён Чеботарёв, старец кельи Казанской Божией Матери Герасим Зиновьев, старец кельи Введения во храм Пресвятой Богородицы Матвей Воронков. Это перечисление сразу даёт нам представление о умножении русских обителей на Афоне. Чтобы лучше понять, что это за аферисты такие, совершим мысленное путешествие по русским кельям. К сожалению, только мысленное, в действительности, будет стоить не малого труда разузнать, где были русские кельи. Греки не очень разговорчивы с русскими, а русские монахи не располагают сведениями о русских обителях или просто не интересуются ими.

На уединённом холме близ дороги, ведущей из Руссика в Карею и Ватопед, расположена келья святителя Иоанна Златоуста. Эта обитель была основана в XI веке и, как многие другие кельи, имела древнюю историю. В древности эта келья была одним из 150 маленьких монастырей, наполнявших Сад Богородицы. С 17 века эта келья навсегда стала общежительной, так что обвинения о. Кирилла в нововведениях безосновательны. Да и странно обвинять кого-либо православным людям в чрезмерном умножении монашества. Известны имена русских старцев, населявших в 18 веке эту келью: иеромонахи Матфей, Нектарий и Анфим, монахи Никифор и Рафаил. Таким образом, русское монашество в тяжкие для Русского Афона годы нашло себе убежище среди общежительных келий.

В начале двадцатого века там было два чтимых образа : Божией Матери Испанской и святителя Иоанна Златоуста. При о. Кирилле прославился своими чудесами образ “Утоли моя печали”. До переселения в обитель иеросхимонаха Кирилла в ней никого не было в течение 18 лет. О Кириллу удалось устроить в этом глухом месте обитель с 90 насельниками. В обители было 9 иеромонахов и 6 иеродиаконов. Был странноприимный дом для паломников на 150 мест. С разрешения Хиландарской лавры о. Кирилл выстроил великолепный двухэтажный храм во имя свят. Иоанна Златоуста с приделами Александра Невского и Марии Магдалины, в память чудесного спасения Царской семьи в Борках. Надо отметить, что этот храм, построенный всего за три года по проекту самого настоятеля, стал одним из русских украшений Святой Горы. Освящён храм был 13 января 1894 г. архиепископом Елиферопольским Агафангелом, а лично знавший о. Кирилла и посещавший келью митрополит сербский Михаил прислал настоятелю письмо, где выразил сожаление, что не смог принять участие в освящении этого храма. В 1890 в Константинополе было устроено подворье для паломников, следующих на Святую Гору. А в 1902 году там же было освящено здание русского училища для детей младшего возраста. Создание этого училища было согласовано с Российским послом Зиновьевым. В келье имелись живописно-иконописная мастерская, фотомастерская.

Настоятель — иеросхимонах Кирилл (в списке неблагонадёжных лиц идёт первым), в миру Капитон, родился 26 февраля 1845 года в станице Мелиховской области Войска Донского в семье урядника Илариона Абрамова. Образование получил в Новочеркасском окружном училище, полный курс которого блестяще закончил в 1860 году. С детства Капитон мечтал быть монахом, и мечта его скоро осуществилась: в пятнадцатилетнем возрасте он вместе со своим отцом прибыл на Афон. Вместе они приняли постриг в Русском Пантелеймоновом монастыре. И отца, и сына привлекала пустынь, но они, зная великую пользу общежития, поступили в Пантелеймонов монастырь под надёжную защиту многопытного духовника Иеронима. Великий русский духовник определил Капитона, помимо прочих послушаний, на клирос, а Илариона на хозяйственное послушание. Но из-за притеснений греков в монастыре скоро сложилась невыносимая обстановка, и две души, чающие покоя и молитвы, с благословения духовника переходят в келью Василия Великого, где подвизается другой ученик великого Арсения и духовный собрат духовника Иеронима – о. Митрофан. Многоопытный келиот Митрофан отговаривает отца и сына покидать монастырь, открывая им все трудности пустынножительства. Но ни труды, ни опасности не пугают новых келиотов. И скоро Капитон становится о. Кириллом, а Иларион – о. Иринархом. 30 июня 1865 года о. Кирилл становится иеромонахом. Отец же его по плоти стремится к большему уединению и усиленно подвизается в молитве. О. Иринарх прославился кротостью и снискал среди братства любовь за своё смирение. Опасаясь похвал — этих ядовитых стрел, нацеленных в подвижников, он уходит в уединённую маленькую и тесную келью поблизости и хранит молчание около 20 лет. Отошёл к Господу о.Иринарх в 1880 году. В 1882 почил престарелый настоятель кельи о.Митрофан. Иеромонах Кирилл занял его место. И для молодого настоятеля наступает пора искушений. Как уже говорилось, пантократовцы ссорятся с Ильинским скитом и дают волю своей ненависти к русским. В связи с этим братству кельи приходится переселиться в келью святителя Иоанна Златоуста, принадлежащую Хиландарскому монастырю. Примечательно, каким оружием пытался защищаться прославленный русский келиот от своих ожесточившихся преследователей.: “…О.Кирилл, помня советы своих богомудрых старцев, смиренно преклонился пред коварными ухищрениями властелинов, терпел и молился, причём пытался и убеждать их; но они оставались в своём ожесточении [ 94 ]”. И по воле Божией о.Кирилл вместе с братством числом в 12 человек изгоняется из кельи. Причём монастырь не вернул ему покупной цены за келью и, тем более, не возместил расходов на постройки и на насаждение виноградников. Убыток составил 53000 руб. Русское братство переселяется в келью свят. Иоанна Златоуста на территории Хиландарского монастыря. Иеросхимонах Кирилл был одним из основателей братства русских келий, но об этом братстве позже. Один паломник, посетивший келью, подчёркивает торжественность и благообразность богослужения. На литургии прочитываются синодики, во время субботней панихиды, которую совершал сам настоятель, поминались все ктиторы кельи и вновь прочитывались все синодики. Так что нелепы обвинения, что келиоты будто бы только собирают пожертвования, а богослужения редки и благодетелей никто не поминает. Возможно, такие случаи и были, но никак нельзя это назвать системой.

Недалеко от златоустовской кельи расположена келья св. ап. Иоанна Богослова. Основана она ещё свят. Саввой Сербским. Русская с 1896 года, до этого около 100 лет пустовала. По предложению Хиландарского монастыря в келью перешло сильно умножившееся братство Предтеченской кельи. Настоятелем этих двух келий после смерти старца Никанора стал его ученик о.Герасим Попов. О.Герасим подвизался на Афоне с 1882 года. Братство обеих келий составляло 70 насельников, среди которых было 10 священнослужителей. Интересно, что келья открыла у подножия г. Бештау Второ-Афонский-Успенский монастырь. Монастырь, согласно дореволюционному путеводителю, построен в память чудесного избавления от грозившей опасности будущего императора Николая II в Японии в г. Отсу в 1891 [ 95 ] году.

Около Андреевского скита над Кареей возвышается келья сщмч. Игнатия Богоносца. Принадлежит Хиландарской лавре. Основана отцом свят.Саввы — сербским царём Стефаном Немани в конце 11 века. Это одна из келий, которую отстраивали тайно. Купол храма был сделан за фальшивыми стенами. После того, как уже водрузили крест, разобрали и стены. И взорам всех обитателей Кареи предстал красивейший храм.

Возобновитель кельи, иеросхимонах Моисей, в России служил в должности волостного писаря. На Афон пришёл вместе с престарелым отцом в 1884 г. Несмотря на преклонный возраст, его отец ( монашеское имя Иаков) был строгим постником: в 1-ю и 7-ю неделю Великого поста воздерживался от всякой пищи. В скором времени на Святую гору пришёл и его взрослый сын, который после трёхлетнего искуса принял постриг, а позже был рукоположен в иеромонаха. Первоначально о. Моисей поселился в келье Рождества Богородицы Пантократорского монастыря. Но после обострения отношений монастыря и Ильинского скита усилилась неприязнь и к русским келиотам. Пришлось избрать для жизни заброшенную сербскую келью на Карее. Скоро здесь появился просторный новый храм Игнатия Богоносца. Старая же церковь, посвящённая этому святому, была переименована в храм Рождества Богородицы, в память их прежней кельи. В числе святынь, кроме частиц мощей святых угодников, находилась старинная чудотворная икона Божией Матери, по гласу которой открылся святой источник. Кроме того, по просьбе Хиландаря о. Моисеем на пристани Иванница была построена келья с храмом во имя Всех святых. В этой-то келье и погиб о. Моисей в 1908 году от руки неизвестного убийцы. Но об этом чуть ниже.

Рядом келья Трёх святителей, основанная сербами в XI веке. В 50-ых годах 19 века приобретена иеромонахом Сисоем из Петербурга. Он построил храм Трёх святителей и братский корпус, но впал в долги и передал келью схимонаху Варлааму, живущему на Афоне с 1864 года безвыездно.

Тут же рядом знаменитая Благовещенская келья. Построена тоже в XI веке. Известна тем, что в начале века там пребывало братство, возглавляемое схимонахом Парфением — учеником знаменитого Хаджи Георгия, который также какое-то время подвизался в этой келье. О. Парфений (Пётр Константинович Гвоздев) родился в 1840 году в Петергофе. Двадцати трёх лет поступил в Сергиеву пустынь, оттуда через 7 лет прибыл на Афон и поступил в братство к Хаджи-Георгию. Старец Сергиевой пустыни о.Макарий не пускал своего послушника на Афон. Но через некоторое время он умер и о. Парфений и разрушилась преграда на пути к Афону. Но долгое время его смущала мысль, что он ушёл на Святую Гору без благословения игумена Игнатия (Малышева), настоятеля Троице-Сергиевой пустыни и брата о.Макария. История, которая случилась с о.Парфением, и едва не кончилась его гибелью, подробно описана в книге “Афонские подвижники благочестия XIX века”. Незадачливый инок был пострижен по афонскому обычаю перед смертью, которая уже была где-то поблизости, в великую схиму. Над ним прочитали отходную, и старец Хаджи-Георгий положил на лицо Парфения “Скоропослушницу”, которую взял из своего храма. Великая схима, принятая на Афоне, подразумевает, что тело монаха должна принять святогорская земля. Произошло чудо и схимонах Парфений не умер и через 2 месяца был абсолютно здоров. Икона была передана новому схимонаху. Он до конца своей жизни почитал её чудотворной. Таким образом, о. Парфению было свыше указано, что он выбрал верный путь, и не нужно смущаться отъездом без разрешения игумена. Отныне и до самой смерти место схимонаха Парфения здесь на афонской земле. Но вот приходит новое искушение: тот, кого впоследствии обвиняли в чрезмерной тяге к келиотской жизни, по извращённому мнению не знавших её, дающей благоденствие старцу в сравнении с пребыванием в киновии, решил переселился в Пантелеймонов монастырь (потому что там и пение хорошее, еда обильнее и братство русское). Но тогда в Руссике был великий старец Иероним, который кратко ответил русскому иноку: “Где постригся, там должен и умереть”. И пришлось монаху вернуться обратно к старцу Георгию, у которого было братство из 40 человек греков, да он один — русский [ 96 ]. Пришлось выучить греческий язык. Постепенно стали приходить и другие русские. После смерти Хаджи-Георгия в 1886 году, его место занимает схимонах Парфений. Келья была известна своим книгоиздательством и благотворительностью. Раскрываем всем известную книгу “Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого Афонского” и читаем, что издана эта книга кельей Благовещенской старца Парфения на Афоне. Впервые русский читатель увидел эту книгу благодаря о.Парфению. Так же, как и житие старца Хаджи-Георгия [ 97 ]. Кстати, и после смерти старца о.Парфений со своей многочисленной братией держался его устава — самого строгого на Афоне. Большевик Семёнов возмущался, что никто из молодых не может удержаться в келье у о.Парфения, что подобные мучения голодом могут вынести только старики. Келья прославилась своими иконами не только в России, но и за рубежом.

Благотворительность же о.Парфения стала легендарный. Мало того, что никто из афонских сиромахов и бедняков не уходил без “благословения” — так на Афоне называется такой дар, о.Парфений в получал по тридцать писем в день от российских бедняков. Схимонаха Парфения знали далеко за пределами Афона. Не оставил о.Парфений без внимания даже японскую миссию и отправил в страну восходящего солнца четыре иконы с частицами мощей, за что была получена от святителя Николая письменная благодарность. Некоторые считали, как мы узнаем из последующего материала, о.Парфения, как и других келиотов, чуть ли ни жуликом, наживавшемся на бедных и тёмных жителях России. Но другого мнения был святой праведный Иоанн Кронштадтский, который “с сердечным приветом прислал при двух письмах о.Парфению 600 р” [ 98 ]. Значит, о.Иоанн считал, что деньги будут употреблены в должных целях, ведь не стал бы о.Иоанн присылать деньги святотатцам. Многочисленные враги схимонаха Парфения думали по другому. “Но печаль о благополучии ближнего – зависть — стала подтачивать сердца благочестивых почитателей иноческого жития, посылалась наглая клевета на о.Парфения, якобы он сборами по России набивает себе карманы, и смиреннаго, ревностнаго подвижника о.Парфения – публично назвали недобросовестным настоятелем, запретив посылать на его имя жертвы” [ 99 ]. Бог им судья.

Мало кто знает о другой стороне деятельности русских келиотов: о просветительской и миссионерской. Как истинные русские монахи о.Парфений и его сподвижники немало потрудились на ниве евангельской проповеди [ 100 ]. В Благовещенской келье были два монаха — отец и сын, по рождению татары. И о.Парфений разглядел в младшем из них, Иоакиме Красильникове ревность по Бозе и отправил его в Палестину для изучения арабского языка, чтобы сделать его миссионером среди арабских народов. Но Господь распорядился несколько иначе. Иоаким поступил на Казанские миссионерские курсы и остался в России для проповеди среди своего народа. Скоро иеромонахом Иоанном (таково было его монашеское имя) был организован крещенно-татарский скит в пределах казанской епархии. О.Иоанну было суждено немало потрудиться для просвещения татар. Не нужно говорить о тесной связи проповедника со своим афонским старцем. Так усилиями о.Парфения было напечатано 20 тысяч экземпляров брошюр религиозного содержания на татарском языке.

Рядом с Трёхсвятительской кельей расположена ещё одна русская келья: Святой Троицы. Эта келья была возрождена иеросхимонахом Нифонтом (Красновым), также упоминающемся в чёрном списке. Хиландарский монастырь попросил о.Нифонта возродить эту келью, после того, как увидели, что усилиями русского монаха восстала буквально из праха древняя келья тоже Святой Троицы в 30 минутах ходьбы от Хиландарского монастыря. Эта келья была основана ещё в 12 веке святителем Саввой. Затем даже была скитом, но со временем пришла в полное запустение. В скиту было три храма, 1-ый – Святой Троицы, 2-ой – Рождества Богородицы и 3-ий — вмч. Димитрия Солунского. Близ скита между двумя обломками огромного камня была пещера, где любил уединяться для молитвы сам великий сербский святитель.

Во времена Барского обитель уже была в запустении, а во время событий 1821-30 годов опустела окончательно. Шайки мародёров и бандитов оставили на стенах храмов этого скита свои кощунственные следы: выкололи глаза изображённым на фресках святым каким-то острым орудием. После русско-турецкой войны 1877 года её пытался возродить русский архимандрит Мельхиседек, но безуспешно. Ему удалось очистить храм от следов овечьего пребывания и освятить главный храм. Но после этого ему пришлось удалиться в Хиландарь. Вот в такое место пришёл русский подвижник о. Нифонт. Кто же он такой? Искатель лёгкой жизни, сбежавший из России, или, может, бывший военный, ищущий куда бы понадёжнее вложить накопленные средства?

Иеромонах Нифонт – уроженец области Войска Донского. Когда ему исполнилось 10 лет, он поступил послушником в один из российских монастырей. Был келейником у архимандрита. После 6 лет монастырской жизни будущий афонский монах сильно заболел, провёл в постели два года и был уже при смерти. Но дал клятву посетить Иерусалим, помолиться у горба Господня, а затем идти на Афон. И свершилось чудо – юноша выздоровел, был пострижен в рясофор, а через 5 месяцев умер его настоятель, и о.Нифонту открылась волей Божией дорога на Афон. 30 октября 1872 года молодой инок поступает в Ильинский скит. Но русскому послушнику нелегко было ужиться в малороссийском скиту, имевшем братство, состоящее в основном из запорожских казаков. И, о.Нифонт, тогда уже имевший некоторый духовный опыт, обратился за помощью туда, где её искали почти все русские монахи в то время. Он идёт в Русский Пантелеймонов монастырь к о.Иерониму. И тот благословляет его на Карулю к одному русскому старцу. Оказывается, вот где вскармливались любители наживы и красивой жизни. Тот, кто когда-нибудь видел Карулю, хоть на фотографии, может представить себе лёгкую жизнь тамошних монахов. Земли нет, летом некуда скрыться от палящего солнца. Монахи живут практически, как затворники, ибо каждый шаг за пределы кельи требует больших трудов. У о.Нифонта было рукоделие – изготовление кипарисовых крестов. Главной трудностью карульской жизни была необходимость частых путешествий в Пантелеймонов монастырь, где в то время можно было получить скудную еду отшельника. Для того, чтобы попасть в русский монастырь нужно было пройти пешком почти половину афонского полуострова по его нелёгким дорогам. Но самыми тяжёлыми для молодого послушника были муки совести, что не исполнен обет посетить Иерусалим для поклонения Святому Гробу. И духовник Иероним, выслушав сомнения инока, благословил его исполнить обет. О.Нифонт посещает Святой Град, обходит все тамошние обители, прикладывается ко всем святыням и возвращается на Афон. Но он уже не застаёт своего старца в живых. По благословению духовника он поступает в келью свят. Николая Иверского монастыря. В 1880 году его рукополагают в диаконы, и скоро — в иеромонахи. Но старец кельи, провидя большие дарования молодого иеромонаха, благословляет его идти в русский скит. Отец же Нифонт хочет умереть в келье своего старца. Старец напоминает ему, что Иверский монастырь сильно притесняет русских, и здесь он не сможет выполнить то, для чего предназначен, и напоминает ему притчу о талантах. И, как истинный послушник, о.Нифонт отправляется выполнять новое послушание. Он вспоминает, что видел разрушенный скит близ сербского монастыря. 30 июля 1883 года с благословения старца и разрешения монастыря переселяется в скит Святой Троицы. Жизнь в этом скиту также была тяжела. Главная трудность была в недостатке воды, которую можно было брать в большом источнике, который брал начало около скита. Кроме того, почва вокруг скита была каменистая и неровная. Но Бог не оставляет без помощи труженика, и скоро вокруг него начинает собираться братство. Возрождать скит вместе с о.Нифонтом приходит русский монах Геннадий. Скоро в братство вступает о. Афанасий, 43 года прослуживший священником в России и в конце своего жизненного пути пришедший на Афон. Настоятель сразу увидел в старом священнике опытного духовника. И не ошибся. Этот подвижник в течение своего 8-летнего пребывания на Афоне ежедневно служил божественную литургию. Уже в 83 года нёс послушания, так же, как молодые. К нему как к духовнику обращались все пустынники, жившие в окрестностях скита. Почил этот подвижник в 1902 году. Вот такие это были жулики и тунеядцы!

В подобных условиях возродить скит можно было только, надеясь на Божию помощь, и она не замедлила. Афонский иеромонах Агафангел пожертвовал 2 тыс. рублей, и в течение восьми лет скит был приведён в порядок. Как уже говорилось, хиландарские отцы нашли ещё одно приложение сил русского иеромонаха: о.Нифонт перешёл в карейскую келью. Четырнадцать отцов осталось в древнем скиту, а 20 поселилось в келье, также основанной святым Саввой. Чтобы возродить келью в Карее русским монахам пришлось пойти даже на хитрость. Для изготовления купола, в одном из подвалов организовали кузницу. Когда всё было готово, то в одну ночь над кельей вырос купол с крестом наверху. Иначе действовать было невозможно – не позволили бы те, для которых всё русское всегда сочеталось со словом “нельзя”. Келья имеет очень красивое расположение, её часто посещал Патр. Иоаким III. О.Нифонт — товарищ председателя братства русских келий на Афоне.

На Афоне на тот момент о. Нифонт находился уже 32 года. О.Нифонт сначала был товарищем председателя братства русских келий, а затем и самим председателем.

На земле Иверского монастыря, рядом с Белозерской келью свят. Николая находится келья свят. Иоанна Златоустого. В ней подвизалось братство из 26 человек, возглавляемое схимонахом Константином Семерниковым, также находящимся в списке. О.Константин происходил из донских казаков, родился в 1842 году. Двадцать лет с 1861 по 1881 год провёл на военной службе, участвовал в усмирении польского восстания и в русско-турецкой войне. Он был среди храбрецов, переплывших на лошадях разлившийся на 14 вёрст Дунай и занявших турецкий берег около Мошка. После взятия Плевны ему было поручено в составе конвоя сопровождать прославившегося своею храбростью пленённого Осман-пашу. О.Константин был награждён несколькими орденами и медалями и свидетельством, выданным по высочайшему повелению, что давало ему особые привилегии на государственной и военной службе. Но война окончилась, а государственная служба не привлекала о.Константина. Он едет на Афон и принимает постриг в келье преподобных Петра и Онуфрия Иверского монастыря. В 1887 году он становится настоятелем кельи свят. Иоанна Златоуста. Все свои денежные средства он употребил на устройство этой обители. Но на этом не оканчивается славный путь бывшего солдата. Начинается Русско-японская война, о.Константин организует из монахов санитарный отряд количеством 53 человека и с разрешения Красного Креста помогает русским воинам на поле брани. Его заслуги высоко оценивает Царь. Его награждают медалью на Георгиевской ленте. Впоследствии он удостаивается быть принятым Его Величеством. Государь Император награждает о.Константина золотым наперсным Крестом из своего кабинета [ 101 ]. Интересно, что и Священный Синод, относивший не так давно о.Константина к неблагонадёжным лицам, награждает его благословенной грамотой. В 1913 году о.Константин переселился в обители вечные [ 102 ].

Но вот стоит пройти ещё немного выйти, на дорогу к Ильинскому скиту, и мы попадаем к знаменитой келье св. Николая Чудотворца, прозванной “Белозёркой”. Это одна из немногих келий, которую сегодня легко найти . От Кареи вас доведут многочисленные указатели с надписью “Burazeri”. В это слово преобразовалась Белозёрка. По преданию святитель Савва вскоре после основания Хиландарского монастыря отправился во Иерусалим. Возвращаясь обратно, он высадился на восточной стороне полуострова и по дороге в Карею заблудился, и ночью ему попалась на пути келья, в которой он и заночевал. Потом оказалось, что пустующая келья принадлежала проту. Утром Савва поблагодарил прота, а тот в свою очередь подарил будущему святителю свою келью. Тот перестроил её и любил приходить туда, когда искал уединения. В конце 19 века в ней поселился ученик известного уже нам Хаджи-Георгия русский иеросхимонах Антоний с благословения русского игумена Макария (Сушкина) и духовника Иеронима. Тут же с ним был его сын Пётр, который впоследствии стал настоятелем кельи. Этому–то Петру, пожалуй, больше всех достаётся от Дмитриевского за его многочисленные письма и воззвания к соотечественникам жертвовать на келью Белозёрка. Автор статьи не жалеет насмешек, высмеивая преувеличения о.Петра. Мы же оставим всё это на суд Божий и взглянем на келью. Пожалуй, это одна из самых известных келий на Афоне. Собственно, это даже не келья, а маленький монастырёк, в котором, несмотря на недавнюю греческую реставрацию, отчётливо прослеживается русский стиль. Келья эта славится своими иконописцами. Да и славилась раньше, потому что, когда мы входим в храм, первое, что нам бросается в глаза, это типично русская икона Божьей Матери — Игуменьи Афонской Горы. Внизу под главным храмом свят. Николая расположен Покровский храм, который, впрочем, нам не показывают. Описание кельи сообщает, что в ней была частица Честнаго Креста и разные частицы мощей святых. Когда там подвизался о.Петр, в этой келье было братство из 50 человек [ 103 ]. Посредством монастыря Есфигмен келья должна была получить статус скита, но греки были начеку и не дали этому осуществиться. Святейший патриарх Иоаким III часто посещал “Белозёрку” и неоднократно служил в ней. Так можно ли обвинять о.Петра в том, что просил жертвовать на келью, пусть даже и приукрашивая её ветхость и плохое состояние? Но не поверю, что какая-то копейка могла пройти мимо, не превратившись в кирпичи или другие строительные материалы. Думаю, и русские жертвователи ничуть не были бы в обиде, если бы увидели келью с колокольней в русском стиле. Теперь греки, гордящиеся своей кельей, вряд ли поминают его дурным словом, и ничуть не мешают им большие размеры, несоответствующие, по мнению их предков, ими самими придуманным стандартам. Более того, они водят нас по русской келье с любезностью и приветливостью. Правда, нас немного смущают слухи, что братство этой кельи, братство иконописцев – активный проводник политики патриарха Варфоломея на Афоне. Теперь греки благодарны, а русские братья не пожалели грязи. Почему?

Идём дальше. Свернув налево в сторону Ильинского скита, мы увидим Покровскую келью. Невдалеке от Ставроникиты, по старым описаниям, находится келья Святой Троицы, имеющая 700-летнюю историю. Пятьдесят лет из них составили краткую русскую историю. Именно в этой келье подвизались основатели Андреевского скита Виссарион и Варсонофий. Интересно, что один из русских старцев, о.Илиодор, завещал по своей смерти икону Божией Матери Ильинскому скиту. Но никто не смог снять эту икону, чтобы выполнить завещание старца, так она и осталась в Троицкой келье. В начале века в келье было 25 человек, выполнявших очень строгий устав.

Повернём в другую сторону за Иверским монастырём: вблизи Каракала знаменитейшие русские кельи — Артемьевская и Крестовоздвиженская. О последней мы уже наслышаны. Основание кельи Воздвиженья Креста Господня относится к 10 веку, сразу после образования Каракальского монастыря. В 1840 году келья стала скитом, даже сохранились документы, но затем снова приняла свой прежний статус. В келье были кузнечная, столярная, сапожная, портняжная, переплётная и даже фото- мастерские. В храме было несколько частиц Животворящего Креста Господня, до 30 частиц мощей, большая часть главы вмч. Пантелеймона. В 1894 её возглавил нам уже хорошо известный иеросхимонах Пантелеймон, в миру Пётр Иванович Важенко, уроженец Курской губернии. Он прибыл на Афон в 1878 году и так же, как другой Пётр, впоследствии настоятель Благовещенской кельи о. Парфений, стал учеником знаменитого старца Хаджи-Георгия, известного всему Афону своей строгостью. Сам уже этот выбор самой строгой афонской обители не согласуется с образом человека, охотнее живущего в миру (Константинополе), чем на Святой Горе. Да, о.Пантелеймон много времени проводит в Константинополе, создаёт там в 1900 году подворье своей кельи. Да, он приобретает в 1903 году в 8 верстах от Иерусалима Фаранскую обитель преп. Харитона Исповедника, которую в своё время не удалось приобрести даже самому архим. Антонину (Капустину), и населяет её русским братством из 7 человек. Но критики и обвинители старца забывают добавить, что делалось это при участии русского консульства, с благословения иерусалимского патриарха Дамиана. Так же, как забывают сообщить, что в конце прошлого века и в начале нынешнего многие русские афонские монахи готовили себе обители вдали от Афона, зная, что вспышка национализма может выжечь огнём большую часть негреческого монашества. Но это не всё. Русские афонцы из этой кельи принимаются за возрождение монастыря св. Пророка Ильи в Бейруте. Монастырь в скором времени населяется 40 русскими монахами. Крестовоздвиженская келья имел подворья в и в Бейруте, и в Иерусалиме [ 104 ]. 

Пожалуй, из всех келий этой досталось неприятностей больше, чем другим. Монастырь выдал документ, что кроме трёх лиц, поименованных в нём, которые должны приемствовать друг другу, значится ещё 12 человек, непоименованных и, сколько угодно, иноков-послушников. Монастырь, поддавшись корыстолюбию, выдал подобный документ. Затем спохватился и желал правдами и неправдами получить его обратно. Русское братство быстро умножалось и достигло 55 человек. Монастырь запрещал любое строительство и даже ремонт кельи, так что насельникам приходилось жить в землянках. Но после, не выдержав, русские братья, не ожидая больше никаких разрешений, сделали необходимые постройки. Ответом было уже известное побоище, описанное в предыдущей главе. О.Пантелеймон был одним из учредителей братства русских келий и действительным членом правления миссионерского общества. В конце концов греческие националисты затеяли целое дело против о.Пантелеймона и требовали запрещения русского старца. Ему предъявлялись следующие обвинения:

Нельзя клирику служить сразу в двух местах, принадлежать вселенской церкви и быть игуменом лавры.
Что он не подчиняется ни монастырю, ни протату, ни патриархии.
В торговле святынями и несоответствующем монашескому званию поведении
Что под отлучением продолжает священнодействовать.
На эти заявления о. Пантелеймон давал простые и точные ответы, которые, впрочем, нигде особенно не прозвучали ( в отличие от обвинений). Старец писал, что лавры он не приобретал, а при посредстве русского консульства русский мирянин приобрёл пустой участок земли у турецко-поданных. Неподчинение же его заключалось в том, что он не хотел вернуть упомянутый выше дополнительный акт на келью по очень простой и знакомой каждому русскому келиоту причине: не хотел быть выгнанным из кельи вместе со своим братством. О притеснении со стороны Каракальского монастыря о.Пантелеймон докладывал патриарху Иоакиму. Но покинув Афон и заняв во второй раз патриарший престол, Иоаким III, тут же забыл о своей дружбе с русскими келиотами во время пребывания на Святой Горе. Видимо, такие воспоминания грозили новой ссылкой. И никакого ответа о.Пантелеймон не получил. Замечателен ответ о.Пантелймона на третье обвинение. Старец сказал, что он ничего не может сказать по этому поводу, потому что не знает, что здесь подразумевается. Единственное, что он может сказать: никто не видел его пьяным, дерущимся, присваивающим чужое. А также курящим табак и ядущим мясо [ 105 ]. Старец добавляет, что и вне Афона он ведёт себя также. Интересно, что, как мы знаем многие “преуспевающие” греческие монахи из идиоритмов и курили, и пили, и ели скоромное даже в постные дни. И кто же обвиняет о.Пантелеймона? Греческие монастыри, среди которых в то время было много идиоритмов, то есть обвиняют как раз те, кто часто и ведёт себя неподобающим образом. Кто же отличался торговлей святынями, нам хорошо известно. Старец же говорит, что вынужден иногда приобретать для своей кельи ладан, иконы, свечи, масло и др. О запрещении или извержении из сана о.Пантелеймон ничего не знает. Правда, во время его отсутствия приходили два афонских стражника и приклеили на заборе какую-то бумагу. От патриарха же не получал о.Пантелеймон никакого указа. Вот что стоят все эти обвинения русских монахов.

Рядом также очень известная в дореволюционный период в России Артемьевская келья. Основана в 14 веке, к русским перешла в виде развалин в 1863 году. Её первый старец, схимонах Игнатий, восстановил её почти полностью. И келья имела два храма: вмч. Артемия и Покрова Божией Матери. В келье находились древние иконы Божией Матери и вмч. Артемия и множество частиц мощей. В начале века был написан новый иконостас. В 1877 её старцем становится иеромонах Парфений, происходивший из ставропольской губернии. На Афон прибыл в молодости и провёл на Афоне 38 лет. Отошёл в вечность в 1905 г. После него келью возглавлял иеромонах Афанасий, с 16 лет посвятивший себя иноческой жизни и проведший на Афоне 26 лет до того, как стать старцем кельи. В келье жило около 30 человек русской братии. На территории находился также древний разрушенный храм св. архангелов. Келья относилась к лавре, и хорошое отношение к ней кириархиального монастыря было одним из немногих счастливых исключений. Келья имела относительно большой участок земли. “Землицы у нас, Слава Богу, довольно, пожалуй поболе будет, чем у андреевских,” — рассказывал о.Парфений паломникам. Вот какую характеристику оставили старцу пользовавшиеся гостеприимством его кельи: “Сам отец Парфений, говорят, значительно содействовал процветанию Артемьевской кельи, и действительно, стоит вглядеться в его умное, типичное лицо чтобы понять, какою энергией обладает этот человек. Родом он из Ставрополья, а братия его всё более из тех же краёв.

— Строгий старец, — говорил про него отец Валентин, — и странно было слышать слово “старец” в применении к молодому ещё отцу Парфению.

— Всю братию держит как в киновии. Вот кабы у нас все такие келиоты были…” [ 106 ]

Недалеко, между монастырями Каракалом и Филофеем находилась келья вмч. Георгия, в которой было 28 монахов Между Филофеевским и Каракальским монастырём расположена также древнейшая келья преп. Петра и Онуфрия, основанная в 9 веке. С 40-ых годов 19 столетия келья перешла к русским. Известна была двумя старинными иконами, по преданию сохранившимися с момента основания кельи, и пещерами, в одной из которых подвизался Гавриил Иверский, принявший Икону Божией Матери, когда она чудесным образом приплыла на Афон.

У подножья горы в месте, называемом Керасья, была другая русская келья вмч. Георгия. В ней подвизалось 25 русских иноков. Она и сейчас в хорошем состоянии и населена зилотами.

А уж о русской Каруле отдельный разговор. Впрочем тут упоминать о Каруле не к месту, потому что у критиков хватило ума не обвинять живущих там аскетов в попрошайничестве, потому что всё, что они собирают, всегда умещается в одной корзине, спускаемой к морю с помощью троса.

Это экскурсию по Афону мы предприняли, чтобы познакомиться с русскими келиотами. Среди тех, кого мы встретили, а это были старцы самых знаменитых келий, мы не увидели ни одного, кто не прошёл бы большой монашеской школы, кто приехал на Афон и сразу купил за большие деньги келью и стал там жить припеваючи, насаждая мирской образ жизни. Если и были такие случаи, то это единицы, о которых и упоминать не стоит, чтобы не смущать людей, малознакомых с иноческой афонской жизнью. Многие продолжили монашескими подвигами достойную подражания жизнь в миру. Некоторые были героями, верою и правдою служившими Царю и Отечеству.

Вернёмся обратно туда, откуда начали свой путь — в келью свят. Иоанна Златоуста, где подвизался руководитель братства русских келий о.Кирилл. “Среднего роста, стройный, он стоял неподвижно во всём величии своего иеромонашеского облачения, с сияющим крестом на груди (30 лет в священноиночестве, имеет набедренник, крест и палицу) и с молитвою на устах; глубокий пламенный взор его устремлён был на святой алтарь. Вокруг него, в благоговейном порядке стояли иеромонахи, иеродиаконы и певчие – монахи, будучи похожи скорее на ангелов, нежели на людей”. Так увидел о.Кирилла и насельников его кельи один из паломников. Что-то не похоже на вымогателей.

“Борьба с противозаконной деятельностью русских келиотов по сбору пожертвований и эксплуатации религиозного чувства русского народа в пределах нашего обширного отечества путём правительственных предостережений успеха не может иметь до тех пор, пока не установится твёрдого и определённого взгляда на эту деятельность у русскаго народа и у правительственных органов власти в различных местах и будут приняты по отношению к ним меры вполне единодушные и целесообразные” — не унимается Дмитриевский. Невольно возникает мысль, что неплохо было бы тогда устанавливать твёрдый взгляд и принимать меры не по отношению к русским монахам, а к революционерам, либералам, разлагавшим наше Отечество. Тогда может быть удалось бы достичь успеха в деле сохранения нашего обширного отечества. Вспомним, о.Кирилл пристраивает два придела к храму Иоанна Златоуста в память св. блгв. кн. Александра Невского и св.равноапостольной Марии Магдалины в память чудесного избавления царской семьи во время крушения поезда 17 октября 1888 года в Борках. Мы уже упоминали о братстве русских обителей (келий) на Афоне. Это братство было открыто в 1896 году в память священного коронования благочестивейшего Государя Императора Николая II и Его благочестивейшей супруги — Государыни Александры Фёдоровны. Очевидно, что все эти деяния не могли быть вызваны стремлением к наживе, а были выражением глубокого и искреннего почитания русскими монахами, в большинстве своём простецами, Государя Императора. Почему же столько ненависти выливается на них, почему ведётся “бескомпромиссная” борьба с ними. Посмотрим, почему было создано это братство, и какие оно преследовало цели. Слово опять Дмитриевскому :

“Тяжёлым ударом для афонских келиотов было правительственное распоряжение 1889 года, в котором оповещались “боголюбцы” и “благодетели”, что жертвы русского народа, которыя он с таким полным доверием к подвижникам Святой Горы и широкою щедростью шлёт для нея со всех концов обширного отечества, не достигают в большей части своего назначения, указывались для них более верные и целесообразные пути через хозяйственное управление при Синоде или прямо на Афон, но в русский Пантелеймонов монастырь и в русские скиты Андреевский и Ильинский. Пожертвования в это время в разные кельи, если не прекратились совершенно, то приток их значительно ослабел, и получение их в русских почтовых отделениях для келиотов было затруднено весьма значительно и надзором, и прямо конфискацией”. Разумеется, те, кто организовывают эту травлю, беспокоятся не о Пантелеймоновом монастыре и скитах, которые и так имеют достаточно пожертвований, пока ещё богата Россия. Цель – задушить русские кельи на Афоне. Интересно, что греческим монастырям в это время спокойно выдаются разрешения даже на сборы на территории России. Так, по воспоминаниям архимандрита Михаила, когда он разговорился с одним молодым монахом из монастыря Кутлумуш, тот ему поведал, что он недавно возвратился из России, где проводил сбор денег и, что сбор в русских городах очень хороший.

Настало время выяснить, что же было это за братство русских келий. Для этого сначала вернёмся в златоустовскую келью к вдохновителю этого объединения русских на Афоне. “Златоустовская киновия по благоустройству своему и числу братства (около 50 иноков), только не достаёт наименования скита. И лишь только по неуступчивости и несогласию греков, кои неосновательно подозревают русских в намерении заселить Св.Гору славянскими племенами, она носит название пустынной кельи. Не свободна она и от разного рода нареканий и, по-видимому, за то только, что эта келья оказывает видное и довольно сильное влияние на другие обители, — лучше сравнительно с нею обставленные, которые перенимают её порядки и руководящие ея начала, что может относиться, конечно, только к ея похвале и чести”. Обратим внимание, что келья названа здесь киновией. Это на многое проливает свет. То есть цель таких келий — установление общежития, которое так характерно для русского монашества. Действительно, если отбросить формальные признаки, то келии численностью в 50- 100 монахов иначе, чем монастырём, не назовёшь. То есть на Афоне в конце 19 — начале 20 века происходит естественное образование новых монастырей, которые собираются вокруг старцев, долгое время проведших на Афоне и имеющих духовный опыт. Этот процесс идёт сам по себе, не по чьему-либо приказу, а вследствие естественной тяги русского человека к Афону. Кроме того, процесс этот естественен ещё и потому, что и Пантелеймонов монастырь, и даже русские скиты уже превысили “критическую массу” насельников. В монастыре, в котором тысячи две человек, затруднена духовная связь игумена и монаха. Монастырь, меньший числом братии, лучше обеспечивает эту связь. Кроме того, нет уже святого духовника Иеронима, трудно ожидать, что все игумены и духовники будут святы и способны проникать в каждую душу послушника.

Не соответствует действительности навязываемое представление, что келиотский образ жизни — что-то новое для русских афонцев. Дескать, пришли на Афон предприимчивые отставники, частенько оставляя семьи в России, чтобы обрести более удобную жизнь, придумали новшество и живут припеваючи. В действительности подобные кельи в древности существовали в виде маленьких монастырьков, и среди них были русские. В 973 году около 180 представителей разных монастырей скрепили уставную грамоту в Протате. Тогда на Афоне было около 50 тысяч монахов и до 150 обителей. И первой чисто русской обителью стал Ксилургу. И этот небольшой монастырь первоначально не имел ни земли, ни голоса в афонском собрании. Но когда на Афоне были проты и правили цари, дела решались просто. В 1080 году Ксилургу стал самостоятельным монастырём, и по приказу императора Алексия Комнина обитель руссов наделили 1/20 частью всей афонской земли. Излишне излагать здесь всю историю русской обители: о выделении русским Нагорного Руссика, об оскудении обители и переходе власти в руки греков. Это произошло в самый тяжёлый для русских 16 век. Но где же были в это время русские? Они жили по кельям небольшими братствами. И уже в начале 17 века путешественники встречали чисто русские небольшие обители-кельи, но в дальних и тихих углах Афона, часто даже в пещерах. Об этом свидетельствует Василий Барский. Мы знаем о борьбе русских за русский Пантелеймонов монастырь, но кто знает и кто описал притеснения русских келиотов на протяжении длинной Афонской истории? Один из посетителей Афона, Черкасов, глубоко прочувствовавший всю трагедию русских келиотов писал: “ Русские келиоты в настоящее время находятся на Афоне в весьма стеснительном положении, как и предки наши, собственно по козням исконного врага, противящагося всякому благому делу. Первым (русским жившим в древности по кельям) он полагал много причин и несогласий к водворению их на Святой Горе. А последним ставит препоны к принятию милостыни из России, чтобы бедностью тоже содействовать оскудению русского пустынножительства на Афоне”. Отметим, что именно русские пустынножители возродили Пантелеймонов монастырь, а не выходцы из монастыря населили кельи. Иеросхимонах Арсений, дивный пустынножитель, святой, о котором уже не раз здесь упоминалось, возрастил целый сонм учеников — пустынножителей. Самые известные из них — Тихон, Александр, Митрофан, Иероним. Если первые три и остались продолжателями традиции пустынножительства, то последнего великий старец, имевший дар свыше познавать волю Божию, благословил, несмотря на стремление в пустыню, быть духовником русского Пантелеймонова монастыря. Будущий знаменитый духовник русского монастыря не осмелился ослушаться воли Божией и перешёл в Руссик вместе с 8 монахами. Можно упомянуть здесь и о отцах Варсонофии и Виссарионе, основателях первого тогда русского монастыря, называемого Андреевским скитом, и о иеромонахе Павле. Да и о том, что старец Арсений сам пытался быть игуменом в Ильинском скиту. И вывод можно сделать один: келиоты и отшельники создали русские общежительные монастыри — Руссик и Андреевский скит. Да и келиот преп. Паисий Величковский ранее создал Ильинский скит. А ученик старца Арсения о.Митрофан подвизался в келье свят. Василия, затем перешёл с братством в Златоустовскую келью, где после был настоятелем его ученик — знаменитый иеросхимонах Кирилл. Так что не вдруг в поисках хорошей жизни он отправился в пустыню, пришел подвизаться в келью, где уже подвизались преподобные и богоносные отцы, дабы продолжить традицию пустынножительства. Но Черкасов мудро заметил главного виновника всей этой смуты и борьбы с келиотами – диавола.

Наверное, ему же принадлежит идея использовать следующий демагогический приём. Вдруг все вспомнили, что келиоты должны трудиться своими руками, а не клянчить пожертвования. Разумеется, келиоты трудились, но никто же не возражал, чтобы Пантелеймонов монастырь собирал пожертвования. Дмитриевский даже пытается протолкнуть идею, что общество русских келий надо отдать под власть Пантелеймонова монастыря, Андреевского и Ильинского скитов, чтобы все пожертвования распределялись с их участием. Несомненно, новые образовывающиеся монастыри имеют полное моральное право проводить сборы на содержание большого братства, строительство новых храмов, обеспечение паломников. Вспомним, что нынешний Пантелеймонов монастырь имеет всего 35-50 насельников, то есть меньше чем златоустовская келья в начале века и никто не считает, что его нужно переименовать в келью! Вспомним также, что, в отличие от Пантелеймонова монастыря, кельи имели небольшой участок земли. Вся афонская земля, как известно поделена между 20 монастырям и русские кельи в 50-100 человек должны были тесниться на клочке земли не имея даже возможности использовать лес для ремонта обветшалых обителей. А монастыри в нарушение древних уставов Святой Горы в начале века стали активно продавать строевой лес. Продолжателем этой хищнической традиции, к сожалению, является и нынешний Пантелеймонов монастырь. Где же трудиться такому количеству келиотов, какую землю возделывать? Где брать материал для строительства? Выход один: Россия поможет. И Она помогла в лице простого народа, в отличие от развращённой части интеллигенции, почитавшего афонского инока не за тунеядца, а за молитвенника.

В своём уставе братство ставит следующие цели: оказывать помощь русским пустынникам, поддерживать храмы, пришедшие в упадок, содействовать духовному совершенствованию иноков, распространять духовную литературу, содействовать сбыту рукоделия русских пустынных обителей и пустынников: икон, крестиков, чёток, ложек. Конечно, жизнь пустынников, отшельников, кавиотов и сиромахов была нелегка. Нелегка была и жизнь новых образующихся киновий. Об этом говорит председатель братства о.Кирилл: “Особая деятельность настоятелей старцев на поприще основания, развития, устройства и обеспечения своих пустынных обителей, а в особенности духовно-нравственного воспитания порученных их водительству словесных стад, сколько она ни почтенна и ни похвальна, однако не всегда увенчивается желательным успехом, и бывали случаи, когда старцы примерной духовной жизни в начинаниях бесспорно полезных и безукоризненно – нравственных в бессилии опускали руки, не будучи в состоянии преодолеть тех трудностей и препятствий, которые им встречались на пути только потому, что не имели опытности в делах житейских и не обращали должного внимания на обстоятельства чисто формальные и, по-видимому, мелочные”. То есть, иными словами, многие старцы, люди высокой духовной жизни, не могли организовать общежительных келий из-за трудностей бытового характера. В частности, и из-за противодействия греков. “Они ничего себе люди. С турками ещё можно иметь дело. Они довольно мягки, гуманны. Каймакам и его помощник относятся к нам порядочно, но греки теснят нас, за каждую пядь земли мы боремся так, что просто беда… Греки хуже турок. С ними, не дай Бог, как тяжело”, — рассказывал в 1904 русскому паломнику о. Иуний — представитель Пантелеймонова монастыря при приёме пароходов. Это наносит удар стереотипу наших национальных отношений. Если Пантелеймонову монастырю тяжело, то, что сказать про келиотов.

Греки же считали братство ассоциацией немонашеского типа, принципиально противоречащей законам Святой Горы. Но горячее течение борьбы, мудрые греки, видимо, посчитали неэффективным и началась скрытая для нас борьба. Главным козырем в этой игре, как мы видели, было активное желание русской дипломатии показать Россию как верного союзника греческого народа. Настолько верного, что готового даже поступиться интересами соотечественников. О религиозных ценностях и говорить не приходится. Как уже говорилось, не пожалеют дипломаты русского монашества и в 1913, когда жертвой силового решения споров об имени Божием станет пятая часть русского монашества на Афоне. Но мало кто знает, что российские дипломаты организуют под предлогом удаления бунтовщиков с Афона проверку паспортов монахов, разумеется, выявят некоторые нарушения, касающиеся проживания русских граждан за границей, и породят слухи о преступниках в рясах, которые с радостью подхватят иностранные средства массовой информации [ 107 ]. [ 108 ]

Сами афонцы свидетельствуют, что кампания против келиотов развязанная греческими националистам стала возможной только благодаря попустительству русской дипломатии. “Про них писали всякие пакости и когда они по совету добрых людей, желая восстановить истину с тем, чтобы не оскорбить религиозное чувство православной публики, посылали свои опровержения, то ни одна газета не печатала их. В своё время Российское посольство и Консульство, как ближайшие к Афону Правительственные учреждения читали и знали о несправедливых нападках русской и греческой печати, но пальцем о палец не ударили в защиту русских афонцев. Таков был режим. Да чего же лучше говорить. Греческая печать в Афинах и Константинополе выливали целые помои на русские обители. Это было подлежащим властям известно и всё-таки они ничего не предпринимали для выяснения истины. Такова была тогда политика дипломатии. Не наше дело входить в её тайны, но всё-таки можно сказать, что ей следовало бы поглубже входить в интересы русского монашества на Афоне” [ 109 ].

Возвращаясь к братству русских келий, нужно повторить, что врагов у русских келиотов было много: и греческий национализм, и русская дипломатия. И русские либералы и чиновники, нежелавшие признавать афонских хиротоний. Интересно, что практически все старцы: и председатель, и его товарищ, и казначей иеромонах Пантелеймон, и члены совета братства приводятся поимённо в статье Дмитриевского с самыми отрицательными характеристиками. Кроме тех, кто уже упоминался, назовём имена схимонаха Варлаама (Чернышова) – келья Трёх святителей, иеромонаха Моисея (Буренина) — келья Рождества Богородицы, старца Серафима (Мосягина). По отношению к ним Дмитриевский вообще не скупится на эпитеты: “ Но среди афонских келиотов известны имена настоящих хищников благосостояния русского народа и наглых эксплоататоров его глубокого религиозного чувства и исконного уважения к Афону”.

Может быть, действительно келиоты эксплоатировали? Может не направляли они собранные пожертвования на помощь сиромахам и афонским беднякам, не жили достойной иноческой жизнью? В семье не без урода, так что с уверенностью можно сказать, что такие были. Правда, имён мы их не знаем. Есть небольшое, но ёмкое свидетельство более позднего послереволюционного времени: “Каждая общежительная келья – это своего рода жемчужина в громадном и великолепном венце православной веры, каковым является весь Афон. Иначе и назвать нельзя эти кельи, ибо от каждой из них исходят незримые, но явно ощутимые лучи живительного, духовного света – света Христовой истины и спасительной красоты Её учения.

Келья св. Артемия и Воздвижения Креста Господня, келья Вознесения и преподобного Евфимия, келья св. Николая Чудотворца, которую издали трудно и рассмотреть в кущах густой растительности, — какой неизгладимый след оставили вы все в моей скитальческой душе!”.

“ В толпе же “гостей” Крестовской обители можно было теперь наблюдать разнообразных монахов-странников, едва прикрытых обветшавшими от времени ветхими рясками, обутых в самодельную, сильно поношенную обувь и чуть ли не по самые глаза обросших густыми волосами. Это и были “странники-сиромахи”, которые десятками лет ведут на Афоне скитальческую жизнь, вечно паломничая от одной обители к другой, живя подаянием и не принадлежа ни к какому определённому братству”. Так что приют и пропитание всё же сиромахи в кельях находили, зря в этом сомневается Дмитриевский.

Но были, вероятно, и другие, кроме дипломатической, причины неприязненного отношения к русским келиотам. “Ряды этих келиотов иноков, не признаваемых, однако в сем звании русскими властями, говорится в правительственном предостережении 1889 г., пополняются почти исключительно из лиц податного сословия и отставных нижних чинов, которые, прибыв на Афон в качестве паломников, тяготятся строгостью действительной монашеской жизни и будучи чужды духа устремлений иночества, водворяются не в самих монастырях, а вне оных, в отдельных кельях”. Ложность этого утверждения мы уже опровергли, когда говорили, что многие старцы провели почти всю сознательную жизнь на Афоне. И возглавляли кельи, имея большой монашеский опыт. Нелеп и намёк, что эти люди бегут от тяжёлой жизни в миру. Вряд ли кто-то приезжал на Афон отдохнуть. Важно другое, что автор относит афонских келиотов к простонародью и с высокомерием относится к нему. Не то ли это противоречие, о котором писал товарищ обер-прокурора Жевахов, подметивший пропасть между народным благочестием и высшим духовенством, упорно осваивавшем в его время светские салоны? Да, эти простецы приехали на Афон с уверенностью, что земля эта святая – это удел Божией Матери. Из России же они вывезли верность Русскому Царю, в чём мы уже убеждались. Ту самую верность, которая была уже утрачена в светских салонах.

Чиновникам и церковному начальству тогда казалось, что они знают, как надо управлять и церковью, и страной, что их дело производить приказы, а податному сословию и нижним чинам их выполнять. Поэтому всякое проявление духовной свободы, которое кстати весьма характерно для греческого народа, их и пугало и возмущало. Как можно вдруг без чьего–то решения самому организовывать келью, собирать братство. Все знали, как собиралось братство вокруг преп. Сергия Радонежского, но никак не могли допустить этого в жизни. А вообще, что делать в кельях, каливах, пещерах, когда уже доказано, что наилучшая форма монашества общежительная, поэтому надо идти в монастыри, которые всем известны и других никаких не надо. Поэтому делает чудовищный вывод Дмитриевский: конечно, нужны кельи, но только при Пантелеймоновом монастыре для того, чтобы в них оканчивали свой век инвалиды, надорвавшиеся в монастыре. Если выразиться словами более поздней эпохи – “отработанный человеческий материал”. “В киновиях жизнь иноческая…требует громадного напряжения сил физических и моральных от вступивших в неё: непрерывные нощеденственные богослужения, тяжёлый физический труд в виде послушания, суровая пища и весьма короткий отдых – вот на что себя обрекает вступающий в число братства киновии. Немногие из насельников киновий выносят такой суровый, подчас совершенно непосильный монастырский режим, но и эти сильные духом энтузиасты- иноки, принесшие на Св. Гору, по-видимому, несокрушимое здоровье к сорока, сорокапяти годам своей жизни, от понесённых на пользу обители трудов и от неблагоприятных физических окружающих их причин, становятся в конце концов жалкими разбитыми стариками”. Это опять напоминает нечто из последующей эпохи изобретения Френкеля или Гиммлера. Лагеря смерти. Разве это — монастыри? Цель монастыря – спасение, а не скорейшее сведение человека в могилу. Здесь мы уже приводили строки из жизнеописания подвижника благочестия Зосимы, опущенные в современном издании “Подвижников благочестия XIX века”. Старец говорил русским монахом, что послушание (имеется в виду труд) должно занимать только определённое место в монашеской жизни. Культ труда свойственен государственной идеологии советской эпохи, но никак не монашеству. Тем не менее, приходится констатировать, что он присутствует в современном монашестве, и пагубные примеры его мы тоже уже приводили. Заметим, какое пренебрежение к монашеству сквозит в этих словах секретаря Православного палестинского общества Дмитриевского: “энтузиасты-иноки”, “неблагоприятные причины”, “непосильный монастырский режим”, “жалкие разбитые старики” (а не святые старцы). Всё это говорит о том, что в действительности борцы с келиотами с неприязнью относились к самому монашеству, видели в нём просто дикость с точки зрения современного человека, а забота о концентрации русского монашества в больших монастырях на деле была просто желанием создать своего рода резервации. [ 110 ]

Немаловажен был и политический аспект, который достаточно ясно был освещен в предыдущей главе. Русское монашество приносилось в жертву новой политике в Греции. Видимо, были и другие моменты. О них мы можем судить из косвенных фактов. Во время афонской смуты активное участие в её раздувании и депортации большой части русского монашества играл русский посол в Константинополе Гирс [ 111 ]. Конечно, мы не можем утверждать стопроцентную достоверность этого факта, но в книге Платонова О.А. Терновый венец России. “Тайная история масонства (1731-2000)” на стр. 369 читаем: “Гирс М.Н., дипломат, посол в Риме, после 1917 один из руководителей эмигрантского масонского подполья”. В другом месте (на стр. 328) читаем о деятельности Гирса по углублению и расширению Карловацкого раскола. Может быть немалой была заслуга Гирса в том, что митр. Евлогий пошёл на уступки масонам, разрешив причащать их в храмах своей юрисдикции. Автор не склонен объяснять все негативные явления происками масонов, но не склонен и преуменьшать значение этого фактора и надеется, что последующие исследователи смогут пролить свет на этот вопрос. Если учитывать богоборческий характер этих организаций, то вполне вероятно, что они участвовали в мероприятиях по ослаблению святогорского монашества.

Не участие ли подобных сил в гонениях на келиотов прозревал карульский старец, сказавший в конце 19 столетия русскому паломнику Черкасову следующие замечательные слова: “Сорок два года подвизаюсь я на горе сей, и никогда не слыхал, чтобы люди, имеющие с нами единство веры, так безбожно и безстыдно шли наперекор святоименному Афону, а теперь вижу: грозная туча уже собралась над головами пустынножителей его (особенно русских) и готова разразиться голодом и всяческими утеснениями – гонят их, яко жиды Христа. Пустынники. Христовы наследники, терпят ныне великие гонения от своих же единоплеменников, памятуя слова Виновника своего, говорящего: аще Мене изгнаша, и вас ижденут. Но благословен Бог, иже не даде внести мерзостей в нашу освящённую семью, которая, при помощи Божией и заступлением Царицы сего вертограда, не знает тех злопомнений и заблуждений, коими переполнена наша благословенная Русь, а все до единого единым чистым духом и усты прославляют Распятого за ны и умоляют Его о мире всего православного мира.
 

___________________________________________________________________________________________________
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие
Еп. Порфирий (Успенский). История Афона. Том I—II. — М., Издательство «ДАРЪ», 2007 ISBN 978-5-485-00114-8 [33].
Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого Афонского. М. Издательство Сретенского монастыря, 656 стр. 2003
Борис Зайцев. Афон. Издательство «Индрик» 416 стр. 2013 ISBN 978-5-91674-230-5
Гумилёв Л. Н. От Руси к России. М., 1992. С. 148—149. ISBN 978-5-699-66527-3
Ульянов О. Г. 1700-летняя судьба главной святыни Русского на Святой горе Афон Свято-Пантелеимонова монастыря
Иеросхим. Сергий (Веснин). Письма святогорца. 1844-49 гг. Часть I Афон 1844 Часть II Афон 1845 Часть III Афон 1846 Часть IV Афон 1847 Часть V Афон 1848 Часть VI Афон 1849
Странствования Василия Григоровича — Барскаго по святымъ местам Востока и на Афон съ 1723 по 1747 г. (16 Мб)
Инок Парфений (Агеев) 1839-54 гг. «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Св. Земле…»
Михаил Гайченков. Мой Афон. 2012 ISBN 978-5-518-35324-4
Троицкий П. История русских обителей Афона в XIX–XX веках. М.: "Индрик". ISBN 978-5-91674-041-7

Вложение	Размер
244_afon (1).jpg	338.27 КБ
244_afon (2).jpg	165.98 КБ
244_afon (3).jpg	181.78 КБ
244_afon (4).jpg	111.77 КБ
244_afon (5).jpg	100.11 КБ
244_afon (6).jpg	220.83 КБ
244_afon (7).jpg	187.29 КБ
244_afon (9).jpg	62.13 КБ
244_afon (10).jpg	71.12 КБ