Клады Владимирской области

Кладоискательство во Владимире давно могло бы стать народным промыслом: исторический центр древнего города (Владимира, Мурома, Суздаля) — настоящая золотая жила. Однако слухи о сундуках с золотом, щедро разбросанных то там, то сям и лишь чуть присыпанных землей, все же слегка преувеличены.

Большинство старинных и наиболее ценных кладов были извлечены еще в XIX веке без всяких металлоискателей, поскольку исторический центр тогда быстро застраивался купеческими домами и государственными учреждениями губернского центра.

 

СТАТЬИ И ССЫЛКИ ПРО ВЛАДИМИРСКУЮ ОБЛАСТЬ - ТУТ!

АНОМАЛЬНЫЕ ЗОНЫ ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

СТАТЬЯ ПРО ГОРОД ВЛАДИМИР - ТУТ!

ГЕОГРАФИЯ ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

 

 Под старинными постройками непременно находили какие-нибудь раритеты. Ведь Владимир вплоть до XVI века подвергался набегам кочевых племен, и хранить семейные реликвии в подземельях считалось далеко не лишней предосторожностью.

Первые известия о кладах во Владимире датируются 1865 годом. Учитель семинарии обустраивал сад на южном склоне Клязьмы и на глубине 5 аршин нашел настоящие сокровища домонгольской эпохи: золотые колты (подвески), аграфы (застежки), медальоны, бусины… Клад был передан в Эрмитаж. Подобный клад был обнаружен в 1896 году при строительстве банка рядом с древними валами. Он поступил в Московский исторический музей. Менее ценные находки случались и позднее. Но пагубная склонность к припискам во имя славы малой родины не обошла стороной и кладоискательство. Одна из самых нашумевших историй — так называемый клад Наполеона.

Случилась она почти 60 лет назад, в период хрущевской оттепели. В Вязниках работники сельхозкооперации занимались сбором металлолома. Один из активистов-металлистов не ограничился поисками запчастей от тракторов и комбайнов, щедро разбросанных механизаторами вдоль обочин проселков, а полез в придорожные кусты. И увидел там громадную бочку со слитками золота. Местный краевед от души поддержал начинание, предположив, что золото захоронила отступавшая из Москвы наполеоновская гвардия. О сенсации было мгновенно доложено в столицу, а оттуда по телетайпу ее разнесли все мировые агентства. Не обошли вниманием «клад Наполеона» даже американские СМИ. Волновались и в Париже, полагая, что золото по праву должно принадлежать Пятой республике.    

Кончилась история печально: за распространение ложных сведений сельхоззаготовителя и председателя сельсовета отправили под суд. Оба оправдывались: кооператив план по металлолому не давал, надо было срочно что-то делать… 
По прошествии лет об этом случае вспоминали многократно, подозревая, что либо золото растащили по дворам, либо его украли при транспортировке на железнодорожную станцию местные бандиты, а может, попросту власти не захотели предавать этот факт огласке.
 
Клад Наполеона ищут энтузиасты в Московской, Владимирской, Калужской, Смоленской областях. Правда, трезвые историки полагают: императору нужно было золото в Париже, так что он его не бросил в России и не топил в Березине.

— А золото все-таки было, я его сам видел!

Сколько всего настоящих кладов на самом деле было найдено на территории области, не скажет никто — ведь далеко не обо всех находках кладоискатели спешат сообщать властям.

Известно, что во Владимиро-Суздальский музей-заповедник было передано как минимум 65 кладов. Сами работники музея сейчас сетуют, что за последнее время в музей поступает все меньше и меньше уникальных находок. То ли оскудела земля Владимирская, то ли кладокопатели находят богатых перекупщиков старинных монет и прочих раритетов.

— Дело в том, что до 90-х годов прошлого века активных работ по поиску исторических реликвий во Владимире не проводилось, в отличие, скажем, от Рязани или Великого Новгорода. Но сказать, что число находок катастрофически сократилось, все же нельзя, ведь обнаружение клада — это дело случая. Относительно недавно во Владимире был обнаружен вещевой клад домонгольской эпохи, а также клад необработанного янтаря — самый крупный в Европе. Янтарь обгорел во время пожара Владимира в 1238 году.

В мае 1999 года в Муромском районе известный кладоискатель Сергей Кочетков почти на поверхности земли нашел клад из 312 монет XV века. Это были монеты Московского княжества и его уделов — можайские, ростовские, звенигородские. Монеты найдены с помощью металлодетектора немецкого производства. Немцы же и помогли выкупить клад для Государственного исторического музея в Москве.

— Был случай, когда я на одном поле нашел сразу два клада серебряных монет Василия Темного. Довольно редкие и хорошо сохранившиеся экземпляры. И когда показал их одному известному археологу, он сказал, что это не должно пропасть для России и будет очень жалко, если такая находка уйдет за рубеж. Но сдай я клад государству, его вполне могли оценить как лом серебра, и мне досталось бы три копейки. Поэтому мы решили найти спонсоров, которые выкупили бы клад целиком. Спонсорами оказались представители одного немецкого исторического музея. Они заплатили примерно $4000, с которых государство удержало еще 30% налогов. Да, рыночная цена клада — в четыре раза больше. Но я пошел на это, потому что мне не чужды патриотические чувства.

В 2010 году суздальские ремонтники занялись починкой городского водопровода. Копали почти наугад: уж очень древний был водопровод. Экскаваторщик забрал ковш земли — а из него посыпались монеты. Место находки оцепили, прибыли археологи. Дело затянулось, с подачей воды суздальчанам пришлось повременить. Из земли извлекли более 300 монет эпохи Екатерины II и Павла I, большей частью пятикопеечного достоинства. По словам музейных работников, на зарытые монеты их владелец когда-то мог просто махнуть рукой, поскольку из-за денежной реформы в начале XIX века они вышли из обращения. Однако нумизматическая ценность клада в наше время считается весьма высокой.

В исторической части Владимира археологи копают редко — только тогда, когда там нет-нет да что-то построят. И как правило, что-нибудь обязательно да откопают. Особенно если до революции здесь жил какой-нибудь купец или небедный чиновник. Если статский или надворный советник (гражданские чины 5–7-го классов по табели о рангах), то он непременно что-то закопал, утаивая от бдительных чекистов заработанное в царские годы. Особенно часто такие находки датируются 1929–1930 годами, когда «малосознательные граждане буржуазного происхождения» не желали в добровольном порядке сдать ценности пролетарскому государству. Два года назад археологи проверили бывшее подворье надворного советника Андрея Новикова. И не ошиблись. Чиновник припрятал-таки на подворье свои ордена и украшения супруги. И ста лет не прошло, как их раскопали и передали на государственное хранение. Это по-настоящему дорогие вещи: среди них изделия из золота с брильянтами работы лучших петербургских мастерских. Кладоискателям в этой истории не повезло, зато владимирские музейщики были в полном восторге.
— «Черные копатели» зачастую наносят непоправимый ущерб изучению истории. Они ведь стали очень грамотными, у них есть карты мест, в которых еще не проводились научные раскопки. В результате от археологического памятника ничего не остается: когда туда прибывают наши сотрудники, выясняется, что буквально все разграблено. Директор Института археологии РАН РФ Николай Макаров, он проводит экспедиции во Владимирском ополье, как может с этим борется. Но пока законодательство не запрещает никому ходить с металлоискателем. Извлекать из-под земли клад нельзя, но доказать, что кладоискатель что-то нашел, практически невозможно.

Несмотря на то что надежды наткнуться на настоящие великокняжеские клады почти нет, Владимирская область все еще остается в списке самых перспективных для кладоискателей мест. Действительно, здесь до сих пор находят даже дирхемы — монеты периода упадка Золотой Орды. Впрочем, о большинстве кладов, обнаруженных кладоискателями, кроме узкого круга лиц, не узнает ни общественность, ни работники музеев, ни археологи.

  
КЛАДЫ ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ
1.Собинский р-н, с. Ставрово.

 
В 1960-х г.г. Колхозники нашли на краю большого оврага клад — около 500 удельных монет. В.И. Иванов, сообщивший в ОН ГИМ о находке, показал 14 монет: деньги великого князя Московского Василия II, Михаила Андреевича Верейского, Юрия Дмитриевича Галицкого, Ивана Андреевича Можайского.
В публикации А.М. Колызина говорится о том, что на конференции, посвященной 100-летию выхода книги А.В. Орешникова «Русские монеты до 1547 г.», проходившей в ГИМ осенью 1996 г., А.И. Чупашкина, хранитель фонда нумизматики ГОВСИАХМЗ, сообщила, что клад хранится в данном музее. Состав сохранившейся части клада следующий:
Москва, Василий II — 621 экз.
Галич, Юрий Дмитриевич — 4 экз.
Серпухов, Василий Ярославич — 8 экз.
Можайск, Иван Андреевич — 22 экз.
Верея, Михаил Андреевич — 10 экз.

 
В данном случае произошла некая ошибка, на которую любезно указал сам А.М. Колызин. На самом деле, клад разошелся по рукам и сведения о его составе не известны.
 

КЛАД В ГОРОДЕ КОВРОВ
В ОН ГИМ (№ 106361) хранится часть клада русских серебряных нонет XIV — начала XV в., найденного неподалеку от с. Маринино Ковровского р-на Владимирской обл. Клад был найден в июне 1956 г. трактористом при распашке поля на берегу ныне пересохшей р. Ваза. Изначально комплекс содержал не менее 2000 серебряных монет в истлевшем берестяном сосуде. По сообщению очевидцев находки, около половины монет «разлетелось на мелкие части и были выброшены. Целых монет была полная чайная чашка». Часть клада находчиками была подарена знакомым, которые передали их в Ковровский краеведческий музей. Сотрудниками музея на месте находки были обнаружены еще несколько экземпляров. 
По документации Ковровского музея всего сюда поступили 210 экз. русских серебряных монет общим весом 156 г. В 1962 г. 206 экз. монет данного из клада были переданы в РИМ. Обследование места находки клада с применением металлодетектора, предпринятое весной 2002 г., результата не дало.
    Клад рассматривался в ряде исследований по истории русского денежного обращения удельного периода (Фёдоров-Давыдов Г. А., 1981; 1989 и др.), однако никогда не публиковался. Введению комплекса в научный оборот посвящено настоящее сообщение.
    Состав клада.
    Великое княжество Московское. Василий I — 9 экз.
    Удельное княжество Дмитровское. Петр Дмитриевич — 11 экз.
    Ростовское княжество. Имена князей не читаются — 4 экз.
    Великое княжество Суздальско-Нижегородское. Дмитрий Константинович — 18; Дмитрий Константинович или Василий Кирдяпа — 4; Василий Кирдяпа — 4; анонимные по типам монет Василия Кирдяпы — 4; Борис Константинович — 3; Даниил Борисович — 6; предположительно, суздальско-нижегородские, анонимные — 18; чекан Нижнего Новгорода под властью Москвы — 12 экз.
    Неопределенные русские — 8 экз.
    Двусторонние подражания — 98 экз. (в том числе с читаемой надписью с именем Токтамыша и человеческой головой — 23 экз.)
    Ближайшая аналогия сохранившейся части клада из Маринино -Окуловский клад из Нижегородской губ. (Орешников А. В., 1908). Так же, как и в Ковровском, обращает на себя внимание очень небольшое количество московских монет (1 экз.), наличие в составе комплекса монет Дмитрова и Ростова (2 и 1 экз.) и полное отсутствие монет других московских уделов. Характерной чертой рассматриваемого клада является присутствие монет Василия I особого выпуска, лицевые стороны которых, как было отмечено Г. А. Фёдоровым-Давыдовым (Фёдоров-Давыдов Г. А., 1981. С. 99-103), обнаруживают сходство с монетами Петра Дмитриевича Дмитровского, также входящими в состав комплекса.

    Кроме того, в составе обоих комплексов присутствует группа монет, не выявленных в составе других кладов того же времени, а именно монеты с читаемой арабской легендой с именем Токтамыша и человеческой головой на одной стороне и подражанием арабской надписи на другой. В Ковровском кладе монета с именем Токтамыша встречается в сочетании с различными штемпелями оборотной стороны, изображение на одном из которых, в свою очередь, стилистически сходно с изображением на суздальско-нижегородских монетах. Вопрос о принадлежности данных монет пока остается открытым, но следует заметить, что  до сих пор изображения человеческой головы, помещенные на стороне с читаемой арабской надписью, были известны лишь на московских монетах Василия I.
    Предварительно клад можно датировать рубежом XIV-XV вв. Своеобразный состав комплекса, наличие неизданных типов монет делают необходимой его полную публикацию.
 

КЛАД В ДЕРЕВНЕ ВОЛНИНО

В конце 1990-х гг. на небольшом, внешне ничем не приметном селище, расположенном на мысу левого берега р. Ушна в Муромском районе Владимирской области были найдены два клада русских монет XV в. Случай весьма редкий и примечательный. Как оказалось, оба клада состояли, преимущественно, из серебряных денег, чеканенных в Москве, и были упрятаны в землю в период правления внука Дмитрия Донского великого князя Василия Васильевича Темного (1425—1462). Однако вряд ли возможно допустить, что причиной их сокрытия стало одно и то же событие, либо, что их владельцем мог быть один человек.

Монеты первой трети XV века во Владимирской области находят не так часто. Однако недавний клад, найденный неподалеку от деревни Волнино, поступивший в ноябре в собрание Отдела нумизматики Государственного исторического музея, значительно расширил представление о монетном обращении во времена правления Василия Темного.

Девятого мая 1999 года искатель кладов, Сергей Кочетков, при помощи миноискателя нашел потрясающий по научному значению клад, первой трети XV века, времени княжения Великого князя Московского Василия Темного. Подобных кладов целиком до нас еще не дошло ни одного. Кочетков предложил находку Историческому музею за 5 тысяч долларов, и она стоила этих денег. Только их у музея не было. Счастье еще, что немцы, которые организовывали в залах нашего музея выставку, в виде компенсации за наши услуги выделили искомую сумму. А так уплыли бы монетки за рубеж.

И в ноябре 1999 г. Государственным Историческим музеем благодаря активному содействию А.И.Шкурко, П.Г.Гайдукова, С.В.Кочеткова и спонсорской поддержке компании «Винтерсхалл» (Германия) приобретен уникальный клад русских серебряных монет первой половины XV в.

Это ценный клад был обнаружен на территории древнего поселения близ деревни Волнино Муромского района. Окраинный участок поселения, где когда-то был сокрыт клад, в настоящее время порос кустарником и молодыми деревьями, однако в недавнем прошлом он подвергался распашке. Очевидно, по этой причине значительное количество монет (около 150 экземпляров) оказалось в переотложенном грунте вблизи поверхности земли. Остальные монеты, не задетые плугом, выявлены в виде компактного скопления на глубине около 40—50 см. Никаких явных следов вместилища клада при этом прослежено не было, а общее количество найденных монет составило 312 экземпляров.

Большая часть монет клада имеет хорошую сохранность, однако все они в той или иной степени были покрыты окислами и нуждались в реставрации. Эта работа с успехом проделана реставраторами ГИМ К.А.Кудрявцевым и А.Д.Тарасовым. Предварительный осмотр клада показал, что его основу составляют московские денги, чеканенные в 20-х — начале 30-х гг. XV в. (рис.1—8). При этом значительная часть комплекса представлена безымянными монетами с подражаниями «татарской» легенде на о.с. (рис.5—8). Именно монеты этой группы выглядят наиболее «новыми» и, за редким исключением, почти не несут на себе каких-либо следов пребывания в обращении.

Монеты удельных княжеств, очевидно, составляют не более 2% от всего комплекса. На момент написания тезисов в кладе было выявлено только 5 таких монет. Это денги Петра Дмитриевича Дмитровского (1400—1428), чеканенные в последние годы его княжения (рис.9 — 2 экз.), денга Семена Владимировича Боровского (1410— 1426) (рис.10), «союзная» денга Андрея Дмитриевича Можайского (1400—1432) (Мец Н.Д. 1974. Табл. 4. № 8) и денга Ростовского княжества. Монета Ростова сильно потерта, что существенно затрудняет ее атрибуцию. Однако сохранившиеся фрагменты круговых надписей лицевой и оборотной сторон, содержащие обрывки имен князей Сретенской и Борисоглебской линий династии, позволяют ограничить возможный период ее чеканки отрезком времени от 1404 до 1415 г. Ростовская денга, таким образом, может считаться наиболее старой монетой комплекса.

Младшей монетой клада, возможно, является денга князя Звенигородского и Галицкого Юрия Дмитриевича (1389—1434) с великокняжеским титулом в легенде о.с. (рис.11). Н.Д.Мец считает денги данного типа «последними монетами, чеканенными в Москве Юрием Дмитриевичем», в период кратковременного овладения им в 1434 г. великокняжеским столом (Мец Н.Д. 1974. С.54). В то же время нельзя исключать, что эта монета чеканена несколько раньше и не в Москве, а в Галиче, на что указывает фактура ее изображений, отсутствие «штемпельных связей» с московским чеканом и ряд других признаков.

Исходя из всего сказанного выше, сокрытие Волнинского клада предварительно может быть датировано временем не позднее середины 30-х гг. XV в. Изучение состава этого клада, при сопоставлении его с составами других монетных кладов XV в., позволит скорректировать имеющиеся представления о хронологии и типологии финальных денежных выпусков Василия Дмитриевича Московского (1389—1425) и начального периода чеканки его сына и преемника на престоле Василия Васильевича Темного (1425—1462).
Данная находка — первая из предыдущих обнаруженных кладов, подобных по составу и времени захоронения, который целиком сохранился до наших дней. Монеты клада отражают непростую ситуацию, сложившуюся в XV веке, когда Москва укрепила свое главенство среди прочих русских княжеств, а большинство удельных князей стали вассалами Великого князя Московского.

Проведенная московская денежная реформа 1425 года положила начало образованию единой общерусской денежной системы. В кладе представлены первые выпуски единой русской монеты, которая была обязательна к приему во всех русских княжествах, и притом свою монету они должны были чеканить по образцу и подобию московской. Среди монет клада обнаружено документальное свидетельство подмосковной чеканки в уделах — очень редкая монета удельного князя Дмитровского, чеканенная по московскому образцу.

Однако далеко не все удельные князья сразу признали главенство Великого князя Московского Василия Васильевича, и в 1433 году дядя великого князя — удельный князь Юрий Галичский выступил против племянника и занял московский престол. Во время своего недолгого правления Юрий Дмитриевич стал выпускать монеты со своим именем и титулом \»Великий князь\». В кладе найдена одна такая чрезвычайно редкая монета, которая к тому же является и самой поздней. Время захоронения клада относится к середине 1433 года, т.е. к самому началу правления Великого князя Юрия Дмитриевича.

В найденном кладе насчитывается 312 монет (3 рубля 4 алтына), что для XV века составляло значительную сумму. К примеру, рабочую лошадь в то время можно было купить за 50 копеек, а 6-8 пудов ржи — за 5-6 копеек.

По мнению сотрудников Государственного исторического музея, так как монеты клада отличаются очень хорошей сохранностью, следует исключить принадлежность его торговому человеку, так как монеты явно не участвовали в денежном обращении, иначе они были бы более потертые. Сотрудники считают, что скорее всего это была казна кого-то из приближенных Великого князя Московского Василия Темного, бежавшего из Москвы в 1433 году от преследований князя Юрия. Вероятнее всего, обладатель этого богатства погиб в междуусобной войне, так и не воспользовавшись своим кладом, который остался лежать в земле до наших дней. …………………………………………………………………………..

В мае 2000 г. в Отдел нумизматики Государственного исторического музея поступили на экспертизу ещё 27 серебряных русских монет середины XV в. Монеты, найденные незадолго до этого на территории средневекового поселения близ д. Волнино Муромского района Владимирской области, несомненно, представляли собой часть нарушенного распашкой кладового комплекса.

В числе принесенных в музей монет оказались только московские денги, отчеканенные в период правления в.к. Василия Васильевича Темного (1425-1462). Это был ужё второй Волнинский клад. На территории этого же селища (в 25-30 м от данного скопления) 9 мая 1999 г. уже был найден клад серебряных монет Московского великого княжества, также почти полностью состоявший из денег Василия Темного.

Однако клад 1999 г. включал в себя исключительно ранние (тяжелые) денги этого князя, весовая норма которых составляла не менее 0,7 г. При этом, основа комплекса была представлена анонимными монетами, имевшими на оборотной стороне нечитаемое подражание \»татарской\» надписи. Эти монеты являлись одновременно и наиболее поздними в первом кладе. Чеканились они, очевидно, на рубеже 20-х-30-х гг. XV в., когда юный московский князь и оспаривавший у него права на престол, Юрий Дмитриевич Звенигородский условились передать решение вопроса о великом княжении на волю хана Золотой Орды. Сокрытие Первого Волнинского клада, таким образом, должно быть датировано временем не позднее середины 30-х гг. XV в. Второй Волнинский клад, напротив, состоял лишь из более легких денег (средний вес около 0,50 г), чеканка которых, как принято считать, началась в Москве в 1446 г. Достаточно резко различаются клады и в отношении типологии составлявших их монет. Так, во Втором Волнинском кладе не встречены денги с изображением всадника с соколом, представлявшие большую часть монет клада, обнаруженного в 1999 г. В то же время, в нем заметно преобладали денги с изображением всадника, поражающего копьем змея, составлявшие не менее двух третей всего комплекса. Из 27-ми монет клада, поступивших на экспертизу в ОН ГИМ, 23 несли на себе такое изображение.

Впоследствии удалось установить, что впервые монеты из Второго Волнинского клада были найдены еще весной 1997 г. Тогда на распаханном поле было собрано более 80-ти экземпляров серебряных денег. После каждой новой распашки, на этом же месте ежегодно удавалось обнаружить еще от пяти до пятнадцати монет. Общее количество собранных монет, таким образом, составляет от 110 до 140 экземпляров.

Использование при поиске металлодетектора дает основание предположить, что найденные монеты составляют большую часть кладового комплекса, размеры которого изначально, вероятно, составляли около 200 денег. К сожалению, клад разошелся по рукам. Однако имеющиеся сведения позволяют утверждать, что его состав был достаточно однообразен. Основу клада составляли денги Василия II. При этом едва ли не половину комплекса составляли монеты одного типа. Денги Василия II других типов, как и монеты удельных княжеств, составляли незначительный процент комплекса.
 

АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ НАХОДКА ВО ВЛАДИМИРЕ
10 мая 1851 года, в саду, или, вернее, в огороде чиновника Палаты Государственных Имуществ, коллежского секретаря Дмитрия Дорофеевича Фортунатова, находящимся в той нижней части города Владимира, обращенной к северу, которая некогда называлась Кремлем, найден при копании гряд, подле самой дорожки, пролегающей между ними, глиняный, муравленый снаружи горшочек, форму и величину которого, по сохранившимся остаткам определить трудно.

В этом, и конечно разбитом заступом горшочке, открыто более 400 серебряных монет разных великокняжений и царствований и два перстня, из которых один цельный, а другой сохранился только в остатках. Эти, весьма хорошо сохранившиеся монеты, для очищения находились несколько времени в едком растворе и надписи на них оказались следующие: Князь Велики Игорь (по-видимому) всея Руси; на другой стороне, в клейме, изображен всадник на коне с копьем; далее, Князь Велик Иван; на обороте этих монет изображен также всадник на коне с саблею; потом: Црь Великии Князь Иван всея Роусiи; на обороте всадник с царскою короною на главе, поражающий копьем змея; на следующих монетах: Црь Велик Князь Федор всея Руси; Црь Велик Князь Борис Феодоровичь всея Руси. В том числе находятся несколько монет царствования Михаила Федоровича и Петра Алексеевича, а некоторые из монет остались еще пока необъясненными. Исключая великокняжеских монет, царские встречаются нередко: их находили и ныне, и еще находят, вмесите с великокняжескими, при разрытии в городе Владимире валов, при нивелировании площадей и вообще при земляных работах — находят также и в краях обвала, близ земли г. Фортунатова.

Один из найденных между монетами перстней, заменявший собой фамильную печать сохранился во всей целости. Замечательный древним художеством и надписью, он довольно велик и, по-видимому, из золота невысокого достоинства; самое кольцо, там, где оно обнимает печать, оканчивается змеиными головками и узор кольца, вероятно, от частого употребления, много сглажен; печать на поверхности гладкая и круглая; кажется, из агата, на ней буквами XIII, XIV, или по крайней мере никак не позднее XV века нарезано: «печать Нестера Турова» — лицо пока еще необъясненное. Края ее обложены одинаковым с кольцом металлом с нарезанными на нем каймою и узорами.

Другой перстень сохранился только в трех частях, состоящих из тонких серебряных обложек, украшенных довольно искусным мелким узором; но ни камня, ни внутренности перстня при неправильной, поверхностной раскопке не отыскано.; впрочем, есть надежда, что при тщательно разрытии земли и при просеивании ее, найдут как эти, так, может быть, и другие редкости., потому что, как рассказывает владелец этого места г. Фортунатов, при копании земли для гряд, показываются здесь черепки и кирпичи, доказывающие, что здесь, в старину было населенное место. Оно находится на береговом возвышении, ныне так называемого поганого пруда, получившего такое название оттого, что сюда с вершины Кремлевской части города стекают нечистые воды, здесь же моют и всякую всячину. Начало этому пруду положено владимирским наместником графом Романом Илларионовичем Воронцовым, а потому он по записям и называется по фамилии графа – Воронцовским.

Близ пруда, на речке Лыбеди, есть глубокий ров, образовавшийся от обвалов земли, особенно при проливном дожде 4 июля 1849 года. Здесь высовываются из краев обвала большие почерневшие дубы, положенные в основании валов клетками. Рассказывают, что тут находят иногда монеты, а, может, и другие вещи; но они, попадая в руки несведущих людей, теряются.

 
КЛАД ВО ВЛАДИМИРЕ
Сенсационная находка произошла осенью 2005 года в самом центре Владимира средь бела дня. В середине октября при строительстве частного дома в середине октября рабочие нашли клад — серебряную и золотую церковную утварь весом около трех килограммов. Вещи строители разделили и со стройки разбежались. Краеведы же были в недоумении — почему прежде чем начать строительство в охранной зоне памятника федерального значения не провели археологические раскопки?

Строители частного дома на улице Вознесенской, в свою очередь массово болеют амнезией. Вопросы — чья стройка, кто именно нашел клад и когда это произошло — вызывают искренее недоумение. Прораб рассказывал так: \»Парень заметил. Ну вот, он обнаружил моментально. Спустился несколько раз и вытащил оттуда серебряную цепочку. ну все накинулись тут. И он тоже. Золотую цепочку выкопал. потом драгоценности эти. Церковные драгоценности\».

Сегодня уже трудно говорить, что именно нашли. Прораб помнит старинные цепи, серебряные ложки величиной с половник — 8 штук, пять так называемых стаканчиков — тоже серебряных и большое блюдо, которое сразу не заметили и помяли \»Камазом\». На вес все вместе — около 3-х килограммов. Старинную церковную утварь — стаканы, ложки, блюда, цепи из золота и серебра — разделили между строителями.

Ничего удивительного, что клад нашли именно здесь — говорят краеведы. Летопись датирует Вознесенскую церковь 1187 годом, а монастырь возник еще при Андрее Боголюбском. На Вознесенской горе селились священники, прихожане и состоятельные купцы.

По словам Татьяны Тимофеевой, заведующей сектором исследования памятников архитектуры ВСМЗ, можно предположить, что в годы закрытия церквей, в 17-м году, в 22-м было много изъятий и тем церквям, которые еще действовали, часто передавали изъятое из закрытых. Ну а народ спасал. И часть, видимо, попала в клады, как мне старожилы говорили. Вот можно думать, что этот клад как раз такого происхождения\».

По всей видимости клад подняли экскаватором, когда ровняли площадку под фундамент. После рабочие всю землю на этом месте перекопали, но ничего больше не нашли. Хотя, судя по рассказам прораба Виктора Кондакова, пытались. Всю дорогу изъездили туда — сюда. Подметали. Но бестолку. Ничего нет. Даже неизвестно, в каком месте лежал.

В милицию о находке заявлять не стали. Строители уверены — советские законы уже не действуют и ответственность за сокрытие клада им не грозит. Законодательство действительно изменилось, но растащив церковную утварь по домам, рабочие все равно нарушили закон.

Тем временем право собственности приобретает лицо, где он был обнаружен, то есть собственник данного земельного участка. А если эта земля арендуется у города, то кто собственник? Ответ очевиден — собственником будет муниципальное образование. Или государственный огран.

Выяснить, кто же хозяин земли, не удалось. Управление архитектуры и градостроительства от комментариев отказывается. Наверное городская казна полна и лишний клад ей не нужен. Чиновники не хотят комментировать и еще один факт — почему строительство в исторической части города велось без предваряющих его археологических раскопок. Ведь Вознесенская церковь — памятник федерального значения, а значит никакое строительство не может вестись не пройдя прежде археологическую службу, которая находится в Госцентре. Если это произошло, то это грубейшее нарушение всяких градостроительных норм. Хотя в то же время сотрудники ВСМЗ уверяют, что им и на плановые-то раскопки времени и ресурсов не хватает, не то что на внеплановые исследования будущих фундаментов.

Краеведы же надеются, что с помощью правоохранительных органов им удастся взглянуть на то, что было зарыто на Вознесенской горе. По закону если вещи в кладе имеют историческую или культурную ценность, нашедший обязан их сдать и получить только 50 процентов стоимости.

Но даже если вещи из клада найдут, ситуацию не исправить — говорят специалисты. Культурный слой на этом месте разрушен, вести раскопки невозможно. Установить точную датировку клада также нельзя. Археологи называют стройку на Вознесенской горе самым вопиющим случаем нарушения градостроительных норм за последние несколько лет.

По неподтвержденным официально сведениям особняк на улице Вознесенской строит генеральный директор одного из владимирских заводов. Сведения о том, что во Владимире на месте незаконной стройки был найден и растащен клад, были переданы в Москву, в институт археологии и Федеральное агенство по контролю за соблюдением законодательства в сфере охраны памятников. Далее информация поступила в федеральную службу безопасности и МВД. Решается вопрос о возбуждении уголовного дела.
Расследование ведется в ОВД Ленинского района, а по некоторым данным, ситуация находится на контроле Владимирского УФСБ. У следствия много вопросов, но главный из них — выяснение заказчика строительства. Однако отсутствие точных данных о нем не является препятствием для возбуждения уголовного дела. По закону, незаконопослушному заказчику грозит наказание от штрафа в несколько тысяч рублей до лишения свободы на срок от 2 до 5 лет. В этом сезоне в Рязани \»черные археологи\» нашли и скрыли от государства сразу 2 клада. Один с помощью ФСБ частично нашли.
 

                                               замок Храповицкого                                                                   

ЗОЛОТО НАПОЛЕОНА
Это действительная загадочная история. И учитывая как в нашей стране умели скрывать информацию, можно предположить, что эта тема просто усердно заминается. Но можно, как это успешно и делается сейчас, назвать историю досужим вымыслом, легендой. Возможно так оно и есть.
Итак…

В лето 1956 года, в редакцию вязниковской газеты “Сталинское знамя” (ныне — “Маяк”) к редактору Павлу Зайцеву пришел заготовитель рабкоопа и предъявил справку с печатью сельсовета. Из нее следовало, что при сборе металлолома он нашел в ближайшем перелеске вросшую в землю бочку, в которой оказались слитки золота. И, что бочку ту под охраной солдат они отправили со станции в Нововязниках на станцию Москва-Товарная.

Редактор понимал, что одного голого факта для публикации сенсационного материала мало, нужны подробности, исторические ссылки, научное обоснование. И тут “на сцене” появляется директор местного краеведческого музея с предположением, что золото принадлежало… драгунам Наполеона. Некоторые источники якобы даже указывали, что в Вязники заходил один из отрядов корпуса Нея.

Информацию о том, что в городе Вязники Владимирской области нашли бочку с золотом Наполеона, передали по телефону корреспонденту одного из московских информационных агентств. Вскоре телетайпы донесли сенсацию до мировых газет. Многие отечественные и зарубежные издания поместили заметку о бочке с золотом на видных местах, включая “Правду” и “New York Times”.

На страницах зарубежной прессы разыгрались нешуточные страсти. Официальный Париж проявил озабоченность судьбой сокровищ. Во французской печати появился комментарий: золото французское!

Между тем никакой спецвагон с бочкой золота на станцию Москва-Товарная не пришел. Московские чекисты выехали в Вязники. Когда они появились в доме заготовителя рабкоопа, тот сразу признался, что начальство организации было недовольно его работой, хотело выгнать за невыполнение плана по сбору металлолома. Тогда он и сочинил ту самую справку.

С разоблачением газетной “утки” выступил тогда “Труд”. Последовали оргвыводы: П.Зайцева перевели в соседний Ковровский район, П.Стырова — корреспондентом ТАСС по Новосибирской области, а заготовителя рабкоопа и секретаря сельсовета судили за распространение заведомо ложных сведений.

Неправдоподобность байки о золоте очевидна: наполеоновские драгуны не топтали Вязниковскую землю. Архивные документы свидетельствуют, что осенью 1812 года французские разъезды были замечены близ городов Александрова, Киржача и селений Покровского уезда. Владимирские ополченцы (\»владимирская военная сила\») 29 сентября вступила в боевые действия. Французы оставили свои позиции и скрылись. Вот и вся история.

Но подмечено: если “утка” хоть однажды выпорхнула из-под пера, жить ей долго… Такой живучей оказалась и эта. Воскресла она 4 мая 2001 года. Владимирский \»Призыв\» опубликовал материал В.Цыплева под интригующим заголовком “Тайна исчезнувшего клада”.

Автор утверждал, что в архивах ФСБ скрывается история о 12 тоннах чистого золота , обнаруженного в 1956 году в Вязниках (12 тонн — это не шутка! А каков подход к теме? Каков полет мысли автора: \»ФСБ скрывает\»!)

О себе газета писала: \»Призыв\» обратился за подтверждением этого факта в архив УФСБ по Владимирской области. Оттуда последовал ответ: \»Официальных сообщений об обнаружении клада в 1956 году в г.Вязники в органы государственной безопасности Владимирской области не поступало. В архивных материалах УФСБ РФ по Владимирской области никаких данных о кладе не имеется. Начальник архива В.Юров\». Газета прокомментировала ответ так: \»Возможно, нужный след автор публикации отыщет в архивах МПС или ЦК КПСС? Покажет время\».

Прошло 4 года, и снова \»утка\» пожаловала к владимирцам. На этот раз В.Цыплев преподнес ее читателям газеты \»Владимирские ведомости\» (2005, 5 ноября). Статья — \»Тайна исчезнувшего клада. Версия-сюжет на документальной основе\» — расцвечена заголовками и подзаголовками, поражающими воображение читателя: \»В нынешних ценах на золото этот найденный под Вязниками клад оценивается в 1 млрд 200 млн; \»Эта история поразительна: мир крайне тесен, оказывается, не только в пространстве, но и во времени…\»; \»Счастливо всем кладоискателям \»Владимирских ведомостей\».

Автор настойчиво пытается убедить нас в том, что в бочке находилось старинное золото , 1720 года отлива. А для пущей достоверности использует известный в прессе прием — \»эффект личного присутствия\». Пишет: \»Кстати, словосочетание \»Выпуск 1720 г.\», как мне удалось установить, является профессиональным гохрановским\». Это сообщение — вымысел! До 1713 года золото в России не добывалось, оно ввозилось из-за границы. Но и там его было мало: в 1492-1810 годах золота в Европе добывали в среднем по 35 пудов в год. Первое отечественное золото (\»домашнее\» — так его называли ранее в России) извлекли из нерчинских серебряных руд лишь в 1719 году. Было это при Петре I. За 28 последующих лет (1719-1747) российская казна обогатилась всего на 1 пуд 5 фунтов золота. Золото поступало, естественно, и с других месторождений, но уже позднее.

Тем же, кого вязниковское золото прельщает по сей день — справка: в 1956 году состоялось заседание Вязниковского горкома партии. На нем материал о золотом кладе, опубликованный в газете “Сталинское знамя”, признали ложным. Все. Точка поставлена. Золотого клада в вязниковской земле нет, потому что его никогда и не было.

А значит и пятидесятилетняя новость о вязниковской бочке с золотом, рассказанную также и владимирскими журналистами Н.Демьяновым и Е.Емельяненко, облетевшая когда-то все мировые СМИ на поверку она оказалась “уткой”. А точнее, анекдотом с длинной бородой. Хотя… Как знать!
 

                       Храм Покрова на Нерли - красивейшее сооружение в России                            

 

КЛАД В ДЕРЕВНЕ ЕКАТЕРИНОВКА
Это история о том, как в 2001 году простой житель деревни Екатериновка Селивановского района Владимирской области выкопал 8 золотых и 109 серебряных монет и продал их за 1400 рублей.

Небольшая деревенька Екатериновка Владимирской области ничем не напоминает экзотический остров в Тихом океане, куда так стремятся в поисках сокровищ пираты и прочие искатели приключений. Однако именно здесь найден самый настоящий клад.

Находка случилась почти при обычных обстоятельствах: 13 сентября перекапывал себе местный житель Александр Николаевич Гусаров личный огород, как и положено по осени. До этого, весной, он решил расширить свой огород, выкорчевал из земли кусты, посадил картофель. Ну, а осенью собрал урожай — наткнулся на непонятный сверток. В свертке оказался полуразвалившийся от времени глиняный горшок, набитый — вот тут повседневность заканчивается и начинаются чудеса — золотыми и серебряными монетами царской чеканки (117 золотых и серебрянных монет, отчеканеных в период с 1802-го по 1836 год). Ну чем не Стивенсон?

Вот только распорядился сокровищем счастливчик как-то не по-умному. Ночь думал, а утром сбыл монеты заезжему дачнику, молодому человеку из Москвы, за 1400 рублей. Святая простота! Тут же нашлись доброжелатели и сообщили куда надо, в РОВД. Информация о кладе дошла до милиции в лице участкового Кашицына. Он клад изъял, описал и увез в райотдел. Начальник Селивановского РОВД Николай Демидов достал из сейфа простенький целлофановый пакет — и по столу дробно застучали монеты: 109 серебряных и 8 золотых червонцев. То, что монеты не ушли в частные руки, заслуга сотрудников Селивановского РОВД и музейщиков.

Самая «старшая» из серебряных монет датирована 1802 годом. Есть еще монеты 1812-го, 1829-го годов. А золотые — от 1818-го до 1856 годов. «Серебро» разного достоинства, больше всего тех, на которых значится «Государственная Российская монета рубль» («чистаго серебра 2 золотн. 21 доля»). Есть серебряные полтины («чистаго серебра 2 золотн. 10 долей») и монеты достоинством в 20 копеек. Пара польских злотых, по размеру не уступающих российским рублям.

На скромных с виду золотых пятирублевиках (ну совсем как наша трехкопеечная монета образца 1961 года) читаем: «чистаго золота 1 золотник 30 долей». А старинные рублики — не чета нынешним: большие, увесистые. Положишь такие в кошелек — мигом порвется.

Кто же собирал по денежке эту схоронку, для чего? Говорят, на месте того огорода, где был найден клад, стоял дом одного зажиточного торгового крестьянина. После революции его раскулачили, а в 30-х отправили в Сибирь.

О том что это был имеено ккрестьянин, говорит то факт, что для купца или зажиточного помещика сумма всё же незначительная, а для вольного хлебопашца в самый раз. Клад был сформирован не позднее 1836-го года, как раз накануне финансовой реформы Канкрина. Министр пытался на бумажные депозиты выменять у населения золото и серебро, а народ в ответ прятал денежки в землю. Наиболее ценные монеты клада — серебряные банковские, чеканки Санкт-Петербуржского временного монетного двора.

Двор существовал недолго и монет, на нем отчекакеных, сохранилось очень мало. 8 золотых монет нумизматы считают тоже редкими. Они обладают необычной чеканкой. Есть монеты с двойным номиналом — русским и польским. Их стали выпускать после того, как Николай Первый урезал польскую автономию.

Несколько монет с дырочками — может быть, их носили как украшение или вешали на иконы. Любой клад для специалистов представляет большую ценность. Не материальную, историческую. По нему можно делать выводы о торгово-экономических отношениях того времени, когда горшок с монетами был спрятан в земле.

Полная неясность и с тем, кому должен достаться клад. По новому Гражданскому кодексу, все, что найдено в земле, находящейся в частной собственности, принадлежит собственнику. Но никто не отменял и ст.192 УК РФ («Нарушение правил сдачи государству драгоценных металловѕ»), которая предусматривает ответственность за утаивание кладов. И если ценность клада превышает 500 минимальных размеров оплаты труда, то кладоискателю грозит либо штраф, либо лишение свободы.

Передавал клад музею лично Александр Гусаров. Для такого дела Саню почистили, помыли, одели во что получше. Правда, вот приличных ботинок у него не нашлось, и пришлось ехать за своим счастьем в худых. В музее Гусарову назвали приблизительную сумму, на которую он может рассчитывать, – 70 тысяч рублей.

Представитель сельской администрации при этом едва в обморок не упал. Очнувшись, сельская власть тут же захотела стать распорядителем доставшегося Гусарову богатства. Типа, что он понимает в деньгах, ему что 1400, что 70 тысяч — пропьет в момент. Но номер не прошел.

Тем не менее пока Владимиро-Суздальский музей-заповедник стал богаче ровно на один монетный клад, он был передан на определение и оценку в музей. Полюбоваться кладом воочию владимирцы смогут еще не скоро. Сейчас главная задача — его оценить, и, возможно, выплатить нашедшему положенные 50% – половину от его материальной и культурной стоимости. Музейщики счастливы — ведь ценный исторический памятник теперь общественное, а не частное достояние. Это 4-й найденный в области клад монет первой половины XIX века. В сумме монеты составляют 114 рублей.
Будем надеяться, что клад займет достойное место на стендах краеведческого музея. Увы, но до сих пор нет полной ясности, когда Гусаров получит деньги и кто их будет выплачивать. В музее убеждены: это забота налоговых органов. Но во Владимирской областной инспекции Министерства по налогам и сборам от такой миссии явно не в восторге. Там считают, что коли клад передан музею, то пусть он и выплачивает Гусарову его долю.
Вот и отдавай после этого клады государству…
 
 

Клад янтаря во Владимире
Экспедиция института археологии РАН, работающая во Владимире, обнаружила в подвале боярского дома XIII века клад, состоящий из 120 килограммов необработанного янтаря. Находка сделана в районе улицы Подбельского, сообщили Владимирская ГТРК.
В интервью телеканалу сотрудница института Ольга Зеленцова сказала, что владимирский клад — крупнейший из известных археологам. Сопоставимый клад находили в XIX веке на территории Польши.
Боярская усадьба, где найден клад, сгорела в 1238 году, когда город был взят Батыем.
Янтарь будет изучен учеными, которым предстоит установить происхождение камня и его предназначение. Результаты исследований обнародуют через полгода, уточняют \»Вести\».
  
Клад во Владимире
Работающие на раскопках во Владимире археологи обнаружили датируемый XIII веком клад ювелирных украшений. Находка сделана в районе улицы Герцена, в окрестностях бывшего кинотеатра Мир, сообщила телекомпания ТВ-6 Владимир. По сведениям ГТРК Владимир, клад, состоящий из бус, крестов, колтов, подвесок, был завернут в ткань с золотой нитью и спрятан в кувшин.

Территория, где сделана находка, когда-то была частью Ветшаного города, расположенного к востоку от кремля. Считалось, что в этом районе в древности жили ремесленники. Однако клад указывает на принадлежность »зажиточному боярину или человеку, приближенному к кому-то из князей», полагает Мария Родина, заведующая отделом археологии Владимиро-Суздальского музея-заповедника.

Впрочем, руководитель раскопок нижегородский археолог Иван Очеретин думает иначе: В основном материал шел до этого клада довольно-таки рядовой, скорее всего человек, который занимал это жилище, … был связан с рыболовным промыслом.

На территории Ветшаного города за всю историю его исследований открыли четыре домонгольских клада, последний — в 1998 году. Новейшая находка — пятая по счету. В сезоне 2008 года во Владимире был обнаружен другой крайне интересный клад — 120 килограммов необработанного янтаря, спрятанные в подвале боярского дома, предположительно, перед падением города в 1238 году.
 

 
Археологические исследования в окрестностях г.  Мурома в 1910 году

ЧАСТЬ 1. 0бщие результаты.

Поводом к археологическим исследованиям в окрестностях г. Мурома, в 1910 году, послужило совершенно случайное обстоятельство. В апреле месяце этого года председателем Императорского Московского Археологического Общества, графиней П. С. Уваровой, было получено известие, что в д. Подболотье, верстах в 7 от г. Мурома, при проведении шоссе открыт богатый могильник, который беспощадно расхищают местные крестьяне. Чтобы спасти для науки хотя бы какие-нибудь остатки разрушаемого памятника, мне было поручено произвести раскопки в д. Подболотье, при чем все расходы по ведению работ гр. П. С. Уваровой были приняты на свой счет; таким образом, результаты описываемых работ обязаны своими появлением пред наукой прежде всего гр. П. С. Уваровой. Предполагая, что после кладоискателей уцелело немногое, я рассчитывал употребить на раскопки не более 5 дней.
 

 Таким образом, удалось:
 1) осмотреть обнажения Карачаровского оврага, где граф А. С. Уваров открыл первую русскую палеолитическую стоянку и где нами отысканы признаки такой же стоянки, обнажившиеся, в том же овраге, но в другом пункте;
2) произвести исследования на Волосовской дюне, известной своею богатейшею неолитическою стоянкой, где нами обследованы два могильника разных эпох и одна землянка неолитической стоянки;
3) осмотреть курганы, разрытые у д. Колдиной, при проведении тогда только что строившейся новой железной дороги из г. Москвы в г. Муром, и 4) познакомиться с несколькими коллекциями частных лиц, проживающих в г. Муроме, где нам удалось, между прочим, видеть вещи из древнего могильника, открытого в самом г. Муроме, на земле кладбищенской церкви Прасковеи Пятницы, при чем вещи эти оказались вполне тождественными с вещами Подболотьевского могильника. В общем, добытый и осмотренный материал охватывает большое время, касаясь памятников каменного и металлического периодов. Памятники каменного периода относятся к палеолитической и неолитической эпохами, а памятники металлического периода—к бронзовой и железной эпохами. Мы сделаем обзор их в этой хронологической последовательности. К памятникам средней поры железной эпохи, т.- е. ко времени первого тысячелетия по Р. Хр., относятся Подболотьевский могильник, время которого, как увидим ниже, можно приурочить к VII—XI векам по Р. Хр., и курганы д. Колдиной. Подболотьевский могильник.
 

Раскопки Подболотьевского могильника составляли ядро настоящих исследований. Этот могильник занимает площадь по Муромо — Меленковскому шоссе к юго — западу от д. Подболотье (рис. 15). Его естественными границами служат отроги двух неглубоких овражков, впадающих в более глубокий овраг, известный под названием «Бабий Березняк». К юго-западу от могильника, по правому берегу третьего овражка, впадающего также в «Бабий Березняк», на пашнях обнажено большое количество древней глиняной посуды, совершенно одинаковой с посудой могильника. Такие остатки свидетельствуют о существовании в данном месте поселка, быть может современного могильнику. На пашнях к северо-западу от могильника крестьяне нередко выпахивают серебряные арабские монеты. Несколько таких монет нами осмотрено в коллекциях муромских собирателей древностей. Монеты — саманидские IX и Х веков.
Могильник занимал овальную площадь, вытянутую  с севера на юг. Его длина равнялась 230, ширина 110 шагам, а вся площадь занимала около 2500 квадратных сажен (рис. 16), из которых разрыто кладоискателями около 500, вскрыто и обследовано нашими раскопками, включая промежутки между траншеями, около 800, а всего 1250 квадратных сажен. Таким образом, остается нетронутыми около 1200 квадратных сажен, из них 220 квадратных сажен 52 остаются неприкосновенными под полотном шоссе, остальные же 980 квадратных сажен находятся в открытом поле, под пашнями. 
На вскрытой площади удалось определить 260 людских, 14 конских и 1 коровье погребение. Но число людских погребений отнюдь не соответствует действительному числу совершенных, на исследованной площади, погребений. Благодаря песчанности почвы, несомненно, большое число костяков, не сопровождавшихся металлическими вещами, исчезло без остатка. Особенно много погибло мужских и детских погребений. Мужчины полагались глубже в сыроватый, влажный песок, где тление происходило интенсивнее. Многие могильные пятна, на глубине мужских погребений, оказывались или совершенно пустыми, или содержавшими только окиси бронзы, железа и больше ничего. Дети, напротив, полагались не глубоко и также истлевали без остатка. Много погибло погребений и при зарывании более поздних покойников; при чем можно было видеть, как в одних случаях кости и вещи ранее захороненных людей складывались в углу вновь вырытой ямы, а в других — они небрежно разбрасывались и,—что особенно обращало внимание,—расхищались. 
До какой степени была переполнена средняя часть могильника, можно судить хотя бы из того характерного явления, что стенки сравнительно мелких траншей раскопок беспрерывно обваливались и для избежания несчастий потребовался особый прием раскопок, именно, оставление в стенах траншей ступенек (берм), шириною вершка четыре. Так была перебита и размельчена земля в средине могильника. На окраинах — погребения были реже. Наиболее сохранными оказывались погребения богатых семейств. 
Местами приходилось нападать на группы тесно и в несколько ярусов положенных костяков, в числе которых были и мужские, и женские, и детские, одинаково богато сопровождавшиеся разного рода вещами. Можно было также положительно установить, что наиболее богатые погребения относились и к наиболее позднему времени, что указывает на постоянное увеличение благосостояния населения. Из 260 погребений, 43 погребения представляли остатки трупосожжений, а остальные принадлежали простым трупоположениям. В последних костяки лежали на спине, вытянуто; исключение составляет один случай, когда костяк оказался, несомненно, в сидячем положении (рис. 44). В 66 случаях, по причине исчезновения костей, положение покойников осталось невыясненным.
При одном очень богатом погребении , оказались остатки одной одежды из тонкой шелковой ткани с ромбическим узором, византийского или вообще восточного происхождения, и другой верхней одежды, сшитой из желтоватого меха, шерстью наружу. Меховая одежда была подпоясана кожаным поясом с серебряным набором. В другом погребении , от одежды сохранились кусочки тонкой льняной ткани и головная повязка или венок, состоящий из серебряных цилиндрических трубочек, расположенных в четыре ряда, двух пряжек и двух наконечников ремней. В третьем погребении (218) найдены остатки шерстяной диагональной ткани, сверху обложенной бронзовыми спиралями, расположенными в виде геометрических фигур. Исключительный интерес представляют головные уборы, украшенные крестообразными фибулами, погр. 217 и 220. Фибулы эти не имели застежек (булавок), а некоторые—и лапок для захвата булавок; их нашивали на головные уборы как простые бляхи.
 

Народность могильника.
 Подболотьевский могильник по своему составу и характеру инвентаря является одною из единиц той уже многочисленной серии окских могильников, которую все русские археологи согласно приписывают финскому народу. Но нам представляется возможным выделить Подболотьевский могильник, вместе с другими могильниками Муромского края (Максимовским, Муромским) в отдельную группу и приписать их специально Муроме, одному из исторических финских племен, частью агломированному и частью вытесненному славянами в XI веке, когда Муромская волость явилась во владении сначала Киевского, а потом Черниговского великокняжеств. При таком решении в высшей степени интересными становятся факты нахождения боковых подболотьевских ремней, правда, в измененном виде, в некоторых селениях Михайловского уезда, Рязанской губернии, и в Люцинском у., Витебской губ., подболотьевских женских головных уборов, в виде дугообразных жгутов, а в еще более отдаленной Финляндии, у карелов
 
ЧАСТЬ II.

Результаты раскопок Подболотьевского могильника. Исследование Подболотьевского могильника начато осмотром местности, сбором сведений о случившихся на последней находках1 и составлением планов как самого могильника, так и прилегающих к нему окрестностей (рис. 15 и 16); после чего немедленно было приступлено к раскопкам, про-должавшимся с 21-го мая по 12-е июня.
 
Траншея I2. Траншея заложена вдоль восточной стороны карьера (выемки), сопровождающего шоссе. Размеры траншеи: 32х3х1 1/4 аршина; в траншее открыто четыре погребения, из которых одно конское. Раскопка ведена послойно. Траншея делилась на равные квадратные участки. На каждом участке ста-вилось по два рабочих, из коих один работал обыкновенной стальной лопатой (копачкой), другой—балластовой лопатой (грабаркой); такое сочетание инструмента давало скорую и весьма чистую работу. Этот порядок поддерживался в продолжение всех раскопок.
 
1. На глубине 7 вершков от поверхности почвы найден железный гвоздь.

2. На глубине 10 вершков обнажены обломки глиняной посуды, лежавшие грудой.

3. На глубине 12 вершков обнажены четыре могильных пятна, обозначившихся более темною, слегка углистой, почвою и присутствием крупинок мелкого угля.
 
Погребение 1, мужское. На глубине 1 аршина открыть костяк в чрезвычайно ветхом состоянии. Покойник, по-видимому, лежал вытянуто, головою на ССВ. В области поясницы найдены железная пряжка; у левого бока — железный топор, стоявший почти вертикально, лезвием вверх; близ топора—железные нож и аграф (застежка особенной формы), по-видимому, служивший для пристегивания к поясу топора.
 
Погребение 2, коллективное: мужское и женское (ребенка). От костяка взрослого человека сохранились куски почти совсем истлевшего черепа; левее черепа лежали рядом железные остроговидный дротик и долотовидная пешня; в области груди—два бронзовых спиральных браслета, бронзовая шейная массивная гривна с концами, связанными спиральным кольцом, две височные лунницы, поясная ажурная пряжка с лапчатыми подвесками и ожерелье, составленное из спиралек и шумящих привесок, напущенных на тонкий ремешок; все эти вещи лежали грудой и, казалось, были положены на грудь покойника сверху; в области поясницы найдены железная пряжка, железный нож, такая же плоская стрела и точильный брусок, а несколько в стороне, у левого бока, оказались сложенными грудой железные топор — кельт, кузнечные клещи, два молотка, одна наковальня и аграф; в области ног — несколько бронзовых очковидных и пара шумящих привесок, половинка глиняной литейной формы и глиняный ложковидный тигель, два глиняных горшочка и вторая бронзовая гривна по своему виду похожая на первую, но несколько тоньше, с напущенными на нее двумя пластинчатыми браслетами, одним плоским перстнем и тремя спиральными, ручными кольцами.  В одном и том же могильном пятне, правее области ног взрослого покойника, найден череп ребенка, около которого, как бы беспорядочной грудой, лежали две тонких серебряных лунницы, тонкая серебряная грудная бляха, две тонкие бронзовые гривны, бронзовые спиральки, ручное спиральное колечко,
две привески с подвешенными на цепочках колокольчиками, четыре лапчатых и одна очкообразная привески; в ногах же стояли два маленьких горшочка, вложенные один в другой. Оба покойника, судя по направлению могильного пятна и положению черепов, лежали вытянуто, головами на С СВ.

Погребение 3, женское. На глубине 14 вершков открыты остатки костяка, лежавшего вытянуто, головою на ССВ. В области головы найдены бронзовое спиральное колечко, простое колечко с неспаянными концами и угольки; в области шеи и груди — костяная привеска, покрытая геометрическим орнаментом с шумящими бронзовыми подвесками, три шумящих бронзовых привески с подвешенными гусиными лапками и трапециевидными пластинками; у левой ноги—железный нож; у ступней ног — глиняный горшок, раздавленный почвой (не взят) и овечий зуб. В соприкосновении с бронзовыми вещами сохранились ос-татки тонкой кожи.
 
Погребение 4.
На глубине 12 вершков лежал костяк на спине, вытянуто, головою на З., с руками, сложенными на груди; около костяка замечены угольки; на правой руке, выше кисти, — два бронзовых браслета; над ступнями ног, вершка на четыре выше, лежало ребро лошади и бронзовый колокольчик.
 
Погребение 5, мужское.
На глубине 1 арш. 2 в.,—остатки костяка, лежавшего на спине, вытянуто, головою на ЮЗЗ, с кистью правой руки на груди; выше кисти этой руки находились два бронзовых плоских браслета; у поясницы—железные нож и огниво с кремнем, левее стоял почти вертикально железный топор, лезвием вверх; в ногах—два глиняных горшка из них один имел высокий поддон, придававший сосуду рюмочную форму.
 
Погребение 7, женское.
На глубине 8 вершков, — костяк женский, лежавший на спине, вытянуто, головою на З, с кистью правой руки на груди, а левой — на тазу; у височных костей черепа лежало по два бронзовых височных кольца с завязанными концами и на ряду с ними, у левого виска — одно бронзовое маленькое колечко, а у правого виска—небольшое бронзовое кольцо с напущенною на него (филигранною бусиною; на шее — ожерелье из стеклянных золоченых бус двух сортов: 1) крупных цилиндрических и 2 мелких в виде жемчужин: на правой руке два и на левой один браслет, все три бронзовые, из них два являют-ся парными, украшенными на концах звериными, грубо выполненными головками; близ одного браслета правой руки лежала бронзовая шумящая привеска; на пальцах правой руки—два бронзовых колечка с неспаянными концами; на груди—бронзовая привеска в виде конька с подвешенными на цепочках бубенчиками и плоское серебряное кольцо с растительным орнаментом на лицевой стороне, по-видимому, служившее для пряжки; у берцовой правой ноги снаружи лежало пряслице из красного шифера, а у левой ступни — бронзовая шумящая привеска. В местах соприкосновения с бронзовыми вещами найдены куски бересты.
 
Погребение 9.
На глубине 1 арш., — костяк, лежавший на спине, вытянуто, головою на 3., с кистью правой руки на груди; выше кисти этой руки — два бронзовых браслета с стилизованными звериными головками; на пояснице — два железных ножа с остатками ножен; между бедер, выше колен, — бронзовая лировидная пряжка. Череп взят Погребение 10, женское. На глубине 1 арш., — костяк на спине, в вытянутом положении, головою на З.; у черепа—бронзовое колечко; на шее — золоченые стеклянные бусы цилиндрической формы; у левого плеча — серебряная привеска в виде арабской монеты; на руках, сложенных на груди, по два бронзовых браслета, из которых два со стилизованными звериными головками; на груди — бронзовая шумящая привеска; в могиле найдены кусочки бересты. Череп взят.
 
Погребение 11.
На глубине 12 в., — костяк в вытянутом положении, на спине, головою на З., с кистью левой руки на тазу; на одном пальце левой руки—бронзовый перстень с завязанными концами; у левого бедра — железный нож с остатками ножен. Череп взять.
 
Погребение 12, женское.
На глубине 12 вершков—костяк в вытянутом положении, на спине, головою на ЮЮЗ.; у висков по паре небольших височных колец; на шее — стеклянные золоченые цилиндрическая и бочонковидные бусы.
 
Погребение 15,
мужское. На глубине 1 арш. 2 в., — костяк, лежавший на спине, вытянуто, головою на ЮЮЗ., с руками, сло-женными на груди; у черепа—наконечник железной стрелы; на правой руке — два бронзовых брасле-та и на одном пальце бронзовое плоское кольцо с неспаянными концами; в области поясницы—железная круглая пряжка, железное огниво и железный нож с таким же кольцом на месте рукоятки; у правой стороны таза — железный серп; у колена левой ноги — железный топор, а у левой ступни—два глиняных горшка. Покойник был обложен лубом и посыпан мелким углем.
 
Погребение 19. На глубине 12 в., открыто большое расплывчатое могильное пятно, в котором найдены железные нож, пряжка, гвоздь с широкой шляпкой и несколько обломков глиняной посуды. Все это производило впечатление потревоженной еще древности могилы.

Погребение 20. На глубине 1 арш. 4 в., в могильном пятне, найдены остатки одной бедренной кости человека, железный нож, куски перержавевшего железа и глиняный горшок, стоявший кверху дном.

Погребение 21, трупосожжение. На глубине 1 арш., в котловидной яме, лежали грудой обломки жженых человеческих костей, из которых определены зубы и часть черепа. С костями находился глиняный горшок, вокруг которого были разложены железные топор и нож, бронзовая височная лунница, узкий головной ремень, обвитый бронзовою спиралью, бронзовое спиральное кольцо и круглая ажурная пряжка с приставшим к ней куском кожи. Все эти вещи, по-видимому, в огне не были.
 

                                         былинное село Карачарово, Троицкая церковь                                            

 

Погребение 22, мужское, детское.
На глубине 1 1/2 арш. — детский костяк, при нем найдены свинцовая гривна, три бронзовых браслета, несколько бронзовых привесок, два бубенчика, железные топор и нож. Около костяка лежали ножные кости коровы, сложенные в порядке Погребение 23, мужское (рис. 26). На глубине 1 1/4 арш. открыт костяк взрослого мужчины, лежавшего вытянуто, на спине, головою на С.; правее черепа его найдена железная пешня, или долото; левее черепа — железный нож; на груди, через левую руку, положен боковой женский ремень, украшенный сплошь бронзовыми обоймами; на ремне и около него, на середине груди костяка, — две парных бронзовых шумящих привески ориги-нальной формы; на груди же найдены бронзовые спиральки и спиральные кольца; в области поясницы лежало в ряд шесть железных скобок и несколько железных обойм с кольцами, по-видимому, украшавшими поясной ремень; у левого бока — железный топор; у правой ступни—железное копье.
 
Погребение 24, женское.
 На глубине 11/4 арш., — костяк, лежавший в вытянутом положении, на спине, головою на С.; вокруг черепа лежали в два ряда волосяные жгуты, обвитые сначала широким сыромятным ремнем, а потом бронзовыми спиралями; на черепе—широкий ремень (венок), украшенный бронзовыми обоймицами, и узкий ремень обвитый плосковатою бронзовою проволокою; по бокам черепа — бронзовые височ-ные кольца по шести штук, из них некоторые оказались сломанными на куски; на шее — бронзовая гривна и ожерелье, состоящее из бронзовых спиралек, напущенных на тонкий ремешок; на пальцах рук, сложенных на груди—два бронзовых спиральных кольца; вдоль правого бедра— остатки широкого бокового ремня с бронзовым наконечником;
Погребение 26. На глубине 1 арш. найдена теменная кость человеческого черепа и около неё височное бронзовое кольцо с трапециевидною подвескою.
 
Погребение 29, женское.
На глубине 1 арш.,—костяк, лежавший вытянуто, на спине, головою на С.; с левой стороны головы стоял глиняный горшок; голову окружал жгут, составленный из древесного прутика, обложенного ремнем и затем обвитого бронзовою спиралью; на лбу — широкий ремень (венок), украшенный брон-зовыми обоймицами; по обе стороны шеи — четырнадцать бронзовых больших и малых височных колец; под черепом—остатки луба; на груди, под кистью согнутой правой руки, — бронзовая гривна; на пальцах рук — по два спиральных кольца; на кисти правой руки,—бронзовая грудная бляха с трехугольными прорезями; под и над грудной бляхой—остатки луба; у ног — остатки ткани; вдоль правого бедра — остатки широкого бокового ремня с бронзовым наконечником; на пояснице—железная пряжка.
 
Погребение 30, женское.
 На глубине 1 арш. открыты остатки костяка. Нижняя челюсть, шейные позвонки и левая ключица оказались связанными сохранившеюся кожею, к которой, в области шеи, пристала бронзовая привес-ка с лапчатыми подвесками. Около черепа — два больших височных кольца и две бронзовые цепочки с подвешенными колокольчиками
Погребение 31, женское. На глубине 1 1/4 арш. найден череп женщины, прочие кости, по-видимому, совершенно истлели. Во-круг черепа лежал жгут, составленный из волос, сначала обвитых широким ремнем, а потом бронзовою спиралью; на лбу — широкий ремень (венок), украшенный бронзовыми обоймицами, и узкий ремень, обвитый бронзовою спиралью; близ черепа — двенадцать больших бронзовых височных колец, из которых четыре с напущенными бронзовыми привесками: под черепом — бронзовая гривна.

Погребение 33, мужское. На глубине 1 1/3 арш., — костяк в вытянутом положении, на спине, головою ССЗ.; левее черепа стоял глиняный горшок, раздавленный почвой и лежал конский череп; в области поясницы находились бронзовые спиральки, несколько железных пряжек, две железных скобы и железный нож; у левой берцовой кости—железный топор и два обломка железных предметов.

Погребение 35, детское, рис. 27. На глубине 12 вершков, в отчетливо выраженном могильном пятне, стояли два глиняных горшочка, а около них находились голова и ноги коровы; ниже, в том же пятне, на глубине 1 аршина, покоились остатки костяка ребенка лет 10—12, лежавшего на лубе, головою на С. Сверх костяка положены были грудой следующие вещи: два железных ножа, наконечник плоской железной стрелы и бронзовая пара одинаковых ажурных привесок с шумящими подвесками, привеска с лапчатыми подвесками и ремешком, очковидные привески с остатками ремешков.
Несколько привесок конической формы, пара плоских дугообразно согнутых широких пластинок, служивших, вероятнее всего, украшением обуви, бронзовый перстень с спирально заходящими тонкими концами, шесть спиральных ручных колец, большое количество трапециевидных привесок с колечками, остатки шерстяной и льняной тканей, остатки тонкой кожи, покрытой шерстью, вероятно, меховой одежды и луба.

Погребение 36, конское с женскими украшениями, рис. 28. На глубине 1 1/4 арш. открыть целый остов коня, лежавшего на правом боку, головою на С. Сбоку остова и отчасти на передних ногах лежали два железных топора, воткнутых лезвием вниз, пара железных стремян и одно большое железное кольцо; у затылка—железные нож и пряжка; на правом плече были положены, по-видимому, завернутыми в бересту следующие вещи, характерные в женском наряде: 1) два головных жгута, состоящих из тонких шнуров, свитых из конских волос, сверху обвитых широкими сыромятными ремнями и бронзовыми спиралями; 2) широкий лобный ремень (венчик), покрытый узкими бронзовыми обоймицами; 3) узкий головной ремень, обвитый бронзовою спиралью; 4) бронзовая массивная гривна в древности сломавшаяся и склепанная тогда же бронзовыми гвоздиками; 5) ожерелье из множества белых перламутровых бус; 6) бокового женского ремня, покрытого бронзовыми обоймами и бронзовым большим наконечником; 7) спинные женские подвески, состоящие из двух бронзовых коромысел с подвешенными колокольчиками и трех бронзовых полуцилиндровых пронизей, соединявшихся с коромыслами посредством ремешков, остатки которых хорошо сохранились; 8) бронзовое спиральное кольцо; 9) бронзовый спиральный браслет; 10) пара бронзовых ажурных привесок с ром-бическими подвесками; 11) несколько бронзовых колокольчиков; 12) несколько таких же лапчатых привесок; недалеко от этих вещей, на передних ребрах коня, лежали железные удила, кольцо, пряжка и обрывки узких и широких ремней, по-видимому, от узды.

Погребение 37, мужское. На глубине 14 вершков открыты остатки костяка, лежавшего вытянуто, на спине, головою на С.; справа от головы находилось большое железное кольцо; на руках по два бронзовых браслета; ажурный перстень с трехугольными подвесками и спиральное кольцо; в области поясницы—железные пряжка, нож, топор, каменный точильный брусок с сверлиной; справа у пояса—половинка серебряного дирхема, лежавшего среди остатков кожи (кошелька) и бронзовых привесок; слева — железная пешня и копье; на левой руке — железные удила и довольно хорошо сохранившиеся ремни узды, ук-рашенные бронзовыми гвоздиками, имевшими посеребреные круглые шляпки.

Погребение 38, женское, детское. На глубине 1 1/4 арш.,—костяк ребенка, лежавшего на спине, головою на С.; в головах его поставлено три небольших горшочка; на руках было по одному бронзовому спиральному браслету малых размеров; голова и шея казались почти сплошь покрытыми разного рода украшеньями, в состав которых входили: 1) длинная, сжатая серебряная спираль, по-видимому, украшавшая узкий лобный ремень; 2) бронзовая большая гривна с напущенным на нее спиральным кольцом; 3) нижняя челюсть ребенка с присохшею к ней кожею меха с прикрепленными тремя малыми бронзовыми височными кольцами, из коих на два напущены спиральные кольца, а на третий—бронзовая цепочка с колокольчиком; 4) шесть других подобных же височных колец, из коих на одно напущены спиральные кольца и коло-кольчики, а также остатки ремешка, посредством которого кольцо к чему-то прикреплялось; 5) мелкий бисер; 6) довольно крупная оригинальная бусина, свернутая из шерсти; 7) круглая ажурная бронзовая пряжка с лапчатыми подвесками; 8) две парных бронзовых привески с подвешенными колокольчиками; 9) одиннадцать бронзовых привесок с подвешенными колокольчиками и стилизованны-ми гусиными лапками; 10) костяной конек, служивши подвеской, и 11) железное кольцо с обоймой.
 

Клад под Успенским собором
Эта история произошла позже, во времена татаро-монгольского ига. О ней нам напоминает Денис:

“В любом труде, посвященному Успенскому собору, есть строки о ключнике Патрикии. В 1412 году казанский царевич Талыч внезапно напал на Владимир. Служитель собора успел спрятать в тайнике несметные богатства, хранившиеся со времен Андрея Боголюбского. Патрикий погиб от рук татар, но так и не выдал местонахождения реликвий. Я уже подробно рассказывал об этом эпизоде, но чем не повод повториться?”
А что об этом скажет наш эксперт-археолог?

“Смею предположить, что дело опять в городских легендах. Безусловно, храмы служили своего рода “сокровищницами” и для богатых подношений церкви от князей и царей, и просто как монументальные и, что важно, каменные постройки (т.е. пожары, бушевавшие в городе достаточно часто, были им не так страшны). Но стоит учесть, что при Всеволоде Юрьевиче Большое Гнездо Успенский собор подвергается серьезной реставрации, и клады, если они и были, могли быть извлечены еще в древнерусское время. Во многом, повторюсь, несметные богатства Успенского собора - еще одна городская легенда”.

 
Клады Смутного времени
Следующие три истории связаны со временем польско-литовской интервенции. Захватчики не церемонились - они разграбили немало городов, в том числе и на территории нашего края. Денис Лапин обратил внимание на “работу” так называемых “лисовчиков”:

“Речь идет об отрядах пана Лисовского, существовавших в 1608-1616 годах. Европейцев они потрясли своей скоростью и маневренностью. Обычно армии передвигались медленно, ведь вместе с солдатами шли тяжело груженные обозы с провиантом, доспехами, награбленным, даже, пардон, маркитантками. А лисовчики шли налегке: добычу, провизию и обоз они оставляли где-нибудь в “штабе”. И все набеги совершались стремительно, скорость перемещений этих конников была невероятной по тем временам. Отсюда следует догадка: награбленные сокровища должны были где-то прятать, раз их не возили с собой. Погиб пан Лисовский внезапно, то ли упав с лошади и ударившись о камень головой, то ли прямо сидя в седле. Но факт остается фактом: о своих кладах он не успел бы никому рассказать.
Теперь разберемся, как все это связано с нашим регионом. Обратимся к книге “Новый летописец”, там есть отрывок как раз о лисовчиках и Суздале. Сначала горожане планировали обороняться, но позднее оппозиция во главе с неким Меньшиком Шильниковым убедила народ присягнуть самозванцу Тушинскому вору. И даже церковный владыка Галактион этому не препятствовал.

Позже суздальцы послали весть военачальнику Сапеге, который осаждал в то время Троице-Сергиев монастырь, попросив у него помощи. Он-то и отправил своего полковника Лисовского и воеводу-изменника Плещеева. “Они же пришедша в Суздаль и многою пакость творя иным градам”, - говорит летопись. По преданию, паны предавались грабежам. Хотели вынести ценности и из Покровского монастыря. Легенда гласит, что путь Лисовскому преградила преподобная София Суздальская и свечой опалила его, да так, что у вора отнялась правая рука. После такого грозного предупреждения шляхтичи не рискнули грабить обитель. Но вот окрестностям Суздаля досталось. А так как город был лагерем захватчиков, то и собранные сокровища должны были прятать где-то поблизости”.

Тимур Галкин говорит, что пока богатых кладов того времени на территории нашего региона не находили:

“Нашествие “литовских людей”, действительно, заставило многих зажиточных жителей Руси прятать свои богатства. Огромные денежные клады найдены в Москве - в Зарядье и на Романовом дворе. Однако во Владимире подобных находок пока сделано не было. Все дело в особенностях культурного слоя города XVII столетия, достаточно тонкого, очень сильно перемешанного поздним строительством и огородной распашкой. Впрочем, здесь можно высказать и сдержанный оптимизм, возможно, подобные находки еще будут в дальнейшем”.

Сокровища Лисьей горы
“Куда же свозили добычу? Маловероятно, что это место было в самом городе, скорее уж в округе. Почитаем “Владимирский сборник. Материалы для статистики, этнографии, истории и археологии”. Его составил и издал журналист Тихонравов в 1857 году.
Приведу один из отрывков: “В 7 верстах от Суздаля за селом Менчаково находится городок, расположенный близ рощи над рекою Нерлью, называемый в народе Лисья гора. Он имеет форму полукруглую, 53 сажень в окружности. Окоп городища состоит из одной земляной насыпи без рва и вполне сохранился. Предание об этом месте в народе такое: “Когда пан Лисовский грабил в Суздальской области, то скрывал тут свои под крепким сводом сокровища. И заперев дверь от подвала, ключ бросил в Нерль, чтобы они никому не достались. Но после уже не возвращался к этому месту. И сокровища доныне тут, да и достать их нельзя, потому что зарыты неспроста”.

Последняя фраза загадочна и отсылает к древним легендам о кладах. Вспомните, как у Гоголя в “Ночи накануне Ивана Купалы”. Зарытое сокровище охраняет нечисть, всячески запугивает добытчика, а чтобы откупиться от нее, надо пролить невинную кровь… Конечно, это только страшные сказки. Но, возможно, благодаря им никто и не рискнул всерьез искать клад на Лисьей горе”.

“Здесь мы имеем дело с приданием археологическому объекту селище Менчаково (XI – XIII вв.) статуса более позднего археологического объекта. Такие смещения исторической памяти нередки для народного сознания, вспомним хотя бы село Ляхи в Меленковском районе Владимирской области и попытка жителей связать его название с польскими интервентами. Или легенду о том, что знаменитые каменные лабиринты на Соловецких островах, относящиеся к эпохе неолита, выкладывал и создавал Петр I. Так что нахождение здесь сокровищ так же маловероятно”.

 
Клад в колоколе
На этом наши поиски сокровищ Смутного времени не заканчиваются. Денис говорит, что можно поискать добычу лисовчиков еще в одном местечке на территории нашего региона:

“В одном из номеров “Епархиальных ведомостей” конца XIX века говорилось о местечке, ранее называвшемся Поповка. Находилось оно у дороги на Москву, в нашей области. Там лисовчики вырыли яму и опустили в нее снятый с местной церкви колокол. В эту необычную “тару” шляхтичи сложили награбленное в окрестностях Суздаля золото и серебро. За кладом лисовчики так и не вернулись… А в XVIII веке некие польские ученые наведывались к нам, чтобы найти то самое место. Похоже, у них сохранились старинные хроники или другие записи о зарытом сокровище. Но уехали ученые ни с чем. И до сих пор тайна Поповки не раскрыта”.
 
Тимур говорит, что спешить туда с оборудованием для раскопок, возможно, и не стоит:

“Очень типичный, можно сказать, “кочующий” сюжет о Смутном времени. На мой взгляд, тоже весьма маловероятный. По причине сложности и трудозатратности. Гораздо проще спрятать деньги и иные ценности в сосуды, что чаще всего и происходило”.

 
Ляховские могилицы
Есть во Владимирской области еще один участок, где теоретически можно найти сокровища времен Смутного времени. Вот какую информацию нашел Денис Лапин:

“Это место на территории Ковровского уезда тоже описал Тихонравов в своем “Сборнике”: “Почти в 50 верстах от Владимира по Нижегородскому шоссе на левой стороне от дороги виднеется сосновая роща, известная между тамошними жителями под названием Ляховских сосен. Роща находится на крутом берегу глубокого оврага, и неподалеку от нее видны высокие круганы, называемые ляховскими могилицами.

В 1839 году помещик господин Андреев разрывал один из них и нашел в нем остов, у которого на руке был серебряный перстень с гнездом, в котором можно было разобрать латинскую букву W с короною вверх. Также найдена изоржавевшая полоса железа, похожая на турецкий ятаган. Более курганы здесь не разрывали. О них в народе ходят разные темные предания…” Получается, что и в этом месте можно найти немало предметов эпохи Смутного времени.

“Связывать название с событиями Смутного времени, как я уже говорил выше, свойство народной памяти. По всей вероятности, мы имеем дело с курганной группой древнерусского или более раннего времени. Однако, сведений о раскопках купца Андреева и коллекции из этих могил не сохранилось, а опираться на народные легенды и предания в таких случаях нужно крайне осторожно.

Подводя итог, можно отметить, что владимирская земля хранит немало тайн и загадок, как и кладов. Но найдены они будут скорее в современных городах при спасательных археологических исследованиях, нежели в сомнительных урочищах. Время “охотников за сокровищами” давно прошло”.

И все же Денис не совсем согласен с такими выводами:

“Над теориями Шлимана тоже многие смеялись и не верили в его изыскания. Ему говорили, что Троя - только легенда. А он нашел! И не только Трою. Опускать руки не стоит и поиски нужны”.
Мы привыкли, что клад - это золото-серебро-бриллианты. Но на самом деле главное сокровище - это новые сведения о давно минувших эпохах. Вот почему и не стоит нам, обывателям, самим заниматься охотой за ценностями. Иначе все может быть так же плачевно, как в Египте, где древние пирамиды по большей части разграбили люди несведущие, и для науки артефакты пропали без следа.

 

___________________________________________________________________________________________________________
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие
По материалам археолога и этнографа Василия Ивановича Доброхотова, 1851г.
Мельникова А.С., Дядченко О.С., 1994, с.34, № 33; Чупашкина А.И., 1997, с.190, № 1; Колызин А.М., 1998, с.33, № 3.
https://obzor-novostei.ru/
СТАТЬЯ по материалам В.Зайцева, С.В.Кочеткова (Москва) и ГИМ
группа кладоискатели Вконтакте
АРХЕОЛОГИЯ Во Владимирской области
Использованы материалы газеты Владимирские ведомости, А. Сухарева.

 

Вложение	Размер
Клады Владимирской области	136.25 КБ
Клады Владимирской области	92.32 КБ
Клады Владимирской области	80.85 КБ
Клады Владимирской области	152.29 КБ