Жадовский мужской монастырь

Свято-Богородице-Казанский Жадовский мужской монастырь основан в 1714 г. по благословению митр. Казанского Тихона (Воинова) на месте обретения Казанской иконы Божией Матери крестьянином Тихоном на роднике. 
Тихону, страдавшему «недугом расслабления», во сне явилась Богородица, указала место, где будет явлен Ее образ, после обретения он получил исцеление. В 1711 г. дворянин Обухов начал строительство храма в честь Казанской иконы Божией Матери на горе возле родника. Первым настоятелем стал иг. Сызранского Вознесенского монастыря Михаил. Храм освящен в 1714 г. , этот год принято считать годом основания обители.
   

 ПАМЯТНИКИ ПРИРОДЫ УЛЬЯНОВСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ! 

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ УЛЬЯНОВСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ОБЩАЯ СТАТЬЯ ПРО УЛЬЯНОВСКУЮ ОБЛАСТЬ - ТУТ!

ЗАГАДОЧНЫЕ МЕСТА УЛЬЯНОВСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

РОДНИКИ УЛЬЯНОВСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!                  

КЛАДЫ УЛЬЯНОВСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ГЕОГРАФИЯ УЛЬЯНОВСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

 

В 1739 г. дворянин Григорий Афанасьевич Аблязов (прадед писателя А. Н. Радищева), заложил новый каменный храм (двухпрестольный) - освящен в 1748 г. (разрушен в 1967 г). В связи с введения штатов, в 1764 г. пустынь была упразднена. К храму был приписан священник и пономарь для богослужения. Указом Синода от 23 янв. 1846 г. Казанский храм причислен к Симбирскому Архиерейскому дому. 6 февр. 1846 г. в возобновлен как монастырь.

В марте 1930 г. монастырь закрыт советской властью.
 
Возрожден в 1996 году.
 
Святыни:

1. Казанская–Жадовская чудотворная икона Божией Матери;

2. Икона с частицей Ризы Господней;

3. Икона с мощами Киево—Печерских отцов (84 частицы);

4. Икона с мощами блж. Андрея Христа ради юродивого Симбирского Чудотворца;

5. Икона с мощами прп.исповедника архимандрита Гавриила Мелекесского;

6. Источник на котором была обретена икона.
 
Праздники:

19 апреля (2 мая по н.ст.) - Второе обретенье Казанской–Жадовской иконы Божией Матери,

8(21 по н.ст.)июля - обретение в Казани иконы Божией Матери,

22 октября (4 ноября по н.ст.) - в честь избавления Москвы от поляков.
 

Богослужения

В будни:

15:00 - 9-й час, вечерня, повечерие

06:30 - Братский молебен перед Чудотворной Казанской иконой

07:00 - часы, Божественная Литургия.

В Воскресенье и праздники:

Вечером накануне праздника в 15:30 - 9-й час, малое повечерие

17:00 - Всенощная

В день праздника в 05:30 - Молебен

07:30 - Часы, Божественная Литургия

 
Где находится, как доехать
Адрес:    433731, Ульяновская область, 
Барышский район, 
село Самородки, монастырь.

Телефон:     8-(84253)-6-45-88

Эл.почта: jadovka.monastyr@yandex.ru

Сайт:  https://жадовская-пустынь.рф/
 
Проезд: 
На поезде или автобусе до г. Барыш. 
Из Барыша в дневное время (до 17-00 ч.) маршруткой до с. Жадовка, пешком 3 км. 
Или такси: 
днем — 300 р., с 22:00 до 06:00 – 350 р. 
   

Расписание богослужений
 Монастырский храм открыт для  богомольцев ежедневно.
В будничные дни с 06-00 до 16-00, в течении дня может быть закрыт на 20 — 30 минут, в этом случае Вы можите узнать время когда храм откроют у привратника (но это бывает редко).
Начало Богослужения: 
06-30 Братский молебен перед Чудотворной иконой.
                                           В 07-00 Часы и исповедь, в 07-30 Божественная Литургия.
                                           В 15-00  9- Час , вечерня, малое повечерье (богослужения завершается приблизительно в 16-00 или 16-30).
В Праздничные дни (Воскресные, Двунадесятые Праздники, дни памяти особо чтимых святых, когда служится всенощное бдение).
Накануне Праздника Всенощное бдение с 17-00 до 20-30 (храм открыт для паломников)
Утром молебен с акафистом  с 05-30 .
В Воскресные дни и Двунадесятые Праздники начало Часов и исповеди в 07-30, в 08-00 Божественная Литургия.
В дни памяти особо чтимых святых: Часы и исповедь в 07-00, в 07-30 Божественная Литургия.
Иконная лавка работает с 07-00 до 18-00  ежедневно (если лавка закрыта обратитесь к привратнику, и Вам откроют).
На этой странице дано общее расписание, Пасха, Рождество, Крещение, Престольные Праздники, смотрите отдельно в объявлении или  лучше уточнить у привратника монастыря по
тел: 8-842-53-64-5-88
 (попросите привратника узнать у благочинного или у чередного иеромонаха начало Праздничного Богослужения).
   

ИСТОРИЯ ОБРЕТЕНИЯ ЧУДОТВОРНОЙ ИКОНЫ
В селе Ивановском, Румянцево, отстоящем от пустыни на 7 верст, был некто поселянин именем Тихон. Сей поселянин, в продолжение 6 лет, страдал неизлечимым недугом расслабления, у которого руки и ноги вовсе не владели, и он без посторонней помощи не мог встать с места и перейти куда-либо по самым необходимым нуждам; впрочем, укреплясь верою и упованием на промысел Божий, он никогда не роптал на свою жалкую участь, но всегда с усердием молился Богу и Пречистой Его Матери, и в усердной молитве просил об освобождении его от такой тяжкой и долговременной болезни. 
В одну летнюю ночь, когда страдалец, изнемогая под бременем тяжкого недуга, начал унывать и отчаиваться в своем выздоровлении, вдруг в сонном видении, является ему некая благообразная девица, и коснувшись плеч его, сказала: «Встань, раб Божий Тихон, и поди в село Жадовку, на поляну, находящуюся за источником Самородки. Там на ключе увидишь ты икону Казанския Пресвятыя Богородицы, почерпни из этого ключа воды, испей оной и умойся, и получишь освобождение от долговременного своего недуга». Сказав это, девица скрылась; а Тихон, проснувшись, начал размышлять в себе, чтобы это было за видение, и как он ощутил от него некоторый страх, то во всю ночь не мог уже заснуть. Наконец, по долгом размышлении, предположил, что это приключилось ему сонное воображение от сердечных в молитве потрясений, а потому видение сие оставил без внимания.

 В другую ночь, когда Тихон пред самой уже зарей немного уснул, прежде виденная им девица опять ему явилась, и с некоторым уже упреком сказала: «Что ж ты, Тихон, не веришь моим словам и не хочешь идти на указанное тебе место? Встань, оденься и поди! Ты увидишь там на себе великое милосердие Божие и благодатную помощь Пресвятыя Богородицы, которая на том месте от многих Христиан будет прославляема». Больной, взглянув на девицу и приняв некоторое дерзновение, сказал: «Как же я могу встать, когда я весь расслаблен — руки и ноги у меня не владеют?». Девица, подойдя ближе к одру больного и коснувшись рамен (плеч.) его, сказала: «знаю, что ты расслаблен и требуешь помощи свыше, но веруй в Бога и повинуйся его Св. повелению, и спасешься». Тихон от сего видения мгновенно проснулся и вне себя вскочил с одра своего, оградился крестным знамением, надел на себя одежду, не говоря ничего никому из своих домашних, с поспешностью ушел в жадовскую дачу на указанное ему место. 
Здесь он весь день ходил по родникам, отыскивая ключ, в котором находилась Св. икона, но не мог обрести оной, и после долговременных об отыскании усилий, возвратился домой с душевным прискорбием, что не нашел объявленной ему Святыни. Меж тем домашние его, не найдя утром на постели своего больного, начали удивляться и друг друга спрашивать: куда девался их расслабленный, и кто его тихомолком из дома увез? 
Когда же к вечеру увидели его возвращающимся домой совершенно здоровым, то окружив его, как домашние, так и соседи, начали расспрашивать, где он был и каким образом получил исцеление; но Тихон на все их вопросы ничего не отвечал, а только от душевной радости проливал слезы и благодарил Господа за избавление его от долговременных страданий. Успокоившись от внутреннего восторга и укрепившись не много пищею, он лег отдохнуть и скоро заснул сладким сном, не выпуская впрочем из мыслей случившейся с ним перемены.
  Перед самым рассветом, когда Тихон покойно спал, вышеупомянутая девица опять ему явилась и сказала: «Ты трудился весь вчерашний день и не отыскал Св. иконы. Она находится подле речки у высшей поляны; туда утром ступай и найдешь ее в ключе плавающую поверх воды». Тихон, проснувшись, ощутил в себе неизъяснимую радость, встал тотчас с постели, оделся и взял с собою малолетнюю девочку, спешно побежал на указанное ему место, где, обойдя несколько родников, наконец с бугорка заметил ручеек, вытекающий из кустарника, выросшего на топком месте, к которому без подмосток невозможно было подойти. Набросав нарубленных им еловых жердок он кое-как дошел до ключа и тут раздвинув руками кусты, увидел Св. икону Божией Матери, плавающую поверх воды и сияющую неизреченным светом.
Обрадованный обретением такового неизреченного сокровища, Тихон был вне себя, не знал, что с Св. иконою делать, и в восторге душевном часто и громко повторял сии слова: «Царица Небесная спаси меня!… Мати Божия помоги мне!». А девочка, стоя на бугорке и слыша его голос, начала плакать. В это время из села Жадовки два пастуха подогнали стадо, и, увидев стоящего в кустах человека, начали спрашивать, что он делает тут. 
Тихон отвечал им: «Я обрел икону Божией Матери, но не смею прикоснуться к ней. Подойдите сюда: вот она, вот она заступница; посмотрите на нее!». Пастухи, перешедши реку Самородку, приблизились к роднику, но не могли подойти к нему вплоть, за топкостью места; ибо нарубленные и набросанные жерди были от них в противной стороне, почему Тихону сказали они: «Возьми икону из воды и вынеси ее на берег, тогда увидим и мы, что это за икона!». 

Тихон, умывши лицо и руки вытекающею из родника водою, и оградивши себя крестным знамением, взял с благоговением от воды икону, облобызал ее и вышел на берег. Тут подошли к нему и пастухи, и Тихон, обливаясь от радости слезами, начал им пересказывать все с ним случившееся, как ему в сонном видении несколько раз являлась девица, указывая место, где находилась Святая икона, и как он получил исцеление от долговременного своего недуга.
Чудотворная иконаПо довольной беседе, Тихон вырубил в стоявшем близь родника ельховом дереве (ольха. — В. Г. ) место, и вставил в оное обретенную им икону, и, взяв малолетнюю свою девочку, пошел домой объявить своему семейству о случившемся; равно и пастухи в тоже время дали знать о сем в село Жадов-ку своим сообывателям, и внезапно к месту явления Св. иконы, куда прибыл уже Тихон с своим семейством, стеклось множество народа, между коим были и недужные, которые, прикладываясь к Св. иконе и умываясь от родника водою, тут же получали исцеления. 
Старейшие поселяне, видя совершающиеся от Св. иконы чудеса и многое стечение народа, общим советом положили устроить Л. 19 на бугре, против родника, часовню и поставить в ней явленную и чудотворную икону Божией Матери, а в самый родник, где она явилась, опустить деревянный сруб и сделать из жердей и тальника подмостки, для удобного к нему хождения. 
Вскоре о явлении Св. иконы разнесся слух по окрестным городам и селам, и день ото дня, с приумножением приходящих сюда Богомольцев, умножились и чудеса Божией Матери, и многие не только из простых поселян, но и от благородных особ, возымели желание иметь на сем Св. месте постоянное пребывание.
Наконец о сих важных событиях дано знать и Высшему Духовному начальству, которое, по получении сведений, немедленно поручило произвести на месте расследование, потребовало явленную икону в г. Казань, и по расследовании о всех бывших от Св. иконы чудесах, она возвращена на место своего явления, с прикомандированием к ней одного благочестивой жизни инока, которому при означенной часовне, выстроена была келья, и сим-то старцем положено первоначальное основание Жадовской пустыни, под названием Казанской. Тут же неотлучно находился и обретший Св. икону Божией Матери Тихон, который остальные дни свои посвятил на служение Богу. Он окончил житие свое в иноческом звании, от чего потомки его, находящиеся в с. Румянцеве, и доселе называются Старцевы.

В котором именно году явилась Св. икона, и какие в начале ее явления были чудеса, за неохранением при пустынской церкви древнего о событиях описания, покрыто неизвестностью; по общему же отзыву старожилов, доказывается, что сию Св. икону, во всех несчастных случаях особенно во время засухи и других важных обстоятельств, требующих помощи свыше, брали и торжественно носили по окрестным селениям и деревням, и принимавшие оную икону с живою верою получали от нее благодатную помощь, от чего и по ныне некоторые из соседних жителей — одни в знак благодарности за окаанное им, или их предками Небесное благодеяние, ежегодно поднимают явленную икону Божия Матери и носят в свои поместья, другие, при болезненных припадках и иных несчастных случаях, прибегают под покров Царицы Небесной и просят ее Святой помощи, и как ближние, так и дальние христиане к сей явленной иконе имеют большую веру и часто посещают ее с христианским усердием. 
Кто была виденная Тихоном девица, указывающая ему место, где находилась икона Божией Матери, неизвестно; известно только то, что, по ея предсказанию, на сем Св. месте и доселе прославляется имя Божие, и доселе от многих христиан ублажается Виновница великих и всемощных благодеяний! И все, с живой верою и христианским упованием к ней притекающие, получают благодатное по душе и по телу врачевание. 
И неудивительно: если Св. Апостолов Петра и Павла сень, убрусы (платки) и главотяжи (у ветхозаветных евреев — повязка на голове) имели дар различных исцелений, как свидетельствуют их жизнеописания; то, кольми паче Св. икона Царицы Небесной в состоянии излить спасительную силу врачевании на тех, кои мысленно в молитве возносятся к ней ввысь, и с душевным умилением просят всемощного Ее от бед и зол избавления.
 
 
 БЕСЕДЫ С ОТЦОМ АГАФАНГЕЛОМ
Прошу его рассказать о явлении святых икон на стенах обители, которые он сам видел.
«Они были будто из света сделаны, и держались довольно таки долго. Может быть несколько дней. Нам сообщили, мы приехали и обомлели все. Икона Божией Матери уже бледнеть стала. Сначала думали, что свет кто-то включает и бегали ночью на станцию смотреть как там: не сидит ли кто с приборами какими то. Потом совсем свет отключали, ничего из этого не помогло. Ну, у нас народ какой: говорят и мертвые будут восставать и все равно не поверят. В одной из гостиниц старых здесь, был магазин, там устроили власти продажу вина, водки. И вот из этого магазина вышли два пьяных мужчины, подошли. 
Смех, анекдоты, нехорошие слова. И тут Божья Матерь вроде как бы заплакала и исчезла. Я то тогда даже еще и священником не был, в 1991 году. Я приезжал сюда с отцом Игорем молебен служить. А увидели эти проявившиеся лики Спасителя и Богородицы первыми трое мальчишек. Они играли здесь, на току, и увидели. Побежали сказали по пути кому то, и люди пошли… 
Многие это видели. Мы приезжали, служили молебен, отец Александр с Павловки тоже тогда приезжал, молебен служил. Потом, толи все в суете думали, что я сообщу Владыке, я думал, что он сообщил. И все это как-то тихо прошло, только местный народ здесь волновался. Владыке уже поздно сообщили. Владыка потом нам выговаривал: «Почему вы сразу мне не сообщили». Решили, что явление это благоволение Божее: нужно открывать, возрождать монастырь. А для воссоздания не было ничего, на месте монастыря ничего не было. В одном корпусе на втором этаже администрации сельская была, внизу был магазин. 
Вместо храма был ток, во всех стенах были сплошные дыры. В конце концов, нам отдали верхний этаж, где была администрация сельская. Хотя первый этаж был уже практически церковью, а на первом этаже еще работал магазин. Одну большую келью мы перегородили, сделали «алтарик». Соорудили небольшой престолик, иконки старенькие повесили, начали молиться. В соседней келье братская была, там мы спали, отдыхали, и одна келья — трапезная там была. Вот так жили. И слава Богу. У нас, вы знаете, такие чудеса происходили. На этом престольчике и перед иконой Казанской Божией Матери, которая сейчас стоит перед входом в трапезную, монастырскую и еще была икона Спасителя прострелянная. Её потом отреставрировали, она сейчас в храме. Перед этими иконами сами зажигались лампадки. Потушим их, все уйдем, утром приходим: горят лампадки. Да… и так продолжалось довольно долго. Мы даже думали, что кто-то шалит… 

Было это тогда, когда мы только начинали служить.
Потом потихоньку нам подарили два сруба. Один сруб привезли из Павловки, тогдашний председатель подарил. Второй сруб сам Владыка подарил. Вот из этих срубов и сделали нашу первую деревянную церковь. И служить начали уже в ней. Владыка часто приезжал. Первую Литургию служили под открытым небом на улице. На току был сарай, мы затянули его материалом, поставили две иконочки, аналой поставили, подсвечники и Владыке кафедру поставили. Прямо на улице. Бедный Владыка, как он выдержал, такая жара была! Мы то все туда под навес спрятались, а он на жаре. Владыка тогда еще молодой был тогда, бодрый. Отслужили, слава Богу, крестный ход сделали к родничку.
Потом наместником стал отец Филарет. Мне пришлось уйти по болезни. Я уже не мог тянуть монастырь.
+Отец Агафангел, вы как-то говори, что вас преследовали какие-то страшные жизненные события в эти ответственные времена?
+Это больше личные события, я понял так, что виноват во всем больше сам я. Чем больше делаешь добрых дел, тем больше враг мешает. Вы думаете: так просто святое место до такой степени загадить, а потом опять восстановить? 
Здесь было отделение Учхоза. И в этих заброшенных домах были и пьянки, и другие самые неприятные искушения. Враг как мог, надругался над этим местом. В храме была и прачечная, и склад, и ремонтная мастерская: трактора чинили. И этого мало было врагу. Срыли собор, вытащили его на улицу тракторами, и не хотелось ему отдавать этого места. Я думаю так. Война против меня была открыта. Был я первым здесь насельником. Я даже думаю, что знаете.. здесь было: он… чуть ли не в явь являлся даже… Волосы дыбом вставали… Всякое бывало…
Мы сидим в келье батюшки Агафангела, за окном слышится как размеренно и протяжно бьет колокол: «не забудь, помни, мы молимся…» 
Отцу трудно долго сидеть, и ждал он меня специально, сообщили ему что приеду, и сам я говорил с ним, просил о беседе заранее. Не хотел он сначала. Но потом Владыка попросил и схиигумен согласился: разрешил сделать запись беседы на видеокамеру. Но только как бы для внутреннего пользования, для истории обители. На дворе сильный гололед, туман, местами по дороге выпал обильно снег, даже вьюжило. Когда ехал обратно, уже сильно стемнело, с трудом удерживал машину на дороге, молился, отгоняя плохие мысли…
Батюшка продолжает: И родные у меня пострадали, я только виню себя… Слава Тебе, Господи. А я? Живой еще я. Значит и Господь слышит. По болезни Владыка меня благословил в схиму. Не знаю, встану я, не знаю: нет. Дай Бог, нашему Владыке! Таких Владык наверно, нет, как наш!
Люди в монастырь приходят всякие, в душу всем не заглянешь. Бывало и воровство, и еще что-то. За бомжами никто не смотрит, они вон гуляют по всей России. Выгонять, выпроваживать начинаешь его с монастыря, он говорит: «вон, сколько монастырей открылось! По году поживем, — жизни не хватит». Вот до чего дошло. Ну, ладно, это Бог с ними… 
И Владыка сказал так: построим храм,- я верну икону. А икона была тогда уже у Владыки. Отец Николай Шитов передал её Владыке. Построили храм, Владыка пришел, посмотрел, говорит: «нет, делайте решетки!» Сделали решетки на храм. И вот тогда и вернулась икона. Владыка привез нам икону Чудотворную. Радости, конечно, было безмерно, а то прежде ездили в Ульяновск, прикладываться к ней. Теперь Она на месте, Матушка наша родная… 

А до этого был список её. А ведь раньше, при царе, настоящую икону Божией Матери никогда не носили на крестные хода. Никогда не носили. Все время носили чудотворный список.
Крестил меня последний здешний монах, иеромонах Виссарион. Он долго отсидел за веру. Пришел, а ему как судимому, естественно не давали прописаться, и без паспорта он бедный скитался: там поживет, там поживет… у верующих. Вот он рассказывал в свое время: «вот наш монастырь,- говорил,- гонют, ну, всех кого смогли поймать, забрать с монастыря. Гонют по Сибири, в тайге. А на встречу нам, как-то было, еще один монастырь гонют солдаты. С собаками, конвой с оружием. Смотрю: взяли под руки два конвоира ведут схимника. И вдруг от него столб огненный до неба взошел! Мы, говорит, все кинулись к нему: благословиться… 
Кто-то успел, а на кого-то собак спустили, штыки наставили. Нас всех, говорит, отогнали опять в строй-то наш… А его тут же развернули, в кусты увели и застрелили. Вот как было. Хотя не всем дано это видеть, столб то подобный огненный, от мученика. Они поняли, когда народ к нему побежал. Кому-то просто этого и не надо. А кому сам Господь откроет. И что хочешь ты делай, а не будет у тебя этого, пока Господь не захочет,- не увидишь. Я про всех не говорю, но люди сейчас закостенели. Слава тебе Господи еще верующих много. Я помню архимандрита Виссариона, он у нас доживал. Постриженик здешнего монастыря. 
Это я узнал потом из архивов, когда начали разрешать их поднимать. Доживал он свой век в рабочем поселке Измайловка. Вот у того был взгляд. Мы бегаем, прыгаем, кто-то с кем-то ругается. Он выйдет из своего прогальчика с клюшкой, в подряснике, носочках белых шерстяных вязаных, как глянет,- сразу тишина. Будто тебя насквозь видит. 
Я то еще маленький был,- он умер. А потом мне его племянница говорит: «Батюшка, ты приедь к нам, после него остался ящичек». Я приезжаю, стоит деревянный ящичек, он стоит сейчас у нас в алтаре старого храма. Она рассказала мне, что сидел он очень долго: двадцать с лишним лет. Потом служил в Оренбургской епархии. Когда стал немощным приехал доживать сюда, у своих доживал.
Здесь недалеко в Ушаковке жила такая тетя Зина Чекушкина. Мать у неё была прачкой в монастыре. А она здесь пела. Был монашеский и мирской хор, из местных собирался. Она помнила многих последних монахов. Говорила, когда монастыри стал закрываться, из городских монастырей монахи начали переезжать вот в такие, глухие, как наш. 
Вот она говорит, в последние годы собралось человек двести монахов. А потом и их, естественно убрали, забрали. Еще есть такое свидетельство, что старых и немощных монахов, и это действительно правда, их просто выгнали с монастыря, выпроводили. И один из таких жил в бане у тети Зины Чекушкиной. А почему? Если здесь узнавали в администрации, что они кто-то пустили монаха или священника пожить, то тут же приезжали с ОГПУ и раскулачивали этих людей! 
И поэтому они прятали его в бане. А потом еще два-три монаха жили близ Казанского источника в Барановке. Сделали земляночку там. Со Славкино несколько людей носили им еду. Они и умерли там, а последний из них ушел в Кузнецк. Я еще помню дедушку одного, который еще мальчишкой был, он еду им носил. Покойный Василий Аверьянович, долгожитель местный, говорил, и бабушка Варвара рассказывала, что у них там была подземная церковь своя. До сих пор не найдут, но церковь была. В предании есть, что последний монах настолько её запечатал, а потом сказал: «время придет, найдете, а пока для поругания,- я её не отдам»,- и ушел оттуда.
В Жадовке жила баба Сима, Серафима, она дочь священника, последнего секретаря епархии, отца Михаила. Ему тогда сказал тогдашний Владыка, еще до закрытия нашей епархии, ты найди себе глухую-глухую деревеньку и иди служить туда. 
Вот он и нашел деревню, переехал туда и там служил. Но все-таки его достали, где-то в поезде убили. Знаете, здесь такое давление на них было, как нигде. Им всё пришлось сжигать: и книги, и облачение… Баба Сима умерла в доме престарелых у отца Игоря.(прим.автора протоиерей Игорь Ваховский, настоятель Троицкого храма в г.Барыше. при храме отец Игорь содержит на церковные средства два дома для престарелых) 
Помню её, как она увидев нас улыбалась, говорила: «Вот «попята» пришли, вот «попята» пришли». Её дедушка был братом здешнего иеромонаха Ильи. Того самого иеромонаха, который все время ходил с крестным ходом (прим.автора крестный ход в Симбирск с Чудотворной иконой Казанской Жадовской иконой БМ).
Потом здесь в Жадовке жила бабушка, которая тоже помнила монастырь. Её брат родной служил здесь послушником. А потом после революции постригся. Он был всю жизнь псаломщиком в Павловке: дядя Андрей. Как ни уговаривали его, что ни делали власти, так он и не отрекся. А вот младший братишка, маленький он отрекся. 
Вышел, сказал: «Прости Господи, Бога нет». Он впоследствии учился, стал директором школы в Жадовке. Эти два брата даже не контачили, жили как чужие. А дядя Андрей всю жизнь ходил пешком в храм в Павловку. В ихнем роду очень много таких. Сейчас из рода у них остался Александр Бродский, очень верующий человек, куда-то под Москву уехал, а раньше жил здесь.
Была у них в роду Настенька. Жила здесь в скиту. Её волк возил на спине на службу. Она два раза в год приезжала к нам на службу, причем всегда на волке. До околицы довезет он её, дотянет по снегу. А снега тогда огромные были. Она ему пальчиком погрозит, он сидит, ждет её. Она на службу. На Пасху и на прощенное воскресенье она приходила. В эти два дня она причащалась. Всегда заходила к бабушке тете Шуре Вронской. 
Она её племянницей была. Самое веселое время у нее было. Вот на Яблочный Спас нам, говорит, по два яблока давали в монастыре. Ребятишкам видно специально выбирали самые большие и красивые, чтобы уж прямо дух захватывало. И ещё, говорит, мы любили ходить в малую церковь, … вот ее сейчас отец Филарет восстановил в архиерейских покоях, церковь Блаженного Андрея. Как по-старому у нас говорили: «С гор вода, с моря птица, Андрей человек Божий». И вот, говорит, мы любили ходить на эту архиерейскую службу. Там народу мало собиралось, и помолишься, и служит архиерей! Хорошая бабушка была. Она часто ездила в Хвалынск, там жил такой схиигумен Дорофей. Его, потом, в Клин в ссылку сослали, и там он где-то в этой ссылке и умер, похоронен там. Нижняя челюсть у него была изуродована.
Перед революцией в Россию вернулось много старцев монахов. Есть такое поверье, что их специально сюда посылали Россию отмаливать… 
У него на горе был скит. Жили в нем три иеромонаха и монах. Монах был, дай Бог памяти, по-моему, Никон. А иеромонахи Азарий и Мисаил. Вокруг дома сад у него был, яблочный, и посылал он только этого монаха продавать яблоки. На что-то жить надо было. 
Вот он поедет торговать яблоками: у него там два пуда, а он их за пуд отдает. И им, девчонкам, все время говорил: «… вот, девчонки, когда продаете вы яблоки, мясо, хлеб, то вы понемножку добавляйте, понемножку. За жизнь, знаете, сколько набежит! Тайная милостыня!» Он такой был! Больных у него очень много было, бесноватых. Он отчитывал их, некоторые оставались там у него жить…, благословлял быть им в скиту. Рассказывала она: «Один раз ночью он нас будит, вот теперь умойтесь, оденьтесь в платочки. Пойдемте, я вам покажу, как праведник умирает. Подвел нас к окошечку, в избушке у него два окошечка было, в келье его. Сам внутрь зашел туда. И вот видят: на коленях перед иконами стоит монах Никон, молится. В самом же домике «Херувимскую» поют! Кто поет неизвестно. 
Хор такой, как архиерейский. А по всей келье свет излучается. Так умирал монах отец Никон, вот который яблоками торговал. А мы что? Так,- плевок у них под ногами. Только скорбим: как бы нам болезни убрать, как бы нам только бы бегать. Вот отец Дорофей: всю жизнь нижняя челюсть раздроблена была, так вот завязанный ходил в схиме. Ничего, терпел. Да еще мученической смертью умер.
Отец Агафангел, кто еще из монахов монастыря вернулся из ссылки?
Монах Виссарион, о нем рассказывал, архимандрит Илларион, иеромонах Роман, — эти я знаю, где лежат. В каких деревнях, на каких кладбищах. Иеромонах Роман жил последнее время там, где старец Леонтий лежит. (Прим. автора. Старец Леонтий похоронен в ограде церкви в деревне Красная Поляна, недалеко от Жадовки). В округе деревни в лесу, гниет весь дуб, неизвестно почему. А там, где молился старец Леонтий в том же лесу: ну хоть бы один дуб сгнил! Стоят огромные дубы, как в музее! А дерево, на которое он, когда молился, иконку вешал: бабушки на щепки растащили! Там место есть одно: три реки сливаются вместе. Я освящал их. Он всегда говорил ребятишкам: «Ребята, купайтесь вот здесь и болеть не будете!» Видимо благословил он это место…
А тут помните, наверное, начали временем играть: час вперед, час назад. Рассказывают, как иеромонах Роман говорил: «Нас так запутали на Крещение, мы как всегда готовились, прорубь вырубили. И он детишкам, что пришли, говорит: « девчонки, сидите, ждите, время то перевели». Посидел, что-то им рассказывал, потом говорит: «вот теперь идите, как увидите, вода возмутится немножко, значит, это Ангел сошел». 
И увидели: как будто рябь по воде пошла. Вот в этой же деревне, где жил старец Леонтий, лежит на кладбище и иеромонах Роман. А священника в этом селе застрелил собственный же сын. Отец Захарий был такой. Его увели в овраг с сыном вместе. Приставили наган сыну к виску, говорят: бери, стреляй отца, а то самого убьем. И отец Захарий, сказал: Сынок, стреляй. Сам благословил сына своего.
Вспомнили опять первые годы служения игумена Агафангела в монастыре. Батюшка вспоминает:
Помню, что исцелений было очень много. Но не записывали мы, некому было. Помню, привезли девочку из Самары. А оказывается, это была женщина 30 лет. А была, будто ребеночком. Приносили на руках, будто покойничка, она ни ручкой, ни ножкой не шевелила. У нее ручки, как у меня два пальца. 
Они дважды приезжали. Отстоят службу, причастят её, отец подносил её к чаше. Мы помажем маслицем, а потом она нам письмо прислала, сама написала. Мол, поправляюсь и в третий раз я сама на своих ножках приеду уже сама. Но меня тогда уже самого по болезни перевели в Румянцево, не видел больше её.
Да вы посмотрите: какой оклад сейчас на икону сделали, из золота! Ведь это люди наложили, не богатый какой-нибудь.
В Барыше живет человек, у него сын сильно бесновался. Начинал бить стекла, крушил мебель. Потом весь в крови падал на кровать. Просыпался когда, то ничего не помнил. А отец с матерью сидели и дрожали в кухне. Мальчишке лет 14-15 было. Дошло до того, что он ночью вскочил и оторвал головы попугайчикам, что жили у них. Дали мы ему полотенце, которое под иконой чудотворной лежало. Вот стали ему полотенцем этим голову на ночь заворачивать, ходил с ним. И перестал бесноваться, сейчас нормальным человеком стал.
Только вот дело в чем. Получим мы помощь от Матери Божией, от Христа, а благодарить забываем. И живем опять, как говорят: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Народ во множестве воем развратился, но не весь, дай Бог, Господь поправит. Всё будет хорошо. Я думаю так.
Батюшка, почему нашему городу многострадальному досталась такая скорбная судьба? Порушил самое большое количество храмов, по сравнению с другими городами России, и сейчас, когда вокруг уже все возрождается, строятся сотни новых и восстанавливаются тысячи старых храмов, в некоторых городах даже сносят новые здания, чтобы на их местах восстановить стоявшие здесь разрушенные храмы. 
А у нас ничего особенного от властей не происходит, Германовский храм отдали только через 18-ть лет борьбы Владыки за него! Заставили прекратить строительство Троицкого храма! Не хотят отдавать здание Духовной Семинарии на улице Гончарова в центре города! Только в нашем городе нет духовного училища или семинарии вокруг прочих. Весм городам страны возвращены исторические мена, а наш- все еще носит имя самого кровавого диктатора, человека, ненавидевшего этот народ и массового убийцы населения России! Чем так провинились мы, за что? Что говорили старцы, батюшка?
Отец Владимир Тимофеевич говорил, в Симбирской епархии земля горит! На этой земле, он говорил, антихрист родился. Какую мы заслужили власть, та власть у нас и есть. Значит, плохо молимся. Будем молиться мы в монастырях, будем молиться. Владыка всех нас разве отмолит?
Когда Иоанн Крестянкин умирал, скажу уж вам, собралась вся братия монастыря вокруг него.
(Батюшка очень тяжко вздыхает, долго-долго молчит, опять тяжело вздыхает. Чувствую, что самочувствие его где-то на тонкой грани между тем, что как бы не расплакаться от воспоминания особо сокровенного и вообще не вспоминать ничего. 
Я затаился и отчаянно боюсь нарушить его переживания. И молюсь-молюсь за него: дай Бог ему сил продолжать бороться и со своим недугом и с нашими духовными болезнями. И своим примером продолжать давать нам негасимую искру своего примера веры, надежды, и любви).
Лежит он на коечке. Наместник и старшие, и младшие братия, все стоят. Просят его: «Батюшка, ты на последок скажи нам что-нибудь». 
Он одного из них подозвал и так ему шепотом говорит: «Игумена не осуждайте». А потом другого зовет и ему: «И любовь имейте». Вот и все. Зачем нам судить? Какую власть мы заслужили, такая и будет. Все люди хороши. Кто-то из нас думает так, а кто-то не так. У кого-то правда такая, у другого своя. Сначала думает, ах вот ты такой сякой, а потом поговорят, оказывается, а тот тоже прав. Так что правда она с двух сторон бывает. Надо обоих выслушать.
Одна моя знакомая, мы вместе учились с ней, уехала в Москву. Там вышла замуж. Священники, которые служили в Ляховке, в Канонеевке ее прадеды были, есть даже респрессированные. Один из ее родственников архиерей служит за рубежом. И жить то она попала на одну площадку со священником, чего, казалось бы, еще надо для праведной жизни? Но вдруг дошло до того, что она иконы повыкидывала все. Так что видите: власти виноваты или мы? Я не осуждаю никого. Не дай Бог, я судил кого-то. Пусть меня простят. Приезжала, я с ней разговаривал. Прошу ее, Таня, что с тобой случилось? Уйди, отвечает, не говори со мной, видеть вас никого не могу. И отвернулась, отвернулась совсем.
Мне самому то остались год и неделя. Вот так.
Еще много сектантов бегает. Они на язык остры. А мы больше молчим да прячемся все. А они чуть ли не на каждом углу проповедуют. И так проповедуют! В каждую дверь стучат. Их выгоняют, а они в окно лезут.
Слава Богу, меня приняли опять в монастырь больного да хворого. Отец Филарет наместник, отец Тихон – благодетель. Лежу у себя в Румянцево, думаю, Господи прими душу, не хочу я больше этих уколов, ничего не хочу. Думаю, будь что будет, думаю, умру всё! Кто-нибудь зайдет позвонит отцу Сергию и отец Тихон десант высылает. Меня на носилки и в больницу.

Отец Филарет следом едет туда. Спаси их Господи. Хорошие братия.
+Да, отец игумен, правда, они очень вас любят. Был свидетелем, как порой паломники спрашивают о вас, а они останавливаются, рассказывают про вас, советуют к вам зайти, попросить благословения, поговорить. И не зазнаются, а ведь порой бывают такие батюшки, что важничают, зазнаются немножко.
+Господь смирит! Надо понимать, чем выше нос задерешь, чем выше залезешь, чем сильней Господь об землю ударит. Что Господь дал, по-нашему не будет. Живи, как Бог велел. Не будет по-нашему, а как Бог велит,- будет. 
Я все время раньше думал, как же так все бабушки говорили у нас… Они были келейницы, а мы их монашками звали, одинокие старушки. Жили, кто у знакомых, кто просто у людей хороших. Им избенки поставили маленькие, типа банёшки, там они и жили. Была среди них баба Катя. Жила в избушке, коечка за голаночкой, а под койкой книг битком: столько, что койка не опускалась из-за книг этих. Стол, стул и лавка. И всё. А стены все в иконах.

Помню, бабушка приведет меня туда, я сижу, разглядываю иконы. Она говорила, а я все гадал, как же это может быть: «Прикуёт Господь рога, будешь носить». Оно так и есть. Даст Господь болезнь, будешь её до смерти носить. Господь дал, Господь возьмет. Ни один врач не поможет. У неё была племянница баба Лизавета, так она придет к тетке своей, а та говорит ей: на поминки мои, чтобы ни одной бутылочки не было! 
А потом смягчилась и говорит ей: «Лиза, все-таки пару бутылочек возьми, а то не зароют ведь!» А знаете ведь тогда у нас и пьяниц не было, большой поселок: 6 тыс. населения, а на весь поселок всего четыре пьяницы. На них и смотрели так, как не на людей. Такого повального пьянства не было. То ли это от безысходности какой, не знаю веру совсем потеряли. В семьях организуют меж собой планерки: этого ребенка нам не надо, аборт. А раньше рожали по десять детишек, шестеро выживало, но таких, что колом не убьешь.
У отца Агафангела есть духовное чадо- уже игумен благочинный Псково-Печерского монастыря отец Гавриил.
+Господи, да какие у меня грешного духовные чада. Я помог ему. Интересный был мальчик. Когда он стал постарше, стал ездить к нам в Барыш. А семья у него была не особенно верующая, холодно относились ко всему. Ни поста, ничего они не соблюдали. А он мальчишка лет 12-ти, соблюдал все посты. Я у него спрашиваю, Юра, как ты переносишь это все? Да вот, говорит, я свиньям варю картошку и сам поем, а то чаю с хлебом. 
Мы служили тога в Барышской церкви, а он жил недалеко в деревньке под Барышом. Как-то мы собрали продукты и всякие вещи для Псково-Печерского монастыря, мне везти, а как я один столько отвезу? Я ему говорю: хочешь со мной? Он с радостью. Так и поехали. Пришли, я стою впереди, он чуть сзади, стоим, молимся. Оборачиваюсь- нет будущего отца Гавриила. 
Я бегом на улицу – нет. Обратно прибегаю – нигде нет. Со мной там чуть плохо не стало: мальчишка пропал. А он потом мне шепотом: «Эй». Оказывается, его два схимника взяли за руки и поставили меж собой наверх на скамьи к себе: Юрку то моего!. А мне невидно. Стоит меж ними молятся вместе, так его сразу полюбили там. И он стал туда ездить уже сам. Как только какие каникулы: летние, зимние, весной, осенью, он туда. Школу закончил: совсем уехал туда. И в армию оттуда ушел, и вернулся туда. Ему покойный отец Иоанн Крестьянкин говорит: «Ты к матери съездий, повидай её, пока жива». Приезжал. Вот и ко мне приезжал теперь повидаться, свидимся ли ешё? Он и раньше приезжал, когда я в Ульяновске в больнице лежал. Я сам, когда не болел, ездил не однажды в Печерский монастырь, бывал у отца Иоанна. Просил я его, — говорю: как мне быть вот Владыка меня наместником ставит. Он мне так сказал: «Будут единомышленники — построишь монастырь, не будет – костями ляжешь у ворот, и ничего не будет. 
Может и построишь что-то, но монастыря не будет. Монастырь – в людях! В братии, в единомышленниках. Чтобы каждый на себя одеяло не тянул. Чтобы все в одну кучу было. Чтобы всё вместе и любовь была». Вот он и сказал: «Наместника не осуждайте, как начальника, и любите друг друга. Любовь будет – будет монастырь. Любви не будет – разбредется монастырь. Слава Богу, здесь братия такая благостная. Божия Матерь покрывает, исправляет. Молится за нас. Сделайте, пожалуйста, фильм о крестном ходе. Людям в назидание, помоги вам господи и Божия Матерь. Покров ее пусть будет с вами.
И тут случилось маленькое чудо. В моей видеокамере, стоявшей на штативе, как только батюшка произнес свои последние слова, тут же в ту же долю секунды закончилась лента на кассете. У меня аж мороз по коже побежал от таких… совпадений? Или благоволения свыше… Кстати запись этого моего удивления и высказывания есть на диктофоне, слышно, как после слов схиигумена вдруг запищала камера, и мой возглас…

 

 
Преподобноисповедник Гавриил Мелекесский                                                                                  

прп.исповедник Гавриил (Игошин)
Преподобноисповедник Гавриил  родился 23 мая 1888 года в деревне Самодуровка[1] Пензенской губернии в семье крестьянина Ивана Игошкина. Во святом крещении младенцу нарекли имя Иоанн, потому что в этот день, 23 мая, праздновалась память Ростовского чудотворца — блаженного Иоанна Власатого Милостивого. Родители его, Иван Павлович и Варвара Павловна, отличались богобоязненностью и простотой. С детства Иоанн познакомился с тяжелым крестьянским трудом, помогая своему отцу в работе.
Родители воспитали сына в заветах строгого благочестия, и посеянное семя принесло добрый плод. Иоанн был старшим сыном в семье. Когда он подрос, его отдали учиться грамоте. Родители смотрели на обучение грамоте как на дело священное: грамота давала ключ к чтению и уразумению Божественных писаний. Приходилось ходить на учебу за десять километров в Русский Качим, — именно там находилось двухклассное духовное училище. Иоанн полюбил храм Божий, в свободное от учебы время посещал его, а дома все свободное время посвящал чтению духовных книг и молитве.
Еще будучи отроком, Иоанн обнаружил склонность к подвижничеству, с годами его ревность к благочестию возрастала все более и более. Закончив учебу, он решил оставить мир с его соблазнами и ушел 12 ноября 1903 года в монастырь Жадовская пустынь Корсунского уезда Симбирской губернии.

 
Жадовский монастырь история
 
В 1909 году послушника Иоанна призывают на военную службу в город Ковно. В Ковенской крепостной артиллерии на должности певчего при военном соборе он прослужил до конца марта 1913 года. Возвратившись домой, Иоанн вместе с родителями занялся крестьянским трудом, но в 1914 году, в связи с начавшейся Первой мировой войной, был призван в действующую армию, где служил псаломщиком и делопроизводителем при 25-м военном госпитале. В конце 1917 года Иван Игошкин был демобилизован по болезни и вернулся к родителям в Самодуровку. В 1922 году родители его скончались.
 
 
В январе 1921 года Иоанн был рукоположен во диакона к Свято-Троицкой церкви города Покровска, а в 1922 году — во священника к тому же храму. В 1922 году архиепископа Уральского Тихона (Оболенского)2 переводят в Москву, и он забирает с собой священника Иоанна.
С 1922 года отец Иоанн служил вторым священником Покровского храма Марфо-Мариинской обители сестер милосердия, что на Большой Ордынке, основанной в 1908 году преподобномученицей великой княгиней Елизаветой Федоровной.
Духовник обители и настоятель Покровского храма архимандрит Сергий (Сребрянский)3 стал для батюшки живым образцом пастырского служения, и у него он многому научился. Отца Сергия в 1926 году арестовали и сослали. В послевоенное время отец Иоанн, уже сам отбывший многие годы в лагерях, посетил своего любимого наставника и духовника, который жил тогда в ссылке в селе Владычня Тверской области.
Отец Иоанн прослужил в храме обители до 1928 года, после его закрытия его перевели в храм святителя Николая в Пыжах.
 
 
В 1929 году отец Иоанн принял монашеский постриг в Московском Богоявленском монастыре с именем Гавриил. В 1930 году иеромонах Гавриил был возведен в сан игумена.
Первый раз отца Гавриила арестовали 14 апреля 1931 года, он был осужден и заключен в концлагерь сроком на три года. Срок отбывал в Вишерском лагере Екатеринбургской области. Здесь он пробыл до 29 июня 1932 года, после чего по состоянию здоровья был освобожден досрочно и выслан в город Ростов Ярославской области под наблюдение местного отдела ОГПУ, через полтора месяца отправлен в город Владимир отбывать оставшийся срок ссылки — до декабря 1933 года. По окончании срока ему был выписан паспорт, и он вернулся в Москву, где был назначен настоятелем храма святителя Николая в Пыжах. В 1934 году игумен Гавриил был возведен в сан архимандрита. В июле 1934 года храм, где служил архимандрит Гавриил, захватили обновленцы, и он перешел служить в храм Воскресения Христова в Кадашах.
 
 
19 августа 1934 года в праздник Преображения Господня во время богослужения его арестовали, обвинив в принадлежности к активной контрреволюционной церковно-монархической группировке. 3 октября 1934 года он был освобожден за недоказанностью вины. Вскоре церковь, в которой служил отец Гавриил, была закрыта, и его перевели в храм Покрова Богородицы села Звягино Пушкинского района Московской области. Среди прихожан московских храмов отец Гавриил пользовался большим авторитетом, и многие, несмотря на расстояние, стали ездить в Звягино. Это был пастырь, просвещенный благодатью Божией, умудренный жизненным опытом, находивший путь к каждому сердцу. Ему были чужды осуждение и равнодушное отношение к людям. После службы в храме, а иногда и дома он проводил духовные беседы, разъясняя Священное Писание. Отец Гавриил со своими духовными чадами собирал пожертвования для отправки в лагеря высланным священникам.
 
В октябре 1936 года местные комсомольцы совершили поджог церкви, в которой служил отец Гавриил. Он очень скорбел об этом и говорил о гонении на Православную Церковь со стороны властей, о безнаказанности за поджог. Его перевели в храм Сошествия Святого Духа города Пушкино. 4 ноября 1936 года во время богослужения на праздник в честь иконы Казанской Божией Матери отца Гавриила арестовали, обвинив в контрреволюционной деятельности. Содержался отец Гавриил в Бутырском изоляторе, где на многочасовых допросах спрашивали о священнике Вениамине Воронцове, с которым он служил пять лет в Марфо-Мариинской обители. На вопросы отец Гавриил отвечал уклончиво: «Я с ним не поддерживаю связи». Задавали вопросы и о других священниках и руководителях Марфо-Мариинской обители, в частности о великой княгине Елизавете Федоровне. На все вопросы он отвечал: «Ничего не знаю и общаюсь только с теми людьми, что касается службы в церкви».
В день Рождества Христова — 7 января 1937 года отцу Гавриилу предъявили обвинительное заключение, и 20 января Особое совещание при Народном комиссариате внутренних дел СССР за участие в контрреволюционной группе приговорило его к пяти годам исправительно-трудового лагеря. Отца Гавриила отправили этапом в город Чибью в Коми область.

Отец Гавриил во время пребывания в лагерях претерпел много издевательств. Были случаи избиения чуть не до смерти, выводили в 40-градусный мороз на улицу босиком, где держали по нескольку часов. Однажды решили подсыпать ему яд в пищу, но Господь открыл батюшке умысел зложелателей, — он помолился, перекрестил еду и сказал: «Напрасно вы меня травите. Вы мне яду подсыпали. Я съем эту еду, как вы этого хотите, и она не причинит мне вреда». Злоумышленники переглянулись, стали смеяться и ждать, что батюшка умрет. Но с Божией помощью он остался жив и невредим.
Срок заключения закончился в конце 1941 года, но в связи с войной отец Гавриил был освобожден только в июле 1942-го. После освобождения работал в этом лагере до октября 1942 года. В октябре 1942 года он уехал в город Кузнецк Пензенской области к своей сестре Пелагее. Прожив у сестры около месяца, он решил идти пешком в Ульяновск, чтобы получить назначение на службу, так как в Ульяновск была эвакуирована Московская  
  
По пути зашел к известному в то время блаженному старцу Василию Струеву, проживавшему в селе Копышовка Тагайского района Ульяновской области, чтобы получить от него благословение, как и где ему жить. В дороге он занемог, и старец Василий благословил пожить ему в двух километрах от него в Базарном Урене у престарелых сестер, которые не побоялись принять в свой дом старца. Он пришел в деревню в длинном кафтане, в резиновых галошах на шерстяной носок, завязанных веревкой, как лапти.
Отец Гавриил тайно совершал в их доме Божественную литургию, исповедовал, причащал Святых Христовых Тайн, совершал требы. Частенько бывал у старца Василия в Копышовке, подолгу они вели духовные беседы; бывало, служил у него в доме литургию, причащая старца и всех желающих. На исповеди говорил так, что все плакали. Отец Гавриил обращался к иконе Спасителя и говорил: «Господи, прими эти слезы покаяния и прости их согрешения». Батюшка сказал однажды: «Я рад, что, живя здесь, успел сказать 33 проповеди». Везде старался он выполнять свой пастырский долг, окормляя верующих. Архимандрит Гавриил, прожив в Базарном Урене до начала мая 1946 года и немного поправив свое здоровье, обратился с прошением о принятии в клир к епископу Ульяновскому и Мелекесскому Софронию (Иванцову), который назначил его настоятелем церкви в честь иконы  
 Батюшке была присуща любовь к богослужению, благоговейная строгость в исполнении церковного устава. Божественную литургию он совершал с особым духовным подъемом, со слезами молясь за прихожан. Неотъемлемой частью богослужения считал проповедь. Говорил он проникновенно и убедительно. Поучения его были глубоки по смыслу и вместе с тем доступны пониманию молящихся.
 
 
Власти, видя, каким он стал пользоваться авторитетом и уважением, решили отказать ему в прописке, и он был переведен настоятелем Никольской церкви в город Мелекесс.
По приезде в Мелекесс он купил небольшой домик, благодаря денежной помощи брата Григория, который проживал в Москве и работал на заводе. С началом служения отца Гавриила в Никольской церкви духовная жизнь прихожан оживилась. В воскресные и праздничные дни стали проводиться духовные беседы, на которых толковались прочитанные во время литургии главы из Евангелия, изучались молитвы. Батюшка не выдерживал большого напряжения из-за слабого здоровья, поэтому беседы начинались после вечернего богослужения. Духовные беседы проводились по благословению епископа Ульяновского и Мелекесского Серафима (Шарапова)6. В церковь стало ходить много молодежи и детей. Отец Гавриил, добрый и снисходительный к другим, сам вел строгую монашескую жизнь, имел всецелое послушание своим архипастырям и искренне любил их.
Архимандрит Гавриил был необычайно строг к себе, а также к церковному причту, не терпел пьянства и безнравственности. Не всем это нравилось. Некоторые — регент хора, церковный староста, председатель ревизионной комиссии — вели себя неблагочестиво. Приходили в церковь в пьяном виде, устраивали скандалы, деньги из церковной кассы расходовали на свои нужды. Замечания, сделанные батюшкой, им пришлись не по душе, и они стали писать клеветнические письма и доносы в Патриархию, правящему епископу, уполномоченному по делам религии при Ульяновском облисполкоме и в органы государственной безопасности. Батюшка сам обращался к архиерею с просьбой о переводе на служение в другую церковь, но получил отказ.
прп.исповедник Гавриил
 
Регент хора написал очередной донос на батюшку, и 8 июня 1949 года отец Гавриил был арестован сотрудниками государственной безопасности во время богослужения. Прихожане все плакали. Когда его вывели из церкви, арестовывавшие остановили проезжавшую автомашину с углем и с насмешкой посадили батюшку на нее, чтобы довезти его до отдела милиции. Многие прихожане бежали за машиной со слезами, чтобы получить благословение и попрощаться с ним. Когда машина подъехала к милиции, батюшку было не узнать — он был весь черный от угольной пыли. Сразу подошли верующие, и им было сказано с усмешкой: «Вот сидит ваш поп». Одна верующая, Анна, осмелилась подойти ближе к машине и с сожалением спросила: «Отец Гавриил, за что вас так?» А он отвечал: «За грехи, люди нашлись и написали клевету. Последний мой суд будет». А когда он слез с машины, народ стал подходить к нему под благословение, но милиция не допустила.
Отца Гавриила сначала поместили в Мелекесскую тюрьму, а 9 мая перевели во внутреннюю тюрьму управления Министерства государственной безопасности по Ульяновской области.
Архимандрита Гавриила обвинили в том, что он является враждебно настроенным к политике коммунистической партии и советского правительства, среди верующих на протяжении ряда лет проводит антисоветскую пропаганду. Возглавляемую им Мелекесскую церковь превратил в духовную школу, в которой в праздничные и воскресные дни после церковной службы с верующими проводил собеседования, беседы по изучению молитв, привлекал к церкви молодежь и детей школьного возраста.

В одной из проповедей сказал: «Родители, чтобы не допустить детей к неповиновению, нужно им всегда внушать слово Божие. Утром встанет дитя — заставить его молиться, приучать к страху Божию, тогда дети будут расти послушными». Игнорировал марксистско-ленинские науки. Во время церковной службы упоминал врага революционного движения отца Иоанна Кронштадтского7.
По поводу «антисоветской настроенности и агитации» отец Гавриил ответил: «Настроен я религиозно, я человек верующий, антисоветской агитацией никогда не занимался. Нигде и никто не слышал от меня враждебных слов в адрес советской власти и ее вождей. Сборищ не собирал, проповеди говорил только в церкви, призывал верующих к честному труду и исполнению своих гражданских обязанностей, заботе о семье и быть полезным членом общества и государства».
На обвинение в том, что он игнорирует науку, ответил: «Это неправда, науку я люблю и всю жизнь учусь и другим советую учиться, ибо учение — свет, а неучение — тьма. Наука облагораживает человека и облегчает ему жизнь. Пред людьми науки я преклоняюсь и превозношу их имена, труды и открытия. О сотворении на земле жизни и человека говорил, как написано в Святом Писании, по-другому и не мог сказать… Проповеди произносились в строго церковном духе, ни в какой мере не касался политики. А остальное, что говорят так называемые свидетели, это клевета».
29 декабря 1949 года областной суд приговорил его к 10 годам лишения свободы. Этапом в товарном вагоне в лютую январскую стужу отец Гавриил был отправлен в лагерь в город Мариинск Кемеровской области.
По прибытии в лагерь его поселили в бараке, где содержались уголовники-рецидивисты. Когда надзиратель первый раз вел отца Гавриила в камеру по длинному коридору, батюшка несколько раз, из-за одышки и сильной сердечной боли, просил отдохнуть.

Надзиратель внимательно смотрел на батюшку и думал, что в первую же ночь убьют его, ведь без убийства не проходило ни одной ночи. Когда открыли дверь камеры, батюшка вошел туда и возгласил: «Мир вам!» Отец Гавриил сразу сказал, что он священник, и попросил разрешения помолиться. Сначала сокамерники возмутились, но потом как-то притихли и стали слушать молитву, в которой отец Гавриил поминал всех страждущих и озлобленных… В лагере отец Гавриил продолжал свое пастырское служение: вел беседы с заключенными, исповедовал, отпевал умерших. Все это запрещалось лагерным начальством, и за нарушение полагался карцер, поэтому богослужения совершались в строжайшей тайне.
В Мариинский лагерь отцу Гавриилу приходило от его духовных чад много посылок с продуктами, которыми он оделял всех живущих вместе с ним. Делить продукты в камере доверяли только отцу Гавриилу, как старшему. Зачастую он отдавал свой кусок хлеба самым истощенным из собратьев по несчастью, лечил обмороженных.
4 сентября 1953 года отец Гавриил написал очередную жалобу в Верховный суд СССР, в которой просил отменить решение Ульяновского областного суда как незаконное и построенное на клеветнических показаниях свидетелей.
Отец Гавриил оставил большое духовное наследие — это и проповеди, и многочисленные письма, и повести. В одной из них, «Беседа двух старцев», батюшка описывает случай, который произошел в лагере: «Однажды под давлением всего пережитого я лег на свое убогое ложе с намерением скорее заснуть. Измученный переживаниями целого дня, я действительно в ту же минуту погрузился в глубокий сон.
Увидел я себя стоящим в конце площадки перед бараком. Одноэтажный длинный барак тянулся с северо-востока на юго-запад, перед ним была небольшая площадка, где в свободное время гуляли заключенные. День был пасмурный, но дождя не было. Я стоял на конце площадки с южной стороны. Там стояли и другие, преимущественно старики, народу было немного. Окинувши взглядом площадку, я посмотрел и на барак, и дальше на запад. Взор мой прикован был чудным видением. Низко на облаках плыла величественная женщина — Монахиня, одетая во все черное и с черным апостольником на голове. Взор Ея блистал, лицо светилось, красоты было неописуемой. Величественно Она плыла по воздуху и плавно опустилась на середину площадки к стоящему народу.
В мыслях у меня промелькнуло, что это Матерь Божия пришла посетить нас, скорбящих, и подать утешение в печали. Скорыми шагами я направился к Ней, но здесь глазам моим представилась другая — жуткая картина. Недалеко от того места, где Она опустилась, далее к востоку среди народа стоял огромного роста бурый медведь. Он стоял, как копна, вернее, сидел на задних лапах с вытянутыми вперед передними лапами. Я задрожал от испуга, что этот великан-зверь растерзает Монахиню. Она же шла прямо на него. И что же? Она не дошла до него. Как только увидел Ее этот страшный великан-зверь, рассыпался, как прах, исчез бесследно. Не убежал, не спрятался и не скрылся куда-либо, но рассыпался в прах и исчез, не оставив после себя никакого следа, так что никаких признаков его существования на площади не осталось.
Матерь Божия двигалась по тому же направлению, как и вначале, то есть дальше на восток. Народ подходил к Ней, и Она каждого благословляла, что-то давала каждому в руку. Все с радостью спешили к Ней получить благословение и получить во утешение то, чем Она оделяла всех. Спешил и я, но вследствие того, что я стоял на самом конце площадки, скоро не мог подойти, и тем более когда весь народ тесным кольцом окружил Ее со всех сторон. Когда подошел я к первым получившим от Нее гостинцы, спросил: что Она раздает? Один благообразный старичок показал мне только что полученную от Нее круглую небольшую лепешечку размером, видом и цветом наподобие печенья; разломивши пополам, старичок половину отдал мне. С радостью я взял как дар и благословение Матери Божией, а сам употреблял все меры, чтобы самому подойти и лично получить от Нее благословение и гостинец. Но сего по моим грехам не удостоился, ибо, только я получил половину лепешечки, врученную мне старичком как небесный дар, как благодать Божию, как небесный хлеб, данный людям в благословение, освящение и подкрепление духовных и телесных сил, я с благоговением принял его во уста и тут же проснулся, чувствуя сладость во устах.
Проснулся я с большим сожалением, как бы потерявши сокровище и драгоценности, не удостоившись лично получить от Матери Божией то, чем Она утешала многих. Я сокрушался и был в великой печали, что по своим грехам не удостоился получить благословение. Во время такого печального раздумья меня осенили отрадные мысли. В них слышался мне как бы голос, отрадный голос Самой Матери Божией, ласково и непонятно откуда раздававшийся в ушах моих: “Не печалься, — вещал сей таинственный голос, — видение сие для тебя не окончено, а только прервано, оно продлится для тебя в самой жизни. Ты идешь и стремишься получить благословение и милость. Не ослабевай, терпеливо продолжай путь, вместе с благословением получишь милость и дар”. Настоящие мысли ободрили меня.
Хотя лично я не удостоился получить от Матери Божией гостинец, которым Она оделяла подходящих к ней, однако и не лишен был благодатного утешения, которое получил через старичка в виде половины сладостного печенья. И оно имело для меня пророческое значение, а именно: я пробыл в лагере на этот раз половину срока, данного мне, после которого я удостоился уже наяву получить благословение на возвращение домой, как вещал мне сей таинственный голос, и дар освобождения».
Отец Гавриил даже в трудные лагерные годы не нарушал постов, как бы ему это трудно ни было. Ольга, отбывавшая с батюшкой свой срок и работавшая на кухне в лагере, любила повторять, что отец Гавриил из тюрьмы сделал тайный монастырь. Как-то подошел отец Гавриил к Ольге и предрек скорое освобождение, так как она была осуждена, будучи совершенно невиноватой, как вскрылось позже. Она заплакала: «Батюшка! Не хочу уходить от вас». Он в ответ: «Мы еще увидимся…» И действительно, после освобождения Ольга переехала в Мелекесс и купила домик на улице Неверова, на которой жил батюшка. Позже, когда отец Гавриил был освобожден, они и встретились на этой улице.
Начальник лагеря относился к отцу Гавриилу с большим уважением. У него тяжело болела жена, обошла всех врачей и к профессорам обращалась, но помощи ни от кого не получила. И тогда он стал просить отца Гавриила, чтоб он полечил жену. «А как лечить? Идите к врачу». — «Пользы нет!» — «А я ведь молюсь и прошу у Господа, чтоб исцелил болящего». — «А я это и прошу вас». Начальник пригласил отца Гавриила домой. Он жил у него две недели. И по молитвам отца Гавриила его жена получила от Господа полное исцеление. Теперь и начальник стал хлопотать о его досрочном освобождении. И вот 3 октября 1954 года состоялось заседание Кемеровского областного суда, на котором было вынесено определение о досрочном освобождении отца Гавриила по болезни, и он был освобожден из-под стражи 23 октября, отбыв половину срока.
Находясь вдали от духовных чад, архимандрит Гавриил поддерживал их молитвенно, не оставлял без пастырского попечения, хотя сам находился в несравненно более тяжелом положении. Он постоянно присылал в своих письмах наставления и проповеди.

Свои письма он начинал, испрашивая милость, мир и благословение на всех словами: «Возлюбленные о Господе чада, боголюбивые братия и сестры!.. Возлюбленные чада, не меняйте свои сокровища духовные на страсти и пороки, делами милосердия отправляйте их в страну вечности, там они будут вашим богатством духовным. Украшайте свои души добрыми делами, чтобы быть достойными Небесного Жениха Иисуса Христа. Тогда, как отправитесь в путь и пришедше в страну вечной жизни, услышите от Него радостный призыв: придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное от создания мира». Он призывал хранить верность Богу во всех обстоятельствах жизни.
Трижды судимый, отец Гавриил пробыл в лагерях в общей сложности семнадцать с половиной лет, но никогда не жаловался на ужасы лагерной жизни. О себе он почти ничего не говорил, хотя все знали, какая судьба выпала на его долю, а он все это воспринимал как испытание его в вере и любви к Богу. Только говорил: «На все воля Господня. Слава Богу за все!» Он непоколебимо верил в благой Промысел Божий о каждом человеке, в Покров Царицы Небесной над каждым из нас, безропотно и мужественно переносил страдания все долгие годы заключения. Он говорил: «Я рад, что Господь сподобил меня пострадать вместе с моим народом и потерпеть сполна все скорби, которые не единожды выпали на долю православных; испытания посылаются человеку от Бога и необходимы для его очищения и освящения».
После освобождения из лагеря архимандрит Гавриил вернулся в Мелекесс. Дом его был конфискован. И он пошел в церковь, надеясь на добрых людей. Многие боялись пригласить к себе батюшку. Но вот нашлась добрая душа Евдокия Васильевна, которая не побоялась принять отца Гавриила, хотя домик ее был небольшой и в семье четыре человека.
 
Прп.исповедник Гавриил
6 января 1955 года Президиум Верховного суда РСФСР рассмотрел жалобу отца Гавриила и постановил: приговор Ульяновского областного суда от 29 декабря 1949 года и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР от 23 февраля 1950 года в отношении Игошкина И.И. отменить и делопроизводство прекратить, из-под стражи освободить, полностью реабилитировать.
Начались хлопоты по поводу конфискованного дома, который вскоре был возвращен. В знак благодарности к Евдокии Васильевне и ее семье отец Гавриил пригласил жить в свой дом ее и всю ее семью, так как их дом был ветхим, сказав: «Будете за мной ухаживать, я человек больной, долго не проживу, а дом подпишу на вас». Так он и сделал.
Батюшка вернулся после лагеря именно в Мелекесс, как он сам говорил, молиться за своих врагов, строго следуя заповедям Божиим. Пастырь, которому было свойственно полное самоотвержение ради ближнего, безграничная любовь к несчастным, больным, душевно и телесно страждущим, не знал покоя ни днем ни ночью и еще при жизни был прославлен Богом даром прозорливости и исцеления.
После освобождения, пока позволяло здоровье, архимандрит Гавриил несколько раз бывал в Москве. Очень скорбел о том, что храмы, в которых он служил, были закрыты и там царили мерзость и запустение. После лагеря отец Гавриил не служил в церкви из-за слабого здоровья, служил Божественную литургию у себя дома.
Отец Гавриил последний раз посетил родные пензенские места в июне 1956 года. Молва о приезде батюшки быстро облетела близлежащие села. Всем хотелось увидеть его и получить духовное наставление и благословение. Он всех принимал и внимательно выслушивал. Обойдя пешком села Сыреси, Самодуровку, Шугурово, Шкудим, Качим, где проживали его родные, в их домах служил Божественную литургию, причащал Святых Христовых Тайн немощных и больных. Служил молебны, совершал крещения, служил панихиды на могилах, и все это делал при большом стечении верующих. С великой радостью вместе со своими односельчанами совершал молитвы, призывая на них милости Божии. Тогда же совершил последнюю панихиду на могиле родителей.
Годы земной жизни старца завершались. Душа его постоянно пребывала в молитве, в ней он черпал силы. Он благодарил Бога за все полученные от Него милости, оплакивал все свои прегрешения, готовился к переходу в горний мир. Состояние здоровья ухудшилось. С каждым днем телесные силы слабели. До последнего часа были вокруг него его чада. За три дня до смерти он видел необыкновенный свет и в нем Господа и разговаривал с Ним.  
В воскресенье 18 октября 1959 года батюшка отслужил Божественную литургию, причастился Святых Христовых Тайн. Как и всегда, во время «Тебе поем» очень сильно плакал. В течение дня много писал, вечером отслужил всенощную. После нее вышел на улицу немного погулять, затем был ужин, но когда ему принесли еду, он попробовал две ложки и отказался. Попросил прочитать акафист «Иисусу Сладчайшему», слушал лежа, и вдруг стал говорить: «Грудь давит и тяжело дышать». Предчувствуя смерть, попросил прочитать «Канон при разлучении души от тела». Стал прощаться со всеми, велел крестить его с головы до ног, окинул взглядом все четыре стороны света и почил, как бы тихо заснув.
Отец Гавриил был похоронен на городском кладбище. 5 (18) октября 2000 года состоялось обретение мощей  которые ныне покоятся в Никольском соборе города Димитровграда.8
 
  

_____________________________________________________________________________________ 

ИСТОЧНИК МАТЕРИАЛОВ И ФОТО:
Команда Кочующие
https://жадовская-пустынь.рф
https://barysh-eparhia.ru/mon.php
https://voskres.ru/
https://hram.voskres.ru/
https://www.pravoslavie.ru/

Вложение	Размер
Жадовский мужской монастырь	227.62 КБ
Жадовский мужской монастырь	164.34 КБ
Жадовский мужской монастырь	210.36 КБ
Жадовский мужской монастырь	111.62 КБ
Жадовский мужской монастырь	200.87 КБ
16416571 (6).jpg	262.63 КБ
16416571 (7).jpg	256.7 КБ
16416571 (8).jpg	86.81 КБ
16416571 (9).jpg	117.95 КБ
16416571 (10).jpg	194.67 КБ