Заповедник Большая Кокшага

Чужие здесь не ходят...

 

Мне посчастливилось побывать на заповедной территории с группой специалистов-экологов под руководством бывшего директора «Большой Кокшаги» Алексея Попова. На российском внедорожнике – "уазике" мы отправились на самый крайний северный кордон заповедника – Старый перевоз (раньше в этом месте для местных жителей была переправа через реку – отсюда и название).

Что знал я до поездки? Заповедник "Кугу Кокшан" ("Большая Кокшага") был создан в марте 1993 года. Место выбиралось тщательно – ученые на вертолетах облетали территорию республики, определяя, где лес меньше всего пострадал от вырубок. В итоге заповедной стала площадь в 21,5 тысяч гектаров в среднем течении реки Большая Кокшага на территории Килемарского и Медведевского районов, в 40 километрах к западу от Йошкар-Олы. С тех пор это место закрыто для посещений - сюда нельзя попасть даже на экскурсию, не говоря уже об отдыхе "на природе", походах за ягодами и грибами. Да и туристам-водникам из Марий Эл пришлось отказаться от излюбленного маршрута – сплава по Большой Кокшаге. Территория строго охраняется – в этом главное отличие заповедника от национального парка или заказника. В нем могут находиться только его сотрудники и ученые-естествоиспытатели, занимающиеся исследованиями леса, растительного и животного мира.

Тем и ценен заповедник, что природа здесь развивается по своим законам, без малейшего вмешательства человека. И ценность эта возрастает с годами. Скажем, лет этак через пятьдесят, когда почти все старые леса повырубят, можно будет сравнить: какой могла бы быть девственная природа и как повлияла на нее цивилизация...

 

Среди дубрав и быстрых рек

Лес встретил нас небывалым ливнем. Ощущение было таким, что где-то наверху, в небе, неожиданно отвалилось дно огромного бассейна, который располагался точь-в-точь над нашей головой. Первой моей мыслью было то, что "уазик" смоет и унесет в открытое море. Шоссе сменилось песчаной грунтовкой, затем бетонными плитами, которые оборвались при въезде в заповедник – ведь здесь, на "дикой" территории не строят и не восстанавливают дорог. Так что путешественникам приходится непросто, особенно в такую погоду. Наша машина, как в «американских горках», то ныряла куда-то вниз, в омут зеленой растительности, то взбиралась на пригорки, лавируя между сомкнувшимися почти вплотную деревьями. Изменилась и атмосфера вокруг. Она словно сгустилась и вобрала в себя что-то древнее и загадочное. Даже воздух приобрел какой-то иной, еле уловимый аромат покоя и величия…

Главная достопримечательность заповедника "Большая Кокшага" - уникальные пойменные дубравы. Их в республике практически не осталось, разве что немного в национальном парке "Марий Чодра". Дубравы эти вызывают немалый интерес не только российских, но и зарубежных естествоиспытателей. Дело в том, что в Европе сейчас идет активное усыхание дубрав, и причин этого никто не знает. А в нашем заповеднике дубравы прекрасно себя чувствуют. Еще заповедник - это единственное место в республике, где растет морошка. И то она у нас имеет интересную особенность – не плодоносит, не цветет и существует только в виде мужских особей.

По территории заповедника протекает 20 рек и речушек общей протяженностью более 100 км. Длина главной реки - Большой Кокшаги составляет 31 километр, и на всех этих заповедных километрах цветет, кипит, бурлит жизнь! Одних только рыб в реке обнаружено 29 видов. Караси, голавли, язи, лещи, чехонь для марийских водоемов - рыба вполне привычная. Но, признаться, в мою голову никогда не приходило, что у нас может водиться, например, жерех или быстрянка. Пойма реки пересечена множеством стариц, местами сильно заболочена. И каждый ручеек, каждое маленькое болотце живет своей жизнью.

Действительно, если представить себе весь заповедник и тысячу шестьсот видов животных, обитающих в нем, начинаешь чувствовать какой-то мистический восторг перед целостным единым живым лесным организмом.

 

Аромат лесного рая

На заповедной территории расположены три озера – Капсино, Шушьер и Кошеер. Самое большое из них – Шушьер – овальное зеркало длиной 1250 и шириной 600 метров. Оно карстового происхождения, достаточно глубокое – 15 метров. Во время весенних паводков заливается речными водами.

Кошеер – озеро, окруженное со всех сторон болотами. Его максимальная глубина – 20 м. Это самое древнее озеро, образовавшееся еще в ледниковый период и представляющее огромный интерес для ученых-естествоиспытателей.

Выше по течению Большой Кокшаги лежит еще одно озеро – Капсино, имеющее сравнительно небольшой возраст и малую глубину – не более двух метров. Его размеры 360 на 200 метров.

На двух из этих озер мне и посчастливилось побывать вместе с нашей экспедицией. К цели подбирались водным путем – собрав на кордоне байдарки, с утра двинулись к первому озеру - Капсино.

Плыть по реке среди заповедного леса среди первозданной красоты – это что-то невообразимое. Яркое стеклянно-желтое солнце блестело на глянцевой воде и на сочной малахитовой зелени деревьев, омытых ночным дождем. Матовым янтарем в изумрудной оправе справа и слева блестели кубышки, словно призывая мир радоваться вместе с ними и солнцу, и небу, и даже проплывающей мимо экспедиции. Казалось, что вокруг царит настоящая идиллия. И не только вокруг. В заповеднике как-то особенно обостренно начинаешь чувствовать, что жизнь существует всюду: и в лесу, и в воде, и в воздухе, и даже под землей…

Вид озера Капсино, расположенного у самого русла Большой Кокшаги, напоминал старую волшебную сказку. Стволы деревьев по берегам были похожи на стены башни, возведенной неведомым чародеем, чтобы спрятать от посторонних глаз лесное чудо. А солнечные лучи цвета высокопробного золота, отражаясь от набегающих издалека темных туч, придавали открывшейся панораме еще более мистический оттенок. Но сама жемчужина марийской тайги превосходила все ожидания. Почти круглое небольшое озеро более чем на две трети покрывали белые кувшинки. Такое обилие этих редких цветов я видел впервые. На сочном зеленом фоне широких мясистых листьев они казались головками сахара, искусно обработанными гениальным резчиком. Цветы росли всюду, оставляя незанятым лишь небольшой пятачок в центре и узкое пространство около противоположного берега. Я дышал свежим ароматом лесного рая, впитывал в себя божественные флюиды белых кувшинок. Но все же с легкой грустью думалось о том, что уже очень скоро мне придется расстаться с этим чудесным местом и вновь побывать здесь вряд ли когда-то удастся.

 

"Фестиваль" пернатых

Проведя необходимые видеосъемки, мы вновь погрузились в байдарки и двинулись вниз по течению, к следующему кордону Шимаево.

К полудню заметно потеплело. Великое земное светило взошло, уверенно зависло над заповедником и с завидным упорством принялось поливать лесной массив потоком ультрафиолета. Вода в реке сверкала, как жидкое стекло. Казалось, коснись ее рукой и почувствуешь что-то мягкое, густое и теплое. В воздухе запахло разогретыми листьями, свежей травой и еще мокрой землей. Многочисленные птицы устроили фестиваль самодеятельной песни и, перелетая с ветки на ветку, упоенно щебетали на все голоса.

Кстати, в заповеднике обитает более ста пятидесяти видов пернатых. Одни птицы оседлые и увидеть их здесь можно в течение всего года, другие прилетают на лето, устраивают свои гнезда и покидают заповедник, вырастив птенцов. Третьи – пересекают эту территорию только во время осенне-весенних перелетов или вообще попадают в заповедник случайно, и встретить их можно далеко не каждый год. Кроме множества распространенных видов, встречаются и довольно редкие - луток, красноголовый нырок, чернозобая гагара, сереброщекая поганка. Иногда весной можно услышать курлыканье серых журавлей, которые гнездятся в глухих, недоступных частях болот…

Оставив байдарки на кордоне, мы пешком двинулись к озеру Кошеер, расположенному в стороне от реки. Лесная тропа, казалось, состояла из почвы лишь процентов на пятьдесят. Остальные пятьдесят процентов были заполнены растениями, сосновыми иглами, шишками и, более всего, неровным, но прочным корневым настилом, прогибающимся под ногами. То и дело дорогу преграждали поваленные стволы, нагромождения веток – ведь в заповеднике упавшие деревья убирать нельзя. Все должно оставаться так, как есть - в неприкосновенности. Гниющие деревья, растительность дают земле необходимое питание, восполняя то, что в свое время взяли у нее. В обычных лесах завалы расчищают, нарушая естественный природный баланс, и тогда они постепенно скудеют, вырождаются.

Вскоре почва под ногами стала более мягкой, под ногами начала хлюпать вода. Постепенно высокие деревья сменились низкорослыми, сапоги погружались в мох почти полностью, издавая громкое чавканье, порой серьезно застревая в невидимой глазу вязкой жиже. Началось самое настоящее болото. Откуда ни возьмись, налетело полчище мелких мошек и сделало наше существование абсолютно невыносимым. Мошкара закрывала обзор, лезла во все возможные места и, вообще, составляла большую часть всего воздушного пространства болота. Причем летающая мелочь отличалась не только дивной назойливостью, но и с упоением кусалась при первой возможности.

Отплевываясь от мошкары и утопая в зыбком моховом покрытии, мы, наконец, вышли к легендарному заповедному водоему.

 

Зеленые объятия тайги

Не скажу, что я был разочарован, но вид у Кошеера был унылый и какой-то холодный. Представьте себе овальное водное зеркало сто девяносто метров в длину и сто сорок в ширину без малейших признаков жизни. Все это прозябало в тусклом сероватом свете близящегося к завершению дождливого дня и черных пикселях мошкары. Но, как оказалось, свои внешние недостатки Кошер с лихвой компенсирует внутренним содержанием.

Особенно интересно то, что озеро окружено сфагновой сплавиной, которая заняла около пятидесяти процентов его исходной площади. На ней растут невысокие сосны, некоторым из них – уже больше ста лет. Сплавина так сильно надвинулась на Кошеер, что у края глубина водоема доходит до 17 метров. Стоишь на бережку, а перед тобой… омут глубиной с пятиэтажный дом!

Питается озеро за счет болотных вод и атмосферных осадков, вода в нем красно-коричневая и прозрачная, дно сложной формы покрыто илом, в котором уйма растительных осадков и хитиновых покровов всяких ракообразных и насекомых. Говорят, что один мелкий рачок сохранился аж с ледникового периода.

Берега этого озера – единственное место в республике, где растет морошка. Встречается здесь и известная еще с уроков ботаники росянка – трава-хищница.

Выбирались с озера мы другим путем. Идти приходилось, то и дело задерживая дыхание, потому что с каждым глотком воздуха дыхательные пути заполняло не менее четырех-пяти назойливых насекомых. Кордон, показавшийся вдали между деревьями, манил к себе, обещая спасение от преследующих нас лютых комаров, всевозможной мошки и моросящего дождя. Переночевав, мы двинулись на байдарках к Красной горке, а оттуда – моторкой в Старожильск.

…Мы уплывали все дальше, с каждым поворотом оставляя позади дикие заповедные километры, версты "свободного", не поставленного на службу человеку леса.

В душе была и радость от близости дома и грусть от того, что такое может больше не повториться никогда. Раздираемый этими противоречивыми чувствами, я оглянулся назад. И увидел огромные, добрые зеленые объятия заповедника, широко раскрытые, чтобы обнять на прощанье своих служителей, а заодно и меня, случайным и удивительным образом попавшего сюда журналиста.