Гази Загитов – знаменосец Победы

Гизий Казыханович Загитов (20 августа 1921 — 23 августа 1953) — ветеран Великой Отечественной войны, 30 апреля 1945 года в 22 часа 40 минут в составе штурмовой группы под командованием гвардии капитана В. Н. Макова одним из первых водрузил Красное Знамя над зданием рейхстага в Берлине. При этом Загитов был ранен в грудь навылет, но продолжил бой.  По национальности татарин.
 

  Над центральным входом видна скульптурная группа «Германия», на которой штурмовая группа Макова в 22:40 30 апреля 1945 года водрузила красный флаг.
Загитов Г. К. родился 20 августа 1921 года в мишарской деревне Янагушево Мишкинского района БАССР (СССР), призван в ряды РККА 19 октября 1940 года. Его боевой путь пролёг до Берлина, где он воевал в разведке 136-й армейской пушечной артиллерийской бригады 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии в звании сержанта.
 

27 апреля 1945 года в составе корпуса были сформированы штурмовые группы добровольцев для захвата рейхстага и установления Красного Знамени. Одну из них в составе 25 человек возглавлял капитан В. Н. Маков. Группа действовала совместно с батальоном капитана С. А. Неустроева. К вечеру 28 апреля войска переправились через Шпрее со стороны района Моабит по мосту Мольтке (ныне — Вилли-Брандт-штрассе) и вышли с северо-западной стороны к рейхстагу. Загитов вместе со старшими сержантами М. П. Мининым, А. Ф. Лисименко, сержантом А. П. Бобровым из группы В. Н. Макова ворвались в здание рейхстага. Не замеченные противником, они нашли запертую дверь и выбили её бревном. Поднявшись на чердак, через слуховое окно пробрались на крышу над западным (парадным) фронтоном здания. Они установили знамя в отверстие короны скульптуры Богини Победы.
 
М. П. Минин вспоминал:
«    Впереди бежал Гия Загитов, который предусмотрительно захватил с собой фонарик. Им-то он и освещал путь по полуразрушенной лестнице. Все выходящие на неё коридоры мы забрасывали гранатами и прочесывали автоматными очередями…
Перед самым чердаком я на ходу запасся «древком», сорвав со стены полутораметровую тонкостенную трубку.

Достигнув просторного чердака, мы столкнулись с проблемой: как выбраться на крышу. И снова выручил Г. Загитов, высветив фонариком грузовую лебедку и две массивные, уходящие куда-то наверх цепи. По звеньям этой цепи через слуховое окно мы выбрались на крышу над западным фронтоном здания. И здесь у еле различимой в темноте башни Загитов и я стали прикреплять Красное знамя. Вдруг на фоне огненного зарева от разорвавшегося на крыше снаряда Лисименко заметил наш дневной ориентир — скульптурную группу: бронзового коня и огромную фигуру женщины в короне. Сразу же решили, что лучше установить знамя там.
Ребята подсадили меня на круп вздрагивающего от разрывов снарядов и мин коня, и я закрепил знамя в короне бронзовой великанши…
Засекли время. Было 22 часа 40 минут по местному времени».
 
Группа охраняла подступы к Знамени до 5 часов утра 1 мая, после чего по приказанию генерала Перевёрткина покинула Рейхстаг.
Командование 136-й артиллерийской бригады 1 мая 1945 года представило всю группу к высшей правительственной награде — присвоению звания Героя Советского Союза. Однако 18 мая 1945 года они были награждены орденами Красного Знамени.
 
После войны Гази Загитов вернулся в родной аул в Башкирии, работал председателем колхоза и механиком на МТС. Награждён многими орденами и медалями, в том числе Красной Звезды.

Погиб в автокатастрофе в 23 августа 1953 года.
 
Примечательный факт 
В 1997 году Сажи Умалатова, которая в 1992 году была избрана председателем Постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР, вручила родственникам Г. К. Загитова Золотую Звезду Героя Советского Союза, однако тогда эта награда уже не имела государственного статуса.
 
Награды 
Медаль «За боевые заслуги»
Медаль «За отвагу»
Орден Славы III степени
Орден Славы II степени
Орден Красного Знамени
 

СБОР СРЕДСТВ НА ПАМЯТНИК ГЕРОЮ
Группа казанских общественников во главе с писателем Ягсуфом Шафиковым начала сбор средств на памятник Гази Загитову, который 30 апреля 1945 года поднял Знамя Победы над поверженным Берлином. О том, почему инициаторы уверены, что именно их герой, а не «официальные» Егоров и Кантария, был первым на крыше Рейхстага, как будет выглядеть скульптура и почему Рустам Минниханов поддержал инициативу снизу.

В казанском парке Победы вскоре появится новый монумент — памятник герою войны Газетдину Загитову
 

КАК ИНИЦИАТИВНАЯ ГРУППА РЕШИЛА ВОСКРЕСИТЬ ЗАБЫТОГО ГЕРОЯ, А МИННИХАНОВ ПОДДЕРЖАЛ «НАРОДНЫЙ ПРОЕКТ»

Под сенью казанского парка Победы, среди мемориальных «катюш» и танков вскоре появится новый монумент — памятник герою войны Газетдину Загитову. Уроженец башкирского села Янагушево и татарин по крови, старший сержант Загитов воскреснет здесь в своей фронтовой гимнастерке, туго перетянутой солдатским ремнем, со знаменем в руках, которое своим красным куполом будет развеваться над колонной и наполовину треснувшим нацистским орлом. Колонна и орел, разумеется, не случайны — они символизируют руины берлинского Рейхстага, а флаг — это Знамя Победы, поднятое над куполом гитлеровской цитадели. В обосновании установки памятника говорится, что именно Загитов, входивший в штурмовую группу гвардии капитана Макова, первым водрузил вечером 30 апреля 1945 года красное знамя над Рейхстагом.

Собственно, новость о том, что Гази Загитов был первым — гораздо «первее» Михаила Егорова и Мелитона Кантария, официально признанных «знаменосцами Победы», — и есть главный месседж, который заключает в себе новый монумент. Об этом говорили и раньше, но все это обсуждалось в достаточно узком кругу республиканских писателей, журналистов и краеведов. Но на официальном уровне это признавать не спешили — ни в Казани, ни тем более в Москве. Правда, в апреле 2005 года в то время глава казанской администрации Камиль Исхаков неожиданно издал постановление за №819, которым присвоил имя Газетдина Загитова небольшой улочке в Приволжском районе столицы РТ. Среди обтекаемых формулировок документа присутствуют и слова о том, что такое решение Исхаков принял в память о человеке, «одним из первых водрузившем флаг над куполом Рейхстага». Это был серьезный шаг к признанию загитовского подвига, но сама крошечная улочка, расположенная на городских задворках, мало способствовала прославлению того, чье имя она носила. И даже жители здешних домов в большинстве своем совершенно не ведали, кто же это такой — Газетдин Казыханович Загитов.

 

                          Газетдин Загитов, 1 мая 1945 года  - второй слева                                                         

 

Газетдин Загитов — уроженец башкирского села Янагушево и татарин по крови — первым водрузил вечером 30 апреля 1945 года красное знамя над Рейхстагом
Все изменилось лишь в последние два года. Вначале татарстанский писатель и журналист Ягсуф Шафиков выпустил книгу, которая так и называлась — «Кто водрузил Знамя Победы над Рейхстагом». Затем в Казани в декабре 2016 года возникла инициативная группа по увековечиванию памяти Загитова, в которую вошел сам Шафиков, кандидат экономических наук Салим Давлетшин и некоторые другие люди, близкие, судя по всему, к национальному исламскому благотворительному фонду «Ярдэм». Тогда же Давлетшин, ставший руководителем группы, отправил в правительство РТ письмо с предложением об установке памятника Газетдину Загитову. «Я сдал его лично, потом мне перезвонили из республиканского министерства культуры, сообщили, что Рустам Минниханов поставил положительную визу на письме и что необходимо подготовить эскизы памятника». По словам Давлетшина, Минниханов не только «завизировал» народный проект, но и отдал распоряжение в адрес руководителя аппарата президента Татарстана Асгата Сафарова и мэра Казани Ильсура Метшина оказывать инициативе всемерную поддержку.

Впрочем, основной груз работ и текущие расходы, связанные с установкой памятника, группа Давлетшина – Шафикова предложила взять на себя. От казанского Кремля требовалось лишь легитимизировать проект и помочь с выбором места для будущей скульптуры. Так к Газетдину Загитову, погибшему еще в 1953 году в нелепой автокатастрофе, спустя 65 лет пришла нечаянная слава. В самом деле, кто же он — простой деревенский паренек, вернувшийся после отгремевшей мировой войны в свой забытый богом башкирский колхоз, где мало кто знал о его военном прошлом, или настоящий герой, чье имя должно быть выбито на скрижалях истории?

 

Село Янагуш. Заведующий сельским музеем Галимзян Бикбулатов и автор публикации Ягсуф Шафиков (слева) у могилы Г.К. ЗагитоваБашкирское село Янагуш. Заведующий музеем Галимзян Бикбулатов и Ягсуф Шафиков (слева) у могилы Газетдина Загитова                                                                                                                    

«ПОЛУЧЕННЫЕ В МЕДУЧИЛИЩЕ НАВЫКИ ЧАСТЕНЬКО ИСПОЛЬЗОВАЛ НА ПРАКТИКЕ, ЗА ЧТО ПОЛУЧИЛ ОТ ОДНОПОЛЧАН ПРОЗВИЩЕ ЛЕЙБ-ГВАРДИИ ЛЕКАРЬ»

Небольшое татарское село Янагушево (в другой транскрипции — Янагуш) расположено на северо-востоке Башкортостана, в некоторых источниках оно именуется мишарским. По состоянию на 2002 год здесь проживали более 450 человек, из которых 94% составляли татары. Своего знаменитого земляка Газетдина Загитова в деревне помнят и чтят. Его могилу венчает старенький гранитный обелиск с датами короткой жизни, 1921–1953, и с лаконичной надписью: «Участник штурма Берлина, одним из первых водрузивший Красное Знамя Победы на Рейхстаге. Вечная память Герою».

Когда Гази в октябре 1940 года призвали в ряды РККА (Рабоче-крестьянской Красной армии), он вряд ли предполагал, что солдатская судьба доведет его до Берлина. Свою службу в эти последние месяцы перед войной он начинал в Прибалтике, куда летом 1941-го и пришелся основной удар 18-й немецкой армии, рвущейся к Ленинграду. Котел, в который попали здесь советские войска, перемолол множество жизней и уничтожил практически весь Балтийский флот, но Загитов чудом выжил. О его «доберлинских» годах можно найти упоминание в книге писателя Николая Ямского «Рейхстаг бравшие, без вести пропавшие».

«Среди кадровых, довоенного призыва солдат, воюющих в поле его зрения, положил он глаз на двух сержантов — Гизи (такой вариант имени используется в книге — прим. ред.) Загитова и Александра Лисименко, — пишет Ямской. — Во время зимнего 1942 года наступления Северо-Западного фронта оба бойца воевали в составе противотанкового артиллерийского полка. Татарин из Башкирии Гизи Загитов был наводчиком противотанковой пушки. А украинец из среднерусского городка Клинцы Александр Лисименко — связистом. Прежде чем попасть в один взвод, оба бойца прошли по фронтовым дорогам несколько сотен километров. Участвовали в прорыве немецкой обороны на озере Селигер, отличились в тяжелых боях за город Холм. По характеру и темпераменту закадычные (что называется, не разлей вода) друзья являли собой полную противоположность друг другу. Среднего роста, юркий, подвижный Гизи по первому впечатлению поражал неким контрастом в своей внешности. Суровое вроде бы лицо. Жесткие, цвета вороньего крыла короткие волосы, мелкие рытвинки на щеках и курносом носе — след перенесенной в детстве оспы. И вдруг почти по-ребячьи ясные голубые глаза, придающие всему облику Гизи какую-то внутреннюю умиротворенность и даже нежность».

А ведь Загитова призвали на действительную военную службу еще в 1940 году, прямо с третьего курса Бирского медицинского училища. И хотя, как показало дальнейшее, был он разведчиком от Бога да и курсы младших офицеров во время войны успел окончить, полученные в медучилище навыки частенько использовал на практике, за что уважительно получил от однополчан прозвище Лейб-гвардии лекарь.

Особенно частенько пришлось Гизи использовать свои лекарские таланты летом — осенью 1941-го. Тогда боец Загитов, проходивший военную службу в Таллине, параллельными с лейтенантом Ивановым дорогами с боем отходил от новых прибалтийских границ аж до железнодорожной магистрали Москва — Ленинград...

Людей, прошедших войну с первого до последнего дня, в составе Красной армии было совсем немного, практически единицы — мудрено уцелеть в мясорубке 1941–1942 годов, а потом вместе с редеющими однополчанами медленно и упорно продвигаться на запад. Газетдин Загитов принадлежал к числу этих немногих, и это тем более удивительно, что он, как мы можем заключить по фронтовым воспоминаниям, от пуль не шарахался и за чужой спиной не прятался. Есть даже что-то мистическое в этой неуязвимости Загитова — как будто кто-то невидимый готовил его на роль знаменосца Победы, оберегая до времени от лихой смерти и тяжелых ранений. В апреле 1945 года, когда в обреченный Берлин с разных направлений вторглись Красная армия и войска союзников, старший сержант Загитов находился в составе 136-й артиллерийской бригады, принадлежавшей к 79-му стрелковому корпусу 3-й ударной армии. Именно тогда командование и решило сформировать сразу несколько штурмовых групп, которые возьмут Рейхстаг и поднимут над ним Красное знамя. Газетдин оказался зачислен в группу гвардии капитана Владимира Макова, в которую, кроме него, вошли еще 24 бойца, в том числе старшие сержанты Михаил Минин и упоминавшийся выше Лисименко, а также сержант Алексей Бобров.

 

 
«ТОВАРИЩ ГЕНЕРАЛ, МОИ ПАРНИ ПЕРВЫЕ!» КТО БОЛЕЕ ДОСТОЕН ПРИСВОЕНИЯ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Всего над берлинским Рейхстагом в начале мая 1945 года развевалось до 40 красных знамен — такие данные приводят отечественные историки. Вероятно, и штурмовых групп было примерно столько же, каждая из них посчитала своим долгом донести и воткнуть свой флажок во вражескую цитадель. Это могло выглядеть как забавная эстафета, если бы навстречу участникам «забега» не летели самые настоящие свинцовые пули от тех, кто остервенело и мужественно (отдадим врагу должное) защищал здание бывшего немецкого парламента. Всем было ясно, что счет войны пошел на последние часы и минуты, и умирать в эти минуты, разумеется, никому не хотелось. Поэтому в советские штурмовики согласились пойти лишь самые отчаянные или такие «заговоренные», как Гази Загитов.

Для каждой штурмовой группы были изготовлены свои флаги — где из подручной материи красного или алого цвета, а где посерьезнее, как знамя 150-й стрелковой дивизии, оказавшееся в руках у Егорова и Кантарии. Тем не менее исход этой смертельной «эстафеты» вряд ли был предопределен: Рейхстаг еще не был взят, говорили, что в нем засела приблизительно тысяча самых преданных сторонников Гитлера (уцелевшие бойцы из двух дивизий СС, курсанты из ростокского военно-морского училища и пр.) и сдаваться они не намерены. Ожесточенное сражение за этот последний фашистский плацдарм началось 29 апреля.

«Выкуривали нацистских фанатиков с боями, — свидетельствует Шафиков. — Сражение в самом здании продолжалось несколько часов. Поздним вечером 30 апреля в Рейхстаг с разных сторон проникло несколько штурмовых групп. После очередной атаки часть здания была захвачена, в разных местах Рейхстага появилось несколько красных знамен. Развешивали их на фасаде и внутри цитадели: кто у главного входа, кто на окнах, кто крепил к колоннам или в центре зала».

Однако главная задача заключалась в том, чтобы поднять красный флаг над куполом поверженного Рейхстага, чтобы фотографические подтверждения победы Красной армии могли разлететься по всему миру. Именно за купол, как ни странно, и развернулась настоящая битва.

 

 

В сохранившемся «Кратком конкретном изложении личного боевого подвига или заслуг» старшего сержанта Газетдина Загитова говорится буквально следующее: «При подходе наших войск к центру Берлина — Рейхстагу — товарищ Загитов по личной инициативе изъявил желание принять участие в его штурме и первым водрузить на Рейхстаге Знамя Победы. 26 апреля 1945 года совместно с сержантом Мининым, старшим сержантом Бобровым, старшим сержантом Лисименко Загитов направился на выполнение боевого задания. Следуя впереди наступающей пехоты, Загитов разведал пути подхода к Рейхстагу и тем самым помог продвижению нашей пехоты. 28 апреля разведчики зашли в тыл к немцам и наскочили на немецкого часового; действуя смело и решительно, они застрелили часового и ворвались в подвал, где захватили в плен 25 немецких солдат. 29 апреля Загитов и его товарищи пробрались в расположение гитлеровцев и ориентировали огонь нашей артиллерии по Рейхстагу. Дом, в котором они находились, был окружен гитлеровцами, но герои не сдавались. Действуя автоматами и гранатами, они истребили в этом бою 40 фашистов и продержали дом до подхода нашей пехоты.

30 апреля во время штурма Загитов первым ворвался в Рейхстаг, но в это время получил сквозное ранение в грудь (при ранении пробит партбилет). Раненый старший сержант Загитов и сержант Минин забрались на башню Рейхстага и установили первое победное знамя». 

В документе кроется небольшая неточность: ранение навылет Загитов получил не при водружении знамени, а несколько часов спустя. Судьба, как уже было сказано, хранила его вплоть до того, как он осуществил свое предназначение, и как будто сняла с него свой «пуленепробиваемый» покров, чуть только это предназначение было исполнено.

В воспоминаниях Минина «Трудные дороги к Победе» мы находим более детальную реконструкцию тех далеких событий. Как пишет однополчанин Загитова, в их боевую четверку, окончательно сложившуюся в период боев за Рейхстаг, кроме него и Гази входили также Бобров и Лисименко. «30 апреля 1945 года в 21 час 30 минут по берлинскому времени началась артиллерийская подготовка, — свидетельствует он. — Минут за пять до окончания артподготовки Г. Загитов, А. Бобров, А. Лисименко и я выпрыгнули из углового оконного проема и сразу устремились к каналу. Газетдин Загитов прекрасно ориентировался на местности в любое время суток. Он безошибочно привел нас к заранее разведанному месту переправы. Когда огонь артиллерии минометов перенесли в глубину Тиргартена (парк вокруг Рейхстага), в 22 часа 00 минут в воздух взметнулась серия зеленых ракет — сигнал начала штурма.

К этому времени мы вчетвером уже были на другом берегу канала. Перебегаем по толстой трубе цепочкой друг за другом. Не ожидая подхода основных сил, мы сразу же бросились в направлении парадного входа. Весь этот маршрут Газетдин Загитов еще днем хорошо просмотрел в бинокль с третьего этажа. Бежали стремительно. Справа и слева заговорили уцелевшие огневые точки врага. Однако огонь противника был малоэффективным, так как нас хорошо защищали складированный строительный материал, штабеля кирпича, отвалы земли. Когда приблизились к Рейхстагу, на ходу открыли автоматный огонь по главному входу и, не задерживаясь ни на секунду, сразу же стали подниматься по широкой гранитной лестнице. Единственная массивная двухстворчатая дверь оказалась запертой. Справа и слева от нее дверные проемы были замурованы кирпичом. Возле нас вскоре скопилось до взвода солдат. Пытались подналечь плечом, бить ногами и прикладами, но дверь не поддавалась. У входа образовалась небольшая заминка, во время которой мы с Бобровым успели прикрепить к стене то Красное Знамя, которое вручил нам полковник Писарев. Это было 30 апреля в 22 часа 10 минут.

Со взломом двери нельзя было медлить, ибо могли упустить фактор внезапности. Газетдин Загитов предложил принести бревно, которое валялось внизу недалеко от ступенек. Вместе с Лисименко они бегом спустились вниз и вдвоем принесли бревно. После нескольких таранных ударов дверь распахнулась. Во внутрь здания сплошным потоком хлынули советские воины. Впереди всех был Газетдин Загитов, который вместе с бревном так и влетел в вестибюль Рейхстага, когда распахнулась дверь...

Воспользовавшись растерянностью врага и успехом, которого добились атакующие в первые минуты боя, командир группы капитан В. Маков дает команду нашей группе, т. е. Загитову, мне, Боброву и Лисименко, пробиться на крышу Рейхстага. Вся наша четверка устремляется наверх. Впереди бежал Газетдин Загитов. Все коридоры, которые выходили на лестницу, мы забрасывали гранатами и «прочесывали» автоматными очередями. После того как «прочесали» чердак и бросили в темноту несколько гранат, Загитов посветил фонариком и сразу обнаружил грузовую лебедку, две массивные пластинчатые цепи которой уходили вверх. Звенья гигантской цепи были такой величины, что в них свободно входила ступня ноги. Один за другим лезем по цепи наверх. Как всегда, впереди Газетдин Загитов, а за ним я со знаменем. Метра через 4 наткнулись на слуховое окно, через которое и выбрались на крышу. Вдруг на фоне огненного зарева разорвавшегося на крыше снаряда Лисименко заметил наш дневной ориентир — «Богиню Победы», как тогда мы называли скульптурную группу (на самом деле композиция носит название „Германия“ — прим. ред.). Несмотря на артиллерийский обстрел, решили водрузить знамя именно наверху скульптуры. Здесь же, на крыше, в темноте я написал авторучкой на полотне знамени свое имя и имена Загитова, Боброва и Лисименко, водрузивших первое Красное Знамя Победы на крыше Рейхстага 30 апреля 1945 года в 22 часа 30 минут — 22 часа 40 минут. Чтобы привязать знамя к металлическому древку, Загитов разорвал свой носовой платок на тесемки».

 
О выполнении задания тут же было доложено командиру 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии генерал-майору Семену Переверткину. Как свидетельствует Шафиков, взволнованный капитан Маков от избытка чувств кричал в штабную рацию: «Товарищ генерал, мои парни первыми воткнули знамя Победы наверху Рейхстага в корону какой-то голой бабе!» Говорят, что при этом Маков употребил более крепкое словцо, но фронтовика Переверткина это нисколько не покоробило.

«Именно в этот момент Газетдин Загитов вновь поднялся на крышу и получил серьезное ранение, — рассказывает татарстанский писатель. — Пуля пробила его партийный билет и колодку медали „За отвагу“, пройдя всего в сантиметре от сердца. Но Загитов не покинул поле боя и до конца оставался с товарищами».

В вышепроцитированном документе о подвиге Загитова говорится, что он, Маков, Минин, Бобров и Лисименко «достойны присвоения звания Героя Советского Союза». Представление было передано по цепочке, и его подтвердили, в частности, командир 79-го стрелкового корпуса и командующий артиллерией 3-й ударной армии. Однако командование почему-то посчитало иначе и наградило пятерку бойцов лишь орденами Красного Знамени, что тоже было чрезвычайно почетно, но все же не дотягивало до звания Героя. Между тем первоначальные наградные документы на них сохранились в архиве министерства обороны (фонд 136, опись 212465).

 

 
«СУЩЕСТВУЕТ ЛЕГЕНДА, ЧТО КАНТАРИЯ ПОСЛЕ ВОЙНЫ ПРИЕЗЖАЛ К ЗАГИТОВУ И ИЗВИНЯЛСЯ»

Шафикову в свое время удалось встретиться с фронтовым другом Загитова и автором приведенных воспоминаний Михаилом Мининым (умер в 2008 году, проживал в Пскове — прим. ред.). По словам писателя, Минин, вспоминая последние дни войны, рассказал ему о событиях, которые последовали непосредственно за водружением знамени группой Макова: «Несколько часов спустя (Рейхстаг к этому времени был фактически полностью взят, только в подвале оставались группы отчаянно сопротивлявшихся немцев) мимо нас по лестнице, которую мы охраняли, проследовал очень высокий лейтенант Алексей Берест, одетый в короткую кожаную куртку, за ним — знаменосцы Михаил Егоров и Мелитон Кантария, а следом — два сопровождавших их автоматчика. Дальнейшие их действия мне неизвестны, но достоверно знаю, что до пяти часов утра (по московскому времени, а по местному — до трех ночи) 1 мая 1945 года Михаила Егорова и Мелитона Кантарии не было на крыше в районе скульптурной группы и на той лестнице, которую мы контролировали...»

Согласно данным советской историографии, Егоров, Кантария и Берест закрепили свое знамя на крыше Рейхстага 30 апреля в 22 часа по берлинскому времени. По московскому времени на календаре было уже 1 мая. При этом почти никто не отрицает, что оно стало четвертым по счету, появившимся здесь после прорыва советских штурмовых групп. Первые три знамени (в том числе и флаг, привязанный к короне «голой бабы» с помощью носового платка Загитова) были сбиты в результате ночного дальнобойного немецкого артобстрела, утверждают историки. Полотнищу 150-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта повезло больше — вначале его ремнями прикрепили к конной скульптуре кайзера Вильгельма, а 2 мая перенесли непосредственно на купол Рейхстага. Здесь знамя продержалось до 12 мая, после чего было бережно снято и отправлено в Москву на парад Победы по личному распоряжению маршала Георгия Жукова. Таким образом, этот стяг стал официальным «знаменем Победы», что в настоящее время закреплено даже российским законодательством.

Заметим, что полотнище 150-й стрелковой дивизии изначально выглядело более солидно, чем первые три наспех подготовленных флага. Всего по распоряжению командующего 3-й ударной армией генерал-полковника Василия Кузнецова было изготовлено 9 таких штурмовых знамен (по количеству дивизий, входивших в состав армии). Стяг, которому повезло больше, значился под №5. Красный материал при этом был взят из одной из торговых лавок Берлина, а звезда, серп и молот нанесены с помощью трафарета художником Василием Бунтовым. Древко из распиленной доски тоже было более надежным, что и позволило знамени продержаться так долго под массированным обстрелом.

Ну и конечно, свою заглавную роль сыграл и идеологический фактор. С точки зрения советской интернациональной доктрины пятерка капитана Макова тоже смотрелась безупречно: здесь были и русские бойцы, и татарин, и украинец. Однако для того, чтобы сделать приятное «вождю народов» Иосифу Сталину-Джугашвили, родившемуся, как известно, в грузинском городе Гори, командующие берлинской операцией решили переиначить интернациональный «пасьянс» и составить его заново из русского Егорова, украинца Береста и мегрела Кантария. Именно они, исключая Береста (которому в 2005 году, кстати, присвоили «Героя Украины»), стали в конечном итоге Героями СССР и официальными «знаменосцами Победы».

«Существует легенда, согласно которой Кантария вскоре после войны приезжал в Башкирию в деревню к Загитову и извинялся, что именно его выбрали первым», — говорит Давлетшин. Однако никаких подтверждений такой встречи нет — по крайней мере, ни в чьих мемуарах она не упомянута.

Судьбы боевой пятерки капитана Макова после мая 1945 года сложились по-разному. Сам трижды орденоносный Вадим Маков к концу 70-х годов вдруг начал сильно пить и в результате развелся с женой. В марте 1978 года с позором исключенного из рядов КПСС и брошенного всеми близкими гвардии капитана, когда-то поставившего победную точку в самой страшной в истории человечества войне, нашли мертвым в собственной квартире.

Также нелепо завершилась жизнь у сержанта Алексея Боброва. Демобилизовавшись, он уехал в Ленинград, устроился на работу в жилкомхоз, но затем по какой-то причине нагрубил своему руководителю, был арестован и отправлен в тюрьму за «хулиганские действия в отношении начальника». Вернувшись на волю, Бобров, как и его однополчанин Маков, с головой ушел в запой и умер в 1976 году от сердечного приступа.

Бывший командир 79-го стрелкового корпуса Семен Переверткин (кстати, родной дядя поэта и киносценариста Геннадия Шпаликова, создавшего кинохит оттепели «Я шагаю по Москве») вначале благополучно продвигался по служебной линии, получил звание генерал-полковника, в 1958 году участвовал в подавлении массовых беспорядков в Грозном, но в мае 1961 года неожиданно погиб при крушении вертолета Ми-4. Его гибель долго замалчивалась.

Более удачливы оказались старшие сержанты Лисименко и Минин. Александр Лисименко после войны занимал руководящие посты в объединении небольших фабрик города Клинцы Брянской области, был выдвинут на ответственную партийную работу, но в 1979 году умер от рака. Дольше всех прожил Михаил Минин, оставшийся на военной службе и в 1959 году окончивший Военно-инженерную академию в Москве. В 1969 году он демобилизовался по болезни в звании подполковника и вернулся в родной Псков, где спокойно проживал до 2008 года, окруженный всеобщим уважением. Минин успел оставить мемуары, занимался общественной деятельностью, а за три года до смерти городская Дума нарекла его почетным гражданином Пскова.

Раньше всех оборвалась жизнь у Газетдина Загитова. Как пишет Шафиков, в родной колхоз в Башкирии он вернулся в 1946 году с четырьмя высшими советскими наградами — двумя орденами Славы, орденом Красной Звезды и орденом Красного Знамени. Некоторое время трудился простым колхозником, женился на девушке Камиле из соседней деревни. Потом его выбрали председателем сельского совета. Известно также, что он работал трактористом и комбайнером в колхозе и механиком МТС. 23 августа 1953 года отправился за запчастями в Уфу, попал в автоаварию и погиб. По данным Шафикова, у Газетдина остались сын и дочь. У дочери Назии семеро дочерей и несколько внуков. У сына Миннегали двое сыновей.

 
ПАМЯТНИК КАНТАРИИ ОТКРЫЛИ В ПРОШЛОМ ГОДУ. ОЧЕРЕДЬ ЗА ЗАГИТОВЫМ?

После перестройки в печати наконец-то стали всплывать версии, оспаривающие первенство Егорова и Кантарии. Были подняты документы, благодаря которым удалось установить, что знамя 150-й стрелковой дивизии следует считать четвертым по счету из разряда тех, что бойцы, штурмовавшие Рейхстаг, сумели донести до крыши цитадели. Но у флага Егорова и Кантарии все равно осталось одно неоспоримое преимущество: оно сохранилось до наших дней и его даже можно потрогать руками — по крайней мере, тем счастливчикам, которые имеют доступ к спецхрану музея Вооруженных сил в Москве. Что же касается полотнища группы капитана Макова, то оно безвозвратно затерялось в пороховом тумане мая 1945 года: быть может, сгорело в ураганном огне артобстрелов или просто было сорвано ветром и растворилось в берлинском небе. По крайней мере, никакими данными о судьбе этого знамени историки не владеют.

Тем не менее в 1997 году известный политик левого толка Сажи Умалатова неожиданно вручила родственникам Загитова Золотую Звезду Героя СССР. Однако на тот момент награда уже не имела государственного статуса, равно как и сама Умалатова, перешедшая в оппозиционный лагерь после расстрела Верховного Совета в октябре 1993 года.

Вышедший в 1995 году третий том «Военной энциклопедии» под редакцией небезызвестных генералов Грачева и Волкогонова также содержал сведения, пересматривающие официальную версию в пользу Загитова и его фронтовых друзей. В частности, там говорится: «Первыми в 22 часа 30 минут (время московское) 30.04.1945 водрузили Знамя на крыше Рейхстага (на скульптурной группе „Богиня Победы“) артиллеристы-разведчики 136-й армейской пушечной артиллерийской бригады ст. сержанты Г.К. Загитов, А.П. Бобров, А.Ф. Лисименко и сержант М.П. Минин из состава штурмовой группы 79-го стрелкового корпуса, возглавляемой капитаном В.Н. Маковым... Через два-три часа на крыше Рейхстага (на скульптуре конного рыцаря кайзера Вильгельма) по приказанию командира 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии полковника Ф.М. Зинченко также установили Красное Знамя (номер 5) разведчики сержант М.А. Егоров и младший сержант М.В. Кантария, которых сопровождал лейтенант А. П. Берест и автоматчики из роты старшего сержанта И. Я. Съянова, 2 мая это знамя перенесли на купол Рейхстага в качестве Знамени Победы».

В августе 2008 года тема подвига Загитова и других бойцов из группы Макова снова конъюнктурно всплыла на фоне пятидневной осетино-грузинской войны. По одному из центральных телеканалов даже мелькнул короткий сюжет, рассказывающий о том, что настоящее Знамя Победы водрузил вовсе не грузин, а татарин. Но как только война 08.08.08 ушла в прошлое вместе с жующим галстуки президентом Грузии, разговоры об этом снова стихли.

Ныне инициативная группа Давлетшина – Шафикова считает, что пора, наконец, официально признать подвиг Газетдина Загитова и его однополчан. Причем не только установить памятник, но и назвать именем Загитова одну из заметных улиц в центре татарстанской столицы. «Сейчас в Казани есть только одна улица Загитова, о которой мало кто знает, — обращает внимание Шафиков. — Почему центральная улица может носить название какого-нибудь Патриса Лумумбы, а нашего Загитова — нет? Часто задают вопрос: «Какая разница, кто водрузил флаг: русский, грузин или татарин? Главное — победили! Я не умаляю заслуг Кантарии и Егорова. Они тоже брали Берлин и лезли под пули. Каждому из штурмовавших групп можно было бы присвоить звание Героев Советского Союза. А сколько солдат погибло в последние дни войны! Но люди забывают простую вещь — человек всегда тянется к правде, даже если она кому-то неприятна. И добиться ее — это долг всех честных людей. Это долг перед близкими Загитова».

Народный проект инициативной группы, как уже было сказано, нашел поддержку на самом высоком уровне в казанском Кремле. Президент РТ Рустам Минниханов согласился с тем, что будущий памятник Газетдину Загитову лучше всего установить в городском парке Победы. По оценке Давлетшина, возведение монумента потребует от 5 до 10 млн. рублей. Эти средства инициаторы проекта планируют собрать самостоятельно, без государственной помощи. «Мы готовимся запустить сайт с информацией о мемориальном проекте, — говорит Салим Хабибрахманович. — Просьба к молодежи: помочь и поддержать нас в создании портала. Отчасти через него и будет осуществляться сбор средств. Планируем также поездки по регионам с татарским населением. Мемориал героям 1945 года будет народным выбором, инициативой снизу».

Как будет выглядеть памятник самому Газетдину Загитову, пока окончательно не решено. В настоящее время рассматривается несколько эскизов. У подножия колонны — поверженный нацистский орел, герб Третьего рейха. Сама колонна испещрена надписями победителей, а на ее вершине, попирая сапогами условные ступеньки Рейхстага, стоит красноармеец Загитов с автоматом в одной руке и со знаменем в другой. Масштабность этой части памятника может составить от 2 до 3 м, следовательно, совокупная высота — до 7 м и более. Предполагается, что материалом для композиции послужат бронза и бетон, отполированный под гранит.

Интересно, что до мая 2016 года не существовало и памятников Кантарии, хотя скульптурный портрет последнего был создан еще весной 1945 года советским художником Иваном Першудчевым. Лишь в прошлом году в Тбилиси, а ранее в городе Джвари были открыты бюсты грузинского героя. В России аналогичных скульптур, установленных в честь знаменосцев Победы, до сих пор нет. В этом контексте памятник Загитову в Татарстане смог бы хоть как-то восполнить пустующую нишу. Успеет ли инициативная группа установить мемориал к 9 мая 2018 года, зависит, разумеется, от того, насколько быстро будут найдены народные деньги на реализацию патриотического проекта.

P. S. Публикуем данные расчетного счета для перечисления благотворительных средств, предназначенных для сооружения памятника Газетдину Загитову.
 
Р/сч.: 407038107620000016 Сбербанк.

БИК: 049205603

Кор/сч.: 30101810600000000603.

Назначение платежа: благотворительный взнос на установление памятника

   
 
КТО ВОДРУЗИЛ ЗНАМЯ ПОБЕДЫ
Кто водрузил Знамя Победы над рейхстагом?    

У любой истории бывают начало и конец. У той, о которой пойдет речь, конца еще нет. История водружения Знамени Победы над рейхстагом полна противоречий, не­домолвок, умолчаний, передержек, несовпа­дений дат и имен, а то и искажений - явных и скрытых. И это касается не только массы ме­муаров, монографических изданий, многочис­ленных статей, но и документальных мате­риалов - основных источников и в данном слу­чае. Однако ряд из них в принципе и породил продолжающуюся до сих пор дискуссию о том, кто же именно водрузил Знамя Победы над рейхстагом1. 
Как пишет кандидат историче­ских наук В.Б.Сеоев, "исследование обстоя­тельств водружения Знамени Победы над рейхстагом оказалось сложным делом. Одни материалы противоречили другим, за подпи­сью одного и того же должностного лица мож­но найти и сегодня документы, в которых одни и те же события подавались в нескольких ва­риантах"2. 
Еще более разноречивая информа­ция содержится в воспоминаниях участников тех событий. Действующие лица и исполните­ли, обстоятельства места и времени - все это у авторов выглядит так, словно речь идет о разных вещах. Обрисовывая ситуацию в исто­рической литературе, сложившуюся вокруг сюжетов, связанных со штурмом рейхстага, бывший командир 150-й стрелковой дивизии генерал-майор В.М.Шатилов отмечал в 1966 году: «Чем больше пишется об одном и том же событии, тем больше возникает различных расхождений, неувязок, неточностей. Сказы­ваются тут и капризы памяти [...], и субъективность восприятия [...]. Не все представляли себе ситуацию в целом. Одни пользовались непроверенными источниками, другие давали волю фантазии, пренебрегая исторической достоверностью»3. 
Впрочем, печать субъекти­визма оставила свой заметный след и на ме­муарах самого комдива.
Память подводила многих. Тем бо­лее, что основная часть мемуаров участников Берлинской операции писалась в 6О-е-70-е го­ды. Была и аберрация восприятия самих событий, которая вызывалась напряжением бо­ев за рейхстаг и внутри рейхстага, другими обстоятельствами, которыми сопровождается любой штурм. Присутствовали также иные моменты и мотивы.

Многое объясняет строка из воспоминаний бывшего командира 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии полковника Ф.М.Зинченко: "Ведь всем так хо­телось быть первыми!»4
Несколько отвлекаясь, заметим, что запутанными оказались не только обстоятель­ства водружения Знамени Победы над рейхс­тагом. Всего один штрих. 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве состоялся па­рад Победы. Ни штурмовой горячки, когда \"все ревело и грохотало\", ни состязательных моти­вов, из затрудняющих восприятие обстоя­тельств - только дождь. Странности же вокруг Знамени Победы продолжаются. С.М.Штеменко пишет, что Герои Советского Союза стар­ший сержант И.Я.Съянов, младший сержант М.В.Кантария, сержант М.А.Егоров, капитаны К.Я.Самсонов и С.А.Неустроев после вруче­ния им на аэродроме Берлина начальником политотдела 3-й ударной армии полковником Ф.Я.Лисицыным Знамени Победы в тот же день, 20 июня 1945 года, прибыли на цен­тральный аэродром столицы. Здесь это знамя было встречено почетным караулом Москов­ского гарнизона5 . 
Не ясно, «участвовало» ли оно в параде. Штеменко лишь указывает, что "по нашим соображениям, следовало поста­вить его во главе парадного шествия»6 . В шеститомном издании "Великая Отечественная война Советского Союза" после описания того, как двести бойцов бросили к подножию Мав­золея Ленина двести знамен германской ар­мии, которые теперь лежали у ног победите­лей, следует фраза: "А над развалинами на­цистского рейхстага реяло красное Знамя По­беды"7.  
Иную версию излагает Ф.Лисицын:
"Знамя Победы, поднятое над рейхстагом, было отправлено в Москву. На параде Победы его пронесли по Красной площади герои штурма    С.А.Неустроев,    К.Я.Самсонов, И.Я.Съянов, М.А.Егоров и М.В.Кантария"8. 
В аналогичном духе освещается это событие в энциклопедии "Великая Отечественная вой­на", однако с тем отличием, что Знамя Победы провезли по Красной площади впереди свод­ных полков фронтов на специально оборудо­ванном автомобиле, но без указания имен знаменосцев9 .

Наконец, доктор исторических наук, профессор Г.А.Куманев утверждает сле­дующее: "...на параде было решено это знамя не выносить. Прямо с генеральной репетиции Знамя Победы отправили в центральный му­зей Вооруженных Сил СССР, где оно хранится и сегодня, как священная реликвия, политая кровью миллионов"10 .
Однако вернемся к истории водру­жения Знамени Победы над рейхстагом. В ней, как представляется, есть три главных во­проса. Когда это произошло - день и время? Где было установлено знамя? Кто конкретно водрузил его первым? Прояснить в опреде­ленной степени ситуацию помогут и материа­лы, поступившие в редакцию от председателя президиума Совета ветеранов 136-й армей­ской  пушечной  артиллерийской  бригады Л.А.Крока и начальника историко-архивного и военно-мемориального центра Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федера­ции Ю.Семина (частично они уже были ис­пользованы в данной публикации).
Камнем преткновения во всей этой истории стало время захвата рейхстага. На­чало   недоразумениям,   как   отмечает Г.Куманев, положило донесение командира 150-Й стрелковой дивизии В.Шатилова коман­дованию 79-го стрелкового корпуса 3-й удар­ной армии. В нем читаем:
"Штакору 79.
 Доношу, в 14.25 30.04.45 сло­мив сопротивление противника в квар­талах северо-западнее здания рейхс­тага 1/756 сп и 1/674 сп штурмом овла­дели зданием рейхстага и водрузили на южной его части Красное Знамя. [...]
Штадив
полковник Дьячков Верно: командир 150 СД Генерал-майор Шатилов"11.
Ссылаясь      на      признание С.Неустроева, бывшего командира батальона 756-го стрелкового полка, который одним из первых ворвался в рейхстаг, сделанное им во время совещания в ИМЛ при ЦК КПСС 15-16 ноября 1961 года, в присутствии ф.Зинченко и других,   В.Сеоев  пишет,   что  основой "преждевременного доклада" послужила ин­формация Зинченко и Неустроева12 . 
Тем не менее информация пошла наверх, была при­нята в штабе 3-й ударной армии, затем 1-го Белорусского фронта, которым тогда коман­довал маршал Г.К.Жуков. 30 апреля за подпи­сью последнего, а также члена Военного сове­та генерал-лейтенанта К.Телегина и началь­ника  штаба  фронта  генерал-полковника М.Малинина издается приказ № 06. В нем, в частности, говорилось: "Войска 3-й ударной армии генерал-полковника Кузнецова, про­должая наступление, сломили сопротивление врага, заняли главное здание рейхстага и сегодня, 30.04.45 ... подняли на нем наш Совет­ский флаг. [...] Близится час окончательной победы над врагом. Наш Советский флаг уже развевается над главным зданием рейхстага в центре города Берлин»13  . 
Аналогичное сооб­щение прозвучало по радио в Советском Сою­зе, за рубежом. "Сегодня в четырнадцать ча­сов  советские  войска,  -  говорилось  в "Оперативной сводке за 30 апреля" Совинформбюро, - овладели зданием рейхстага и водрузили на нем знамя победы»13а  .
В литературе указывалось и другое время взятия рейхстага. Так, в пятом томе Большой советской энциклопедии, увидевшем свет в 1950 году, было зафиксировано: "В 13 часов 50 минут подразделения советских войск через проломы в стене ворвались в здание  рейхстага»14  .  

Между  тем  статус "священной  коровы"  приобрело  "перво­начальное время" - 14 часов 25 минут. Оно надолго прописалось на страницах различного рода изданий15 . 
Именно это время фигурирует во всех одиннадцати изданиях мемуаров маршала Г.Жукова, твердо стоявшего на том, что в "14 часов 25 минут войсками 3-й ударной армии [...] .была взята основная часть здания рейхстага"16. 
Постепенно пробивала себе дорогу точка зрения, согласно которой взятие рейхс­тага произошло гораздо позднее. В вышед­шем в 1963 году пятом томе "Великой Отече­ственной войны Советского Союза" говорится:
"В 18 часов 30 апреля под прикрытием артил­лерийского огня советские воины, возглав­ляемые   И.Я.Самсоновым,   А.П.Берестом, адъютантом батальона К.В.Гусевым с криками "ура" дружно бросились на врага. В атаку под­нялись и залегшие у канала подразделения, среди которых был и 1-й стрелковый батальон 674-го стрелкового полка под командованием майора В.И.Давыдова. Атака получилась мас­совой и стремительной - и противник не смог сдержать порыва наступающих. Через не­сколько минут они уже были у рейхстага»17  . 
Следует подчеркнуть, что текст по штурму, часть которого была только что приведена, явился результатом двух совещаний в ИМЛ  при ЦК КПСС, проведенных в апреле 1960 го­да и ноябре 1961 года с участием командира 79-го стрелкового корпуса С.Переверткина, командира   150-й   стрелковой   дивизии В.Шатилова, командира 756-го стрелкового полка той же дивизии Ф.Зинченко, члена Во­енного  совета  1-го  Белорусского  фронта К.Телегина, командующего 3-й ударной арми­ей В.Кузнецова, начальника политотдела армии Ф.Лисицына, командира 171-й стрелковой  дивизии А.Негоды, командира 674-го стрелко-     вого полка А.Плеходанова, командира первого     батальона   756-го   стрелкового   полка     С.Неустроева, командира батальона 380-го     стрелкового полка 171-й стрелковой дивизии      К.Самсонова, командира взвода 756-го полка И.Съянова,  командиров  штурмовых  групп  В.Макова, М.Бондаря, сформированных при штабе 79-го стрелкового корпуса, замполита первого батальона 756-го полка А.Береста, начальника поста взвода оптической разведки 136-й артиллерийской бригады А.Лисименко, командира вычислительного отделения 2-й звукобатареи указанной бригады М.Минина и  других18 . То же самое или близкое к нему  время фигурирует в ряде последующих работ19 , или же указывается, что наступавшие   ворвались в рейхстаг вечером 30 апреля20.  По     мнению Н.Иванова, "только в 23 часа первые    советские ворвались в рейхстаг"21. 
Это проти­воречит содержащей в его публикации информации о том, что водружение Красного  Знамени над рейхстагом произошло в 22 часа в     40 минут. Определенным итогом в разработке сюжета о времени взятия рейхстага, видимо, можно считать вывод В.Сеоева: Таким обра­зом, только вечером, с наступлением темноты (окончательное и более конкретное время требует еще своего уточнения) сначала ба­тальоны Неустроева С.А. и Давыдова В.И., а несколько позднее (ориентировочно в пол­ночь) и батальон Самсонова К.Я. ворвались в рейхстаг22.
По сути, имеются две версии относи­тельно времени взятия рейхстага. Соответст­венно этому говорилось о времени водруже­ния Знамени Победы над рейхстагом. Напом­ним, что согласно уже цитировавшемуся до­несению командования 150-й стрелковой ди­визии в штаб 79-го стрелкового корпуса во­дружение состоялось 30 апреля в 14 часов 25 минут. Это же самое время указывалось в приказе № 06 Военного совета 1-го Белорус­ского фронта (в мемуарах Г.Жукова в тексте приказа вместо цифр 14.25 проставлено отто­чие). В оперативной сводке Совинформбюро за 30 апреля говорилось, что советские воины водрузили Знамя Победы в четырнадцать ча­сов23 . Во втором издании Большой советской энциклопедии это время было сдвинуто на 25 минут24 .

По воспоминаниям маршала Г.Жукова, командующий 3-й ударной армией генерал В.Кузнецов позвонил ему на командный пункт около 15 часов 30 апреля и радостно сооб­щил: \"На рейхстаге - Красное Знамя! Ура, то­варищ маршал!»25. Во втором, пятом издании "Воспоминаний и размышлений" время сооб­щения В.Кузнецова не указывается, а в одиннадцатом пишется о 15 часах 30 минутах26.
По второй версии время водружения знамени приходится на более поздний срок. Временной интервал здесь довольно широк. Причем, если речь идет о знамени Военного совета 3-й ударной армии под № 5, то в литературе присутствуют две даты – вечер ЗО ап­реля27 и раннее утро 1 мая 1945 года28 (в по­следнем случае обычно пишется, что знамя над рейхстагом было водружено в ночь на 1 мая).
В отношении 1 мая время не указы­вается. Что же касается вечера 30 апреля, то можно встретить утверждения, согласно кото­рым Знамя Победы над рейхстагом было во­дружено в 21 час 50 минут29, в 22 часа30, в 22 часа 50 минут31.
Разброс мнений существует относи­тельно времени, но не даты, водружения зна­мени, врученного штабом 79-го стрелкового корпуса, при котором были сформированы две штурмовые группы. Отмечается, что оно было водружено над рейхстагом 30 апреля в 22 ча­са 30 минут32, в 22 часа 40 минут33.

В ряде работ точное время не устанавливается, это событие относится к вечеру 30 апреля, однако однозначно подчеркивается, что оно предше­ствовало водружению знамени Военного со­вета 3-й ударной армии34.
В массовом сознании место водру­жения Знамени Победы ассоциируется с купо­лом рейхстага. Однако, по свидетельству Ф.Зинченко оно (знамя № 5 Военного совета 3-й ударной армии) было перенесено туда 2 мая и, установленное там, было запечатлено военным корреспондентом "Правды" В.Теминым35. Он же замечает, что знамя распола­галось на фронтоне здания рейхстага у скульптурной группы36. О последней в качест­ве места водружения знамени пишут В.Сеоев, Г.Куманев37. Об этом же говорится в значи­тельной части работ по истории Великой Оте­чественной войны и воспоминаний38.
Впрочем, в литературе, мемуарах точка зрения о том, что Знамя Победы было водружено на куполе (над куполом) рейхстага, также довольно широко распространена. На первых порах ее разделяли практически все участники боев за взятие рейхстага, поделив­шиеся в 1948 году своими воспоминаниями, -С.Переверткин,    Ф.Зинченко,    И.Съянов, М.Егоров39. Она отражена в ряде последующих мемуаров, исторических работ40.

Нередко место водружения знамени конкретно не называется - в таких случаях речь, как правило, идет о крыше или фронтоне здания41. 
В донесении штаба 150-й стрелко­вой дивизии в штаб 79-го стрелкового корпуса от 30 апреля 1945 года упоминалась южная часть здания рейхстага, в приказе Военного совета 1-ого Белорусского фронта за то же число - главное здание рейхстага42 . Это зда­ние как место водружения Знамени Победы фигурирует в сообщении Совинформбюро, ряде энциклопедических, исторических работ43.
Значительно   меньше   "переме­щается" в документах, публикациях знамя 79-го стрелкового корпуса, врученное одной из штурмовых групп. В них указывается, что оно было установлено на скульптурной группе на крыше рейхстага44 , либо просто на крыше это­го здания 45.
Теперь о том, кто первым водрузил Знамя Победы над рейхстагом. В донесении штаба 150-й стрелковой дивизии в штаб 79-го стрелкового корпуса от 30 апреля 1945 года называлось две фамилии: капитан С.Неустроев и майор В.Давыдов46. В донесении командира той же дивизии командиру 79-го стрелкового корпуса говорится просто о груп­пе смельчаков 756-го стрелкового полка, кото­рая водрузила флаг армии № 5 в юго-западной части рейхстага в 13.45 30.04.45 г. и 674-го стрелкового полка, которая водрузила флаг полка в 14.25 30.04.45 г. в северной час­ти западного фасада здания47 . 
В итоговом боевом донесении 674-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии от 2 мая 1945 года читаем: "Командиром взвода разведки 1-го стрелкового батальона лейтенантом Кошкар-баевым и бойцом разведвзвода полка Булато­вым было водружено знамя над зданием рейхстага»48. Приказ 06 Военного Совета 1-го Белорусского фронта фамилий тех, кто водру­зил знамя над рейхстагом, не содержал. В другом документе тех лет, подписанном ко­мандующим войсками 3-й ударной армии ге­нерал-полковником Кузнецовым и членом Во­енного Совета армии Литвиновым, значилось:"Отважные воины-коммунисты лейтенант Бе­рест, комсомолец сержант Егоров и беспар­тийный младший сержант Кантария установили Знамя над зданием германского парламен­та»49. 
Никаких фамилий не содержала опера­тивная сводка Совинформбюро за 30 апреля 1945 года. Запись за 1 мая 1945 года в журна­ле боевых действий 136-й армейской пушеч­ной артиллерийской бригады гласила, что в ночь на 1.05.45 г. группа разведчиков бригады во главе со старшим сержантом Г.Загитовым первой водрузила Красное Знамя над Берли­ном50. Еще один документ "Боевая характери­стика Знамени Военного совета армии № 5, водруженного над рейхстагом", подписанная командиром 150-й стрелковой дивизии Шати­ловым. Там, в частности, написано: "После ожесточенного боя батальоны Неустроева, Давыдова и Логвиненко ворвались в рейхстаг, а рота Съянова вскоре водрузила на нем Красный стяг победы"51. 
Наконец, последний в данном   ряду   архивный   материал - "Исторический формуляр 136 армейской пу­шечной артиллерийской Режицкой Красноар­мейской орденов Суворова и Кутузова II сте­пени бригады". Один из его абзацев гласит: "Действуя в составе штурмовой группы, ком­мунисты ст.сержант Минин, ст.сержант Боб­ров, ст.сержант Загитов, сержант Лисименко водрузили знамя над рейхстагом"52.
По горячим следам большая группа солдат и офицеров из различных полков и ба­тальонов была представлена к званию Героя Советского Союза. В наградных листах отме­чалось, что именно данный товарищ водрузил первое знамя над рейхстагом. К этому званию 1 мая 1945 года за совершенный подвиг ко­мандованием 79-го корпуса и 3-й ударной ар­мии были также представлены и четверо вои­нов из группы капитана Макова - Г.Загитов, М.Минин, А. Лисименко и А.Бобров (наградные листы публикуются ниже). Однако приказом командования фронта от 18 мая 1945 года они получили ордена Красного Знамени. В.Сеоев полагает, что определяющее влияние на это решение оказала путаница в установлении времени водружения знамени (в представлен­ных наградных материалах указывалось ре­альное время водружения знамени - 22 часа 40 минут, а не 14 часов 25 минут, как говори­лось в приказе № 06 Военного совета фрон­та)53
.
Орденами Красного Знамени были также награждены М.Егоров и М.Кантария. 8 мая 1945 года они удостоились и звания Героя Советского Союза. В соответствии с тем же Указом это звание получили командиры ба­тальонов капитаны В.Давыдов и С.Неустроев, старший лейтенант К.Самсонов. Представля­лась к званию Героя большая группа из 674-го полка: С.Сорокин, И.Лысенко, П.Греченков, Г.Булатов, В.Правоторов, С.Орешко, Р.Кош-карбаев, М.Габидуллин, И.Кулаков и другие. Почти все они получили ордена Красного Знамени, а Греченков и Лысенко в мае 1946 года были удостоены звания Героя54 .
Военный Совет 3-й ударной армии отклонил представление к званию Героя на лейтенанта  А.Береста.  В  статье  Эд.Поляновского высказывается мнение, что его фамилию из списка вычеркнул Л.Жуков, недо­любливавший политработников55 .
Очевидно, с 1948 года фамилии М.Егорова и М.Кантария в литературе, в том числе мемуарной, начинают связываться ис­ключительно с водружением Знамени Победы над рейхстагом. В аналогичном ключе об этом писали Т.Сытина, С.Переверткин, Ф.Зинченко, И.Съянов, сам М.Егоров и многие другие56. Так продолжалось в целом до начала 60-х го­дов. С одной стороны, стало отмечаться, что М.Егоров и М.Кантария при водружении зна­мени № 5 Военного совета 3-й ударной армии действовали не в одиночку, с другой - в лите­ратуре появляются сведения о том, что не им первым принадлежит заслуга в установлении Красного Знамени на крыше рейхстага. В опубликованных в 1960 году воспоминаниях С.Неустроева отмечалось, что первоначально был и третий знаменосец - старший сержант Иванов, смертельно раненный у входа в рейхстаг, что в поддержку действии Егорова и Кантария была организована группа лейте­нанта Береста, в которую целиком вошло от­деление сержанта Щербины57 . 
Впоследствии об участии группы Береста в обеспечении во­дружения знамени № 5 Военного совета 3-й ударной армии писалось не раз, оттенялись также   действия   роты   автоматчиков И.Съянова58 . 
Эд.Поляновский главную роль в водружении   Знамени   Победы   отводит А.Бересту, М.Егоров и М.Кантария выступают , у него в роли статистов. В статье "Первый над рейхстагом" читаем: "Солдат со знаменем он вынес на своих плечах (речь идет о Егорове и Кантария, которых, как следует из материала, Берест поднял на крышу рейхстага. – В.П.). Как руководитель, ответственный за выполне­ние операции, лейтенант, видимо, и на крышу рейхстага вышел первым - выяснить обста­новку и помогал устанавливать Знамя»59.
Самые серьезные коррективы, свя­занные с обстоятельствами водружения Крас­ного знамени над рейхстагом были внесены публикацией в 1963 году пятого тома "Истории Великой Отечественной войны Советского Союза". На одном из двух совещаний в ИМЛ при ЦК КПСС, предшествовавших публикации этого тома, капитан С.Неустроев заявил:
«Группа артиллеристов, пять человек лучших воинов-коммунистов во главе с капитаном Ма­ковым, шли в первых рядах атакующих бойцов 1-го батальона 756-го стрелкового полка и иг­рали большую мобилизующую роль в овладении рейхстагом. Им первым принадлежит честь в установлении Красного знамени на крыше рейхстага" 60. 
Воспроизведем с не­большими сокращениями соответствующий сюжет из указанного труда: "Вместе с пехо­тинцами к штурму готовились также артилле­ристы, танкисты, связисты. По инициативе ко­мандования и политотдела 79-го стрелкового корпуса (начальник политотдела полковник И.С.Крылов) из коммунистов и комсомольцев были созданы две группы добровольцев по 20 человек для водружения знамени над рейхс­тагом. Командование ими было поручено мо­лодым, энергичным офицерам штаба корпуса майору М.М.Бондарь и капитану В.Н.Макову. Группы имели на вооружении автоматы, руч­ные гранаты и рации [...].
В частях и подразделениях изготов­лялись красные флаги и флажки для водру­жения их на здании рейхстага (у входов, в ок­нах, на колоннах). Огромное мобилизующее значение имели учрежденные Военным сове­том 3-й ударной армии Красные Знамена, вру­ченные дивизиям еще при вступлении в Бер­лин. [...]
В одной из комнат (рейхстага - В.П.) развернулся командный пункт командира 1-го стрелкового полка капитана С.А.Неустроева. В боевых порядках этого батальона действова­ли группы добровольцев под командованием капитана В.Н.Макова. Бойцы группы старшие сержанты Г.К.Загитов, А.Ф.Лисименко и сер­жант М.П.Минин с Красным флагом бросились наверх. Прокладывая себе путь гранатами и огнем из автоматов, они вырвались на крышу здания и здесь укрепили флаг. В ночь на 1 мая по приказанию командира 756-го стрелко­вого полка Ф.М.Зинченко были приняты меры по водружению на здании рейхстага знамени, врученного полку Военным советом 3-й удар­ной армии. Выполнение этой задачи было возложено на группу бойцов, которую возгла­вил лейтенант А.П.Берест. Ранним утром на скульптурной группе,  венчающий фронтон здания, уже развевалось Знамя Победы: его водрузили разведчики сержанты М.А.Егоров и М.В.Кантария»61.
Эта трактовка затем была взята за основу при описании событий, связанных с водружением Знамени Победы, в ряде других исторических  работ62.  
Первенство  группы В.Макова признали в своих воспоминаниях М.Егоров и М.Кантария, вышедших в 1975 го­ду63 . 
Характерно, что в тех изданиях, где только с этими именами связывается водру­жение Знамени Победы, отмечается, что оно "символически воплотило в себе все флаги и знамена, водруженные над рейхстагом во время его штурма»64.
Красные флаги и флажки самых раз­ных размеров общим числом до 40 были уста­новлены в самых разных местах рейхстага . Но если вести речь о знаменах, пишет Г.Куманев, "первыми Красное Знамя, вручен­ное штабом 79-го стрелкового корпуса, водру­зили (в 22 часа 40 минут 30 апреля – В.П.) на крыше рейхстага (на скульптурной фигуре "Богиня Победы") воины штурмовой группы капитана В. Макова в составе артиллеристов-разведчиков старших сержантов Г.Загитова, А.Лисименко, сержанта А.Боброва и парторга батареи сержанта М.Минина. Через два-три часа, в ночь на 1 мая после непосредственно­го приказа Ф.Зинченко знамя Военного совета 3-й ударной армии, известное под номером 5, на крыше рейхстага установили М.Егоров и Кантария, которых сопровождали лейтенант А.Берест и группа автоматчиков из роты И.Съянова.
Большие усилия по установлению исторической истины предприняты со стороны ветеранов  Великой  Отечественной  войны В.Н.Кубарева, В.М.Фамильского, Л.А.Крока и других. В ответ на их запросы Институт воен­ной истории Министерства обороны СССР (затем Российской Федерации) неоднократно сообщал как об установленном им факте, что первой на здание рейхстага Красное Знамя водрузила группа В.Макова. 
В 1994 году было возбуждено ходатайство, поддержанное Ин­ститутом истории военной МО РФ, Институтом истории Академии наук РФ, Президентами республик Башкортостана и Татарстана о при­своении звания Героя Российской Федерации А.П.Боброву,  Г.К.Загитову,  А.Ф.Лисименко, В.Н.Макову, М.П.Минину (ранее в различные государственные органы направлялись обра­щения о присвоении указанным лицам звания Героя Советского Союза). Однако это хода­тайство не было поддержано Министерством обороны РФ и комиссией по государственным наградам при президенте РФ (документы пуб­ликуются ниже).
Надо полагать, у истории с водруже­нием Знамени Победы над рейхстагом будет логический и достойный совершенного подви­га конец, несмотря на то, что так были запута­ны ее начала. Все истинные герои, уже при­знанные и пока полупризнанные, живые и мертвые, должны остаться в анналах Великой Отечественной войны, благодарной памяти народа.
  
  
КТО ВОДРУЗИЛ ЗНАМЯ ПОБЕДЫ?
СТАРЫЙ семейный альбом. Любительские фотокарточки. На одной - долговязый мальчуган в длинных семейных трусах ныряет с берега. "Это снято на набережной Ждановки", - пояснила Прасковья Васильевна. На другой - он же за школьной партой. "Это когда в Первой образцовой учился", - добавила хозяйка дома. На третьей - футбольная команда, и он - вратарь. "Это, кажется, когда на "Электрике" работал..." Дальше следуют снимки военные, из которых самый последний - четыре друга у стены рейхстага. Накануне они самыми первыми развернули над этим рейхстагом Знамя Победы...
И красноармейская книжка тут же: "Бобров Алексей Петрович. Старший сержант. Русский. Год рождения - 1919. Участвует в Великой Отечественной войне с 22 июня 1941 года..."
Осенью сорок четвертого его мама получила с фронта письмо:
"Уважаемая Христина Ивановна! Парторганизация, членом которой является Ваш сын Алексей Петрович Бобров, извещает Вас о том, что за отличное выполнение заданий командования Ваш сын награжден высокой наградой - орденом Красной Звезды. <...> Ваш сын в нашем подразделении является одним из примерных командиров. Личным примером он привил своим подчиненным замечательные качества: героизм, беззаветность в борьбе <...> Много раз ему приходилось выполнять свою боевую работу в очень трудных условиях, непосредственно под огнем противника, и он никогда не покидал боевого поста. С помощью Алексея Петровича разведано несколько сот вражеских батарей и несколько десятков батарей уничтожено или подавлено. <...> Парторганизация Вас очень благодарит, уважаемая Христина Ивановна, за воспитание такого замечательного сына. Парторг Минин. Член бюро Демидов". 
Толстая тетрадка со стихами, не шибко, конечно, складными, но очень искренними, которые писал он тогда, в минуты затишья. Вот так, например, разговаривал с родным городом:
...Ты далеко, но я душой с тобою.
Ты дорог мне, как Родина, как мать!
Вот потому иду от боя к бою,
Не жалко жизни за тебя отдать...
А так обращался к своей сестре, работавшей фронтовым хирургом:
...Мне немного еще до Берлина
Нужно с боем, сестренка, пройти...
***
ОН ДОШЕЛ до Берлина. В апреле 1945-го Военный совет 3-й ударной армии принял решение об учреждении знамен Победы. Таких знамен было изготовлено девять - по числу дивизий. Они были пронумерованы, 150-й Идрицкой дивизии, в частности, досталось знамя № 5. Этому знамени и суждено было официально развеваться над рейхстагом. А чтобы поддержать высокий наступательный порыв, командование передовых дивизий направило в батальоны еще несколько красных знамен - тоже для установления их над рейхстагом. И когда было объявлено, что требуются добровольцы в штурмовую группу, которой предстоит водрузить над рейхстагом Красное знамя, Алексей Бобров без колебаний сделал шаг вперед.
Возглавил их группу капитан Маков.
Вынув из планшетки карту города, командир разложил ее перед двадцатью смельчаками: 
- Вот такое положение было шестнадцатого апреля, - очертил он карандашом большой круг. - Спустя пять дней фашистов, как видите, основательно сжали, и все же они занимали еще добрых триста квадратных километров. А вот что у них осталось сегодня, двадцать седьмого... В центре - рейхстаг. Запоминайте дорогу, которой пойдем...
Эта дорога казалась короткой только на карте. Едва подобрались к мосту через Шпрее, как попали под ураганный пулеметный огонь. Залегли. Было ясно, что гитлеровцы стреляют из высокой кирпичной трубы: бойницы были видны и отсюда. Автоматами и гранатами до них не дотянешься. Бобров заметил невдалеке две наши самоходки. Подползли к артиллеристам, попросили помочь. "Ну, теперь этим гадам хана", - усмехнулся Алексей, когда после первого же выстрела верхняя половина трубы осела.
И все же пробиться через мост было невероятно трудно. Здесь скопились батальоны капитана Неустроева, старшего лейтенанта Самсонова, танковые и артиллерийские подразделения. Саперы под огнем разминировали и разбирали огромные баррикады, поднявшиеся на пути, а с противоположного берега бешено били вражеские батареи...
В сумерках взвод лейтенанта Крутых через мост все-таки прорвался. За ним - солдаты младшего сержанта Пятницкого, следом - группа бойцов во главе с его дружком Щербиной... Каждой из этих групп Маков придал по нескольку своих добровольцев...
На рассвете двадцать девятого пламя боя охватило тот берег. Потом оставшимся в живых покажется чудом, как можно было уцелеть в таком пекле. От углового здания сохранилась лишь наружная стена, за стеной - группа наших бойцов. И вдруг в стену ударяет крупнокалиберный снаряд, как раз над Маковым. Словно почуяв опасность, Бобров с силой схватил командира за кожанку и отбросил от места взрыва. Маков остался невредимым, а на Алешу обрушилась кирпичная глыба. Он потерял сознание. Когда минут через двадцать очнулся, кинулся за угол особняка, где уже бились врукопашную...
Особенно яростный бой шел за дом Гиммлера - пятиэтажное здание, облицованное черным гранитом. Здесь группа Макова снова в который раз успешно поддержала отважных солдат из батальона Неустроева. Когда поздней ночью проклятый дом был наконец взят, Бобров улыбнулся:
- Ну, какой же это, право, Неустроев! Придумали тоже фамилию... Ему бы Неустрашимовым зваться!..
***
РАССЕЯЛСЯ предутренний туман, и бойцы сквозь окна и проломы увидели огромный серый, окруженный колоннами, увенчанный стеклянным куполом рейхстаг.
Первые попытки штурма захлебнулись. Люди падали, не добежав до главного входа. Решили ждать темноты. И вот черное небо расколол гул сотен наших орудий, в небо взметнулась зеленая ракета, а вместе с ней поднялись герои. Они знали: этот бой, может быть, самый последний...
Массивная дверь рейхстага на запоре. Выручает бревно, лежащее на площади. Дверь трещит, поддается... Уже взят первый этаж, уже почти очищен второй, и тут Маков кричит:
- Минин, соберите всех и со знаменем - наверх!
"Со знаменем - наверх!" - этой команды они ждали давно. И вот Бобров, Загитов, Минин, Лисименко пробираются на чердак, выходят на крышу. Минин достает из-за пазухи красное полотнище, прикрепляет его к металлическому древку. Осмотревшись, решают: пусть пьедесталом для знамени станет огромная фигура, восседающая на столь же массивном бронзовом коне. Раздирая до крови руки о зазубрины, оставленные на бронзе осколками снарядов, Минин поднимается все выше. И взметнулся их алый стяг над поверженным фашистским логовом...
Их стяг указывал путь к Победе!
Первым от счастья очнулся Бобров, побежал докладывать Макову. И вот уже командир крепко обнимает каждого, смотрит на часы: до наступления Первомая остается девяносто минут.
***
ОНИ ПОТОМ, внизу, еще помогали дерущимся товарищам. И в самой последней схватке был тяжело ранен Гизий Загитов. Пуля пробила колодку медали "За отвагу". Солдат выжил наперекор всему и даже наутро сфотографировался с боевыми друзьями: на снимке он рядом с Бобровым как ни в чем не бывало, только рука на перевязи. А через несколько минут зайдет он в медсанбат - и видавшие виды фронтовые врачи ужаснутся: ведь у самого сердца прошла пуля!
Друзья уже знали тогда, что вскоре после их подвига охраняемые отделением автоматчиков на крышу взобрались два разведчика 756-го стрелкового полка, сержанты Егоров и Кантария (специально для Сталина - русский и грузин!), и "официально" водрузили над куполом рейхстага врученное им от имени Военного совета 3-й ударной армии Знамя Победы.
***
ОНИ и после войны сохранили святую солдатскую дружбу. И спешили из города на Неве письма: в Дедовск - Макову, в Воронеж - Минину, в Башкирию - Загитову, на Брянщину - Лисименко... Алексей Петрович Бобров в ответ тоже получал добрые весточки. Но порой в тех письмах, особенно от Минина, сквозила боль: мол, как же так? Ведь мы же, мы же первыми подняли над рейхстагом Знамя Победы! Почему же все переврано?!
Боброву эта официальная ложь тоже была горька. А вообще он оставался все таким же веселым человеком, у которого все получалось - и дело, и стихи, и рисунки, и песни... Да, петь любил очень. Особенно дороги были солдату те мелодии, что принес с войны...
Хранится в семейном альбоме удостоверение, выданное делегату отчетно-выборной конференции совета новаторов Ленинграда, электромеханику 4-го филиала обувного объединения "Нева" Алексею Петровичу Боброву. Хранятся ордена - Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны... Хранятся медали, по которым можно проследить весь его ратный путь - как защищал Москву, как освобождал Варшаву, как брал Берлин... И еще лежат рядом письма-соболезнования вдове от фронтовых друзей мужа. Сказались старые раны, и спустя три десятилетия достала все-таки далекая уже война человека, который тогда, в сорок пятом, вскинул над проклятым рейхстагом победный алый стяг. От имени всех ленинградцев! 
***
НЕБОЛЬШОЕ дополнение. Когда в 1976-м я пробивал для публикации очерк про Алексея Боброва и его товарищей, совершивших этот подвиг, на меня накинулись некоторые "партийные историки": мол, какое право имею покушаться на авторитет Егорова и Кантарии?! Они грозили всеми карами, жаловались в обком, в ЦК, требовали расправы... Однако расправа, слава Богу, меня миновала. Прошло после тех "громов и молний" еще двадцать лет, и только тогда наконец самая авторитетная газета страны официально известила, что я в своем утверждении был прав: самыми первыми над поверженным Берлином Знамя Победы (с пятиконечною звездой, с серпом и молотом, против которых нынче вдруг яро взбунтовались депутаты Госдумы) действительно подняли не Егоров и Кантария, а Алексей Бобров, Михаил Минин, Гизий Загитов, Александр Лисименко. Не ведаю, кто уж из славной четверки до этого известия все-таки дожил...
 

 
________________________________________________________________________
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие
Егоров и Кантария были не первыми // Аргументы и факты : газета. — 2003. — № 19 (1176) от 7 мая.
Лев Корсунский. Сколько знамен у победы? // Русский базар : газета. — New York, 2002. — № 19 (315).
Наградной лист в электронном банке документов «Подвиг народа» (архивные материалы ЦАМО, ф. 33, оп. 690155, д. 6363)
Наградной лист в электронном банке документов «Подвиг народа» (архивные материалы ЦАМО, ф. 33, оп. 686196, д. 5323)
Мизеркин С. Неизвестные факты из истории Знамени Победы. Радио «Голос России» (5 мая 2009). 
Николай Ямской. Знамя № 5 : [арх. 9 мая 2013] // Литературная газета : газета. — 2001. — № 17—18 (5832) 25 апреля — 1 мая.
 Николай Ямской. Знамя № 5. Рейхстаг бравшие, без вести пропавшие // Литературная газета : газета. — 2001. — № 19-20 (5833) 16-20 мая. 
 Наградной лист в электронном банке документов «Подвиг народа» (архивные материалы ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 428)
↑ Наградной лист в электронном банке документов «Подвиг народа» (архивные материалы ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 1687)
Владимир Пискарев. Кто водрузил Знамя Победы над рейхстагом? // Гасырлар авазы — Эхо веков : журнал. — 1996. — № 1/2. — ISSN 2073-7483.
Валерий Яременко. Кто поднял знамя над Рейхстагом? Героическая история и пропагандистский миф. Полит.ру (6 мая 2005).
Яременко В. Кто поднял знамя над Рейхстагом? // Псковская губернiя : газета. — 2005. — № 18 (11-17 мая). — С. 12-13.. — О группах, устанавливавших знамена на Рейхстаге, в том числе о группе капитана В. Макова, куда входил сержант М. Минин.
Лев Сидоровский. Кто водрузил Знамя Победы? // Невское время : газета. — 2007. — № от 28 апреля.
А. Г. Красников и др. Не Иваны ли мы, не помнящие родства? Ветераны труда и воинской службы г. Пскова требуют от властей достойного увековечивания памяти Михаила Петровича Минина // Псковская губерния : газета. — 2009. — № 16 (437) 29 апреля — 4 мая. — С. 14.
Олег Дементьев. Награждён самодельной звездой. Останутся герои навечно в памяти народной // Советская Россия : газета. — 2007. — № от 8 мая.
Ямской Н. П. Кто брал Рейхстаг. Герои по умолчанию…. — М.: Олма-Пресс, 2006. — 400 с. — (Мировая история. Войны и мир). — ISBN 5-224-05553-9; УДК 93.94; ББК 63.3 Я 578.
Сапрыков В. Н. Дважды победное. — М.: Московские учебники – СиДипресс, 2008.
История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-1945. — М.: Воениздат, 1963. — Т. 5.
Минин М. П. Трудные дороги к Победе : Воспоминания ветерана Великой Отечественной войны. — Псков, 2001. — 255 с.
История России. XX век. 1939-2007 / Ответственный редактор Зубов А. Б. — М.: Астрель; АСТ, 2009. — Т. 2. — 848 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-17-059363-7, 978-5-271-23891-8.
Морозов А. Знаменосцы // Псковская правда : газета. — 1991. — № от 9 мая. — С. 2. — О воинах штурмовой группы капитана В. Макова, водрузившей Красное знамя на крыше рейхстага ровно в 22 часа 40 минут 30 апреля 1945 года.
Артемьева Е. Знамёна великой Победы // Псковская правда : газета. — 2005. — № за 23-24 февраля. — С. 1, 7. — Об одной из групп советских солдат и офицеров, устанавливавших Красные флаги на рейхстаге — группе в составе М. П. Минина, Г. К. Загитова, А. П. Боброва, А. Ф. Лисименко.
Клевцов В. Штурм Рейхстага… Кто был первым? // Аргументы и факты : газета. — 1999. — № 18 (май). — Прил.: Псков № 4. — С. 1, 3. — О трудной судьбе уроженца деревни Ванино Псковской области М. П. Минина, которому выпала честь поднять Красное Знамя над Рейхстагом. Воспоминания М. П. Минина.
Клевцов В. Последний бой войны // Стерх. — 2001. — № 19а от 9 мая. — С. 6. — О группе, водрузившей Знамя Победы над рейхстагом.
Герой Советского Союза - наши земляки.- Казань, 1985.- Кн.З.- С.204-207; Герой Советского Союза.- М., 1988.- Т.2.- С.759; Татарский энциклопедический словарь.- Казань, 1999.- С.662; Ханин Л. Герой Советского Союза -сыны Татарии.-Казань, 1963.-С.616-619.
https://www.business-gazeta.ru/

 

Вложение	Размер
Гази Загитов – знаменосец Победы	65.22 КБ
Гази Загитов – знаменосец Победы	47.71 КБ
Гази Загитов – знаменосец Победы	35.76 КБ
23454368 (4).jpg	68.65 КБ
23454368 (5).jpg	233.18 КБ
23454368 (6).jpg	88.41 КБ