Мордовская свадьба

Мордовская свадьба — это мероприятие, традиции которого складывались несколько столетий.

В свадебных традициях наблюдается влияние не только национальной культуры, но и соседних стран.

При этом, если удастся побывать на свадебном торжестве в Мордовии, такое приключение может стать бесценным опытом в познании традиций смежного народа. 

 

МОРДОВСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ОДЕЖДА - ТУТ!

МОРДОВСКИЕ СВЯЩЕННЫЕ РОЩИ - ТУТ!

СТАТЬЯ ПРО МОРДОВСКИЕ БОЖЕСТВА - ТУТ!

СТАТЬИ И ССЫЛКИ ПРО МОРДВУ - ТУТ!

ПАМЯТНИКИ ПРИРОДЫ МОРДОВИИ -  ТУТ!

СТАТЬЯ ПРО КЛАДЫ МОРДОВИИ - ТУТ!

ГЕОГРАФИЯ МОРДОВИИ -  ТУТ!

РЕКИ МОРДОВИИ - ТУТ!

ЗАГАДОЧНЫЕ И АНОМАЛЬНЫЕ МЕСТА МОРДОВИИ - ТУТ!

 ТРАДИЦИИ НАРОДА МОРДВЫ - ТУТ!

 СТАТЬЯ ПРО МОРДОВСКУЮ КУХНЮ - ТУТ!

В Мордовии свадебная церемония представляет собой некое шоу, на котором происходит символическая борьба между сторонами жениха и невесты. Нередко трагические сцены, связанные с уходом невесты из родной семьи переплетаются лаконичным образом с весельем в доме будущего супруга. На свадьбе в Мордовии порой можно с головой окунуться в национальную поэзию и культуру. Более того, песни на свадьбах могут стать частью диалога между сторонами и плавно переходить из одной в другую, не теряя нити разговора между сторонами.
  

 Формы брака у мордвы. 
Заключение браков традиционно являлось не столько делом молодых, сколько их родителей и родственников. Часто при выборе невесты основное внимание обращалось на имущественное положение ее семьи, трудолюбие и здоровье девушки. По возрасту невесты бывали иногда старше своих женихов. Указы Правительствующего Сената отмечали в XVIII веке у мордвы-новокрещенцев наличие браков малолетних мальчиков 8, 10, 12 лет на девушках 20 и более лет. Объяснялось это стремлением родителей жениха путем женитьбы сына получить дополнительные рабочие руки, а родители невесты стремились как можно дольше удержать дочь в своем доме. Поэтому их «раньше двадцати пяти лет и не отдавали ... это была самая молодая невеста». Такое явление наблюдалось у марийцев, удмуртов, чувашей, коми-пермяков. К XIX веке брачный возраст женихов и невест выровнялся, в основном он варьировал-ся в районе 17-20 лет. Как правило, браки заключались в своей этнической среде, но встречались и этнически смешанные брачные союзы, особенно мордовско-русские.
 
Оформление брака обычно происходило по полному свадебному обряду. Но имели место и другие формы заключения брака, например, умыкание невест. Для этого собиралась группа мужчин, состоявшая из родственников и знакомых жениха, которые ехали в то село, где жила приглянувшаяся парню девушка. «Кража эта производилась или из хоровода, или во время шествия за водою, или рано утром во время гонитьбы скота на водопой».
 Девушку доставляли к кому-нибудь из родственников или знакомых жениха, запирали в амбар или клеть и уговаривали дать согласие на замужество. В большинстве же случаев похититель старался как можно быстрее овладеть девушкой. После этого она, как правило, в дом родителей уже не возвращалась. В некоторых местах случаи умыкания невест встречались вплоть до начала XX веке.
 
У мордвы были известны и браки уходом, или самокрутки (лисезь туема (э)., тума (м.), когда «девка убегала от отца и матери, выходила замуж ... и передавала своему мужу тайно от семейных всё своё имущество». Такие свадьбы устраивали из-за бедности жениха и его неспособности оплатить выкуп за невесту или из-за несогласия родителей женить парня на понравившейся ему девушке. Иногда такая свадьба происходила и с тайного согласия родителей, чтобы избежать лишних рас-ходов на свадьбу — «... самоходка как женихову, так и невестину отцу становится по меньшей мере в пять раз дешевле против свадьбы, справляемой по всей форме».
Но обычно, как бы ни были бедны родители молодых, они старались устраивать для своих детей полную свадьбу, которая по  своему составу представляет сложный ритуал, сюжет которой заключает в себе своеобразную борьбу между действующими лицами двух партий в свадьбе (сторонников жениха и сторонников невесты) и развивается, следовательно, в форме драматической коллизии. Мордовскую традиционную свадьбу можно разделить на несколько этапов, каждый из которых имел строго очерченную композиционную завершенность, нередко со-провождаемую древнейшими формами символико-магических мотивов.
 
Свадьба состоит из следующих  действий-этапов :
1) сватовство (ладяма (м.), ладямо (э.);
2) приготовление к свадьбе (свадьбанъ аноклама (м.), свадьбанъ анокстамо (э.);
3) свадьба в доме жениха (свадьбась церанъ кудса (м.), свадьбась церанть кудосо (э.);
4) свадьба в доме невесты (свадьбась стирень кудса (м.), свадьбась тейтеренъ кудосо (э.);
5) приезд свадебного поезда к невесте (куданъ сама-валгома (м.), валгомо (э.);
6) свадьба в доме жениха после венчания (свадьбась цёрань кудса (м.), свадьбась цёранъ кудосо (э.), венцямда меле (м.), венчамодо мейле (э.);
7) день потех или ряженых (потиха ши (м.), потиха чи (э.).
 

 
РОЛЬ СВАДЕБНОГО ОБРЯДА В ОТНОШЕНИЯХ СЕМЬИ
В Мордовии решение о свадьбе принималось родителями в единоличном порядке. Нередко пара впервые даже знакомилась уже после свадебной церемонии. Основными критериями в подборе девушки являлись материальное благополучие, состояние здоровья, а также усердие в вопросах труда.
Еще одной интересной особенностью свадьбы в Мордовии считается традиция, при которой 8-12 летних мальчиков могли легко женить на девушке 20-ти лет и старше. Цели такого брака были, преимущественно, меркантильными. Естественно, выгода была для стороны жениха: у богатой семьи часто появлялась бесправная служанка в виде молодой девушки. Родители девушек привыкают рассчитывать на их помощь в хозяйстве, потому слишком рано выдавать дочь замуж не спешат по логичным соображениям.
Однако, далеко не все свадьбы проходили в строгом соответствии с традициями и исключительно с одобрения родителей. Иногда невесту похищали как с ее согласия, так и без. А нередко пара просто венчалась тайно. Причинами для такого шага могли стать как несогласие родителей, так и шаткое материальное положение семьи жениха, которое пара не хотела выставлять напоказ.
После официального замужества на плечи девушки помимо стандартных домашних и семейных обязанностей ложилась работа совсем неженского характера. Еще одна традиция приписывала переход приданного невесты в пользование семьи жениха. А на помощь своей родни ей рассчитывать, как правило, не приходилось. Именно из-за таких традиций свадьбу в доме невесты нередко принимали за траурное мероприятие, было много слез и страданий.
 
 
СВАТОВСТВО: ОСНОВНЫЕ ТРАДИЦИИ И НЮАНСЫ
Предсвадебная обрядность. Начинался свадебный цикл со сватовства — ладяма (м.), ладямо (э.). Интересно его описание по материалам первой половины XIX века. Перед тем, как отправиться сватать невесту, отец жениха приносил жертвы богам-покровителям дома, двора и умершим предкам. Затем отрезал от хлеба горбушку, вынимал из неё мякиш и заполнял мёдом. Ночью верхом на лошади он ехал к дому невесты и клал горбушку на воротный столб. Потом стучал кнутом в окно, говорил хозяину, что приехал сватать его дочь, и быстро уезжал. Отец девушки со своими сыновьями или братьями устраивал за ним погоню. Если им удавалось отца жениха, то возвращали хлеб с мёдом, а самого избивали. 
В противном случае отец девушки, подъехав к его дому, тоже стучал кнутом в  окно, соглашаясь выдать дочь за сына хозяина. Отказываться от такого сватовства мордва не решалась, опасаясь гнева богов. Однако, если дочь сватали в бедный дом, то отец невесты стремился догнать свата всерьёз, а если в богатый, то создавали только видимость погони.
 
К концу XIX веке этот обряд заметно трансформировался. Выбрав сыну невесту, родители приглашали к себе родственников и объявляли им об этом. После тщательного обсуждения всех обстоятельств выбора и по одобрении его всеми родными молили богов оказать поддержку в задуманном деле. Затем к родителям невесты для предварительных переговоров посылался кто-то из родни жениха, обычно это были его крестные родители или тетя и дядя. В доме девушки посланец обязательно садился под матицу, так как считалось, что она «спутывает», «связывает», поэтому пришедших нельзя выгнать. Разговор начинался с посторонних предметов, а затем незаметно переводился в нужное русло. Родители невесты, как бы ни были рады этому сватовству, в первое посещение отказывали сватьям. Некоторые делали это в силу обычая, но многие затягивали сватовство, чтобы о нем узнало как можно больше людей и таким образом предоставить возможность посвататься и другим женихам. Эти предварительные переговоры о сватовстве на территории современной Мордовии назывались инголе якама (м.), икеле якамо (э.) (букв, предварительное хождение), у мордвы Самарской области — валонь путомо (букв, дать слово), в Тоцком районе Оренбуржья — условитця.
 
Второй этап сватовства, собственно само сватовство — ладяма (м.), ладямо (э.). Во время этого этапа договаривались о расходах на свадьбу, о количестве приданого и т. д. В качестве приданого родители обычно давали дочери одежду, а также по молодой матке от каждой породы скота. После успешных переговоров сваты надевали рукавицы и били по рукам. В доме невесты собирались ее родственники, каждый из них приносил с собой каравай хлеба. Уходя домой, они брали взамен хлеб, испеченный в доме невесты, что символизировало союз двух семей.
Но и после ладямо (э.) еще можно было расторгнуть договор, как со стороны жениха, так и со стороны невесты, уплатив расходы на сватовство. Окончательно просватанными считались молодые люди лишь после третьего этапа сватовства — чиямо (э.), проке симомасъ (м.) — окончательной пропой. После него девушка переставала ходить на посиделки и начинала готовить подарки к свадьбе.
   
ЧТО ТАКОЕ ОБРЯД ЗАПОЯ
В обряд сватовства традиционно включается такая деталь, как традиция запоя. Этап запоя наступает спустя неделю после официально проведенного сватовства. Родственники жениха навещают невесту, принося ей подарки и гостинцы. Традиционно это были украшения и платки в национальном стиле. Хозяева должны были пригласить гостей за стол и щедрым образом угостить.
Свекровь при вручении подарка невесте традиционно поет национальные песни. После данной церемонии невеста должна проявить вежливость и поблагодарить за подарки присутствующих гостей. А родители объявляют о месте проведении и дате свадьбы во всеуслышание.
 

ЭТАП ПОДГОТОВКИ К СВАДЬБЕ:  НЮАНСЫ И ОБЫЧАИ
После выхода из запоя начинается подготовка к свадебному торжеству у обеих семей. Невеста должна подготовить для будущей семьи множество подарков. Традиция обязывает невесту собственноручно готовить подарки. В более древние времена в роли подарков выступали рубашки, платки и прочие вещи, которые могли пригодиться в домашнем хозяйстве. Из-за огромного количества подарков и необходимого времени на их заготовку невеста начинала готовиться к свадьбе за несколько лет до предполагаемого сватовства.
 
ЗНАЧЕНИЕ ОБРЯДОВ С КАШЕЙ И РАСПУСКАНИЕМ КОСЫ
Свадьба в Мордовии традиционно сопровождается обрядовым угощением кашей, а также расплетания косы невесте. При этом девушка обычно причитает о потере собственной свободы. Кашей девушку угощает ее родня и во время пробы невеста причитает о том, что скоро придется покинуть родительский дом.
После того, как гости покинут ее дом, она продолжает причитать о своей доле. Во время процесса, расплетая косу и надевая на голову атласную ленту. Повязывать аксессуар невесте может помочь только родная мать.
За день до предполагаемой церемонии девушка совместно с родней очищает сундук для приданного и подарков тот нечистой силы и загружает дары. Центр сундука выделяется под каравай, на который кладется монетка. Их же раскладывают и по углам ритуального сундука. Также в нем должны находиться лапти, ложка, а также чашка.
 
ТРАДИЦИИ И ОБРЯДЫ В ДОМЕ ЖЕНИХА
Свадебная церемония в доме жениха в корне отличается от обрядов в доме девушки. Заботы и соблюдение традиций проходят в шумной и радостной обстановке. Родственницы жениха по женской линии, а также его мать, выпекали особые пироги. С помощью ритуала выпечки отгонялась также нечистая сила. Количество пирогов было от 5 до 9 штук. У каждого пирога был не только свой собственный сакральный смысл, но и свое название. Например, пирог для отца назывался священным, а для матери имел название материнского молока.
Жених должен был принять душ и одеться, после чего пойти за свахой. Которая считалась основным действующим лицом в свадебном поезде. Второе место по значимости был ближайший друг со стороны жениха. В его задачи входила защита поезда и молодого от влияния злых сил, а также оформление и организация свадебного стола.
После того, как свадебный поезд с женихом прибывал ко двору невесты, ворота запирались, и сторона девушки требовала определенный выкуп. После получения выкупа и родительского благословения невеста отправлялась в церковь, где ее уже ждал жених. После завершения процедуры брака, пара ехала в дом к жениху, где проводились традиционные свадебные гуляния и празднование.

ДАРЫ 
  Дары. Даров требовалось много. Чтобы сыграть посредственную мордовскую свадьбу, необходимо было от 10 до 20 вы-шитых женских рубах, приблизительно столько же мужских, значительное количество вышитых головных уборов, полотенец, платочков и т. п. Они готовились постепенно в течение нескольких лет. В конце XIX в. часть подарков, которые невеста дарила родственникам мужа (мужские рубашки, платки), были покупными. Остальное она должна была сделать своими руками. Непосредственно перед свадьбой ей помогали подруги, собираясь в ее доме.

Особенно выделялся сплошной ковровой вышивкой свадебный костюм невесты-эрзянки покай, который покрыт до середины груди сплошным орнаментом.  
В свадебном фольклоре эрзи и мокши воспета красота вышитых знаками рубах :
Мазы ялган кепететсть,
Ашо дигань полкокс сынь сыргасть.
Котова таргань сынст паляст,
Клетка марто сынст руцяст...

Красавицы мои подруги поднялись,
Стаей белых гусей двинулись.
В шесть полос вышиты их рубашечки,
В клетку расшиты их руци ...
 
В мордовском свадебном обряде есть ритуал демонстрации и примеривания приданого невесты одной из ее подруг, во время которого в исполняемой песне характеризовались элементы костюма, красота вышивки, знаков, орнамента :
 
Тяни щака, ялганьке,
Сёрматф кумаць панаронц.
Мельганза щак, ялганьке,
Пиндолды петькс панаронц.
Тяни щайте, кельгомняньке,
Лангонь мазы панаронц,
Сон колма суронь келеса,
Сёрматфт мазы квалмонза,
Кядь лапшешкат энзенза,
Уштор лопат кенженза,
Заря тяштепь наленза.
 
Теперь надень, подруженька,
Рубаху, вышитую кумачом.
На нее надень, подруженька,
Рубаху с яркой вышивкой.
Теперь надень, любимая,
Самую красивую рубаху.
На ней в три пальца шириной,
Красивая вышивка по спине,
С ладонь узор по подолу,
Как кленовый лист вышивка на плечах,
Как утренняя звездочка вышивка на боках.
 
В ряде мест после сватовства существовал обычай ходить к жениху — знакомиться с местом его жительства кудонь ванома (м), кудонь ваномо ( э.), — дом глядеть, печурки смотреть. Многие исследователи полагают, что данный обычай был воспринят мордвой у русских. В пользу этого говорят использование для его обозначения русского термина, широкое распространение его у русских на многих территориях, а также и то, что у мордвы «он не имел значения серьезного ознакомления с хозяйством, а носил шуточный, веселый характер» и обычно сводился к гулянию родственников невесты в доме жениха.
Среди мордовских свадебных песен очень много исполняемых в форме диалога между отдельными группами (хорами) или отдельными лицами. Таковы диалогические песни-причитания, исполняемые невестой и замужней женщиной, чаще родственницей. Невеста, спрашивая женщину, причитывает :
 
Расскажи, матушка, расскажи,
Каков чужой-то отец.
Расскажи, матушка, расскажи,
Какова чужая-то мать.
Расскажи-ка, невестушка, расскажи,
Какова чужая-то семья ?
 
Женщина в ответ причитает :

Расскажу, голубушка, расскажу,
Каков чужой-то отец :
Со стороны на него смотреть,
Он как первый день Пасхи,
А подойдешь к нему поближе,
Как столкнешься с ним —
Чужой-то отец, голубушка,
Как гроза сердится,
Как молния острая :
Если крикнет на тебя,
Не найдешь места, где встать,
Не найдешь места, где стоять.
 
Таких песен-диалогов в свадьбе много, и они даже изображают иногда столкновения чувств и стремлений, изменения и поступки самих участников свадебного действа.
 
Большое место в свадьбе занимают песни паряф(вт)немат, по содержанию близкие русским корильным песням : «... по наступлении назначенного дня приезжает поезд (свадебный поезд), при сем подруги невесты поют оскорбительные песни, упоминая, что у них платье, лошади и все чужое, выпрошенное у со-седей только на свадьбу, а они столь бедны, что умирают с голоду ... при выезде невесты с поездом к жениху в дом отец и мать заставляют невесту пнуть сковородку, при этом девки поют невесте укорительные песни, называя ее нетка-хою, непряхою, ленивицей»". Назначение паряфнемат в свадебном обряде — высмеять ведущих свадьбу людей, создать комическое или сатирическое при их характеристике.
 
Сваты, сваты, эх, сваты,
Ваши лица, как дно чугуна.
 
Эти песни способствовали усилению веселья, как в доме жениха, так и невесты

 
Последним этапом сватовства является назначение дня свадьбы шинь путома (м.), чинь путомо (э). Родители жениха с двумя-тремя родственниками отправлялись к новому свату назначить день свадьбы, то есть день приезда свадебного поезда за невестой. С этого дня до самой свадьбы невеста должна  была  причитать  утром  и вечером, прощаясь с родным домом, с вольной девичьей жизнью. В XVIII – начале XIX века невеста причитала 15 и более вечеров, к концу XIX века — 2-4 вечера. Сейчас старинные причитания помнят лишь немногие представительницы старшего поколения, которые исполняют их в отдельные моменты свадебной церемонии : при проводах невесты в баню, во время угощения ее кашей, прощания невесты с родным домом и т. п.

 

НЮАНСЫ СВАДЕБНОГО ТОРЖЕСТВА В МОРДОВИИ
Свадьба проводится в домах обоих сторон. В доме девушки, по традиции, ожидали жениха девушки в окружении подруг невесты. После традиционного выкупа гости, и молодые садились за стол. Перед тем, как отправиться венчаться с женихом, невеста должна попросить у родителей благословения.
После обряда венчания торжество продолжалось в доме у жениха. Сперва разбивается кувшин из глины, далее под ноги молодой паре бросают зерна. Только после соблюдения данных обрядов пара получает благословение родителей жениха. После свекровь подходит к невесте и указывает ей в своей особенной речи на то, что теперь ложиться позже всех и вставать первой в доме будет именно она.
  
 Свадьба в доме жениха и невесты. 
Центральным этапом свадебного цикла бы-ла, собственно, свадьба в доме жениха и невесты. Этот период знаменовал переход невесты из родного дома в дом мужа, из своего рода — в род супруга. Обряды данного этапа являлись актом общественного утверждения брака, который давал вступающим в брак определенные правовые, экономические и религиозно-магические гарантии. Свадебные пиры знаменовали собой союз двух родовых групп. Отсюда вытекает все многообразие обрядов и церемоний этих дней, их многоплановость и драматичность, разносторонность содержания. При этом обрядовые действия происходили то одновременно в нескольких местах, то переносились из дома в дом. Сюда же вклинивался и обряд церковного венчания.
В доме невесты свадебные обряды начинались с посещения девушки родственницами, которые угощали ее кашей. Вместе с кашей они приносили несколько сдобных лепешек, а от своих мужей — по паре лаптей. Их клали затем в сундук — парь невесты вместе с ее приданым. Этот обряд в различных местах проживания мордвы носит неодинаковое название : в Мордовии его называют ям ярх-цама (м.), кашань ярсамо (э.) — поедание каши или ям кандома (м.), кашань кан-домо (э.) — принесение каши; у самарской мордвы он получил наименование кашань урнеме — причитания над кашей. Иногда невеста сама вместе с подру-гами обходила родню, где ее также угощали кашей, а в некоторых мокшанских селениях по этому случаю готовили шяняфкс — жареную свинину. Широко рас-пространенным предсвадебным обрядом было мытье невесты в бане — стирень баня (м.), тейтерень баня (э.). Перед баней одна из подруг расплетала косу не-весте и отдавала ее матери накосник, а волосы перевязывала лентой.
Затем невеста в причитаниях давала наказы отцу купить на базаре доски для гроба, матери испечь поминальные блины, братьям созвать родственников и подруг для ее оплакивания и т. д., то есть свое замужество она приравнивала к смерти. Об этом говорит и тот факт, что, возвратясь из бани, она садилась на место, куда обычно клали покойников, а в причитаниях выражала желание умереть. Исследователи по-разному истолковывают этот обряд. Некоторые объясняют его как очистительное действо, другие считают, что девичья баня есть ничто иное, как пережиток древнего ритуального бракосочетания невесты с духом бани или с духом воды, которому она приносила в жертву свою девственность с целью обеспечить себе плодовитость.
 
Сундук-кадка выдолблена из части цельного ствола липы, имеет форму цилиндра. В средней части тулова кадки прикреплены кова-ное кольцо из железа, с другой стороны — железная накладка, которые служили для закрепления крышки.
Обязательным предметом утвари мордвы были свадебные долбленые сундуки — парь, парьня, шувамня (м.); парь, авань парь, эрямо парь, мирде-нень лисема парь (э.); парга, парго (м., э.). Делали их из липы с хорошо подогнанным днищем и пло-тной крышкой. Пари были различных размеров, средняя их высота достигала 80-90 см, к ним на-вешивали массивные чугунные скобы для замков. В этих сундуках хранили холст, полотенца, самую ценную одежду и украшения. Парь готовил свекор в подарок невестке. Обычно его заказывали масте-рам. Заказчик рассчитывался зерном или работал в хозяйстве мастера столько дней, сколько тот делал парь. Они покрывались богатой резьбой на тему семейной жизни или каких-то трудовых процес-сов, иногда на нем изображались женские укра-шения. Эти рисунки несли определенный сакраль-ный смысл и должны были способствовать  счастью, благосостоянию и многочадия молодой семьи
Обряд укладки сундука (парьнянь вачкама (м.), парень вачкамо (э.) являлся важ-ным моментом мордовской свадьбы. Он был не только знакомством с матери-альным благосостоянием невесты, но и должен был «обеспечить» ей счастливую семейную жизнь. Поэтому вначале парь очищали от «нечистой силы» (обводили зажженной свечой, иконой, сыпали щепотку соли), затем на его дно клали деньги, хлеб, лепешки, иногда посуду, чтобы «сундук всю жизнь не был пуст, чтобы молодые жили богато». В некоторых местах да невесты клали чашку и ложку для еды, затем начинали укладывать рубашки, при этом перечисляли назначение каждой рубашки : «на жнитво», «на праздник», «коноплю дергать» и т. п. В конце обряда невеста раздавала подарки тем родственницам, которые принесли ей лепешки. А для усопших родичей она вешала на икону, которой ее благословляли родители перед венцом, полотенце.
Когда выдолбленные сундуки стали заменяться дощатыми, этот обряд продолжал сохраняться. Сундуки также заказывали мастеру, который часть заработанных де-нег клал внутрь него, «чтобы жизнь не была пустой». У многих пожилых жен-щин и сейчас продолжают сохраняться пари и сундуки, в которых они держат одежду.
После укладывания вещей невеста прощалась с улицей. К ее дому собирались парни и девушки со всего села. Всех парней невеста угощала вином, а девушкам дарила кольца. Это было ее прощание со своими сверстниками, с той молодежной группой, с которой она веселилась, участвовала в общинных обрядах и праздниках. Вечером мать невесты угощала ее подруг, которые помогали в подготовке свадебных даров, а сама просватанная девушка дарила каждой из них алую ленту.
 
Утром в день свадьбы родственницы жениха в доме его родителей пекли свадебные пироги, их насчитывалось от 5 до 9. Каждый из пирогов имел свое наз-вание и назначение. Самый большой и важный из пирогов лукш (м.), лувонь кши (э.) преподносили отцу невесты. В зависимости от того, каким он получался, су-дили о достоинствах девушки : если лукш во время печения поднимался, это оз-начало, что молодая народит много сыновей; если же он расползался, то невеста будет бесплодной и злой. Второй по важности пирог — сувамань пяряка (м.), совамо пряка или совамо кедьге (э.) (входной пирог). Он облегчал поезжанам вход в дом невесты и ее родственников, где она скрывалась от сватов. Пирог ава лофца (м.), ава ловсо (э.) (материнское молоко) предназначался матери невесты за воспитание дочери. Его вручали либо мать жениха, либо сваха вместе с платком и онучами лаптей. При этом ее благодарили за то, что она вырастила такую хорошую дочь.
Иногда дарили пирог и крестной матери невесты. Его делали с разной начинкой, а сверху украшали узором. В некоторых местах готовили и алянь лофца (м.), атянь ловцо (э.) (молоко старика, отца). В него вместо начинки клали три кос-точки. Для подруг невесты пекли девичий пирог — стирень пяряка (м.), тейте-рень пряка (э.), его сваха приносила в ащема куд (м.), аштема кудо (э.) дом кре-стного отца, дяди невесты или замужней сестры, где она вместе с подругами скрывалась от поезжан.
Во многих местах пекли курник. Вместо начинки внутрь клали овес, поэтому на еду он не годился. Зато его очень красиво украшали бумажными цветами, лента-ми. Курник носили во время свадьбы за молодыми повсюду : в церковь, по до-мам родственников, за водой. Его несли только молодые женщины, которые с ними и плясали, передавая его друг другу. Во время выхода молодой за водой у речки с курника срывали цветы и бросали их в воду, а сам пирог несли обратно домой.
Родственницы невесты в свою очередь пекли пирог, предназначенный будущему зятю. Он так и назывался овонь пяряка (м.), содамонъ пряка (э.) (пирог зятя). В дом жениха его привозили в первый день свадьбы, когда молодые возвращались из церкви.
У мокши Волжского района Самарской области матери молодых пекли специальный хлеб родонь копша — родовой хлеб, который символизировал род жени-ха и невесты. При пляске во время свадебного застолья каждая сторона поднимала свой хлеб, при этом восхваляя собственный род. В конце веселья обмени-вались хлебом, приговаривая : «Теперь два рода соединились вместе, они будут дружить и помогать друг другу».
 
Утром свадебного дня жених мылся в бане, надевал новую одежду. Для предохранения от нечистой силы в его одежду, на грудь и спину, втыкали иголки, после чего он вместе с родственницами отправлялся за свахой, которая играла главную роль в свадебном поезде. Обычно свахой (кудавой) бывает крестная мать жениха. Ею не может быть девушка, беременная женщина и вдова. Во многих местах сваху заменяет родная мать юноши. М. Е. Евсевьев считал, что сваха была введена в свадебный поезд под влиянием русских : «В тех местах, где свадь-ба сохранила больше старинных обычаев, свахи и вообще женщины в свадебном поезде не бывает».
Вторым лицом по почету и важности в поезде являлся торонь канды (м.), уредев (э.) — дружка. Его обязанно-стью было охранять жениха и весь поезд от порчи и рас-поряжаться столом. У мокши торонь канды также наре-кал молодую «новым именем» в доме мужа. Уредева  молодушка стыдилась и боялась больше, чем даже свекра:
она до конца жизни не могла произнести вслух его имени, как и имени свекра.
Если при крещении её сын был назван именем кого-то из них, то женщина меня-ла имя сына на другое. При уредеве она не имела права садиться. Ввод молодой в дом уредева после свадьбы обставлялся особыми церемониями : при входе в во-рота или калитку она по обе стороны их клала по кольцу, при входе в дом делала то же самое. На стол молодая женщина клала браслет или деньги, переднюю лавку покрывала белым холстом во всю длину. В первую Пасху после свадьбы она дарила уредеву рубашку, во вторую — штаны, в третью — портянки. Уредевом мог быть всякий взрослый мужчина — женатый, холостой или вдовый.
За уредевом следует покш куда (э.), оцю куда (м.) — старший поезжанин. Его обязанность — распоряжаться хозяйской казной. В доме невесты он вел расходы жениха. В ряде мест, где уредева на свадьбе не было, покш (оцю) куда выполнял его функции.
В отдельных мордовских селениях Заволжья среди поезжан выбирали в помощь уредеву ярцку (э.), аръхци (м.). Им обычно был старший брат или дядя жениха, обязательно моложе уредева. Его функции сходны с функциями поддружья в русской свадьбе.
Остальные поезжане кудат были все равны между собой. Особенных обязанностей на них не возлагалось, они должны были помогать руководителям свадебного поезда. Общее число поезжан колебалось от 5 до 17 человек, но их могло быть и больше.
Раньше жених на свадьбе активной роли не играл : в доме невесты он сидел за столом в шапке, не ел, не пил и ничего не говорил. Делал только то, что заставляли его сваха и уредев. А во многих местах жених даже не ездил за невестой. Первая встреча и знакомство молодых (не считая встречи в церкви при венчании) происходила у постели, которая зимою и летом, за неимением отдельных комнат, готовилась обычно в конюшне или амбаре. Туда жених приходил заранее, а затем туда же приводили невесту, которую со словами : «Волк, вот тебе овца !» вталкивали к мужу.
Когда свадебный кортеж подъезжал к дому невесты, её подруги и родственники запирали ворота и двери, требуя от приехавших выкупа. При этом они в шутливой форме высмеивали их «бедность» или «жадность».
Обычай запирать двери перед приехавшими за невестой родственниками жениха был широко распространен и у других народов. Ученые истолковывают его по-разному. Наиболее распространено мнение, что подобное действие связано с пережитками родовых традиций, когда все родственники невесты должны получить свою долю от её купли-продажи.
 
Войдя в дом, поезжане ставили на стол пироги и другую еду, затем, после моления, начиналось уго-щение. А невеста в это время со своими подругами находилась в соседнем доме, откуда вскоре сваха, дав определенный выкуп, приводила и усаживала её в передний угол к жениху. Во время пиршества один из распорядителей свадебного поезда (друж-ка или старший поезжанин) вскрывал курник — срезал верхнюю корку с пирога. Раньше ее отвози-ли обратно в дом родителей невесты, что означало возвращение спорины хлеба, «которую мордва весьма ценит и всячески оберегает, чтобы она не перешла другим». Иногда возвращалась не вся кор-ка, а лишь фигурки из теста, которыми ее украша-ли. Обычно это были изображения птиц (уток, го-лубей, наседки с цыплятами), которые служили символами прогенитации и счастья. Недаром их, как правило, отдавали молодым, которые съедали эти фигурки перед первой брачной ночью. Сваха перед отправлением свадебного поезда из дома родителей невесты пыталась незаметно от родных и подруг невесты взять украшения с пирога. 
Если ей это не удавалось, она платила за них выкуп. В селе Большая Ега Похвистневского района Самарской области «борьба» за двух голубков, которыми украшают свадебный пирог, происходит до сих пор. Полагают, чьи родственники победят в ней, тот из супругов и будет главенствовать в семье. В мордовских селах Шенталинского района этого же региона сохраняется обряд «вскрывания» пирога : подруги невесты всячески мешают одному из поезжан срезать с него верхнюю корку, то есть эти обряды, которые раньше преследовали цель сохранения силы плодородия в своем родственном коллективе, сейчас постепенно трансформировались в развлекательные моменты свадьбы.
При этом также пели обрядовые песни. Но этот раз это были песни паранзамат. Эти песни противоположны песням паряф(вт)немат по своей роли в обряде. В них пелись благопожелания, благодарность участникам свадьбы. В центре вели-чаний — человек, поэтому описание идеализированной внешнсти, поступков, деловых качеств, его материальной обеспеченности стало главным в содержании этих песен. В паранзамат выражались благодарность родителям жениха и невесты, что вырастили детей умными, что нрав невесты кроток, за хорошее угощение, богатый стол.
 
Липовый стол, большой стол
Хорошей скатертью накрыт.
Наложено много хлеба-соли ...
Очень хорошее угощение.
  
Другой жанр песен — свадьбань кштима, киштема морот — сопутствовал свадьбе с самого начала и соответствовал настроению, царящему на праздничном пиру. Они исполнялись и «для души», в качестве разрядки, после совершения обрядовых действий, т. е. они выражали эмоциональное состояние участников свадьбы.
По окончании пиршества родственницы невесты одаривали поезжан. Свахе обычно дарили полотенце с вышитыми концами, уредеву и покш куда — холст, остальным — холщовые платочки с красной каймой.
После благословения невесты родителями урьвалят (провожатые невесты — ее родные или двоюродные братья) выносили ее во двор. При этом она пыталась сопротивляться, в своих причитаниях высказывала нежелание покидать родительский дом. Урьвалят все время находились возле невесты. В традиционной свадьбе они играли роль ее заступников и укрывали от поезжан, но, подкупленные родней жениха, продавали свою сестру. В обязанности урьвалят в некоторых мордовских селах Саранского и Симбирского уездов, а также Самарской губернии входило устройство особой кибитки, в которой невесту привозили в дом жениха. Устраивалась эта кибитка зимою на санях, а летом на телеге. На сани сгибали две ивовые дуги, поверх этих дуг связывали прутья, а сверху накидывали белый холст, конец которого свисал у входа в кибитку, чтобы не было видно лица невесты. Кибитку украшали разноцветными лентами, кистями, позу-ментом. Внутри саней стелилась кошма или перина. В Саранском и Симбирском уездах такая кибитка называлась онава, а в Самарской губернии улема кудо.
После прощания невесты с родительским домом свадебный поезд отправлялся в церковь. В конце XIX века невесту везли венчаться непосредственно из родительского дома. Лишь в некоторых местах свадебный поезд заезжал сначала в дом жениха, а уже оттуда — в церковь. Возможно, это отголосок того времени, когда венчание не входило в свадебную обрядность мордвы.
 
Встреча молодой в доме родителей мужа обставлялась обрядами, которые симвоизировали приобщение молодой к новому семейству, пожелание благополучной, счастливой жизни. Молодых, приехавших с венчания, встречали с хлебом-солью, осыпали хмелем, зерном. В ряде мест существовал обычай встречи молодых женщиной, одетой в шубу, вывернутую наизнанку, изображающей медведя со сковородкой в руках, в которой лежали хмель и потухшие угли. Сковородку подставляли под ноги невесте. Она должна была трижды отшвырнуть ее. С помощью этого обряда старались определить характер снохи. Когда молодых вводили в дом, устраивали моление и кормление их обедом. На колени молодой сажали маленького мальчика, чтобы у новобрачных родились дети.
  

  ПОСЛЕСВАДЕБНЫЕ ТРАДИЦИИ И ОБРЯДЫ
На следующий день после свадьбы проводился обряд приобщения молодой невесты к роду мужа. Мало того, что ей давалось новое имя в семье, но еще и представляли умершим членам семьи. Такие ритуалы помогали сохранить память предков и силу рода. Завершающим обрядом была процедура так называемого «Моления лепешек». Невеста с родней мужа раскладывала на столе лепешки и просила хранителя очага о благосклонности к новому члену семьи.
Мордовская свадьба – это сохранение уникальных традиций и применение новых веяний моды. Данное смешение помогает сделать данное торжество изюминкой культуры современной страны.
 
 

МОРДОВСКИЙ СВАДЕБНЫЙ ФОЛЬКЛОР
На территории Присурья у мордвы в большей мере, чем у русских сохранился пласт этнически своеобразного свадебного обрядового фольклора – собственно мордовских свадебных песен. Свадебным фольклором мордвы-эрзя занимались многие ученые: А.А. Шахматов, М.Е. Евсевьев, Л.С. Кавтаськин, Н.И. Бояркин, Л.Б. Бояркина, Т.П. Девяткина, Д.Н. Гнатюк, М.И. Чувашев, И.А. Касьянова, А.Д. Шуляев, А.Ю. Малыхин, Т.И. Волкова и другие. В исследовательской литературе, посвященной мордовской свадьбе, сложилась жанровая классификация, согласно которой основные группы песен делятся по принадлежности исполнителей к родне жениха или невесты, а также по форме исполнения – сольной или коллективной [см.: 1; 3; 4; 5; 6; 7; 8; 9; 10; 12]. В результате экспедиционной работы в 2003 – 2007 годах на территории Присурья были записаны следующие свадебные песни:
- песни, исполняемые подружками невесты при прощании с невестой;
- песни подруг невесты, адресованные уредеву – дружке жениха;
- песни, исполняемые девушками во время свадебного застолья – «шапкань намоня» (сбор денег в шапку);
- корильные песни родни жениха, встречающей невесту – парявтнемат;
- песни, исполняемые родней жениха на дарение невестой подарков свекру, свекрови и т.д.;
- песни на приезд горных (родни невесты) – перепевание двух сторон;
- песни свахи, называемые различными исследователями свахань морсемат или свадьбань морсемат1;
- песни стряпчих, во время приготовления свадебного пирога – гуляшу, лукш;
- песни, исполняемые родней жениха во время бужения снохи;
- колядные и колыбельные песни, исполняемые во второй день свадьбы жениховой родней.
 
Л.Б. Бояркина в своей брошюре «Мордовское народное музыкальное творчество» предлагает подробную классификацию эрзянских свадебных песен, которые во многом перекликаются со свадебными песнями мордвы-эрзя Присурья и составляют единый фонд обрядовой свадебной музыкально-художественной системы мордвы-эрзя в целом [2, 12]:
- паштянгот – хоровые благопожелания;
- парявтнемат – хоровые корильные величания;
- свадьбань киштима морот – хоровые свадебные плясовые песни;
- кудавань морот – одиночные песни свахи.
 
Автор характеризует напевы свадебных песен мордвы-эрзя как речитативно-песенные и речитативные, которым присуща тирадность музыкальной и поэтической строфы [там же].
Свадебные песни мордвы-эрзя четко регламентируются по составу исполнителей: корильные, надельные, песни стряпчих, песни бужения снохи и т.д. отличает исключительно коллективный характер исполнения, а песни свахи – сольный, хотя в данной традиции песни свахи часто встречаются и в коллективной форме исполнения.
Сюжетно-поэтические образы в коллективных формах исполнения свадебных песен в большей степени связаны с величальными и корильными мотивами.
Песни подружек невесты при прощании с ней:
- на девичнике невеста подносила любимой подружке стакан вина, та по просьбе невесты пела песню;
- песни подружек невесты в момент выхода невесты из родительского дома и кидание кольца, прощание с невестой:
 
Ой, ял’гинем монь, Маря,
Монь вечкем минь ял’гинем,

Ой, монь сама подружё ял’гинем,

А минь тонь макстон чужойе,

А минь тонь макстон мирденень,

А минь тонь макстан пир мерденень,

Тонь минек ютке больше а лисят.

Ой, подруженька моя, Марья,

Моя любимая подруженька,

Ой, моя самая подруженька,

А мы отдаем тебя чужим,

А мы отдаем тебя мужу,

А мы отдаем тебя на пир к мужу,

Ты к нам больше не выйдешь2.
 
Песни, адресованные уредеву:
уредева не пускали в дом невесты, просили выкуп за каждую дверь (напев песни свахи):
Авай кудакай-боярнэм,
Авай кудакай-уридив,

Тон идикая саблинит,

Тон идикая торынит,

Тейтерень тарка кенгие панга,

Тейтерень тарка эзем пря.

Ох, сват-боярин,

Ох, сват-уредев,

Ты иди-ка выкупи саблю,

Ты иди-ка выкупи торо (саблю),

Выкупи девичье место-стул

Девичье место на изголовье лавки3.
 
Песни свадебного застолья – «шапкань намоня» (сбор денег в шапки гостей):
 
Ва(а)й а кудынеть а боя(а)рныть,
Су… сувахат бояра(а)винень.

Каят а, каят а сува(а)хай,

Пу… путат а путат а куда(а)кай.

Тейтиринь казьнесь нь ань аволь,

Те… тейтеринь казнесь вишкине.

Пасиба сувахай, а пасиба,

Пасиба ламанькс ловозат.

Вай Нишке пазось а ванозат,

Тонь Нишке пазось неезат.

Вай сватья, бояре,

Свахи, боярыни.

Одаришь, не одаришь, сваха,

Положишь, не положишь, сват.

У девушки подарок небольшой,

У девушки подарок маленький.

Спасибо, сваха, спасибо,

Спасибо, за человека пусть посчитает.

Вай Нишке бог смотрит за тобой,

Тебя Нишке бог увидит4.
 
Корильные песни – парявтнемат:
Для всех корильных песен мордвы-эрзя Присурья свойственен формульный напев, который на генетическом уровне обладает неоднородной природой. По структуре парявтнемат – это сдвоенная музыкально-поэтическая строка, образующая строфу. В основе музыкальной строки лежит семисложник, образованный из двух неравных сегментов: 4+3. Такая структура наблюдается во многих свадебных причитаниях рассматриваемого региона, что позволяет на структурно-типологическом уровне выявить генетическое родство между двумя этими жанрами.
Родство наблюдается не только на уровне структуры стиха, но и в принципе произнесении поэтического слова – заклинательный характер музыкального произнесения слово – это не просто речитация на одном тоне. Такой характер произнесения сакрального слова скорее связан с магической направленностью жанра парявтнемат, связанного с особенностями функционирования данного жанра в системе свадебной обрядности мордвы-эрзя Присурья. Парявтнемат звучит в момент первого приезда молодой в дом жениха до венца. Родня жениха встречает невесту бранью, изначально подчеркивая ее чужеродность для своего рода. Интересно, что песня прекращает свое звучание в момент, когда повозка с невестой приближается к дому свекрови. Как отмечают сами исполнители, песня смолкает, как станет слышно звон колокольчиков, украшающих лошадинную дугу в упряжке свадебной повозки.
Окончание музыкальной строки напева парявтнемат имеет знаковую природу, связанную с древнейшими жанрами финно-угорского песенности. Это отмечала в свое время Б.Б. Ефименкова на примере некоторых сухонских свадебных причитаний невесты, которая сравнивала их с эстонскими обрядовыми пастушьими песнями и рунами: «Одностиховые плачи невесты воспроизводят вторую часть строфового напева, но с каденцией, разомкнутой по типу серединной. Иногда первый стих причета звучит в мелодической форме, соответствующей начальной части строфового напева… . Форму, основанную на многократном повторе второй части строфы, имеют напевы многих рунических мелодий» [7, 74]. Автор приводит двухчастные напевы рун и эстонские пастушьи песни из сборников Л. Кершнера «Карельские народные песни» и Армаса Лауниса «Эстонские руны» [9].
 
Даря сука, чопотетсь,
Даря сука, поздаить.

Шнакшнысь, шнакшнысь пирянза,

Кепедекшнесь рунгонзо.

Вай, мон молян мон молян,

Чоподава зорява.

Чоподава зорява,

Атякш поронь порава.

Вана чизе чопотетсь,

Вана чизе сундерьгатсь.

А сон эщё арась,

А сон эщё эзь сак.

Даря суканть, сизьгемен сисем суронзо,

Сисем однасумонза.

Сетень палцизь поздаесь,

Сетень простезь чопотетсь.

Дарья сука – свечерело,

Дарья сука опоздала.

Хвалила, хвалила головушку,

Приподняла свою стать.

Ой, я пойду, я пойду,

Вечернею зарею.

Вечернею зарею,

Петухи поют по времени.

Вот солнце заходит,

Вот солнце темнеет.

А ее еще нет,

А она еще не пришла.

У Дарья суки 77 пальцев,

Семь женихов.

Их целуя, опоздала,

Прощаясь с ними, припозднилась5.
 
Песни дарения невестой подарков:
 
Те, пенерьвинем, атявтом,
Бояравинем, ававтом.

Тендяк ваныка мелензэ,

Тендяк ваныка превензэ.

Чокшне тарканзо ацыка,

Валске тарканзо пурныка.

Те пенерьвинем, ававтом,

Бояравинем, ававтом,

Вай, тендяк лисе ваныця[зо],

Вай, тендяк лисе арсиця[зо].

Те пенерьвинем парыям,

Бояравинем, парыям.

Вай тендяк мелензэ арсика,

Вай тендяк мелензэ ваныка,

Рана кодык пулонзо.

Эта сношенька, свекор,

Боярыня, свекровь,

И за этим посмотри-ка,

И этой ум посмотри-ка,

Вечером постель постели-ка,

Утром постель собери-ка,

Это сношенька, свекровь,

Боярыня, свекровь,

Ой, вот этой будь благожелательной,

Вот этой будь доброжелательной,

Это сношенька, золовушка,

Боярыня, золовушка,

Ой, и этого желание надо угождать,

Ой, и этой желание надо доброжелать,

Рано утром заплети ей косу6.
 
Приезд горных – перепевание двух сторон:
Круг образно-поэтической системы свадебных песен на приезд горных, зафиксированных на исследуемой территории, выражает семантику переговоров двух сторон – невестиной и жениховой, выраженных в форме диалога. Сначала женихова сторона предлагает невестиной угощение, но родственники невесты озабочены тем, в какие руки отдают они свою невесту, как она будет жить в чужих людях. В ответной песне родни жениха появляется мотив величания жениха, восхваление всех его достоинств, соответствующие идеалу правильного и красивого юноши.
 
Женихова родня встречает горных:
Свахинень-ояравинем,
Свахинень-зоравинень,

Умок учотам тынк эйсэ,

Умок встечатам минь тынк.

Вальмас кадовсть сельменек,

Рамас кадовсть суронок.

Свахи – боярыни,

Свахи – хозяюшки,

Давно мы вас ждём,

Давно встречаем вас,

На стекле остались у нас глаза,

На раме остались у нас пальцы.
 
Кудыкеле лапаскэ,
Лапаскэнть лангсо гулькине,

Тей велявтэ гулдоргстэ

Тов велявтэ гулдоргстэ,

Гнезда ялга сон уче.

На крыльце (в сенях) ступеньки,

На ступеньке голубок (жених),

Сюда повернется – воркует,

Туда повернется – гурлычет,

В гнездо свою подругу ждет.
 
Невестина сторона отвечает:
 
Минь уж умок ярстано,
Минь уж умок симтянок,

Пиряс пядязо поилась,

Седейс молезэ кши-салось.

Улить Ванянь кедендэ,

Улить Ванянь пильгендэ.

Можить ли Марянь трямондо?

Мы уже давно едим,

Мы уж давно пьём,

В голову не ударяет пойло,

В сердце не идет хлеб-соль (угощение).

Есть ли у него ноги.

Есть ли у него руки,

Может ли Марьку содержать?
 
Сваты хвалят жениха:
 
Свахинень бояравинень,
Свахинень азоравинень.

Ярцадо, ярцадо,

Симеде, симеде.

Может Серьга тон трямо.

Может Серьга трямондо.

Раужо лёмзер сельмензэ,

Мазо бояр лицязо.

Мазо бояр сэрезэ,

Мазо яблок лицязо.

Свахи – боярыни,

Свахи – хозяйки.

Кушайте сваты, кушайте,

Пейте, сваты, пейте.

Может Серьга жену прокормить,

Может Серьга содержать.

Черная черемуха – глаза его,

Красивый боярин лицом.

Красивый боярин ростом,

Как красивое яблоко лицом7.
 
Песни бужения снохи:
женихова родня пела песни, когда будили урьва (сноху); песню могли петь и во время свадебного застолья:

Ой, мазы морынеть,
Минь йовтасынек,

Я… ясна вал’нынек.

Урьвя-урьванень.

Стяка, урьва,

Ох, толь пувака,

Стяка, ур(и)ва,

Ох, свет(и) нолдака.

Стяка, ур(и)ва,

Ох, боярава,

Стяка, урьва,

Ох, азурава.

Скалтне парыть,

Ох, кором вешить,

Вазтнэ парыть,

Ох, симемс вешить.

Красивые песни,

Мы скажем,

Ясны словечки

Сноха-сношенька,

Встань-ка, сноха,

Огонь зажги-ка,

Встань-ка, сноха,

Свет впусти-ка.

Встань-ка, сноха –

Боярыня,

Встань-ка, сноха –

Хозяйка.

Коровы мычат,

Корм просят,

Телята мычат,

Пить просят8.
 
Свадебные колядки:
В связи с музыкально-песенном свадебным репертуаром мордвы-эрзя Присурья необходимо затронуть проблему включенности сюда колядных и колыбельных песен, которые исполняются жениховой родней во второй день свадьбы и адресованы невесте, как будущей потенциальной продолжательницы их рода. Пение обрядовых колядных и колыбельных песен напрямую связано с аграрно-магической идеей плодородия, которая переносится на мир людей и органично вписывается в жанровую песенную систему свадебной обрядности.
Образно-поэтическая система колядных песен, функционирующих в свадебном обряде связан с пожеланием детородства молодой снохе – уреш, к которой обращаются в роли колядующих женихова родня. Колядовщики требуют от невестки сюкором – обрядовые лепешки, которые невеста заранее приготовляла в родительском доме и привозила их вместе с приданным.
 
Каляда! мастарыза лазаза.

Каляда! тупарым – тапарым,

Каляда! давай, уреш, сюкырым,

Каляда! буть а макссак сюкырым,

Каляда! тазув пря цёра чачт,

Каляда! лавця ланга яказа,

Каляда! пеньчть – вакат тапаза.

Каляда! боза парьц ваяза.

Бути макссак сюкырым –

Золотой бря цёра чачть.

Каляда! чтоб родимый хлеб родился,

Каляда! чтобы земля раскололась.

Каляда! тарарам – тарарам,

Каляда! давай, уреш, мою лепешку,

Каляда! если не дашь мою лепешку,

Каляда! с чесоточной головой сына роди,

Каляда! чтобы по полкам он ходил,

Каляда! чтобы чашки, ложки разбивал,

Каляда! чтобы в квасной лохани утонул.

Если дашь лепешку –

С золотой головой сына роди9.
 
Женщины, исполнявшие колядные песни на свадьбе, образовывали малый круг вокруг ступы или коробки с сюкором: в ступу стучали скалками, по коробке – кулаками, двигаясь по солнечному кругу. При исполнении рождественских колядок колядовщики стучали палкой об стену дома или дверь. В Самарской и Оренбургской областях от эрзянских переселенцев из Пензенской, Нижегородской, Симбирской губерний был зафиксирован контекст бытования святочных колядок, где колядовщики сопровождали пение колядных песен игрой на ударном инструменте – чавома, причем выделяются певцы из определенного социального круга – пастухи, или ряженные в них парни и девушки [10, 307].
Структурные параметры стихосложения колядных песен во многом пересекаются с принципом стихосложения свадебных причетов и песен – это цезурированный стих с нерегламентированным количеством слогов, колеблющихся от 5 до 8.
 
Свадебные колыбельные:

Как продолжение пожелания молодой детородства в свадебном обряде выступают колыбельные песни, которые отличаются от обычных необычным загадочным сюжетом, связанным с культом предков, упоминания сакрального животного – лошади и поминальной еды – блинами:
Тетям печксь алаша,
Молень максь ловата,

Порнень корнень эзь пориявть,

Порнень мокшонь пиява,

Тосто муинь кудыне,

Кудыимзить бабине,

Бабась пани пачалксить,

Атинизэ вадни,

Вадни, вадни суски,

Эсь пелензэ уски,

Миненепак максы.

Папка зарезал лошадь,

Мне дал кость,

Грызла, грызла, не разгрызла,

Пошла мокшанской дорогой,

Там нашла домик,

В домике бабушка,

Бабушка печет блины,

Дедушка – мажет.

Мажет, мажет, укусит,

На себя тянет,

И нам дает10.
 
Песни свахи – свахань морсемат представляют особый цикл песен, наделенных ритуально-церемониальными функциями. В народной терминологии пение свахи отождествлялось с причитыванием: «Для маладых паёт, причитывает»11.
 
Отправление свахи за невестой:
Сваха, собираясь за невестой, просит благословение у свекрови на благополучный путь.
И-их-я-йох, я-йох, а йох-йо-я,
Да вах вай-йох, вай-йох, ох-и-вая-я.

А Юртонь кирде а юртава,

Вай иля тандадо ах а вальгейдем,

Иля сорака-ад чумнидень…

Суваханть юртонь а кирдиза,

Су…вай сувахань Юрто ах авинеза.

Иля тандадо вальгейдем,

И-иля соракаат чумнидень.

А а кажонь чис а таргия,

А а беряниндза акие ёвтыя.

Баславамидзя а сухувахай,

Баславамидзя ах сувахай.

То-тон цислань мазэнь а ветяхама,

Тон пара слава ань кандама.

И-их-я-йох, я-йох, а йох-йо-я,

Да вах вай-йох, вай-йох, ох-и-вая-я.

Домашний очаг держащая, Юртава,

Не пугайся моего голоса,

Не дрожи от моего шума....

Свахина домашний очаг держащая,

Свахина Юртава,

Не пугайся моего голоса,

Не дрожи от моего шума.

Не просто так вытянула,

Не за плохое сказала.

Благослови-ка нас, сваха,

Благослови-ка нас, сваха.

Ты из числа красивых привести,

Ты хорошую славу принести12.
 
Сваха берет свадебный пирог – гуляшу, просит «наделить» птичку:
Сваха просит у невестиной родни гуляшу – птицу из теста (символ невесты). Родственники невесты должны наделить птицу – ее покрывали платком, что являлось знаком приготовления приданного:
 
Давай сувахай а гохолёшэнть,
Да… давай суваха ай нармушэнть,

Тон иляк максэ а кехе пильге,

То…. тон иляк максэ ах штадонь прят,

Тон карцить кепе а пильгендза,

То… тон сюлмик штада ах а пирянза.

Давай моя сваха гуляшу,

Давай сваха птичку,

Ты не отдай с босыми ногами,

Ты не отдай с непокрытой головой,

Ты обуй ее босые ноги,

Ты завяжи непокрытую голову13.
 
Невесту выводят к жениху без покрывала:
И вай, вай дёх, вай дяй дёх,
Ох, вай, вай дёх, вай дяй дёх,

Кудыкеле лапаскэ,

Лапаскэнть лангсо гулькине,

Тей велявтэ гулдоргстэ

Тов велявтэ гулдоргстэ,

Гнезда ялга сон уче.

И вай, вай дёх, вай дяй дёх,

Ох, вай, вай дёх, вай дяй дёх,

На крыльце (в сенях) ступеньки,

На ступеньке голубок (жених),

Сюда повернется – воркует,

Туда повернется – гурлычет,

В гнездо свою подругу ждет14.
 
Перед венчанием:
 
Туинек венчамо,
Лихоинь карчо вастомсто,

Макинешка сатам,

Душманонь вастомсто,

Някинешка кадовтам,

Паронь карчо вастомсто,

Мянелень чече кастам,

Вадрянь вастомсто,

Масторень келхэ кастам.

Пошли венчаться,

С лихим при встрече,

С маковое зернышко придем,

С душ маком при встрече,

(что-то очень маленькое) останемся,

С добрым при встрече,

С небо высотой вырастим,

С хорошим при встрече,

Во его ширь земли вырастим15!

 
Наделение невесты ее родней:
 
Сваха пела невестиной родне на второй или третий день свадьбы, чтобы невесту одарили деньгами, приданным.
Алстадо, сваткень, алстадо,
Чевте пона ревине,

Алстадо, сваткень, алстадо,

Идё, вай вай дёх, вай дяй дёх,

Чевте по`на ревине,

Сейя рога тынь скал’нэ.

Обещайте, сватья, обещайте,

С мягкой шерстью овечку,

Обещайте, сватья, обещайте,

Идё, вай вай дёх, вай дяй дёх,

С мягкой шерстью овечку,

С козьими рогами вы коровку16.
Свадебная обрядность мордвы-эрзя Присурья пронизана звучанием формульного напева песни свахи. Данный напев функционирует как при исполнении песен собственно свахой, так и в пении других песен обряда, большинство которых исполняются на напев песни свахи. Основные обрядовые моменты, связанные с звучанием напева песни свахи, разворачиваются на протяжении всего свадебного действа в целом. Таким образом, напев песни свахи с характерным непереводимым припевом – «Ийдё, вай, вай дёх, вай дяй дёх», является знаковым напевом-символом эрзянской свадьбы Присурья.
Музыкально-типологические характеристики песен свахи оказываются чрезвычайно устойчивыми на большой территории России. Так, например, все образцы напевов песен свахи, приводимые в работе Л.Б. Бояркиной [3] из различных регионов России, являются вариантами одного формульного напева, ареал распространения которого включает в себя Республику Мордовию, Ульяновскую, Самарскую, Оренбургскую и Нижегородскую области. К этому же типу относится и напев, зафиксированный в фольклорной традиции Присурья. Как указывает Л.Б. Бояркина, этот напев тесно связан со стилистикой мордовских плачей, которые являются «символом, знака горя».
Пространственно-временные и стилевые характеристики эрзянских песен свахи выявляют их генетическую связь с мордовскими плачами, что позволяет отнести данный жанр свадебных песен к причетной культуре мордвы-эрзя в целом. Песням свахи в высшей степени присущи формульность, плачевые интонации, указывающие на тесную связь песни свахи с причетной системой мордвы-эрзя на семантическом уровне, где напев является символом горя. Данное типологическое родство возникает на всех уровнях организации музыкально-поэтической формы: ладоинтонационном, композиционном, ритмическом, тесситурно-тембровом, интонационном, семантическом.
 
Функциональное значение песен свахи и их мощное эмоциональное воздействие на окружающих (в первую очередь на невесту) можно сопоставить с действиями офто (медведя), разыгрываемыми в послевенечной части свадебного обряда. И сваха, и офто разными средствами делают общее дело, направленное на «приручение» невесты к роду жениха, – действия, связанные с оберегами невесты и в то же время стиранием памяти о ее прежней жизни. Сваха средствами кодового языка невесты – плача, вступает с ней и с окружающим миром в диалог, проявляет все необходимые процессуальные моменты свадебного обряда, констатирует переход невесты в род жениха. Отсюда в эрзянской свадьбе столько метаморфоз, связанных с переключением функций свахи, офто, стряпух, свекрови между собой, потому что всеми этими действиями они добиваются одного и тот же результата – присоединения невесты к своему роду.
 
  
  
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие
. Бояркина Л.Б. Календарные и круговые песни эрзянских переселенцев Среднего Заволжья (жанры, функции, музыкально-стилевые особенности) // Современное песенное искусство мордвы: Труды МНИИЯЛИЭ. – Саранск, 1984. Вып. 74. с. 78 – 110
 Бояркина Л.Б. Мордовское народное музыкальное творчество / Методические рекомендации для студентов музыкально-педагогического факультета. – Саранск, 1988. с. 12.
 Гнатюк Д.Н. О ладомелодических особенностях свадебных причитаний мордвы-эрзи Присурья // Этномузыковедение Поволжья и Урала. – Ижевск, 2002. с. 198-210.
 Духовное наследие народов Поволжья / Сост. и ред. М.И. Чувашев, И.А. Касьянова, А.Д. Шуляев, А.Ю. Малыхин, Т.И. Волкова. – Самара, 2001.
 Евсевьев М.Е. Мордовская свадьба / – М., Центриздат, 1931.
 Эрзянская свадебная поэзия // Устно-поэтическое творчество мордовского народа. – Саранск, 1972, т. 6, ч. 1.
Мельников П.И. (Печерский А.) "Очерки мордвы" - М: Директ - Медиа, 2010. – 181 с.
Прокина Т. П. "Мордовская свадьба" - Мордовское книжное издательство, 1990. – 391 с.
МРОО «Союз эрзянских женщин «Литова» и Поволжского центра культур финно-угорских народов.
Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С. Д. Эрьзи, 
Цыганкин Д. В. Память, запечатленная в слове. Словарь географических названий Республики Мордовия. Саранск, 2005. – 431 с. (рус.), (мокш.), (эрз.)
Энциклопедия Мордовия, И. И. Шеянова.
Виктор Махаев, краевед, доцент МГУ имени Н.П. Огарева.
Балашов, В. А. Мордвась  [Текст] / В.А.Балашов,     М.С.Волкова, Н.Ф.Мокшин и др. // Мордовия:     энцикл: в  2 т.  Т. 1. – Саранск, 2003. -  Т. 1. -  С.                  356.
 Все о Мордовии [Текст]: энциклопед.       справочник / сост. Е. М. Голубчик и др.     Саранск: Морд, кн. изд-во, 1998.  – 661 с.
Курсовая работа. Студентка 2-го курса факультета истории и права МГУ им. Н.П, Огарева Марина Скоробогатова
В. А. Юрченков. Мордовский народ: вехи истории. — Саранск, 2007
Белицер В. Н. Народная одежда мордвы. М., 1973.
Белорыбкин Г. Н. Западное Поволжье в Средние века. — Пенза: Пензенский государственный педагогический университет (ПГПУ), 2003. — 199 с.
Евсевьев М. Е. Братчины и другие религиозные обряды мордвы Пензенской губернии // Живая старина. Вып.1-2. СПб., 1914.
Евсевьев М. Е. Мордовская свадьба. Саранск,1959.
Исследования по материальной культуре мордовского народа / Тр. Института этнографии АН СССР. Нов. сер. Т. 86. 1963.
Мордва // Этноатлас Красноярского края / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей; гл. ред. Р. Г. Рафиков; редкол.: В. П. Кривоногов, Р. Д. Цокаев. — 2-е изд., перераб. и доп. — Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. — 224 с. — ISBN 978-5-98624-092-3. Архивная копия от 29 ноября 2014 на Wayback Machine
Мокшин Н. Ф. Мордовский этнос. Саранск, 1989.
Фетисов С. Г. Я живу в Мордовии. М.: Изд. «Сов. Россия», 1978. — 144 c. c ил. на вкл. (Серия: В семье российской, братской). (Тираж 30 000 экз. Цена 55 коп.)

 

Вложение	Размер
Мордовская свадьба	541.63 КБ
Мордовская свадьба	284.74 КБ
Мордовская свадьба	105.8 КБ
Мордовская свадьба	155.46 КБ
Мордовская свадьба	206.98 КБ
Мордовская свадьба	157.68 КБ