Живая и неживая Природа в жизни народа мари (экологическая культура)

Предисловие:

Представляем выбранные отрывки из очень интересной книги нижегородского профессора Николая Владимировича Морохина «Комбо Корно» (журналист и доктор филологических наук, профессор кафедры журналистики филологического факультета Нижегородского университета).

Здесь о жизни на лоне Природы, об экологичности древних мари, про их систему ценностей…

(Н. В. Морохин с 1996 г. является руководителем Фольклорного фонда им. проф. В. Н. Морохина кафедры русской литературы XX века ННГУ. Работает собственным корреспондентом газеты "Гудок" на Горьковской железной дороге).

область научных интересов

финно-угорские народы нижегородского Поволжья и их духовная культура; топонимика; русский фольклор нижегородского Поволжья;

изданные труды

Н.В.Морохин. Фольклор в традиции региональной экологической культуры нижегородского Поволжья - Киев: 1997. - Экологический культурный центр, 224 с.

Н.В. Морохин. Наши реки, города и села - Н.Н.: изд-во "Книги", 2007. - 480 с., серия "Нижегородские были".

Нижегородские исторические песни -  сборник под ред. Н.В. Морохина. -  Н.Н.: изд-во "Нижегородская ярмарка", 2000. - 352 с., серия  "Нижегородские были".

***********************

Он размышлял в своей книге о характере черемисов. Честны, трудолюбивы, их бедность - не от недостаточного радения, а оттого, что люди эти раз и навсегда поставили себе рамки, пределы: не брать из природы, от других людей лишнего, не роскошествовать. Оказавшись в марийской деревне, ощущаешь "неприхотливое, но всё-таки радушное гостеприимство": "въезжаешь просто, без спросу, вас накормят, чем сыты сами - редькой и хлебом, брусникой, грибами, сушёным зайцем, вяленой рыбой". И с возмущением писал: именно этим радушием, доверчивостью часто пользуются русские предприниматели. Ничего нет проще – этих людей обмануть, обсчитать да ещё подсунуть потом какие-нибудь бумажки - читай, дескать, всё по писаному. Вначале марийцы рассчитывают доказать свою правоту. Им кажется, что сделать это проще простого, стоит дойти до большого начальника и всё ему рассказать, ведь правда на их стороне. Но большому начальнику нет дела до инородца. Да и сразу видно: облапошен он по его же собственной простоте. Черемисин уходит из присутственных мест удивлённый происшедшим, но ни капли не расстроенный. Он хорошо знает: высшие силы видят всё. И они ему зачтут правду, а обидчику не избежать наказания. Черемисин даже начинает жалеть его в такую минуту: не хочет, чтобы гнев высших сил обрушился на этого лысоватого чиновника и на купца, делающего удивлённое, непонимающее лицо. Стоило им из-за такой мелочи связываться с высшими силами!

 Подумали бы о себе!

Гостеприимство гостеприимством, а вот однажды Толстого, который на закате зимнего дня приехал в марийскую деревню, ждали неприятности. Его возница из лихости несколько раз хлестнул кнутом и сбил с изб длинные тонкие сосульки.

Из домов выбежали возмущённые люди и чуть не побили приезжих.

- Злуй человек, нехорошо делал! - кричали они. И сбивчиво объясняли, - Мороз будет серчал, приходит в изба и усех помрём делать...

Ну, да, конечно. Толстой понял сразу, что натворил его возница. Мороз сделал сосульки. А тут приехал чужой человек и сбивает их направо и налево. Не накажет ли этот мороз людей за то, что они вот так обходятся с делом его рук?

И вообще - что можно трогать в природе, чего нельзя и почему?

Совершенно точно: нельзя трогать, портить то, что к человеку отношения не имеет. Не рассчитываешь на явную пользу от того, что сделаешь - лучше не вмешивайся. Потому что есть риск повредить.

"Снег свисает с веток ели - к хорошему урожаю", "Весной сосульки с желобов длинные - на урожай", "Зимой длинные сосульки - ячмень будет высокий" - эти приметы записал в заветлужских марийских деревнях спустя век известный фольклорист Александр Китиков.

Вдумайтесь: свисает снег с веток ели. Ветки эти наклонные, и требуется, чтобы никто их не потревожил, иначе снега этого на них просто не будет. Сбили с крыш сосульки, и к весне уже никто не узнает, каким они стали бы - длинными, наклонными (а это уже другие приметы!), толстыми? Это всё равно что придти в чужой дом и сломать часы или барометр - так просто из озорства.

А может быть, даже ещё хуже. Потому что ясно: связь между сосульками и остальным миром есть. И не исключено, именно от того, целы ли сосульки, будет зависеть всё вокруг? Сбил сосульки - и сломал саму погоду!

Вспоминаю знаменитую работу "Этногенез и биосфера Земли" Льва Гумилёва. Там есть любопытнейшая таблица - признаки этносов в динамическом и персистентном состояниях. Марийцы – просто классический образец того из них, которое учёный называет персистентным.

Хозяйство эти люди всегда стремились и стремятся приспособить к ландшафту, а не ландшафт к нему. Авторитет старших - основа их общественной жизни. Их история словно ходит по кругу: воспроизводятся уже пережитые события и ситуации (как-то раз рассматривал археологическую находку - бронзовый круглый календарь, где группами располагались по секторам дни-дырочки: это календарь на каждый год!). Они гостеприимны, но всегда обороняли свои границы, а не завоёвывали чужие земли. Они не пытаются навязать соседям свою веру, а берегут её и редко говорят о ней с чужими. И теперь самое главное: персистентные народы кажутся на первый взгляд слабее соседей, энергично напирающих на рубежи, "развивающихся". Соседи эти (Гумилёв называет эти этносы динамическими) готовы объявить такие народы чуть ли не дикими. Но соседям, как оказывается, век отмерен самой природой: полторы тысячи лет - и неизбежная мутация, самоисчезновение. А персистентные этносы, если они, конечно, не становятся жертвами природных и исторических катастроф, живут вечно. И удивлённо смотрят на не в меру активных чужеземцев - зачем они куда-то лезут, почему их тянет прыгать выше головы?

...Ушедшие в другие края - они уносят с собой своих богов или доверяют им оставленную землю? А может, наоборот, боги присматривают за местом или решаются следовать за своими неразумыми или неудачливыми подопечными?

У него не было громких титулов, но имя это говорило и продолжает говорить в Марий Эл многим многое.

Несколько раз у меня в руках оказывалась толстая папка: Акцорин писал диссертацию о судьбах своего народа. Древние документы марийцев не дошли до нас или просто не существовали. Остались свидетельства соседей, археологические находки. И то, что он называл "тошто Марий ой-влак" - "рассказы стариков". Он не делил их, как это было принято у фольклористов, на фантастические по сути легенды, правдивые все по той же сути предания, былички, где возникает нечистая сила. На первых порах я не понимал - почему так.

Но это было очень верно. Это у русских есть "правильное" и "неправильное", "чистое" и "нечистое": вот бог и ангелы, святые, а вот лешие, водяные, домовые. Они - из разных систем. Но у марийцев-то этих двух систем просто не было! Был мудрый бог Кугу-Юмо, к которому можно придти с просьбой на святое место, к роднику, был Ош Пондаш, был Кожла Оза - лесной хозяин, любивший хороших гостей тайги и не любивший тех, кто ей вредил, были загадочные, таившие опасность для человека керемети.

- В фольклоре нет ни слова вымысла! - учил меня Акцорин, если я заикался в наших разговорах о фантастике. - Его нет. Есть то, что исказилось, а мы его в результате неправильно истолковали.

И почтение, любовь к удивительным созданиям этого мира уходят в тень, оказываются второстепенными. А ведь они подсказали бы точнее, как жить-быть на земле. И потому не вышло бы ничего плохого.

Любишь лес - люби тех, кто в нём живет. Ведь они - тоже лес.

Любить - это щадить.

Щадить можно и нужно добычу.

Марийцы жили лесом, охотничьей и рыбацкой удачей. Небольшое отвоёванное у тайги поле, немного скотины в крытом дворе - это было надёжным куском. Но как без трофеев - грибов, дичи, ягод?

Чтобы лес не скудел, из него нельзя было брать лишку – ровно столько, сколько требуется!

Помните это на века сказанное: "стихия накажет"?

Как?.. Да придумает! Возьмёшь больше, чем требуется (а в марийских деревнях хорошо знали меру и умели вычерпать её до дна!) – и на следующий год не найдёшь на своей поляне грибов, не подстрелишь зайцев. Или затмит жадность глаза - и не найдёшь обратной дороги, хотя в лесу понять, куда идти, проще, чем в городе!

Щадить можно и нужно тех, на кого охотишься и кто уже не уйдёт от твоего меткого выстрела.

В одном из йошкар-олинских музеев мне показали удивительное орудие. Оно было похоже на стрелу, но вместо отточенного острия имело тяжёлый тупой деревянный набалдашник. Оказалось, это и была стрела для охоты на белок. Охотник, натягивая лук, метил зверьку в голову. Попадал - и белка, оглушённая ударом, тут же теряла сознание и падала на землю. Она не мучилась от боли.

Помню, как Наташа Дмитриева, марийка, школьница из Тоншаевского района, рассказывала нам серым осенним днём об истории деревни Ошары. Это она слышала от бабушки: люди шли глухой тайгой много дней, они устали, а места, чтобы осесть, построить деревню для детей, для длинного-длинного будущего всё не было. Но случилось: лес его указал сам. Из тайги к людям вышел необыкновенный, никогда ими не виденный зверь. Был он невысок, серо-коричнев, в густой, плотной шерсти, у него были умные глаза и короткие рога...

...На языке у меня уже вертелось это слово - его название. Я же сразу понял, кто это! Да, если люди шли с юга (а это, похоже, было так), то этот зверь не мог их не удивить - он северный. И он здесь был, совсем недавно был, в начале ХХ века ещё гулял здесь стадами, ел ягель. Это сейчас его нет больше.

- Нет, нет! - замахала руками Наташа. - Его нельзя называть здесь по имени! Никогда нельзя называть! Это запретили старики... И над ним было в тот день сияние. Люди пошли к нему. Он подпустил их к себя близко. Он был добрый. И они поняли, что он просто указывает им место, где жить. Такое место, что никогда никто не пожалеет, никакое следующее поколение... Хорошие у нас Ошары, а?

Древний марийский воин знал: если ему плохо, если его покидают силы, надо идти к дубу, чтобы обрести их снова. Женщины шли к липе, самые молодые - к берёзке.

И знали другое: чтобы жизнь продолжалась, ничему вокруг нельзя приносить беды. Этому учили мифы - о великом боге Кугу Юмо, о боге судьбы Пюрышо, о Шочинаве - богине рождения, продолжения рода.

Под страхом того, что покарает природа, запрещалось рубить леса на возвышенных местах, возле рек. Иначе снимались с места пески, пропадала вода. У родника специально сажали ольху – его покровительницу, у берега - иву. Человек, случайно сгубивший дерево у воды, должен был вместо него посадить несколько, иначе его изгоняли односельчане. Они из-за него просто могли остаться без воды. Испортить воду чем-то было просто немыслимо - мы узнали, изучая фольклор, что муж мог отказаться от жены, если она стирала бельё прямо в речке или в озере. Стирать полагалось в особой заглублённой деревянной колоде недалеко от берега. А так, в речке - это могло прогневить Вюд-Аву, мать воды. И всё - она лишала удачи в рыбной ловле или вообще губила в пучине.

Вы вот улыбнётесь, а Вюд-Аву полагалось задабривать и угощать. Считалось, что она любит кашу с дорогой в ту пору солью. Вот такую кашу мариец для неё варил и вечерами привозил на лодке, бросал в воду. Это - чтобы она была к нему благосклонна. И Вюд-Ава обычна ему не отказывала. Именно на то место, куда ей привозили это угощение, она посылала косяк рыбы.

А звери, а птицы?

Марийцы исстари поклонялись утке. Говорят: гуси спасли Рим. Утки, если верить мифу, спасли весь марийский народ. В древние времена, когда по всей вероятности, сильно потеплело и начала таять мерзлота, поплыло всё, что могло плыть. Вся земля была залита водой – так казалось. И люди - рассказывает миф - брели по затопленной земле и не могли найти сухого места. Вот тогда путь им указала утиная стая. Люди знали - там, куда летят эти птицы к вечеру, обязательно есть мелководье, берег.

Утка - родительница мира. Именно она стала женой великого древнего бога грома Укко и снесла огромное яйцо - землю. Видите – было такое убеждение, что земля круглая... Невесту в свадебных песнях у марийцев величают утицей, ей воздают славу как существу, которому предстоит участвовать в великом и вечном деле спасения и воспроизводства мира. И во многих русских песнях в вашей Нижегородской области, кстати, мы встречаем именно слово "утушка", а не более традиционное "лебёдушка". В марийском танце есть утиные движения. А древнее украшение марийских женщин имело вид подвесок – металлических утиных лапок.

Легенды  и предания! 

Источник  информации и фото:

http://religioved.nnov.ru/

http://www.unn.ru/rus/f9/k6/pedagogi/morohin.htm/

http://www.mironishin.com/