Река Кобожа

Кобо́жа — средняя река в Новгородской и Вологодской областях России, левый приток Мологи (бассейн Волги).
Длина 184 км, площадь бассейна 2660 км², средний расход воды в устье 19,5 м³/с.
Крупнейший населённый пункт на реке — посёлок Кабожа.
Притоки (расстояние от устья): 
Мезга (5,9 км), Веуч (41 км), Чёрная (64 км), Белая (74 км), Белая (108 км), Петринка (124 км), Левочка (132 км), Полобжа (156 км), Колодея (172 км).

 

 ПАМЯТНИКИ ПРИРОДЫ ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ПОЧИТАЕМЫЕ КАМНИ ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

СВЯЩЕННЫЕ РОЩИ ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

АНОМАЛЬНЫЕ ЗОНЫ ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

РЕКИ ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

ГЕОГРАФИЯ ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ - ТУТ!

 

Кобожа вытекает из северной части озера Великое на востоке Новгородской области. Впадает река в Мологу чуть выше города Устюжна.

После истока Кобожа течёт на север, течение довольно быстрое, вода имеет коричневатый торфянистый цвет. Ширина реки составляет 10—15 метров, по берегам лес.

За посёлком Кабожа, стоящем на железной дороге Сонково — Санкт-Петербург, на реке плотина бездействующей ГЭС. В этом месте река петляет по широкой луговой равнине, несколькими мелиорационными каналами Кобожа соединена здесь с Песью. Ниже по течению река входит в живописные хвойные леса, на этом участке река преодолевает несколько небольших каменистых перекатов.
В нижнем течении Кобожа расширяется до 30—40 метров, по берегам становится больше лугов и песчаных пляжей. Напротив устья Кобожи на Мологе остров.
Река пользуется популярностью у туристов-водников и рыбаков.

Название реки происходит от вепского слова кове - что означает пена, в целом название Кобожа можно перевести, как «Пенистая».
В 6 км от деревни Мишино, на правом берегу Кобожи, ниже устья реки Белая, находится Усть-Бельский археологический комплекс, состоящий из стоянок каменного века, поселений эпохи бронзы и раннего железного века, финно-угорского могильника железного века, славянского раннесредневекового поселения и курганного могильника. Бассейн Кобожи входит в ареал формирования сопочной погребальной обрядности, характерной для новгородских словен в VIII-X веках.

ГЕОГРАФИЯ  РЕКИ  КОБОЖА
   Река Кобожа начинается на востоке Валдайской возвышенности в Новгородской области, километрах в шестидесяти восточнее Боровичей, и течет из озера Великое почти строго на север. Километров через тридцать Кобожа пересекает железную дорогу Сонково-Петербург, идет дальше на север, пересекает ответвление той же дороги, идущее на Чагоду и далее выходящее на дорогу Петербург-Вологда. Здесь, за пару километров до села Горны, река в первый раз поворачивает на восток, однако, через несколько километров, уже в Вологодской области, ее опять уводит на север. После деревни Приворот река меняет северное направление на северо-восточное, затем, после пересечения с автодорогой А-114, идущей на Тихвин и Череповец, на юго-восточное и впадает в другую великую русскую реку Мологу километрах в двенадцати выше стоящего на Мологе старинного города Устюжна.
  
   Вся длина Кобожи 165 километров. Она вытекает из озера Великого, имеющего отметку 160 метров над уровнем моря и впадает в Мологу там, где высота уреза воды над уровнем моря равна примерно 105 метрам - довольно приличное падение для небольшой равниной реки. 
В бассейне Кобожи, и вообще в этом районе от Ладоги до Белого озера, жили вепсы, легендарный народ весь, давший жизнь великому русскому подвижнику и святому Александру Свирскому, второму человеку в истории (после библейского Авраама) видевшему своими глазами всевышнего Бога в виде Троицы. Нетленные мощи Александра Свирского, вроде бы навсегда уничтоженные большевиками, но затем в девяностых годах ХХ века заново открытые стараниями молодого и очень способного игумена Лукиана (Куценко), хранятся в Свято-Троицком Александра Свирского монастыре в селе Свирское недалеко от Лодейного Поля Ленинградской области. Чудесные места! Посетите - не пожалеете! По-вепски Кобожа означает "пенистая река" - после каждого каменистого переката, а их на реке десятка два-два с половиной, долго еще по воде плывут белые, медленно вращающиеся пятна пены.
  
   Не могу объяснить почему, но на тех же самых картах, где река названа Кобожа, через -о-, Кобожа, села называются через -а-: Кабожа. Парадокс! Всего я насчитал три селения с этим названием. Первая Кабожа находится на берегах озера Великое, на узком - в километр - перешейке, отделяющем Великое от другого озера, Сухого. В двух километрах к северу от этой Кабожи находится исток реки Кобожа. Вторая Кабожа, самая большая из трех, это станция на дороге Сонково-Петербург, отсюда очень удобно начинать байдарочный маршрут: река находится в километре к северу от станции. 
И наконец, третья Кабожа - небольшая деревенька, расположенная у моста через Кобожу дороги А-114. Именно отсюда река меняет северо-восточное направление течения на юго-восточное.
     Из крупных притоков нужно отметить две реки под названием Белая и одну под названием Черная. Самая крупная из них в межень не больше полутора метров шириной. Еще один приток, речка Левочка, приходит справа сразу же после станции Кабожа. Левочка вытекает из озера Старское километрах в десяти к югу от станции. Более длинный Веуч, как и Палкинская канава, являются частью системы осушения гигантского болота Дедово Поле, в западной части которого находятся промышленные разработки торфа. Впадение в Кобожу Веуча, а особенно Палкинской канавы, очень заметно по мутной воде, которая долго еще не смешивается с чистыми водами Кобожи. Остальные притоки с воды трудно заметить: их устья или заросли осокой, сусаком, рдестом и другой водной растительностью, или неотличимы от многочисленных здесь заводей и стариц из-за практического отсутствия в них течения в это время года.
     Еще на Кобоже встретятся четыре или пять плотин давно разрушенных местных ГЭС, когда-то дававших окрестным деревням независимость от Чубайса, но с построением энергетических гигантов утративших свое значение. Одна из плотин непроходима и требует обноса, остальные вполне проходимы после внимательного осмотра.
     Вода в реке на всем ее протяжении исключительно чистая и прозрачная с немного красноватым оттенком. Поражало изобилие белой лилии - в таком количестве мы ее не видели ни на одной реке, а она растет только в чистой воде.
  
   Кобожа - рай для бобров. Судя по встречающимся повсеместно следам трудовой активности, здесь живут десятки, если не сотни их семей. Очень много уток. Из речных встречается кряква, свиязь и чирок, из нырковых хохлатая чернеть и, возможно, гоголь. Все утки были с утятами, в выводках насчитывалось от трех до десяти утят, которые прекрасно плавали и ныряли, но летать еще не могли. Цапель в этот раз было мало. Зато уже на Мологе, прямо за Устюжной, мы встретили постоянно обитающую там а августе-сентябре стаю журавлей - 87 штук! Журавли перед отлетом собираются в стаи, чтобы учить молодежь, тренироваться и набирать силы перед отлетом. Я встречал такие стаи в сотни особей.
  
   По Кобоже и раньше-то плавало не так много байдарочников, а сейчас их там нет вообще: когда-то освоенные и обжитые стоянки заросли и стали незаметными с берега. Мы не смогли найти ни одной своей стоянки 1991 года. Даже сауна, встроенное в берег почти капитальное здание, куда-то исчезла. Берега реки, в основном, высокие и с воды очень трудно определить их пригодность к организации стоянок. В любом случае, если пойдете по Кобоже, пройдите первую половину побыстрее: самые красивые леса, в том числе боры-беломошники, начнутся после деревни Кабожа. Особенно хороша Кобожа на последних 15-20 километрах перед впадением в Мологу. Ее левый берег здесь изумительно красив, выходит в чистые сосновые леса и относительно мало посещаем. Именно здесь кем-то поддерживается роскошно оборудованная стоянка со столом и навесом - единственная на всей реке, если не считать наших стоянок, на которых мы старались оставить то стол, то почти заново сделанный навес.
  
   В магазинах на станции Кобожа можно купить почти все, что нужно в походе. Не рассчитывайте на магазины по пути - даже в Горнах магазин работает лишь два дня в неделю. Можно надеяться только на Избоищи, ну еще Софронцево, но Софронцево это уже конец пути, всего два часа от Устюжны. Ни ягод, ни грибов в это время года (двдацатые числа июня) на Кобоже не было. Ходить надо с середины июля до начала сентября. Правда, нас и в июне-то заливали дожди, а с середины августа в этих краях они еще и холодные. Но прелесть природы, ее естественность и нетронутость все равно оставят в вашей душе незабываемый след, а про дожди вы забудете, как только вернетесь домой.
  

ПРИРОДА РЕКИ КОБОЖА
   Район Кобожи находится на Молого-Шекснинской низине, имеет одноообразный плоский рельеф и относится к категории полесий. Почвы района в основном песчаные, а также дерново-подзолистые. Значительную площадь занимают болота, некоторые из них имеют вполне устрашающие названия: Великий Мох, Большое болото, Куликово поле; есть даже болото Океан. А еще здесь есть болото Дедово Поле, болото Стрельская Гладь, Углишное, бездонное Косинское болото - настоящие моря площадью в сотни квадратных километров каждое. Глубина большинства из них свыше двух метров, то есть, любой, самый высокий человек уйдет в них, как говорится, "с ручками". Заблудился - пропал: в любом направлении десятки километров топей и зыбей. Зато запасы клюквы неисчерпаемы. Встречается морошка и даже экзотическая княженика, Mesimarya по-фински, из которой финны делают превосходный ликер, уступающий, пожалуй, только Амаретто ди Саронно.
     А всего 550 миллионов лет назад здесь плескалось море, обширное и глубоководное, оставившее доныне отложения толщиной от 30 до 250 метров. Потом кристаллический фундамент стал подниматься, море отступило, однако через несколько десятков миллионов лет опять пришло, и опять с севера, от Тиманского кряжа, и теперь надолго: почти на 200 миллионов лет. Мы сами видели на одной из наших стоянок забытые кем-то окаменелости - я впервые в жизни трогал камень, в котором явно были видны отпечатки раковин моллюсков и какой-то другой морской живности. Фораминиферы или брахиоподы, наверное.
     Потом, два миллиона лет назад, со стороны Скандинавии пришел ледник. Он то надвигался, то отступал, то наступал вновь, пока где-то 15 тысяч лет назад не отступил насовсем. Началась новая жизнь. Тот рельеф, который мы сейчас встречаем, сформирован как раз поздним этапом Валдайского оледенения. Наше полесье моложе украинского, Припятского, поэтому поймы рек здесь не такие широкие и весение разливы не такие впечатляющие. Впрочем, болота по весне все равно залиты водой.
  
   Кстати, о болотах. Они образовались здесь, в основном, из тех озер, которые в изобилии появились после таяния ледников, поэтому господствуют болота верхового типа с выпуклой центральной частью. Болота бывают грядово-мочажинные, когда длинные грядки торфа перемежаются мочажинами, заросшими пушицей и мхом, а также грядково-озерковыми с прогалами чистой воды между грядами. Торф накапливается медленно - за тысячу лет нарастает слой торфа всего в один метр. В центре верховых болот накопление идет быстрее, поэтому-то они и выпуклы в центре. Один метр за тысячу лет - это немного, всего один миллиметр в год. А посчитайте-ка на миллион лет! Низинные болота образуются заболачиванием почв по берегам рек или в местах выхода родников, не имеющих стока. Плавни - это тоже низинные болота, только очень протяженные. Торф верховых болот имеет низкую степень разложения органических веществ и низкую зольность. В низинных болотах, наоборот, степень разложения высокая и зольность торфа тоже. Чаще всего низинные болота не грядковые, а кочковатые; они зарастают ивняком, ольхой, березой и другими лиственными породами, впрочем, всегда чахлыми.
  

КРАЕВЕДЕНИЕ  
   Район реки Кобожа неплохо исследован археологами. Раскопки здесь начались еще в 1874 году, когда финский ученый Европеус (!) искал здесь фино-угорские поселения, а нашел древнерусские курганы Х-ХI вв. Здесь же были найдены серебряные арабские дирхемы и западноевропейские денарии, отчеканенные в 984-985 и 988-1002 гг. Теперь они хранятся в Хельсинки в Национальном музее - помните это здание в стиле неоромантизма рядом с Парламентом и напротив дворца "Финляндия"? Так вот, это там. Жаль, что я не знал этого раньше! Но какая связь времен и мест, какие трюки судьбы! Ими переполнена моя жизнь: всего две недели назад в Крыпецком монастыре я узнал, что его основатель, святой Савва Крыпецкий, пришел из Сербии, откуда недавно вернулся и я. А в Псково-Печерской лавре вообще почти в центре композиции находится изображение Белого Ангела - сюжет, имеющий особый смысл для православного Косово и глубоко там чтимый.
     Угро-финские поселения на Кобоже были все-таки открыты, но уже в наше время, причем, многие из них совсем недавно, пять-десять лет назад, то есть, уже после нашего первого похода по Кобоже. Эти поселения датируются с I-го тысячелетия до нашей эры по V-VI вв. нашей эры. Значительная часть их концентрируется в устье первой реки Белой, которая впадает в Кобожу справа в районе между Горнами и Избоищами, там, где река делает поворот с восточного направления на северное. Здесь найдены железные наконечники стрел и копий, боевые топоры, остатки упряжи, инструменты, ножи, бронзовые подвески, пряжки, застежки, булавки и даже позолоченные стеклянные бусы, изготовленные аж в Египте. Не в Хургаду ли ездили древние финны отдыхать от праведных трудов по добыванию медведей и выделке собольего меха?
  
   Люди жили здесь и раньше. Некоторые раскопки, произведенные на Кобоже, открывают стоянки каменного века, относящиеся к эпохе мезолита, к VIII-V тысячелетиям до н.э., когда только что отступил последний ледник, и впервые климатические и другие условия стали пригодными для существования человека. Представляете, какой тогда был рельеф и какая флора и фауна! Десять тысяч лет назад! За семь тысяч лет до Царя Давида и его первого храма! За восемь тысяч лет до Иисуса Христа! Даже фараонов тогда еще не было. А люди на Кобоже уже жили! Хорошие, наверное, люди - честные, открытые, смелые. Не в пример нам, нынешним. Другие тогда вряд ли выживали: хитрость и лицемерие нужны, чтобы выжить в дебрях учреждений, в дебрях природы нужны знания и отвага. И неутомимость, выносливость, превосходящая выносливость лосей и медведей. И неприхотливость. И самоотверженность. Интересно, а доброта и нежность были? Наверное, были. Есть же они у тех же волков и медведей - хотя бы по отношению к своим детенышам, почему бы, им не быть у людей. Ведь чисто физически за эти десять тысяч лет люди мало изменились, ну, видеть стали хуже, особенно с появлением телевидения и компьютеров, ходить разучились, - а так все остальное то же самое, только слабее.
     Район Кобожи всегда относился к владениям Новгорода и входил в состав ее Бежецкой пятины, которая делилась на Бежецкий верх, Бежецкую сотню и Помостье - район очень байдарочной реки Мста, от финского Mustajoki, то есть, Черная река. Хотя Кобожа всегда текла в противоположную от Мсты сторону (Мста течет на северо-запад и впадает в озеро Ильмень), она относилась именно к Помостью. Татаро-монголы сюда не дошли, несмотря на то, что они были значительно севернее и дальше этих мест, хотя бы в том же Великом Устюге. Значительную информацию о Помостье можно почерпнуть в книге Константина Алексеевича Неволина "О пятинах и погостах новгородских в XVI веке с приложением карты", вышедшей в 1853 году в VIII томе Записок Императорского Русского Географического общества.
  
   Новгородские пятины делились на погосты, административно-территориальные единицы, по которым производился подсчет населения и податного имущества. В погостах же чаще всего располагались и церковные храмы, превращая их еще и в центры духовной жизни. В районе Кобожи находились Избоищенский Воскресенский, Мегринский Ильинский и Покровско-Никольский Черенский погосты. Село Избоищи и сейчас стоит прямо на Кобоже, село Черенское на дороге А-114 километрах в четырех от реки в ее среднем течении, а Мегрино к северу от Черенского километрах в двадцати, но уже не на Кобоже, а на другой здешней прелестной реке, Чагодоще. Известен еще и Смердомльский Богородицкий погост, самый древний, но он находится несколько в стороне, на реке Чагоде километрах в восьми выше впадения в нее реки Лидь. Река Чагодоща - это продолжение реки Чагода после впадения еще одной хорошей реки - Песь. Здесь сейчас большой лесной поселок и станция Чагода. За этим поселком река уже называется Чагодоща.
  
   Избоищи упомянуты в новгородской берестяной грамоте No. 307, относимой к 1422-1446 гг.: "Осподину Ондреяну Михайловицю... чолом бею хрестьяне Избоищане...". Название "Избоищи" наша топонимика связывает не с избиванием на этом месте какого-то лютого врага, что было бы вполне понятным, а с местонахождением еще более древнего, но затем заброшенного поселения, состоявшего из одной избы и впоследствии возобновленного. По этому же шаблону образованы, оказывается, слова "селище" и "городище", поскольку формант "-ище" (во множественном числе "-ищи") указывает на вторичность освоения этого места под жилье. Интересно, что было раньше на том месте, где сейчас расположены подмосковные Мытищи?
     Место, где находится село Мегрино, было обжито с III-го тысячелетия до нашей эры. С VIII-IX века нашей эры здесь, в краю и сейчас-то достаточно таежном, уже располагались древние пахотные земли. Название Мегрино производят от слова "мыгра", то есть, возвышенность или деревня возле горы.
  

ЛОЦИЯ - Река Кобожа. 
Водный поход по реке Кобожа от озера Великое у деревни Кабожа до впадения Кобожи в Мологу. Далее вниз по течению по реке Молога до города Устюжна. Восток Новгородской области и Юго-запад Вологодской области. Два лёгких катамарана с продольным расположением гребцов. 6 человек, из них 4 детей в возрасте от 12 до 16 лет. 9-18 июня 2012 года. 
Лоция соответствовала движению катамарана специальной конструкции, предназначенного для гребли байдарочными вёслами. Скорость его движения немного меньше скорости движения байдарки. Уровень воды высокий. 

10 июня.
Старт в 11-49.
0-20(ходовое время, часы-минуты) Выход в реку. 
Далее продолжается озёрное расширение.
0-35 ЛЭП, 3 провода.
0-45 Окончательный выход в реку.
0-54 ЛЭПка.
0-56 Железобетонный деревянный автодорожный мост.
0-57 Сваи в русле.
1-13 Остатки старой плотины. Ряды брёвен в русле.
1-26 Остатки старого моста.
1-43 Остановка на обед на левом берегу.
1-50 Левый приток.
2-04 Деревянный мост.
2-30 Остатки старой плотины или моста с перепадом около 30 см.
2-42 Железобетонный автодорожный мост.
2-53 Приток перед деревней Овинец.
2-57 ЛЭП.
3-17 Сваи старого моста.
3-58 Остатки старого моста после выписывания петель по луговине.
4-40 Остановка в 19-03 на ночёвку на правом берегу перед автодорожным деревянным мостом. Пройдено 27.1 км.
11 июня.
Старт в 15-00. 
4-41 Деревянный автодорожный мост.
4-42 Стоянка справа.
5-07 Развалившийся деревянный мост, за ним старый деревянный автодорожный мост.
5-25 Левый приток из озера Полобжа шириной около 2 метров.
Через некоторое время высокий песчаный обрыв по левому берегу реки.
6-25 Левый приточек Теребутица с мостом на нём.
6-50 Остановка в 17-25 на ночёвку на левом берегу в соснах. Пройдено 39.3 км.
12 июня.
Старт в 10-49. 
8-06—8-11 Завал в основной протоке перед деревней Сухолжино. Проводка в течение 5 минут по правой протоке. 
8-26 Три ЛЭПки пересекают реку подряд, между ними примерно по 100 метров. Под третьей ЛЭПкой расположена каменная плотина, чистый гладкий слив. Через 100 метров в русле сваи от старой плотины.
8-45 Железобетонный автодорожный мост.
8-51 Прошли мимо острова меньшей левой протокой. Лучше идти основной протокой.
8-59 Железнодорожный мост. Встали на обед в красивом сосняке сразу за мостом. Сходили на станцию и докупили в магазине продуктов.
9-42 Правый приток река Левочка.
9-43 Железобетонный автодорожный мост. Далее идут сильные петляния по луговине.
9-55 ЛЭП.
10-29 Отличная стоянка среди сосен на правом берегу реки. 
10-42—10-52 Плотина, обнос по левому берегу 10 минут. 
12-19 Остановка в 19-47 на ночёвку на левом берегу реки перед железнодорожным мостом. Пройдено 74.5 км.
13 июня.
Старт в 10-50. 
12-21 Железнодорожный мост пересекает реку. Ниже около часа идут залитые водой перекаты.
12-36 ЛЭП.
12-42 Железобетонный деревянный автодорожный мост у деревни Горны. 
13-28 Левый приток.
13-43 На повороте на обрывистом правом берегу растёт красивый сосновый бор. В конце обрыва на правом берегу удобная стоянка.
13-48 Правый приток река Белая №1.
13-52 Стоянке в соснах на правом берегу.
14-26 Остановка на обед на стоянке, расположенной на левом берегу.
Через некоторое время деревня Приворот.
14-45 Начинаются красивые стояночные места, которые продолжаются в течение 2-3 километров.
15-12 Каменный крест, установленный на небольшом холме на левом берегу реки. 
15-45 ЛЭП в деревне Избоищи.
15-51 Железобетонный автодорожный мост в Избоищах, перекат.
15-54 Две ЛЭП: большая и поменьше.
16-02 Плотина, нормальный слив, проходили справа. За ней брод под ЛЭП.
16-31 Остановка в 18-52 на ночёвку на правом берегу Кобожи. Пройдено 104.5 км.
14 июня.
Старт в 10-54.
17-00 Стоянка по левому берегу.
17-24 Железобетонный автодорожный мост трассы А-114. За ним ЛЭП.
17-48 Стоянка по правому берегу в соснах.
18-33 Правый приток река Белая №2.
18-40 Крупный левый приток Веуч? шириной около 4 метров, есть течение.
19-16 Остановка на обед на хорошей стоянке.
20-05 Остановка в 18-11 на ночёвку на правом берегу за стрелкой сразу после впадения реки Чёрная. Пройдено 128.7 км.
15 июня.
Старт в 12-02. 
20-11 Старая плотина. Гладкий слив, за ней автомобильный брод.
20-34 Стоянка по левому берегу.
21-00 Хорошая стоянка на левом берегу.
21-05 Стоянка по правому берегу.
21-35 Стоянка справа. 
21-43 Сваи старого моста, за ними железобетонный автодорожный мост трассы А-114. В течение 5 минут идут стоянки по правому берегу.
23-33 Остановка на обед.
24-40 Остановка в 19-39 на ночёвку на левом берегу в сосняке. На берегу старая гарь, на земле навалено много сосен. Начинается просёлок, идущий вниз по течению. Пройдено 159.3 км.
16 июня.
Старт в 10-22.
26-51 Длинный перекат.
27-14 Остановка на левом берегу напротив деревни Шаркино на обед.
27-29 Автомобильный брод.
27-41 Деревня Деревяга.
28-03 ЛЭП.
28-14 Останки деревянной конструкции, над ними ЛЭП.
28-28 Железобетонный автодорожный мост.
28-50 Левый приток река Мозга.
29-01 Остановка в 19-02 на ночёвку на правом берегу на впадении правого притока Коркомля. Пройдено 188.3 км.
17 июня.
Старт в 8-28.
29-37 ЛЭП.
29-41 Деревня Софронцево по правому берегу.
29-48 Впадение в реку Молога.
30-53 Правый приток река Ижина.
30-57 Антистапель в городе Устюжна в 100 метрах перед большим железобетонным автодорожным мостом. Пройдено 202 км.
1 день 4-40. 
2 день 2-10 полуднёвка.
3 день 5-29.
4 день 4-12.
5 день 3-34.
6 день 4-35.
7 день 4-21.
8 день 1-56 антистапель.
Из промеров по карте(1см=2 км) от места нашего старта на озере Великое до впадения в реку Молога около 160 километров по Кобоже. Далее 8.5 километра по Мологе до автодорожного моста в Устюжне. Всего 168.5 км. Измеренное по реке расстояние оказалось существенно больше: 202 километра.

ОТЧЕТ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РЕКЕ КОБОЖА НИКОЛАЯ ЧУКСИНА
Кобожа-2002
   Общие сведения

   Начало маршрута: станция Кабожа, ветка Сонково - Санкт-Петербург, 20 июня 2002 года
   Конец маршрута: город Устюжна Вологодской области, ст. Сандово, 3 июля 2002 года
   На воде: около 130 километров (25 ходовых часов)
   Техника: две байдарки "Таймень-2"
  
  
   Стапель
     Поезд опоздал почти на час, но все-таки пришел. Было довольно прохладно, и я вышел встречать поезд в тельняшке, поверх которой была надета моя знаменитая куртка - непромокаемая, дышащая, камуфлированная под опавшую листву дуба, основной породы в горах Косово. Из-за этой куртки, дополненной такой же камуфляжной и похожей на генеральскую кепкой с длинным козырьком, мне черной завистью завидовали в Косово бельгийские офицеры из КФОР, миротворческих сил НАТО, которые обеспечивали нашу охрану: их собственная форма в чем-то опереточная, особенно шляпы, хотя как солдаты они очень и очень профессиональны. В руках у меня полоскался на ветру настоящий военно-морской флаг советских времен, снятый с одного эсминца, безвременно попавшего под разделку на металлолом. Картина слишком живописная для отдаленной Кабожи: поселок обсуждает ее детали, наверное, и по сей день.

   Мы быстро погрузили рюкзак и укладки в поджидавшую вахтовку - грузовик с закрытым фанерным кузовом, приспособленный для доставки лесорубов в вахтовые поселки, находящиеся обычно в десятках, а то и сотне километров от поселков жилых: окрестные леса давно и надолго вырублены под корень. Через двадцать минут мы начали перетаскивать вещи на берег, а где-то через час уже приступили и к сборке лодок. График, составленный в Москве, был к этому времени безнадежно нарушен.
  
   Сборка байдарки - это очень и очень приятное занятие. Приятное потому, что идет процесс превращения вас из простых пешеходов или пассажиров, зависящих от прихотей и капризов общественного и частного транспорта, в полновластных владельцев транспортных средств, собранных собственноручно. При этом сами ваши транспортные средства экологически безвредны, не зависят от наличия топлива, очень функциональны и устойчивы - на нормальной воде нужно приложить много усилий и выдумки, чтобы как-то повредить или утопить правильно собранную байдарку. Если все идет нормально, то есть, если вы не забыли дома каких-то деталей лодки, а собирая, не перепутали кормовые кильсоны с носовыми (стыковка кильсонов с килями - это самая первая операция при сборке лодки), то через час ваша лодка будет лежать на пляже, красивая, как двадцатилетняя блондинка в Сочи: та же плавность линий и привлекательность форм. Нет, действительно, собранная лодка, только что бывшая грудой алюминиевых стержней и бесформенного прорезиненного брезента, очень красива.
     Некоторые начинающие байдарочники не знают одной маленькой хитрости и не заправляют края шкуры в пазы привальных брусьев, после того, как впустую потратили полчаса и оборвали ногти на пальцах. Тогда, конечно, их байдарка выглядит не как та блондинка, а немного хуже, как уже проснувшаяся, но еще неумытая и непричесанная женщина. Да и вода от весел и от дождя у них не скатывается с туго натянутой палубы, а льется внутрь. Да и прочность байдарки теперь не та: натянутая шкура является важным силовым элементом конструкции. Без нее байдарка подобна высокому столбу без растяжек. А хитрость совсем простая: начинайте заправлять шкуру ДО того, как привальные брусья станут на место: соберите брус, вставьте его паз в крюк на первом шпангоуте, зафиксируйте, заправьте шкуру на криволинейном участке от носа до начала грузового отсека. Затем, используя брус, как рычаг, и натягивая шкуру, вставьте паз бруса в крюк второго шпангоута и зафиксируйте. Заправить шкуру на оставшемся прямом участке не составит большого труда.
     Теперь надо уложить вещи, которых обычно угрожающе много. Когда они лежат на берегу и возвышаются своей внушительной массой, кажется, что они ни за что не поместятся в такой стройной и стремительной лодке. Проходит двадцать минут - лодка вроде та же, а вещей уже нет, они исчезли в ее вместительных отсеках. Правда, при первой укладке во время стапеля, вещи еще не находят своего места и обычно грузовой отсек выпирает горбом. Но уже после двух-трех погрузок все становится на свои места, и силуэт лодки напоминает силуэт истребителя миноносцев начала прошлого века.

  
   Перед загрузкой лодку надо, конечно, спустить на воду и не забыть закрепить швартовочный конец: когда она легкая, она особенно быстро уплывает от вас сама, влекомая ветром и течением. Отсеки лодки имеют свои названия, но в отличие от Севы я их не помню и часто путаю. То пустое пространство, которое находится между носом лодки и местом, где сидит первый байдарочник, называется форпик. Туда кладут всякую легкую и объемную дребедень, чтобы нос лодки был всегда чуть выше кормы, иначе она будет зарываться в воду, "пахать" ее. На категорийных реках дребедень надо крепить к конструкциям лодки, иначе вы ее не соберете после первого же "киляния". На спокойных реках можно обойтись и так. Знатоки первым кладут в форпик надутый волейбольный мяч - для непотопляемости.
  
   Соответственно, аналогичная часть в корме лодки называется ахтерпик, и туда кладут дребедень более тяжелую, следя за тем, что справа и слева от оси лодки груз по весу одинаков, иначе лодка будет плохо управляемой, а это чревато незапланированными купаниями в самых неудобных местах. После этого заполняется грузовой отсек - я уже говорил о жизненной необходимости пленки для укутывания груза. Поскольку в грузовом отсеке, как самом тяжело нагруженном, все равно будет вода - а она просочится сквозь швы, под старые заплатки, да еще часть заплат вы сорвете на мелях и каменистых шиверах-"шкуродерах, да еще, садясь в лодку, вы неизбежно нальете немного воды со своих тапок или сапог - то хорошо бы сначала положить на дно отсека запасное весло, ту самую лопату или что-то еще, даже, может, колья от костра, а уж потом класть пленку. Тогда груз изначально будет приподнят над водой на несколько сантиметров. Остойчивость лодки при этом пострадает - но так в жизни всегда: за любую выгоду надо расплачиваться чем-то другим.     
   Авария
     Мы безнадежно опаздывали: по графику в 16-30 нам надо уже было плыть, а на самом деле в 16-30 мы только-только подъехали на вахтовке к желтому дому на улице Линейной. Сейчас была уже половина восьмого. Правда, время не ощущалось: погода была пока достаточно солнечной, день сегодня самый длинный в году, все-таки двадцать второе июня, а впереди - почти две недели свободы!
     Берега Кобожи, густо заросшие кустами ольхи, ивы и черемухи, а также не успевшей выгореть травой, дрогнули и поплыли назад. Река бережно приняла лодки в свое русло и понесла вниз, к Мологе. Мы, как могли, помогали ей веслами. Настроение было бодрым и праздничным: нам нет преград ни в море, ни на суше! Вот скрылся за поворотом песчаный пляж, на котором мы собирали лодки; вот впереди показалась серая шиферная крыша многоквартирного барака, вплотную примыкающего к ветхому забору лесопильного завода - последнее строение поселка Кобожа. Дальше километрах в шести деревня Горка и сразу за ней - поселок Юбилейный.
     Сева зачем-то прижался к правому берегу. То ли его прижало течением, то ли руль у него был не в порядке, и он проверял маневренность лодки, то ли просто он хотел почувствовать ее управляемость и заложил этот немыслимый вираж, но байдарка слегка коснулась своим правым бортом деревянных мостков, с которых женщины полощут в реке белье, а дети с удовольствием ныряют в воду. А может, даже и не коснулась самих мостков, но как-то внезапно и стремительно стала оседать, и пока я сообразил, в чем дело, наполовину утонула, приняв литров двести воды.

  
   Надо отдать Севе должное. Он не запаниковал, не засуетился, а хладнокровно направил лодку к высокому - метров шесть - берегу, сбросился в воду и стал быстро выкидывать из лодки на мостки наиболее ценные вещи. Каким образом часть вещей оказалась потом на середине крутой деревянной лестницы, спускающейся к мосткам с берега, история объяснить не может. Каким образом начался мелкий дождик и вообще откуда он взялся, может объяснить только какое-то очень побочное следствие универсального закона подлости. Ну надо же! Не успели отплыть и двухсот метров! На виду у всей деревни! Под обрывом! В дождик! Тьфу!
  
   Я пришвартовался рядом, стал помогать доставать со дна отсеков вещи и выливать из них воду. Потом мы вообще вытащили аварийную лодку на мостки, перевернули ее, чтобы вылить ту воду, которая еще не вылилась сама там же, где влилась, и осмотрели пробоину. Вдоль правого борта ниже ватерлинии тянулся сквозной порез длиной около метра. Вероятно, из мостков торчал не то гвоздь, не то острый металлический стержень, и он-то как ножом распахал туго натянутую и в сущности очень тонкую шкуру лодки. Такое у нас уже было на Керженце в 1993 или 1994 году при совершенно сходных обстоятельствах, только порезов было два: один побольше, другой поменьше нынешнего, и не от гвоздя, а от загнутых против потока арматурин железобетонных блоков, и не сбоку, а прямо по дну лодки.   
   Тогда это случилось тоже в первый день. Мы плыли тоже на двух "Тайменях", правда, трехместных, и нас было шесть душ: мы с Севой и Светой, то есть, Ланичкой, в одной байдарке; в другой - Володя Воробьев, наш друг, шофер-дальнобойщик из Балашихи, со своим сыном Павлушей и роскошным псом по имени Лайф, которого мы все называли просто Чемоданом. Примерно в то же время, около семи часов вечера, мы проходили разрушенную плотину ГЭС. Володя, как человек более осторожный, взял поправее и спокойно прошел это в общем-то несложное препятствие вдоль берега, где течения почти не было. Мне же захотелось козырнуть своим опытом: я лихо направил лодку в главную струю, и она рванулась в слив, но почему-то зависла ровно посередине и стала оседать. Я инстинктивно выбросился на залитые водой бетонные блоки бывшей плотины, дернул на себя зависшую лодку, она подвсплыла, я толкнул ее вперед, и даже не успевшие испугаться Сева со Светой быстро доплыли в ней до правого берега и уткнулись в него лодкой, борта которой уже почти скрылись под водой. Мне деваться было некуда - кругом вода, впереди бурление падающей струи, у берега растерянные дети. Я бросился в воду и поплыл в противоположную сторону от слива, благополучно выбрался на берег, и мы начали ликвидировать последствия произошедшего.
     Вот и здесь - деваться нам некуда, надо приступать к ликвидации аварии. На правом берегу места не было: вдоль воды крутой обрыв, на берегу - узкая дорога, на которой не разъехаться двум машинам, палисадник барака и забор лесопилки. Неистово лают псы, радуясь возможности проявить себя: так их еще никто и никогда не беспокоил. Жители барака, не обращая на нас ни малейшего внимания, продолжали употреблять самогон в честь предстоящего завтра праздника Святой Троицы, закусывая черным хлебом со свежими огурцами, которые как раз сегодня завезли в магазин напротив станции. Мне кажется, что они даже ничего и не заметили.
  
   Мы положили поврежденную байдарку на мою, как укладывают поперек седла тело погибшего в бою товарища, и я осторожно, чтобы не перевернуть еще и мою лодку, перевез ее на противоположный берег - низкий песчаный пляж, уже начавший зарастать лопухами и ивняком. Хотел было вернуться на другой берег за вещами, но начавший только теперь нервничать и заводиться Сева, уже нес часть из них на себе, переходя речку вброд: глубина ее под крутым берегом была не больше полутора метров, а здесь у нас вообще меньше метра.
     Я решил не вмешиваться, дать ему придти в себя: в таких ситуациях ни советы, ни навязывание своего, может и более правильного решения, просто неуместны. Сейчас главное - костер, без него пропадем, ведь неизвестно, сколько времени продлится ремонт лодки, а на дворе надвигающаяся ночь, и дождь пока переставать не думает. Как мне пригодились запасенные заранее смолистые щепочки! Без них, конечно, можно было бы развести костер, но никак не за пять минут. На дрова пошла привезенная с той стороны ничейная доска, валявшаяся под берегом почти у самой кромки воды - идти за дровами в лес по мокрой траве означало вымокнуть по пояс, и потому не хотелось.
     Заклеить мокрую байдарку под дождем, даже если прореха имеет длину всего один сантиметр, достаточно трудно. Заклеить метровую дыру труднее стократ. Во-первых, надо высушить байдарку, хотя бы вдоль всего пореза сантиметров по десять в каждую сторону. Во-вторых, надо стянуть порез нитками, чтобы он не расползался: шкура-то ведь натянута, как барабан. В третьих, одной заплаткой здесь не обойтись: сначала надо положить восемь-десять эластичных заплаток поперек линии разреза, затем наложить большую и длинную заплату снаружи и, наконец, эластичную длинную заплату изнутри. Все это - под дождем.
  
  
   Самое интересное
     Самое интересное, что время близилось к полуночи: была половина двенадцатого, но светлое небо самого длинного дня в году, подсвеченное из-за горизонта невидимым, но не очень далеко ушедшим солнцем, создавало удивительную картину. Воздух был объемным и сам светился изнутри каким-то слабо фосфоресцирующим и не сразу заметным сиянием. Это объемное сияние воспринималось скорее не зрением, а всеми органами чувств сразу, в первую очередь, осязанием и слухом. Оно было противоположно звучанию, но имело свою высоту тона, амплитуду, свою мелодию - спокойную и плавную, и свой немного баюкающий ритм. Оно не давило на барабанные перепонки, как звук, а скорее чуть притягивало их к себе чистым и долгим трепетным поцелуем. На ощупь сияние было нежным и очень тонким: касаясь его, пальцы ощущали живую струящуюся ткань, не теплую, нет, но живую, дышащую и опять очень тонкую. Земля и все на ней тоже преобразилось из реального и грубого в виртуальное и неземное. Исчезли тени. Исчезло движение. Исчез масштаб. Произошел сдвиг в восприятии: глаза стали слышать мелодию света, руки - различать нюансы его оттенков. А изо всех этих и многих других ощущений, которые не поддаются описанию, но которые были так реальны, складывалась колдовская притягательность белой ночи, сладкая отрава Севера.
     Мы сами уже мало чем отличались от лунатиков - и двигались, и действовали машинально, без включения чего-либо мыслительного или волевого. Лодка была заклеена - надо было ехать: не ночевать же здесь, на заброшенном пляже, напротив еще более заброшенного завода. Лодку - на воду. Привязать. Заложить вещами форпик. Заложить вещами ахтерпик. Снять и свернуть еще мокрую палатку - воздух так и остался влажным после вечернего дождя. Заполнить грузовой отсек. Пленка. Весла. Осмотреть площадку. Бросить прощальный взгляд на это место, уже ставшее историческим. Оттолкнуться от песчаного дна. Поплыли.
   В движении мы быстро проснулись. Работа веслами согрела нас изнутри, и наши тела отделились от колдовской субстанции белой ночи, материализовались, взгляд стал сосредоточенным, а ощущение холодной и гладкой алюминиевой поверхности вернуло пальцам земное осязание. Поплыли. Задача дня, вернее, остатков ночи - уплыть от деревни и найти какое-никакое приличное место, поставить палатки и выспаться не сном лунатиков, а настоящим, крепким, здоровым сном, который так радует глаз усталого человека.
  
   Первый час ночи. Берега высокие, заросшие мокрым кустарником, необжитые и неуютные. Даже вообразить себе трудно, что где-то здесь может быть наш дом на ближайшие сутки или хотя бы на несколько часов: каждый раз, когда ставится палатка, это ведь сооружается твой новый дом, а его окрестности становятся на время местом твоего проживания, определенным местом жительства, то есть, ты бродяга, но ни в коем случае не бомж.
     Второй час ночи. Достаточно светло, тем более, что вода хорошо отражает светящийся объем неба, и у нас нет ни малейшей проблемы ни с ориентировкой, ни с прохождением мелких препятствий, в основном, камней в русле и коряг, которые кажутся совершенно черными и поэтому хорошо выделяются на фоне отраженного неба. Проходим деревню Горка. Странно, но некоторые люди еще не спят: вот парочка обнимается в белых "Жигулях", припаркованных прямо у кромки чуть обрывистого берега. Вот мужик выгуливает собаку, причем хорошую, охотничью - русскую гончую. Здесь, на севере, есть лайки, есть гончие и почти нет тех дорогих и модных немного туповатых собак - охранников.
  
   Сразу за Горкой - автодорожный мост и за ним большой поселок Юбилейный. Ну, не стоять же здесь. Река петляет, вроде бы уходит от поселка, но нет, вот опять возвращается назад, почти к исходной точке, и все опять начинается сначала. За мостом играючи прошли обводной канал разрушенной плотины: в прошлый раз, в 1991 году, проходили это место осторожно, с просмотром и по одному. За какие-то одиннадцать лет река практически промыла новое русло, и что тогда было узким каналом с большим течением и крутыми поворотами, стало просто очередным и обычным крутым поворотом реки.
     За Юбилейным весь левый берег лишен растительности: то ли пустырь, то ли выгон для скота. Может, когда-то раньше здесь было поле, сеяли ячмень или овес, а то клевер с тимофеевкой на корм скоту. Сейчас - пустырь. Правый берег по-прежнему высокий и заросший. А уже пора и честь знать, наплавались на сегодня! Но весло по-прежнему бесшумно входят в воду с правой стороны лодки, левая лопасть описывает в воздухе четкий эллипс, неслышно погружается со своей стороны, теперь блестящий эллипс справа - и так без остановки. Лодка скользит над водой, пространство распахивается, река показывает один свой поворот за другим, словно предлагая их на продажу. Нет, не при деньгах мы нынче, нам бы приткнуться к хорошему берегу и поспать. Поспать... Мелькают весла, струится вода за кормой, рождая единственный звук этой длинной и скорее не белой, а какой-то белесой ночи. Никого - мы и тоже немного уставшая луна, внимательно следящая, как мы вписываемся в изгибы речного русла. Никого.
     Вдалеке затемнел своим особым силуэтом различимый даже ночью сосновый лес. Где сосна - там хорошо, там сухо и чисто, там можно пришвартоваться и наконец-то спа-а-а-ать! Но нет, лес далеко от берега, между кромкой воды и сухим берегом не то болото, не то просто мокрый луг. Можно, конечно, протащить байдарки и вещи эти пятьдесят метров, но не совсем же мы обессилели. И потом мы очень хорошо осведомлены о железном правиле - байдарочники всегда становятся на ночлег, не доплыв двухсот метров до роскошной стоянки.
  

   С третьей или четвертой попытки, умотанные вдрызг, мы наконец-то остановились на правом берегу, на крошечной поляне, которую со всех сторон обступал молодой и очень смешанный лес из сосенок, елочек и совсем невинных берез. Когда-то на поляне стоял стол, но его давно разрушили и сожгли, скорее всего рыбаки или охотники. Лишь две скамейки, да обугленное пятно от костра с черными головешками говорили о том, что когда-то и здесь вовсю жили люди. Может, тогда, когда вот этих сосенок и берез еще не было, а поляна была настоящей, а не игрушечной, как сейчас. Но нам было не до эстетики. Хотелось одного - скорее поставить палатки и угнездиться в таких теплых и уютных спальниках, спрятавшись в них от полчищ комаров и, главное, гнуса, от которого спасения нет вообще. Не буду говорить о том, что ровно через двести метров, на противоположном берегу за двумя поворотами, но достаточно хорошо видная отсюда при дневном свете, нас ждала, но так и не дождалась роскошная, хорошо обустроенная, настоящая байдарочная стоянка со столом, навесом и золотым песчаным пляжем. Об этом мы узнали только тогда, когда окончательно проснулись.
  

   Горны
     Я хорошо знаю теорию, гласящую, что на реках, текущих на север, нельзя делать стоянку на правом берегу. То есть, делать-то можно, на здоровье, но солнце к вам придет часам к одиннадцати, и ваше мокрое всё так и останется мокрым всем, хотя противоположный берег будет уже давно и щедро полит и обласкан солнечными лучами.
     Я проснулся задолго до того, как солнце коснулось Севиной палатки, а Сева, как всем известно, добровольно и самостоятельно просыпается только тогда, когда солнце нагревает палатку и все ее содержимое до температуры кипения. Он - сова, и самое мучительное для него вставать рано утром, чтобы вовремя попасть на работу. Отпуск и редкие выходные для Севы остаются единственным временем, когда он живет сообразно со своим биоритмом. Ни к чему хорошему эти постоянные усилия, вернее, насилия над собой никогда не приводят.
     С сегодняшнего утра мы, проснувшись, купаемся независимо от погоды. Это еще одна прелесть байдарочных походов - возможность встряхнуть свой организм, подготовить его к физической нагрузке, от которой отвыкаешь за время долгого сидения за компьютером. Заодно идет проверка собственного характера и подавление природной лени, то есть, та самая работа над собой, которая сделала человека человеком. Труд был лишь формой реализации этой работы над собой, сам по себе он никогда не превратил бы обезьяну ни во что хорошее. Двигатель прогресса - именно отвращение к монотонному физическому труду, а мы, русские, народ терпеливый, работать привычный, поэтому и прогресс у нас сразу не прививается.
     Пока мы проснулись, пока приготовили завтрак, пока просушили мокрую одежду, мокрые палатки, мокрые сапоги, пока просто загорали и купались, пришла пора обедать. В итоге сложились и уплыли мы только в пять часов вечера - время потеряло для нас свою природную квантованность и текло медленно и непрерывно. Нам надо бы сегодня доплыть до большого села Горны и попытаться купить там клей - вчера выяснилось, что взятый из Москвы клей, неизрасходованный еще на башкирской Агидели, высох в банках, и его надо сначала разбавлять бензином, а потом долго и тщательно перемешивать. То есть, еще одна самая незначительная авария - и мы стоим долго и беспомощно.
     Всю дорогу мы не переставали удивляться, как это мы плыли одиннадцать лет назад. Тогда у нас вообще не стояло вопроса, сколько ходовых часов надо пройти за день: сколько надо, столько и шли. Последние годы мы обнаглели и разленились. В среднем, ежедневный ход стал равняться четырем часам, это около двадцати километров в день. Ходовой час - это чистое время на воде, когда вы работаете веслами. Четыре ходовых часа плюс час на снятие лагеря и его укладку, час на устройство лагеря на новом месте, час на законные перерывы, десяти-пятнадцатиминутные "часовки" после каждого ходового часа, - вот и получается уже семь рабочих часов. И это не считая приготовления завтрака и ужина, мытья посуды и прочих необходимых затрат времени. Получается, что в походе больше работаешь, чем отдыхаешь! Правда, от любимой работы не устаешь, как сказал султан, выходя из гарема.
  
   В том походе мы в первую ночь остановились где-то у ручья Петринка, упомянутого и в моем графике, вторую ночь тогда мы провели далеко за Горнами и даже, кажется, за устьем Белой. Вчера ведь мы прошли совсем немало, сейчас вот идем-идем, а где он, этот ручей Петринка? Стареем, все-таки! Правда, вот она, разрушенная плотина ГЭС, которую надо обносить, и которую мы тогда прошли где-то в еще середине первого дня. Обносим по левому берегу, здесь есть тропка, и расстояние обноса совсем небольшое - метров сто всего. На плотине сидят несколько рыбачков и упорно стараются хоть что-то поймать. Ловится сегодня не очень густо - неустойчивая погода и вообще, июнь.
     Длинные прямые плесы сменяются немыслимыми загогулинами изгибов. Река, кажется вот-вот пересечет свое собственное русло. Потихоньку восстановился навык определения мелей, вернулось чутье на подводные камни и коряги. Поворот направо, значит, справа будет мель, надо держать левее, под крутой берег, а с него упали подмытые в половодье сосны. Лед обломал их ветви, но обломки сучков торчат вверх опасной гребенкой и хорошо, если они почти доходят до поверхности воды, тогда они порождают волну, которая легко отличима от волны или ряби, рожденной ветром. Вот так и маневрируем между мелями, гребенками коряг, камнями, облитыми водой и потому тоже не дающими волны, ну и обычными камнями, которые хорошо видны, но сужают пространство для маневра.

   Проходим мост железнодорожной ветки, идущей от станции Кабожа на Сазоново и далее на Тихвинскую ветку. Скоро и наши Горны. Они должны быть по левой стороне. Так и есть, километра через три от моста по левому берегу показываются темные крыши деревеньки, как-то выбегающей к реке из темнеющего за ней леса. Пришвартоваться негде - везде высокая, в рост человека, некошеная трава. Наконец, становимся где-то уже почти за деревней. Сева остается у лодок, а мне идти в деревню, добывать клей.
     А был уже вечер, где-то между восемью и девятью часами, и нам пора было определяться с ночлегом. Определились мы километрах в пяти ниже Горнов и километров в десяти выше урочища Коломино, того места, где мы должны были ночевать по графику. Отстаем!
  

  
   Трудовые будни
     Место для следующей стоянки было великолепным. Невысокий, всего два-три метра, берег с заметной тропинкой, которую когда-то давно-давно и надежно протоптали предыдущие поколения байдарочников, соблазненные красотой этого места, но которая потом стала потихоньку зарастать. Наверху - просторная поляна, вернее, не поляна, а просторный сосновый лес, в котором между деревьями образовался прогал диаметром метров пятнадцать. Сам лес ровный и тоже светлый, покрытый ковром зеленого мха, дальше постепенно повышается вместе с рельефом и становится гуще, а здесь, возле поляны у реки он чист и прозрачен. Тропинка выходит на эту поляну к начавшемуся разрушаться столику, сколоченному лет шесть-семь назад и совсем новому, но очень оживленному муравейнику. Просторно, светло, чисто, пахнет нагретой хвоей и рекой.
     Первое, что мы сделали, выбравшись наверх, - свалили несколько толстых, но уже подгниваюших сосен, которые в сильный ветер могли бы рухнуть на палатки. Мы как-то пережили настоящий ураган во Владимирской области и с тех пор очень внимательно осматриваем площадку, стараясь определить, какой именно сук или какое именно дерево может стать причиной трагедии - в лесу все очень и очень серьезно. При наличии двуручной пилы спилить дерево просто, процесс занимает всего нескольких минут. Зато теперь мы в относительной безопасности, и о дровах заботиться не надо: хватит и тем, кто придет после нас. Мы прожили здесь целый день и две ночи: первая настоящая, а не случайная стоянка, красивая местность, роскошная погода конца июня, избыток продуктов и времени.
     Еще мы потом стояли на правом же берегу километрах в пяти выше Избоищ, на левом за деревней Кабожа, километрах в пяти после автомобильного моста дороги А-114 Новая Ладога - Вологда, начинающейся в Новой Ладоге от дороги М18 Санкт-Петербург-Мурманск и проходящей через Тихвин и Череповец. Потом опять на левом ниже урочища Бухино, там, где к реке выходит тропка из села Черенское, бывшего Покровско-Никольского Черенского погоста. Еще мы стояли на правом берегу на неуютной стоянке, до которой делали рывок в шесть с лишним ходовых часов в дождь и почти без законных "часовок". От этой стоянки даже фотографий не осталось. Седьмая, последняя стоянка, была уже на великой русской реке Мологе, чуть не доходя до деревни Соловцово.
  
   На каждой стоянке мы начинали обживаться с того, что закапывали мусор и стекло от битых бутылок. Ну есть такая страсть у нашего человека - выпить и тут же шарахнуть бутылку о пенек, чтобы осколки брызнули. Этакая молодецкая удаль, психологическая разгрузка - хочется вмазать тем, кто испортил жизнь, но их нет под рукой, да и схлопотать можно. Вот и летит ни в чем не повинная винно-водочная тара стеклянными брызгами, вместе с ней улетает сорванная злоба бросившего, а что будет потом - наплевать и забыть. Психология обитателей бараков, временных пристанищ, которые оказываются совсем не временными, а очень долговечными, длиною в жизнь.
     Ставятся палатки, почти машинально, ну, если только выбор места - чтобы было повыше, чтобы были видны река и костер, чтобы сверху не нависало ничего, что могло бы придавить ненароком, ну и чтобы спать головой на север - это святое. Байдарки кладутся рядышком и вверх дном, чтобы за ночь дождь не налил в них воды. Днем они переворачиваются - это чтобы на солнце не отклеились заплатки. Весла кладутся под байдарки, причем, перекрещиваются, чтобы звякнули, когда их начнут воровать.
     Потом копается еще одна яма, уже для нашего мусора, которого за пару дней набирается изрядно. В яму кладется кривой сучок, чтобы нечаянно провалившиеся лягушки, землеройки или там змеи могли спокойно выбраться наружу. Сверху яма прикрывается еловыми ветками - это от мух, правда, сейчас их почти нет, но вот в июле-августе они будут обязательно.
     Потом расчищается и окапывается место для костра, вбиваются колья, на перекладину вешаются крючья, котелки наполняются водой, и два из них сразу же ставятся на огонь. В одном будет что-то вариться, в другом будет чай. Если лагерь устраивается в дождь, то с костра все начинается. Остальное - палатки, ямы и прочее - потом. Как хранить на стоянках продукты и прочую дребедень, не допускаемую в палатки, я уже рассказывал: недалеко от костра, на расстеленной пленке, в которую они заворачиваются и сверху придавливаются поленьями.

  
   Утром в походах мы обычно едим сливную кашу, исконную пищу тамбовских лесорубов, рецепт приготовления которой я узнал раньше, чем научился читать. Для ее приготовления нужно чистое отборное крупное шлифованное пшено, немного картошки, вода, соль, масло - вот и все. При ее правильном приготовлении получается и суп, и собственно каша, но мы почти всегда роскошествуем и суп пропускаем. Варится каша так: ставите на огонь котелок с водой из расчета чуть меньше литра воды на человека. Чистите картошку - две средних картофелины на человека, режете ее на мелкие кусочки и бросаете в воду. Пока картошка варится, моете пшено. Пшена надо где-то три четверти граненого стакана на человека. Мыть его лучше в другом котелке прямо в реке, меняя воду шесть-семь раз. Чем лучше вымоете, тем красивее будет каша. Когда вернетесь к костру, попробуйте картошку: она должна быть почти готовой. Если это так, засыпайте пшено и пусть оно варится. По пене увидите, как чисто вы его вымыли. Пену надо, конечно, снимать. Минут через десять вы увидите, что бульки в котелке стали принимать форму сосок от детских бутылочек - солите кашу и попробуйте пшено на вкус: если оно достаточно разварилось, немедленно снимайте котелок с костра и сливайте воду. Опоздаете - воду никогда не сольете, а получите размазню.
     Воду можно сливать просто на землю куда-нибудь поблизости от ямы, накрыв котелок крышкой и взявшись рукавицами или тряпкой. В этом случае вам останется только каша. Можно слить в отдельную посуду и пока оставить так как есть. В слитой каше надо терпеливо и очень тщательно растолочь картошку, чтобы ее присутствие совсем не было видно. Затем надо добавить сливочного или топленого масла - чем больше, тем лучше. Теперь можно часть этой каши положить в ту воду, которую вы слили в отдельную посуду, и размешать; это будет великолепный суп. Сама каша не имеет горьковатого привкуса пшена - картошка снимает этот привкус, а становится мягкой и нежной на вкус. Собственный вкус картошки вообще не ощущается, и если вы не скажете, что клали ее туда, никто и не догадается. Есть ее нужно, пока она горячая. Холодный картофельный крахмал сделает ее потом менее привлекательной. Хотя все зависит от количества масла и от того, насколько вы проголодались.
  
   У нас в Тамбове эту кашу едят с хлебом. Суп очень питателен и полезен как для пищеварения, так и для сердца: он содержит весь калий из картошки. В походах, особенно, в августе, всегда можно купить картошку в любой деревне, а пшено очень компактно и не чувствительно к влаге. И потом, при этом способе варки ни одна калория, ни один грамм питательного вещества не пропадает зазря.
  
   Основная еда в походах - это, конечно, макароны с тушенкой. Как ни странно, наиболее питательные и полезные макароны это не те итальянские в ярких упаковках и немыслимой формы, а наши серые и непривлекательные на вид, которых в Москве уже не найдешь. В деревнях и на станциях они продаются на вес, и покупать их надо именно там. Не ошибитесь с тушенкой - то, что продается у нас, чаще всего просто тщательно перемолотые кости. Надо купить и попробовать. Мы нашли в этом году прекрасную черкизовскую тушенку с красной этикеткой: настоящее мясо, даже лучше, чем раньше была "стратегичка! - очень хорошая тушенка в неприглядных банках, вымазанных солидолом. Ее каждый год закладывали в закрома Родины (они когда-то на самом деле были, это не метафора!). Та тушенка, чуть ли не двадцатилетний срок хранения которой истекал, отправлялась в продажу, и дельцы товаропроводящей системы распределяли ее по своим знакомым. Кое-что попадало и рядовым покупателям, если повезет, конечно, оказаться в нужном месте и в нужное время.
     В походе выпивается немыслимое количество чая. Лучшим чаем всех времен и народов я считаю зверобой с душицей в пропорции 2:1, однако, на Севере душицу найти можно не везде, она растет по сухим и высоким полянам. Зверобой в июне-августе есть почти везде. На Кобоже мы пили смесь из зверобоя, калгана, листьев брусники, земляники и смородины. Тоже ничего, но смородиновый вкус и аромат забивает все остальные, хотя это дело дозировки. Важно еще вовремя вытащить траву из котелка, иначе через час-полтора чай приобретает деревянный привкус.
  

Молога
     На какой-то стадии похода, обычно дней через десять, мысли начинают все чаще и чаще возвращаться домой. Что удивительно, прежние проблемы как-то сами собой были осмыслены, откуда-то вдруг всплыло решение вопросов, казавшихся не решаемыми, появилась абсолютная уверенность в себе и в том, что вернувшись домой, решишь эти свои проблемы легко и просто. И ведь вроде специально не думал над всем этим, наоборот, даже избегал возвращаться мыслями в тот мир, от которого бежал в этот северный край. Но работа мозга шла в подсознании, помимо тебя, без помех и искажений, вносимых твоей волей, и вот - решение было найдено. "Да не моя будет воля, а Твоя...". Теперь все, что тебя отталкивало, от чего ты бежал, то, о чем старался не думать, вдруг властно потребовало к себе. Захотелось домой, захотелось раз и навсегда освободиться от давящего груза, захотелось родиться вновь - другим: чистым и светлым, любящим и любимым.
     Тогда вдруг ловишь себя на мысли, что перестал замечать чарующую прелесть белых лилий, которыми Кобожа украшена почти на всем своем протяжении; перестал волноваться, услышав флейтовый пересвист иволг в березах, растущих совсем рядом с твоей палаткой; перестал умиляться, увидев крохотных, но таких ладных, таких серьезных и таких любопытных утят, уводимых встревоженной матерью от греха подальше. И только неотвратимое величие рассвета, длительный и таинственный процесс рождения Солнца из недр Ночи завораживает с прежней силой, силой волшебной и неземной.
  
   После той стоянки, где рядом работали подсочники, и где мы построили очень удобный и практичный стол, была еще стоянка на левом берегу напротив Черенского, там, где мы устроили навес над столом, доставшимся нам в наследство от предыдущих поколений. Здесь нас застал самый сильный и длительный дождь, и мы пережидали его, отсыпаясь в палатках, поскольку пойти было некуда: ни вдоль реки, ни в лес не было даже тропки, не говоря уж о дорогах, по которым можно было пройти хотя бы сто метров и не вымокнуть с ног до головы. Потом опять был мост автодороги А-114, после которого мы шли в дожде почти пять часов без перерыва, забыв даже о "часовках", и стали на правом берегу не в самом хорошем и в совсем не обустроенном месте. Потом мы долго шли на свою последнюю стоянку на Мологе, стараясь не замечать, какие роскошные леса по левому берегу просто заманивали нас остановиться и провести два-три дня в прелести своего особого беломошного пространства.
     Потом была крохотная деревня Шаркино по правому берегу, почти не видная с воды, но обозначенная присутствием своих юных жителей, ловивших рыбу самодельными удочками. Потом по тому же берегу пришла Деревяга, когда-то скромная деревенька, сейчас выросшая в дачный поселок с коттеджами, иномарками и холеными, совсем не деревенскими женщинами. Потом вместо желанного Софронцева, за которым должна была открыться Молога, вдруг наехал и навис полноразмерный современный мост какой-то новой автодороги, как потом выяснилось, соединяющей с Устюжной группу больших моложских селений с человеческими именами - Максимовское, Яковлевское, Федоровское, Кузьминское, Алехино, между которыми затесалась случайная Поповка. Эти села, а также лежащие чуть дальше Малахово, Антоново, Никитино и несколько более мелких, занимают поля между Мологой и Большим Болотом, изрезанные канавами мелиорации, которые сбрасывают избыток воды сначала в речушки Коркомлю и Перьку, а затем в Мологу. Эти речки, болото и сама Молога превратили территорию, на которой расположены села, в подобие острова площадью не больше сорока квадратных километров, так что дорога здесь - единственная ниточка, связывающая с Большой Землей этот остров, на котором люди живут всю жизнь.
     Потом изнурительно долго не приходило Софронцево, а сначала слева неожиданно пришла симпатичная речушка Мезга, а потом один за другим стали выматывать душу сложные выкрутасы самых невероятных поворотов реки. В итоге в Мологу мы впали достаточно натруженными и уставшими. Тем более искренним и бурным было наше ликование.
  
   Молога в месте впадения Кобожи впечатляет своим масштабом. Ширина реки здесь приближается к двумстам метрам, небо над рекой для нас, почти две недели проживших в лесу, неожиданно высокое и просторное, а чередование золотисто-желтых протяженных пляжей и голубой воды бросается в глаза своей грандиозностью и контрастом чистых цветов. Добавьте к этому мощный крутой левый берег, огромный, заросший метровой травой остров, образованный выносом в Мологу грунта нашей Кобожей, и еще один, синеющий впереди примерно в километре. Добавьте к этому отстраненность усталости и нетерпение заканчивающегося похода и вы можете представить наше потрясение от в общем то рядовой встречи двух великих русских рек.
     Встали мы километрах в трех ниже устья Кобожи на высоком левом берегу, там, где стройные сосны небрежно опирались обнаженными корнями на песок, поросший редкой травой. Еще два-три высоких разлива, и вода окончательно подмоет корни этих безмятежных гигантов, и они рухнут в воду, в которую сейчас смотрятся, как в голубое зеркало, любуясь своей чистой и неотразимой красотой. Но пока они об этом не знают и увлеченно соперничают невесомой воздушностью своих крон с такими же невесомыми, только розовыми облаками.

 

_____________________________________________________________________________________________

 

ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие.
Отчет Николая Чуксина:
http://turizm.lib.ru/c/chuksin_n/kobozha_t.shtml
 Кузнецов. А.В. Топонимы помостья // Чагода: Историко-краеведческий альманах. под ред. М. А. Безнина. — Вологодская область.Серия Альманахов. — Вологда: Ардвисура, 1999. — С. 298. — ISBN 5-88459-029-6
Башенькин А.Н., Васенина М.Г. Усть-Бельский археологический комплекс на реке Кобоже: Итоги исследований 1985–2000 годов // Археология: История и перспективы. - Вып. 1. - Ярославль. - 2003. - С.11–21
Государственный водный реестр РФ: Кобожа.
Л. Г. Шестакова Кобожа // Вологодская энциклопедия / гл. ред. Г. В. Судаков. — Вологда: Русь, 2006. — С. 254. — ISBN 5-87822-305-8.
http://oleg-volkov.livejournal.com/124411.
http://static.panoramio.com/
http://www.pscentr.ru/fotogallery/