Памятники геологии Пермского края

Геологические памятники являются природными музеями и представляют большую научную, познавательную и образовательную ценность. Они позволяют узнать, когда и из чего, в каких условиях образовались породы, слагающие эту территорию, что претерпели они, прежде чем очутились на земной поверхности в виде скальных выходов. В этом смысле скальные выходы - памятники геологической истории планеты Земля. Сохранение памятников геологической истории планеты так же необходимо, как и сохранение среды нашего обитания. Отношение к ним - показатель общей культуры, патриотизма и гуманности народа.  

 

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ ПЕРМСКОГО КРАЯ - ТУТ!

СТАТЬИ И ССЫЛКИ ПРО ПЕРМСКИЙ КРАЙ - ТУТ!

СПЛАВ ПО РЕКАМ СЕВЕРНОГО УРАЛА - ТУТ!

ГЕОГРАФИЯ ПЕРМСКОГО КРАЯ - ТУТ!

ПАМЯТНИКИ ПРИРОДЫ ПЕРМСКОГО КРАЯ - ТУТ!

   ПЕЩЕРЫ ПЕРМСКОГО КРАЯ - ТУТ!

 

На сегодняшний день в Пермском крае насчитывается 269 особо охраняемых природных территорий регионального и местного значения, из которых почти треть - геологические памятники. Значительную часть геологических памятников составляют объекты геоморфологического типа (пещеры и скалы). В зависимости от привлекательности, эстетической ценности, репрезентативности главных этапов истории земли и происходящих геологических процессов, природные образования могут быть отнесены к следующим типам памятников: объекты геологического наследия всемирного, федерального, регионального и местного значения.
 
По признаку, представляющему основной научный интерес, на территории Пермского края могут быть выделены десять главных типов геологических памятников: тектонические (значимые разломы и складчатые структуры), стратиграфические (стратотипические разрезы), палеонтологические (скопления вымерших организмов и растений), космогенные (места падения метеоритов, астроблемы), петрографические (редкие магматические образования, вулканические постройки), минералогические (интересные и уникальные проявления и месторождения минералов и полезных ископаемых), геоморфологические (эрозионные формы рельефа, хребты и береговые скалы), карстологические (карстовые комплексы), гидрогеологические (источники минеральных и пресных вод), горно-геологические или историко-геологические (рудники, прииски, копи, солеварни, заводы).
Выбор объектов для этого сайта определялся необходимостью максимально ярко представить типы геологических памятников и отразить региональную специфику геологии Пермского края.
  
 

    
Минералогические памятники
Проявление Вейнберг (5)
Веслянское проявление (13)
Ольховское месторождение (7)
Чувальская жила (4)
Вишерская группа месторождений (3)
Медные месторождения (11)
Верхнекамское месторождение (9)
Верхне-Койвинская россыпь (16)
Болше-Шалдинская россыпь (15)
Крестовоздвиженская россыпь (14)
Бисерская группа проявлений (6)
Сарановское месторождение (1)
Камень Стрельный (2)
Шаквинская группа проявлений (17)
Частинская группа месторождений (12)
Мазуевское месторождение (10)
Ординская группа месторождений (8)
 
 
 ПАМЯТНИКИ МИНЕРАЛОГИИ
Пермский край не является Меккой для минералогов, как Хибины или Ловозеро на Кольском полуострове или Ильменские и Вишневые горы на Южном Урале. Не может он выделиться и количеством новых минеральных видов. Их всего шесть, причем четыре из них (волконскоит, палыгорскит, уваровит, фольбортит) открыты еще в царские времена, и только два (шуйскит, визеньеит) — в советские. Вероятно, это связано не столько с минералогической бедностью недр Пермского края, сколько с недостаточной их изученностью. Отсутствие собственного геологического института и лабораторно-аналитической базы обусловило тот факт, что пермские минералы были открыты не в Перми, а в Екатеринбурге, Санкт-Петербурге и даже Париже. Очень мало изданных работ посвящено минералогии края и нет ни одной обобщающей.
Несмотря на то что для российских и даже уральских специалистов территория края выглядит своеобразным белым пятном, многие ее объекты являются эталонами проявления различных минералообразующих процессов. Именно на территории края появилось такое понятие, как «алмазы уральского типа».
Практически нигде в мире, кроме прилегающей к Пермскому краю Удмуртии, неизвестны промышленные месторождения волконскоита. На территории Пермского края расположено второе в мире по запасам калийных руд Верхнекамское месторождение, которое является своеобразным учебным пособием для изучения древнего соленакопления. До недавнего времени единственное в России разрабатываемое Сарановское месторождение рассматривалось как модель расслоенного хромитоносного массива. Павловское месторождение поделочного селенита послужило прототипом для выделения нового структурного типа минеральных агрегатов.
Опыт последних десятилетий показывает, что внимательное изучение пермских недр может преподнести еще немало сюрпризов. Так, полной неожиданностью оказалось открытие крупнейшего в России Мазуевского месторождения целестиновых руд, которое вследствие слабости нашей экономики остается невостребованным. Выявлен новый генетический тип алмазных месторождений, которые пока не представляют интереса для горнодобывающих предприятий, а сама идея об их происхождении некоторыми алмазниками воспринимается как этакое пермское чудачество.
В минералогических исследованиях пермских геологов преобладала практическая, поисковая сторона. Они руководствовались идеей «от отдельного минерала к проявлению и месторождению». Анализ предыдущих работ позволял грамотно сориентировать минералогические (шлиходелювиальные) поиски и выйти на коренной источник. Так были открыты редкометальные проявления Вейнберг, Аблизинское и др. Положительный опыт поисковых работ выявил необходимость составления минералогических кадастров и их анализа. Списки минералов составлялись не только для отдельных массивов, стратифицированных подразделений и проявлений, но и целых листов геологической карты. Инициатором подобных исследова-ний являлся В. Я. Алексеев (1990, 1996, 1998, 2000).
Сами по себе минеральные месторождения представляют собой скопления какихлибо веществ, характеризующиеся аномальной концентрацией. Для их возникновения нужны силы, обеспечивающие активную миграцию элементов, и механизмы их накопления.
В геологической истории Прикамья можно наметить несколько периодов, или рубежей, называемых металлогеническими эпохами, когда вещество переходило в подвижное или возбужденное состояние в результате проявления внутренних или внешних сил Земли:
 
1. Рифей-вендский (рифтогенный) этап вызвал растяжение земной коры, сопровождавшееся поступлением из мантии расплавов базальтового состава. Часть вещества раскристаллизовалась в интрузивных телах на некоторой глубине, однако большая часть была выброшена через многочисленные вулканические центры в виде продуктов извержения в морские бассейны. Их было так много, особенно железа, что осадочные породы приобрели характерный зеленокаменный облик. Перешедшие в раствор известь и кремнекислота создали предпосылки для расцвета организмов с минеральным скелетом. Большое количество металлов, в том числе золота, было рассеяно в толще осадочных пород.
 
2, 3. Ордовикский и девонский этапы также сопровождались поступлением к земной поверхности мантийного материала, однако на территории края по масштабам они явно уступали рифей-вендскому.
 
4. Каменноугольно-триасовый этап (коллизионный), сопровождавшийся формированием уральского горно-складчатого сооружения, был наиболее продуктивным и разнообразным в отношении полезных ископаемых. Осушение морей вызвало накопление в остаточных бассейнах различных солей, а разрушение гор — снос обломочного и растворенного материала в платформенную область. В верхней части земной коры происходила мобилизация кремния и золота гидротермальными метаморфическими растворами, а легкоплавких компонент — гранитоидными расплавами. Образование складчато-надвигового сооружения над ранее проницаемой для мантийных потоков структурой спровоцировало формирование глубинного флюидного очага, эксплозивная разгрузка которого обеспечила поступление алмазоносного материала с таких глубин, которые недоступны для обычных расплавов.
 
5. Мезозойский этап сопровождался активным формированием кор выветривания, накоплением в мелководных бассейнах юрских сидеритовых руд и меловых залежей фосфоритов.
 
6. Новейший (плиоцен-плейстоценовый?) этап совпадает с неотектонической активизацией и нарушением устоявшегося равновесия между эндогенными и экзогенными силами. Подъем восточной части платформы спровоцировал активные эрозионные процессы, перемыв материала мезозойских кор выветривания и накопление в россыпях физически и химически устойчивых фаз (алмаз, золото, платина, хромит). Подъем массивов карбонатных и сульфатных пород выше базиса эрозии спровоцировал проникновение в них атмосферных (метеорных) вод, их активное растворение и последующее за этим отложение современных агрокарбонатных руд.
Механизмы отложения каких-либо минералов в геологии обусловлены изменением физико-химических параметров среды минералообразования, например снижение температуры раствора, сопровождающееся его пересыщением; удаление из расплава газов, присутствие которых снижает температуру кристаллизации; изменение pH, Eh и др. Такие переходы, или рубежи, между различными состояниями среды в геологии называют геохимическими барьерами. Образование месторождений минералов и других полезных ископаемых края сопряжено со следующими механизмами рудообразования:
1. Отделение рудных минералов в магматической камере (хромитовые руды Сарановского массива, титаномагнетитовые — Юбрышки) или накопление в поздних дифференциатах гранитоидной магмы (редкометально-редкоземельная минерализация Мойвинского массива).

2. Осаждение на различных геохимических барьерах, возникающих на путях рассеивания вещества от вулканических центров (гидротермальные гематитовые руды Кутима, агаты Вильвы, колчеданные руды Берзинского проявления, яшмы и гематитовые руды вильвенской и пашийской свит) или разрушающихся месторождений (прибрежно-морские титан-циркониевые руды ишеримской свиты рифея, пермские медистые песчаники и проявления волконскоита, россыпи золота и платины).
3. Концентрирование в результате испарения морской воды (месторождения гипса, солей, стронциевых руд).

4. Накопление в результате жизнедеятельности бактерий, флоры и фауны (массивы рифогенных известняков, залежи угля, нефти, газа, сидеритовых и фосфоритовых руд, травертиноидов).

  
Проявление Вейнберг
(проявление золото-редкометальной минерализации)
Расположение: Красновишерский район
Тип памятника: Минералогический
Краткая характеристика: Золото-редкометальная жила
Проявление расположено в северо-восточной части Вишерского заповедника на плоском залесенном водоразделе Среднего Ниолса и Дуньи. Первые данные о присутствии в районе редкометальной минерализации в виде потока рассеяния ферберита были получены К. Б. Вейнбергом в 1930 г. при проведении поисковых работ. В процессе геологического доизучения масштаба 1 : 50 000, проводимого геологами Мойвинской партии под руководством В. Я. Алексеева (1983—1988), было поставлено шлиходелювиальное опробование склонов, позволившее выявить коренной источник — кварцевожильную зону с комплексной (полиметаллы, благородные и редкие металлы) минерализацией.
Вмещающими породами являются серицит-хлорит-кварцевые, серицит-альбит-кварцевые сланцы с прослоями и линзами кварцитопесчаников, гравелитов и конгломератов чувальской свиты ордовика. Они подвержены околожильному метасоматозу (серицитизация, альбитизация, карбонатизация) и осветлению.
Отдельные жилы имеют линзовидную, седловидную, S- и факолитообразную формы, сложное (многокамерное) строение. Косая ориентировка штриховки на их поверхности свидетельствует о разгрузке гидротерм в сводовые части мелких антиклинальных складок на фоне продолжающихся сдвиго-надвиговых движений.
Изучение минерального состава жил показало присутствие весьма редких и экзотических минералов. Предполагается (Алексеев, 1990), что минералы формировались в несколько этапов. В дорудный этап происходили метасоматические изменения вмещающих сланцев (мусковит, парагонит, фуксит, эсколаит, альбит). В раннюю стадию рудного этапа отлагались вольфрамит, шеелит и кварц, а в позднюю — блеклая руда, галенит, сфалерит, халькопирит, пирит и золото. В гипергенный этап формировались разнообразные карбонаты, фосфаты, сульфаты и арсенаты.
Вольфрамит представлен пластинчатыми кристаллами размером до 5 см. Практически не содержит марганца (1,05 мас.%) и отвечает по составу фербериту.

Шеелит обычно нарастает и корродирует индивиды ферберита. Реже отмечается в виде дипирамидальных кристаллов размером до 3—4 см. Отмечена незначительная примесь молибдена (0,047 мас.%).
Золото представлено мелкими ксеноморфными зернами желтовато-серого цвета, включенными в жильный кварц и сульфиды. В отличие от других проявлений золото Вейнберга является самым низкопробным. Содержание серебра составляет 17,8—35,6 мас.%.
Сфалерит характерен для центральных частей жил, где образует субидиоморфные светло-зеленые выделения, часто корродированные гипергенными растворами. Отличается повышенным содержанием кадмия (0,36—0,64 мас.%).
Галенит образует гнезда и отдельные кристаллы в центральных частях жил, нередко в срастании с блеклой рудой. Для него характерно присутствие серебра — 0,12 мас.%. С поверхности галенит часто замещен церусситом и англезитом.
Блеклые руды варьируют по составу. Преобладают крупные индивиды занд-бергерит-тетраэдрита (Zn — 1,6—1,8 ф. ед.). Реже в гнездах с галенитом отмечается Cd-фрейбергит (Ag — 1,3—2,3, Cd — 1,2—1,7, Hg — 0,04—0,66 ф. ед.). В России такие высококадмиевые блеклые руды неизвестны.
Формирование золото-редкометальной минерализации происходило в герцинскую коллизию на фоне надвиговых движений, о чем свидетельствует морфология жил. Предполагается, что золото могло поступать из вмещающих метаморфизованных пород, как и в других проявлениях золото-кварцевой формации Северного и Среднего Урала. Источником цинка, кадмия, висмута, вольфрама и молибдена, вероятно, являлись подверженные метаморфизму гранитоиды саклаимсорского комплекса, характеризующиеся той же геохимической специализацией. Таким образом, такое необычное совмещение полиметаллов, редких и благородных металлов связано с минерагенической пестротой метаморфического субстрата, из которого происходила мобилизация рудного вещества.
  
 

Веслянское проявление
(местонахождение новообразованных золота и амальгамы)
Расположение: Гайнский район
Тип памятника: Минералогический
Краткая характеристика: Местонахождение новообразованных золота и амальгамы
Проявление на правом берегу р. Весляны представляет собой новый генетический тип золотого оруденения, природа которого весьма необычна и пока еще не ясна.
Впервые она была встречена экспедицией Пермского университета под руководством Б. М. Осовецкого в июне 2002 г. Позднее таяние снега обусловило высокий уровень рек, что вынудило провести опробование бечевников, обычно никем не изучаемых, поскольку золото концентрируется в других частях речной долины. Полученные результаты оказались совершенно неожиданными. В целом содержания золота в речных отложениях западных районов Коми округа составляют от 10 до 50 мг/м3, а сами золотины имеют высокую пробность и характерную уплощенную форму, нередко чешуйчатую, с гладкой поверхностью, иногда с краевыми валиками (так называемое тороидальное золото). Подобная морфология связывается с длительным переносом золотин в водных или эоловых потоках. Источником этого металла считаются среднеюрские отложения, называемые надрудной пачкой, в которых присутствует обломочный материал с Урала, Тимана и Кольского полуострова. В данном проявлении содержание золота составило 300 мг/м3, а частицы имеют сложную агрегатную форму. Размеры наиболее крупных выделений достигают 1 мм.
Морфология золотин очень своеобразна. Они состоят из эллипсоидно-пластинчатых тел. Их размер составляет (мм): 0,11—0,34 (длина), 0,07—0,22 (ширина) и 0,015—,04 (толщина). Соотношение длины и ширины относительно выдержано и варьирует в пределах 1 : 1,2—1 : 2,3, в среднем — 1 : 1,6. Эти пластины могут быть связаны между собой в субпараллельные пакеты или ориентированы под разным углом.
Под простым бинокулярным микроскопом (увеличение до 60 раз) поверхность этих агрегатов выглядит как тонкозернистая, состоящая из зерен размером менее 0,0005 мм. Окраска золота в разных агрегатах существенно варьирует — от серовато-желтого до золотисто-желтого, что отражает колебания химического состава. Под сканирующим микроскопом видно, что агрегаты могут быть относительно плотными и состоять из комков, а могут иметь ажурное строение, обусловленное трубчатой или глобулярной формой субиндивидов. Состав золота весьма невыдержан и обусловлен значительным количеством примесей (мас.%): Sb (0—0,61), Si (0—1,24), Ti (0—1,17), Fe (0—1,07), Co (0—0,34), Ni (0—0,26), Pt (0—2,36), Rh (0—2,32), Pd (0—1,55), Ir (0—1,38), Zn (0—0,34), Cu (0—2,0), Ag (0—22,2), Hg (0—24,4). Содержание самого золота минимально (65,9) в зернах массивного облика, несколько выше в пористых агрегатах, и оно практически не включает примесей в золотинах «мятой» формы. Сопоставление химизма и морфологии зерен дает основание предполагать, что первичной минеральной формой являлась золотосеребряная амальгама с формулой (Au, Ag)3Hg2, известная как вейшанит. Потеря ртути и других примесей вызывает появление большого числа пор и каналов. В золотинах, подверженных механическим деформациям в аллювии, золото характеризуется самой высокой пробностью (920—995).
Крайне необычные состав и морфология золота и амальгам не позволяют однозначно решить их природу. Агрегатное строение золотин, их малая прочность и отсутствие следов окатывания — свидетельства того, что они не переносились водными потоками, а образовались на месте (in situ) в результате деамальгамации золотосодержащего интерметаллида. Наличие в их строении эллипсовидных скоплений с выдержанными параметрами дает основание предполагать участие бактериальных сообществ в осаждении золота. Однако состав интерметаллидов, в частности, наличие высоколетучих (Sb, Hg) элементов и металлов, типичных для ультраосновных пород (Co, Ni, Pt, Rh, Pd, Ir), приуроченность к бортовой части Казанско-Кажимского авлакогена позволяют говорить о формировании данного оруденения в результате разгрузки мантийных флюидов вдоль глубинных разломов. Масштабы этой минерализации и механизм переноса и отложения благородных металлов пока не ясны. Возможно, объекты данного типа еще ждут своего исследователя.
   
 
Ольховское месторождение
(проявление хрусталя и цитрина)
Расположение: Красновишерский район
Тип памятника: Минералогический
Краткая характеристика: Кварц-хрусталеносные жилы
Месторождение находится на северо-западном склоне хребта Ольховочный на территории Вишерского заповедника и приурочено к сланцам муравьинской свиты среднего рифея. Оно представлено серией кварцево-хрусталеносных жил, часть из которых содержит цитрин.
Впервые кристаллы горного хрусталя были встречены в делювии при геолого-съемочных работах, проводимых Мойвинской партией (Аблизин и др., 1968). Позднее геологами ОАО «Уралкварцсамоцветы» была вскрыта коренная минерализация, проведена разведка и выполнена частичная отработка. Было пройдено несколько магистральных канав и глубоких (до 25 м) шурфов.
Маломощные жилы характеризуются относительно простым симметричным строением. Они крупные, чаще всего сложные многокамерные, что говорит о неоднократном тектоническом раскрытии полостей. Широко проявлены процессы регенерации. Жильные минералы представлены только кварцем. Новообразованные серицит, альбит, пирит и кальцит зафиксированы только в экзоконтактовых частях жил. Причем о присутствии последнего можно догадываться только по полостям растворения ромбоэдрической формы.
Кристаллы кварца нередко покрыты пленкой гидроксидов железа и марганца. Изредка пространство между кристаллами выполнено полыми гроздьевидными агрегатами гетита. Эти полые футляры ориентированы сверху вниз и снизу вверх, для них характерен геометрический отбор, что не позволяет связывать их с ростом как по механизму сталактитов, так и из напорных капилляров.
Опыт изучения схожих хрусталеносных объектов Приполярного Урала (Кузнецов, Буканов, Юхтанов, 1988) показывает, что окраска цитрина обусловлена присутствием примесей, в частности, алюминия и лития, количество которых больше, чем в аметисте и дымчатом кварце. Под действием искусственного облучения плотность окраски возрастает, бесцветные кристаллы, как правило, окрашиваются, что используется для облагораживания ограночного сырья.
Соотношение изотопов калия и аргона в околожильном сериците Ольховского месторождения позволяет предполагать, что формирование жил происходило из метаморфических растворов, образовавшихся при герцинском тектогенезе (230—250 млн лет).
  
 
Вишерская группа месторождений
(проявления алмазов и большого числа редких минералов)
Расположение: Красновишерский район
Тип памятника: Минералогический
Краткая характеристика: Месторождения алмазов (алмазоносные вишериты)
Алмазоносные вишериты представляют собой гетерогенные (смешанные) образования, содержащие вулканическое вещество, в их формировании принимал участие многократно «перелопаченный» мантийный и коровой материал. Слагающие их минералы можно отнести к шести крупным ассоциациям, которые начали формироваться в архее и продолжают трансформироваться и в настоящее время. За десять лет (1995—2005), минувших с момента их открытия, в них было выявлено 269 минеральных видов, разновидностей и фаз, что позволило вывести их на первое место в Пермском крае и вплотную подойти к уральскому лидеру — Ильменскому заповеднику (272 вида). Несмотря на такое большое число установленных минералов, их образование во многом остается неясным, что определяется их уникальностью.
Минералы архейской астеносферы формировались при подъеме пиролита, сопровождаемом его частичным плавлением и разделением на дунит-гарбургитовый тугоплавкий остаток и эклогитовый расплав. Представителями этой ассоциации являются алмаз и его высокобарические спутники (пироп, хромит, сульфиды, омфацит), которые сохранились лишь в виде включений в кристаллах алмаза. Обогащенность алмазов космогенным гелием, а сульфидов — серой позволяет предполагать, что этот процесс происходил на ранней стадии развития Земли. О необычной глубинности этого парагенезиса свидетельствует предельное для уральских пиропов содержание кноррингитовой составляющей, отвечающей давлению более 5 ГПа (>150 км). Находка алмаза с необычайно легким изотопным составом углерода, со держащим включение кальциевого граната и кианита (Галимов и др., 1989), может свидетельствовать о погружении отдельных блоков, обогащенных сиалической составляющей, на глубины, отвечающие алмазной фации.
Минералы рифейского рифтогенеза кристаллизовались в астеносферном выступе под урало-тиманским рифтом в условиях шпинелевой и графит-гранатовой фаций глубинности. Они относятся к трем вещественным комплексам. Первые, в виде обломков лерцолитов и кумулятивных эклогитовых сегрегаций, выносились базальтовыми расплавами к поверхности, где сохранились в составе вулканических сооружений благодатского и кусьинского комплексов. Вторые, слагающие реститогенные клинопироксенит-перидотитовые тела, были протрудированы в верхние слои коры, где вследствие взаимодействия с водными и сероводородно-водными растворами претерпели серпентинизацию. Позднее они были вынесены к поверхности в виде обломков серпентинитов, пироксенитов и хромитовых руд. Третьи, оставшиеся в продолжающем истощаться тугоплавком остатке, претерпевали дальнейшую дифференциацию. Вероятно, что в это время происходил подъем алмазоносного субстрата в область нестабильности, где осуществлялись пластические деформации и частичное растворение кристаллов алмаза с образованием округлой (кривогранной) и уплощенной форм.
Наличие минералов (пермско-триасовой?) высокоглиноземистой лампроитовой магмы предполагается по единичным находкам ортоклаза, пикроильменита и псевдоморфоз по лейциту.
Минералы эксплозивной стадии представлены весьма необычной ассоциацией, связанной с взрывным вскипанием и опеплованием лампроитовой (?) магмы и формированием комплекса высокотемпературных (1300—2700°С) фаз (силициды, карбиды, фосфиды, тугоплавкие оксиды, мелилитовое стекло, экзотические твердые растворы на основе корунда, бадделиита, рутила и лопарита). Аномально высокие температуры кристаллизации, превышающие даже температуры ультраосновных расплавов, а также «лунно-метеоритный» набор минералов свидетельствуют о их сопоставимости с наиболее ранними производными, полученными Л. Гроссманом (1972) при моделировании последовательности конденсации минералов из остывающей примитивной Солнечной туманности. Вероятной средой формирования изученных образований, как и в модели Л. Гроссмана, могла являться плазма, которая генерировалась в процессе окисления мантийных газов, транспортировавших алмазы и эндогенный материал к земной поверхности. Возможно, что газовая фаза связана с водородными потоками, генерацию которых А. А. Маракушев и др. (1998) объясняют импульсами дегазации (гидридно) металлического ядра планеты.
Минералы гидролизно-гидротермальной стадии формируются за счет последовательной трансформации вулканогенного материала собственными флюидами в процессеего течения и литификации. В процессе гидролиза пирокластики ее минеральный состав изменялся в ряду хлорит → смектит → смешанослойные → гидрослюда → иллит, каолинит. При этом происходило новообразование халцедона, опала, кристобалита, аллофана и кварца. В процессе этой эволюции железо последовательно связывается в карбонаты (олигонит, сидерит), сульфиды (пирротин, марказит, пирит) и гидроксиды (гидрогетит, гетит, ярозит), что говорит о качественной смене состава флюидной фазы (CO, CO2→ S2+→ SO42–, O2) и о приближении минералообразования к гипергенным условиям. Минералообразующий раствор при этом несколько раз трансформируется в коллоидный, а затем в истинный.
За счет восстановительных (неорганических и органических) реакций на поверхности кристаллов алмаза формируются разнообразные по составу пленки самородных металлов. Отмечены также их диффузия в периферические части алмазов и проникновение по двойниковым швам.
Ассоциация ксеногенных минералов представлена веществом метаморфических и осадочных пород, захваченных в процессе подъема и становления вишеритов. Нередко этот материал подвергается перекристаллизации, регенерации и замещению, что является свидетельством водонасыщенности пепловой взвеси и ее гетерогенности.
  
 
Чувальская жила
(проявление коренного золота)
Расположение: Красновишерский район
Тип памятника: Минералогический
Краткая характеристика: Проявление коренного золота
Чувальская золотоносная жила была открыта в 1892 г. Она находится на правом берегу р. Вишеры, в 7 км выше по течению от устья р. Пропащей (Приисковой) и в 1,5 км выше устья р. Чувалки. Месторождение было открыто в 1898 г. Н. П. Зуевым, который 19 февраля 1899 г. совместно с оханским мещанином А. М. Казьмовым заявил его на медную руду. В следующем году права на эту заявку перешли к предпринимателю М. С. Робушу, который вместе с казанским купцом Александровым в 1901 г. пригласил для осмотра и оценки этого месторождения медной руды профессора Казанского университета А. А. Штукенберга, давшего краткое описание месторождения.
При разведке было обнаружено, что золото не только приурочено к кварцевым жилам, а представляет собой целый золотоносный горизонт в толще известняка, где оно содержится в виде мелких чешуек и листочков. Определение золота в кварце механическим путем было произведено на месте промывкой обожженного и измельченного кварца и дало 4,5 зол./100 пуд., что в переводе на метрическую систему мер составило 12 г/т, а в известняке — 1,5 зол./100 пуд., т. е. 4 г/т. Определение золота в г. Казани дало в кварце 6 зол./100 пуд., или 16 г/т.
Таким образом, А. А. Штукенберг впервые в 1902 г. констатировал присутствие в Чувальской жиле рудного золота. Однако, несмотря на положительное заключение, Александров не пожелал вложить в дело соответствующий капитал, и 30 октября 1903 г. дело перешло к Н. А. Терентьеву, а в марте 1905 г. были утверждены отводы: Московский, Валентиновский и Николаевский. Н. А. Терентьев поставил разведочные работы, организовал прекрасно оборудованную лабораторию для химических анализов руды, построил опытную толчейную фабрику, при работе которой использовалась сила протекающей здесь речки. Во главе дела стоял инженер путей сообщения А. А. Степновский. Результаты анализов не были опубликованы, но, по сведениям Мамонтова, опытное толчение в кварце показало содержание 10 зол./100 пуд., или 26,7 г/т, а в «пустой» породе — 6 зол./100 пуд., или 16 г/т. Но Н. А. Третьяков не стал вести дело дальше, а продал его иностранным капиталистам (по-видимому, французам).
В 1910 г. месторождение осмотрел С. Н. Стрижев и заявил вокруг месторождения еще пять отводов на золото. В 1911 г. были приняты 17 отводов-приисков площадью около 1500 десятин (16 км2): Заключительный, Компанейский, Резиденция, Екатеринбургский, Вишерский, Иваново-Константиновский, Борисо-Васильевский, Сибирский, Стрижевский, Уральская Швейцария, Санкт-Петербургский, Первоначальный, Нагорный, Надежный, Золоторудный, Чувальский и Атамановский. К разведке приступили только в Резиденции, где обнаружили золотоносную жилу мощностью до 2,5 аршина (1,8 м).
В. Н. Мамонтов приводит следующее описание Чувальского золоторудного месторождения: «…В середине забоя штольни видна кварцевая жила, согласно лежащая с известняками, с изменяющейся мощностью от 0,025 до 0,07 саж. (5—15 см) с многочисленными ответвлениями и заметной слоистостью. В верхнем углу видно второе чечевицевидное включение кварца. Кварц заключает азурит, галенит, пирит, блеклую медную руду и, кроме того, золото в виде незначительных листочков. Жила эта прослежена наклонной канавой и двумя разрезами на 80 саж. (170,6 м) по восстанию…».
В 1918 г. Чувальское месторождение золота посетила экспедиция отдела снабжения Уральской области. В своем докладе П. П. Краснов отметил, что «месторождение заслуживает серьезного внимания, так как промышленный интерес его очевиден, но необходимы разведочные работы для заключения о его благонадежности. Необходимо установить распределение и содержание золота в окружающих его породах — известняках».
В 1928—1930 гг. в районе проводились поисковые работы на россыпное золото под руководством А. А. Аверина. На Чувальской жиле им была отобрана средняя проба из забоя штольни, в которой лабораторией Геолкома было определено 12 г/т золота. В 1941 г. жилу обследовали сотрудники Кутимской геолого-разведочной партии. В 1961 г. поисково-разведочные работы и региональные поиски на золото в районе месторождения проводились И. И. Галаховым.

Вместе с другими кварц-карбонатными жилами она относится к выделенному Б. Д. Аблизиным (1971) Расьинскому жильному полю, которое целиком приурочено к отложениям первой пачки третьей толщи венлокского яруса нижнего силура. Пачка сложена глинисто(углисто)-известковыми сланцами и рассланцованными известняками. Насыщенность пачки жилами составляет 30—35%. В районе рудного поля во вмещающих породах отмечаются повышенные и аномальные содержания Cu, Co, Ni, Zn, Mo, Pb, Ag, Cr, Ga, Sr, Ba, Be, Sc. Выше- и нижележащие пачки характеризуются более высоким содержанием карбонатных пород. Содержание золота в жиле составляет 57 г/т, в зальбандах — 63,4 г/т, а на брекчированных участках — до 103,8 г/т. Содержание серебра в целом не превышает 4 г/т.
Тематическими работами установлено, что золотоносной является только сама Чувальская жила, а окружающий ее штокверк кварц-карбонатных жил безруден (Берзон, 1973).
Жила имеет сложное строение, большое количество апофиз, друзовидных гнезд и ксенолитов вмещающих пород, свидетельствующих о многократных тектонических подвижках, сопровождающих рудообразование.
Для жилы характерен относительно простой состав первичных минералов: кварц, кальцит, блеклая руда, сфалерит, галенит, пирит, золото, серебро. Вторичные минералы представлены малахитом, азуритом, розазитом, сурьмянистыми охрами, гетитом, различными галогенид-сульфидами.
Размер выделений золота достигает 2—3 мм. Кристаллы приурочены к прицентральной части жилы. На них установлены комбинации куба, октаэдра, ромбододекаэдра и татрагон-триоктаэдра. В галените золото присутствует в виде гвоздеобразных вростков с граненой шляпкой. Индивиды, не достигающие поверхности минерала-хозяина, часто имеют дендритовидную форму. С блеклой рудой золото образует многослойные, вероятно, эпитаксические срастания. В примыкающих к жиле сланцах, обычно рассланцованных, золото формирует уплощенные выделения с шероховатой поверхностью. В качестве экзотических включений в золоте зафиксирован форстерит, а на поверхности зерен — пленочные выделения сульфидо-хлорида свинца, гидрокил-бромида железа, золото-свинцового хлорида и нового золота. Последние связываются с гипергенным преобразованием золота.
Серебро отмечено в виде редких проволочных выделений в полостях и ксеноморфных включений в золоте.
Блеклая руда варьирует по составу: Zn (5,56—7,26 мас.%), Ag (0—2,33 мас.%), As (6,75—12,19 мас.%), Sb (10,5—20,1 мас.%). В целом она отвечает цинковому теннантит-тетраэдриту с самым высоким содержанием мышьяка и цинка по сравнению с другими золотопроявлениями Северного Урала.
Галенит встречен в виде кристаллов, ксеноморфных выделений и характеризуется присутствием большого количества примесей: Se (0,24—0,37 мас.%), Te (0,14—0,34 мас.%), Sb (0,36—0,70 мас.%), Bi (2,64—3,67 мас.%). Прямая связь содержания висмута с теллуром и отсутствие серебра дают основание предполагать присутствие в галените твердого раствора теллуровисмутита (Bi2Te3). Наиболее богаты висмутом кристаллы кубического габитуса. По мере смены огранки на кубо-октаэдрическую галенит обогащался Fe и Cu, что может свидетельствовать о снижении температуры кристаллизации.
Сфалерит Чувальской жилы представлен кристаллами коричнево-красного цвета и, по сравнению с минералами других проявлений, характеризуется минимальным содержанием железа, что свидетельствует о его низкой температуре кристаллизации. В качестве примесей в нем установлены: Fe (0,13—0,52 мас.%), Se (0—0,56 мас.%), Sn (0,06—0,28 мас.%), Bi (0,29—0,65 мас.%).

Чувальская жила, по сравнению с другими проявлениями Северного Урала, характеризуется аномально высоким содержанием золота, в том числе в виде кристаллов, что делает ее интересным объектом для изучения.
Минеральный состав жилы позволяет отнести ее к золото-кварцевой формации, связанной с метаморфическими породами. Незначительный метаморфизм и отсутствие ореола гидротермально измененных пород может свидетельствовать о привносе рудоносных растворов из более глубоких фаций по зоне рассланцевания.
  
 
Верхнекамское месторождение
(уникальное месторождение калийных и магниевых руд)
Расположение: Соликамский район
Тип памятника: Минералогический
Краткая характеристика: Уникальная залежь калийно-магниевых солей
Верхнекамское месторождение представляет собой пример уникальной по масштабам минералообразующей системы, связанной с испарением морской воды относительно замкнутого бассейна и кристаллизацией минералов из насыщенных хлоридных рассолов. Несмотря на большое количество соляных озер на Земле, современных аналогов Верхнекамского месторождения нет.
История изучения. Большой вклад в исследование минералогии месторождения внесли Е. Э. Разумовская (1927, 1931), Ю. А. Морачевский (1929), А. А. Иванов (1932, 1963, 1968), П. Н. Чирвинский (1943, 1948), Е. А. Яржемская (1949), В. Н. Дубинина (1951, 1954, 1969), В. А. Вахромеева (1943, 1954, 1964), И. В. Островская (1963), М. Л. Воронова (1968, 1975), В. Н. Аполлонов (1975, 1976), А. И. Поликарпов (1974—1994), В. Я. Поляковский (1972, 1980), А. Л. Протопопов (1972, 1994), А. В. Рочев (1995—2000). Ими установлены и описаны главные и второстепенные минералы соляной залежи.
Минеральные ассоциации. Основными породообразующими минералами соляной залежи Верхнекамского месторождения являются галит, сильвин и карналлит, которые слагают практически мономинеральные породы. На остальные фазы приходится не более 5 об.%. Число известных в настоящее время на месторождении минеральных видов довольно велико (114), что обусловлено наличием четырех генетических ассоциаций: собственно хемогенной (эвапоритовой) — 22%, эпигенетической — 37, техногенной — 23, кластогенной — 18%.
Хемогенная (осадочная) ассоциация представлена карбонатами (кальцит, доломит, магнезит), сульфатами (гипс, ангидрит) и галоидами (галит, сильвин, карналлит), которые в масштабе всей залежи осаждались согласно ряду М. Г. Валяшко. Это выражено в смене кальциевых минералов натриевыми, а затем калиевыми и магниевыми. Та же последовательность, но в более редуцированном виде, проявляется в каждом годичном цикле.
Годовой слой для нижней галититовой зоны начинается с тонкой глины, содержащей пелитоморфный карбонат (и ангидрит). Далее формируется прослой друзовидного «перистого» галита, обогащенный округлыми стяжениями ангидрита. Затем выпадает зернистый сахаровидный галит.
По неопубликованным данным А. И. Кудряшова о гомогенизации включений, температура кристаллизации «перистого» галита соответствует 122—128°С, а мелкозернистого — 50—82°С. Такие высокие температуры, сопоставимые с гидротермальными, связываются с возникновением в придонной части зоны прогретых рассолов за счет экзотермического эффекта при кристаллизации хлорида натрия. Вероятно, при повышенной температуре и высокой концентрации калия и магния образуются аутигенные адуляр, ортоклаз и санидин, а часть глинистых минералов испытывает положительную трансформацию. В сильвинитовой и карналлититовой зонах между«перистым» и зернистым галитом располагается прослой сильвина или карналлита, кристаллизующийся при температуре 30—45°С.

Для верхней карналлитовой зоны характерны рассеянные тетраэдрические кристаллы боратов (эрикаит и чемберсит), а также существенно магнезиальные карбонаты (доломит, магнезит).
Эпигенетическая (наложенная) ассоциация связывается со складчатостью в солях, отжатием рассолов и пресной кристаллизационной воды из глинистых прослоев и пластов и их миграцией внутри соляной залежи. При этом формируются син- и посттектонические жильные и пластообразные тела, прослои флюидально-катаклазированных солей с текстурами течения и вращения, линзы перекристаллизованных галоидов, зоны брекчирования и замещения (галитизации), участки пирротинизации, энтеролитовая складчатость. Одновременно происходит перекристаллизация ангидрита, галита, новообразование гипса, целестина, барита, калистронцита, гёргейита, гидрофиллита, различных карбонатов. В галопелитовых прослоях, обогащенных ангидритом, за счет сульфатредукции формируются сероводородные флюиды, которые мобилизуют рассеянные в солях железо, цинк, ртуть, мышьяк, серебро и, возможно, золото. При этом образуются пирит, пирротин, арсенопирит, сфалерит, киноварь, акантит, кварц и кварцин. Наряду с тонкозернисто-землистыми агрегатами и отдельными кристаллами отмечаются своеобразные натечные и дендритовидно-футлярообразные агрегаты сульфидов железа, отражающие рост в диффузионном потоке сульфидно-коллоидного раствора.
В карналлитовых пластах, содержащих большое количество кристаллизационной воды, происходит гидратация рассеянного гематитового красящегося вещества, которая приводит к образованию гетита и появлению в составе флюидов свободного водорода. Последний, вероятно, обусловил возникновение самородных фаз и интерметаллидов (золото, серебро, тетрааурикуприд, амальгама, ртуть, свинец, олово, твердый раствор Рb-Sn).
Кластогенная (обломочная) ассоциация представлена в различной степени окатанными минералами песчаной и алевритовой размерности из магматических и метаморфических комплексов, материал которых поступал в Предуральский прогиб с разрушающегося Уральского складчатого сооружения в раннепермское время.

Они сосредоточены в глинистых (галопелитовых) прослойках, формировавшихся при сезонном (весеннем) распреснении эвапоритового бассейна. Это в основном породообразующие (пироксены, роговая обманка, кварц, полевые шпаты, хлорит, мусковит, некоторые глинистые минералы) и акцессорные силикаты (эпидот, ставролит, циркон, гранаты, турмалин), а также устойчивые к переносу оксиды (магнетит, гематит, рутил, корунд, хромит, ильменит). Реже встречаются апатит, золото и др. Эта ассоциация в целом характеризует область питания существовавших поверхностных водотоков. Кроме обломочных минералов, в составе галопелитов присутствуют образования, по-видимому, космического происхождения, которые попали в бассейн на стадии осаждения солей: никелистая латунь и тэнит, а также сферулы вюстита.
Техногенная ассоциация начала формироваться после вскрытия соляной залежи горными выработками и в процессе накопления на земной поверхности огромных солевых отвалов.
В горных выработках новообразование минералов происходит из пылевой (аэрозольной) фазы, конденсатных и закладочных рассолов. В основном они представлены галоидами, морфология которых в значительной степени зависит от существующих мик-рофациальных обстановок, а минеральный состав — от вещественного состава отрабатываемых пластов. Отмечается некоторое сходство с агрегатами, типичными для карстовых полостей. В отдельных подземных водоемах, существующих на протяжении нескольких десятков лет, формируются такие габитусные формы кристаллов, которые неизвестны в природных условиях. Отмечена также экзотическая минерализация, схожая с фумарольной, связанная с подземным пожаром (сера, нашатырь, молизит, рокюнит).
Соляные отвалы, изученные А. В. Рочевым (1995—2000), ведут себя как самоорганизующиеся системы. Они приобретают оптимальную форму и зональность, обеспечивающие устойчивость в поверхностных условиях. На их периферии формируются рассолосборники, где в зависимости от времени года и погоды активно кристаллизуются сезонные минералы: в летнее время года — галит, а в зимнее — гидрогалит, морфология которых зависит от положения в водоеме.
Агрессивность солей приводит к многообразию возникающих видов при их взаимодействии с металлическими предметами. Зафиксировано около 25 техногенных минеральных фаз, из которых 15 являются продуктами обменных реакций.
Таким образом, Верхнекамское месторождение солей сложено не только минералами, образующимися при испарении морской воды. Немалую роль в формировании его состава играют чужеродные фазы, привнесенные в виде взвеси водными потоками, стекающими с Урала, а также собственные минералы, связанные с разнообразными процессами, вызванными тектоническими деформациями соляной залежи и ее вскрытием в процессе подземной отработки.
  
 
Верхне-Койвинская россыпь
(золото-платиновое месторождение)
Расположение: Горнозаводский район
Тип памятника: Минералогический
Краткая характеристика: Золото-платиновое месторождение
В пределах Пермского края в настоящее время неизвестны традиционные магматические комплексы, являющиеся источником россыпной платины. Все представляющие интерес проявления находятся в пределах Вишеро-Висимской депрессии, расположенной наиболее близко к размываемым массивам уральского платиноносного пояса, находящимся на территории Свердловской области. Верхне-Койвинская россыпь является единственной платиновой россыпью промышленного значения. Она расположена на левобережье р. Медведки.

В основании разреза рыхлых отложений в углублениях карбонатного плотика залегают слабоплатиноносные (4—15 мг/м3) средне-верхнеолигоценовые озерные образования куртамышской свиты мощностью от 2,5 до 25 м, сложенные темно-серыми, черными каолинит-гидрослюдистыми глинами с редкой галькой и обломками кварца и бурого железняка. Выше по разрезу описаны аллювиально-делювиальные отложения наурзумской свиты мощностью от 2,5 до 45 м, представленные желтовато-серыми, охристо-желтыми и желто-бурыми каолинит-гидрослюдистыми глинами, нередко переходящими в маршаллитоподобные пески с гравием и галькой кварца и обломками бурого железняка. Содержание платины в целом колеблется от 8 до 482 мг/м3, подсчитанные запасы по категории С1 составляют 456 кг платины и 61 кг золота. Размер россыпи 600x1050 м. Кроме этого, следует отметить находки единичных зерен алмаза. Наурзумские отложения перекрываются осадками каракольской серии, представленными монтмориллонит-гидрослюдистыми глинами, сильно алевритистыми и песчанистыми с бобовником и сажистыми включениями оксигидроксидов Fe и Mn, с обломками кварцитопесчаников и кварца. Средняя мощность этих делювиально-пролювиальных образований 10 м. Содержание платины колеблется в пределах 0—61 мг/м3, достигая в отдельных пробах 173 мг/м3. Еще выше залегают делювиальные и пролювиальные четвертичные осадки мощностью 13 м.
Платина Верхне-Койвинской россыпи отличается выдержанным гранулометрическим составом. Ее зерна характеризуются средней крупностью: 89,8% находятся в диапазоне 0,25—1,0 мм, а 10,2% превышают 1 мм. Особенности гранулометрического состава позволили М. Г. Хрыповой (1971) предположить наличие единого коренного источника металла в россыпи на протяжении всего периода ее формирования и возможность унаследования металла молодыми отложениями из более древних.
Форма зерен платины таблитчатая, толстотаблитчатая и комковидная, окатанность средняя и хорошая. Морфология и строение зерен изоферроплатины, а также состав и набор включений дают основание предполагать, что в коренном залегании они представляли собой рассеянную вкрапленность в дунитах и обогащенных железом хромитовых скоплениях (шлирах).
Кроме зерен с относительно гладкой поверхностью, отмечено большое количество индивидов с характерной штриховкой в трех направлениях. Эта штриховка образовалась в результате избирательной гипергенной коррозии, развивающейся по каким-то ослабленным кристаллографическим направлениям. Однако спайность для изоферроплатины нехарактерна.
Внутреннее строение многих зерен осложнено присутствием нескольких типов минеральных включений. Первый тип представлен пластинчатыми выделениями, сложенными твердым раствором платины осмия и иридия (Ir0,4Os0,3Pt0,2Fe0,1). Второй тип включений образует червеобразные, округлые, реже субидиоморфные выделения самородного иридия, расположенные цепочкообразно вдоль незримых линий. Связь с подобными линиями характерна и для редких хорошо ограненных индивидов дисульфида рутения — лаурита. Приуроченность этих включений к определенным плоскостям дает возможность предположить, что некогда единый протоплатиновый минерал подвергся распаду на две фазы: существенно платиновую (изоферроплатину) и обогащенный тугоплавкими компонентами платиноосмиево-иридиевый нестехиометричный твердый раствор, который обособился в виде тонких ламмелей, ориентированных параллельно граням гексаэдра. Его дальнейшее рафинирование и очищение от платины и железа привело к образованию обособленных зерен, сложенных иридием. Первичные направления оказались еще больше замаскированными после воздействия на платиноносный субстрат серосодержащих флюидов. В результате этого части осмия, иридия, рутения и родия связались в сульфидную фазу. Таким образом, коррозионные борозды на поверхности части зерен изоферроплатины маркируют ослабленные плоскости внутри кристаллов, вдоль которых происходило обособление тугоплавких платиноидов.
В изоферроплатине зафиксированы включения реликтовой протоплатины (Pt — 39,4, Ir — 39,8, Fe — 9,25, Os — 7,3, Rh — 2,6, Ru — 1,6 ат.%), самородного осмия, промежуточного члена изоморфного ряда кашинит — бауит (Ir1,10Rh1,05)S2,84. Отмечена также тетраферроплатина, которая слагает реакционные оторочки на зернах изоферроплатины.
Впервые вывод об идентичности койвинской платины с исовской (восточно-уральской) был получен А. А. Кухаренко в 1950-х гг. Однако единичность выполненных анализов давала основание многим геологам ставить под сомнение полученные выводы. Позднее Ю. А. Волченко, изучавший состав платиноидов Верхне-Койвинской россыпи, подтвердил взгляды А. А. Кухаренко и показал их сходство с минералами из коренных рудопроявлений массива Вересовый Бор. Полученные к настоящему времени новые данные о химизме платиноидов и включенных в них хромшпинелидов однозначно указывают на их генетическую связь с концентрически-зональными массивами, относимыми петрологами к урало-аляскинскому типу. Последние представляют собой выведенную на земную поверхность корневую зону андезитовых островодужных вулканов.
В настоящее время предполагается, что изоферроплатина попадала в Верхне-Койвинскую, Больше-Шалдинскую, Полуденную россыпи, расположенные в пределах Вишерско-Висимской депрессии, через погребенную олигоценовую долину р. Большой Железной.
Вересовоборский массив, относимый к качканарскому дунит-клинопироксенит-габбровому комплексу (О3), расположен в 8 км северо-западнее Качканарского массива. Он слагает один из массивов платиноносного пояса Урала, которые сопровождаются многочисленными россыпными проявлениями и месторождениями.
      
  
Каменный Город (останцы выветривания песчаников)

Расположение:

Гремячинский район Пермского края.

Тип памятника: Геоморфологический.

Краткая характеристика: Останцы выветривания в нижнекаменноугольных кварцитопесчаниках.

Статус: Ландшафтный памятник природы регионального значения.

Город обращенный в камень.

Город расположен на главной вершине хребта Рудянский Спой, абсолютная высота которой равна 526 м над уровнем моря. Он представляет собой мощный скальный массив, сложенный мелкозернистыми кварцевыми песчаниками нижнего карбона, которые являются частью угленосной толщи, сформировавшейся в дельте большой реки.

Массив прорезан глубокими, до 8—12 м, трещинами шириной от 1 до 8 м как в меридиональном, так и в широтном направлениях, что создает иллюзию глубоких и узких перпендикулярно пересекающихся улиц, улочек и переулков древнего заброшенного города.

                                       Пермский край, каменный город                                                         

Старожилы пос. Усьвы, самого древнего селения этих мест, знают скальные останцы как Чертово Городище. Каменный Город, не считая большого количества крупных камней-одиночек, разбросанных в лесу вокруг него, можно разделить на две части: Большой и Малый Города.

Об они приурочены к западному привершинному склону хребта, откуда отлично просматриваются долины рек Синюхи и Каменки и расположенный в них пос.

Нагорный. В Большо Городе находятся два самых высоких останца, которые местные жители называют Большой и Малой Черепахами. Сходство Большой Черепахи неоспоримо. Особенно поражает изумительное сходство скального останца с головой этого земноводного пресмыкающегося.

У Малой Черепахи, по отвесным склонам которой проходит основная трасса соревнований по скалолазанию, шея длинновата, из-за чего она больше похожа на сидящую птицу. Отсюда и распространенное между туристами ее наименование — Пернатый Страж. Между Большой Черепахой и Пернатым Стражем расположена так называемая Площадь, представляющая собой обширную, почти горизонтальную площадку.

                                        Каменный город, Северный Урал                  

Древняя легенда гласит, что когда-то на этом месте была цветущая страна. Злой волшебник превратил ее в камень, и жизнь покинула застывшие города королевства. Пермские ученые склоняются к другой версии возникновения Каменного города.

Это не что иное, считают они, как устье древней реки, впадавшей в Пермское море миллионы лет назад. Его видели лишь немногие. Но те, кто попадал туда, никогда его не забудут — песчаные изваяния, созданные природой, настолько красивы, что заставляют забыть о реальности.

 

Петрографические памятники
Мойвинский массив (6)
Вишериты - интрузивные пирокластиты Западного Урала (8)
Кваркушский экструзивный купол (7)
Гора Благодать (5)
Троицкий массив (4)
Вулкан - Гора Соколиная (3)
Сарановский массив (1)
Дублинский Камень (2)
 
Петрографический очерк
Традиционно Пермский край рассматривается как амагматическая область. И в этом есть определенная доля истины. Площадь выхода вулканических и интрузивных пород составляет менее 0,2%. Возможно, именно редкая встречаемость прочных пород, таких как базальты или граниты, и предопределила отсутствие в крае исторических зданий и сооружений из долговечного природного камня. Сохранившиеся в Перми мостовые и те мощены не горными породами, а шлаком — отходом медного и железного производства.
Необходимость изучения тел, сложенных магматическими образованиями, обусловлена тем, что сами породы могут представлять собой полезное ископаемое (облицовочный камень, щебень, сырье для базальтового литья), а могут и содержать вкрапленность, жилы и пластообразные залежи ценных минералов (хромитовые, титановые, редко- и благороднометальные руды). Кроме того, данные о возрасте и составе магматических пород используют для реконструкции геологической истории региона, поскольку они являются индикаторами состава мантии, зрелости коры, геодинамического режима (сжатия или растяжения).
Основная часть проявлений магматической деятельности приурочена к Центрально-Уральскому поднятию. Реже они отмечаются в Западно-Уральской зоне складчатости, где представлены девонскими дайками габбродолеритов лыпьинского и усьвинского комплексов.
Все известные к настоящему времени в Пермском крае вулканические и плутонические образования отнесены к чуть более двадцати комплексам, являющимся региональными петрографическими подразделениями, конкретными представителями формаций магматических пород. Комплексы выделяют по конкретному парагенезису магматических пород одинакового возраста, слагающих однотипные тела. Наиболее значимый вклад в изучение и выделение магматических комплексов края внесли пермские геологи-съемщики, петрографы ПГУ и ВСЕГЕИ: А. М. Зильберман, Ю. Д. Смирнов, Н. А. Румянцева, Ю. В. Шурубор, Н. П. Старков, Л. И. Лукьянова, И. Б. Попов, Б. В. Клименко и др.
Плохая обнаженность Центрально-Уральского поднятия, пространственная разобщенность тел, наличие вдоль контактов тектонических деформаций, а главное — несовершенство геохронологических методов значительно затрудняют определение времени проявления того или иного комплекса.
Во многом меняющиеся во времени и от автора к автору схемы магматизма являются результатом компромисса или договоренности. К сожалению, не вносит ясности и применение все более высокотехнологичных и дорогих геохронологических методов. Получаемые датировки часто не согласуются с возрастом вмещающих пород, определенным по фаунистическим признакам. Так, например, возраст цирконов (тщательно отобранных) из гранитоидов Мойвинского массива, залегающего среди ордовикских скарнированных пород, по изотопному U-Pb-датированию (SHRIMP) отвечает венду. Увлечение получаемыми цифрами, как представляется, часто завышенными, привело к тому, что на западном склоне Приполярного и Полярного Урала уже не осталось гранитоидных комплексов, связываемых с уралидами. Получается парадоксальная ситуация: уральская коллизия сопровождалась складчатостью, а главные продукты переработки корового материала — палингенные гранитоиды — при этом не формировались.
Известные к настоящему времени магматические комплексы края (Зильберман и др., 2002) с некоторыми изменениями и дополнениями можно объединить по возрасту и петрохимическим особенностям в шесть крупных групп:
1. Позднерифейские толеитовые комплексы распространены как в пределах Ляпинско-Кутимского, так и Кваркушско-Каменногорского мегантиклинория. Они представлены в основном дайко- и силлообразными интрузивными телами, формировавшимися в условиях рассеянного спрединга.
2. Позднерифейско-вендские субщелочные комплексы распространены только вдоль урало-тиманского рифта, где располагались в ореоле вулканов центрального типа.
3. Нижнепалеозойские толеитовые комплексы представлены как излившимися, так и интрузивными образованиями, становление которых отражает начало растяжения континентальной коры и заложение по соседству уральского палеоокеана.
4. Девонские толеиты, слагающие гигантский рой параллельных даек, фиксируют очередную трансгрессию моря, которое выплеснулось далеко на платформу.
5. Каменноугольные гранитоиды фиксируют пик коллизионных процессов. Они формируются из субстрата, в различной степени метаморфизованного, что предопределяет известково-щелочной (и плюмазитовый) характер одних и субщелочной — других.
6. Наиболее молодым является весьма специфический Полюдовско-Колчимский комплекс, который формировался в период последних герцинских или неотектонических подвижек. Степень газонасыщенности вулканитов была настолько высока, что слагаемые ими тела сложены смесью пирокластики и разрушенного ксеногенного материала.
 
Многие магматические тела, будучи более устойчивыми к выветриванию, чем окружающие осадочные и метаморфические породы, выделяются в рельефе. Так, на плато Кваркуш все вершины (Вогульский Камень, Гроб, Круглая, Скала, Дор-Мык) представляют собой препарированные эрозией пластообразные тела габброидов и дайки габбродолеритов. Гора Соколиная на Среднем Урале также представляет собой вулканическую постройку.
Наиболее крупными магматическими телами в крае являются Троицкий массив граносиенитов (22,5 км2) и Велсовский массив гранитов (22 км2).
Наиболее протяженной (около 40 км) дайкой габбродолеритов, вероятно, является Цепельская на плато Кваркуш, которая тянется на юг от горы Верблюд до бассейна р. Молмыс. Для даек усьвинского и лыпьинского комплексов характерен самый огромный ареал распространения, охватывающий все Центрально-Уральское поднятие и часть Западно-Уральской зоны складчатости.
   
 

ОРДИНСКАЯ ПЕЩЕРА

Орди́нская — пещера на юго-западной окраине села Орда Пермского края, на левом берегу реки Кунгур. Заложена в гипсах и ангидритах пермского возраста.

Состоит из «сухой» и подводной части.

Длина сухой части составляет 300 метров, подводной — 4600 метров.

На сегодняшний день Ординская пещера является самой длинной обводненной пещерой России. Кроме того, часть пещеры представляет собой самый длинный сифон на территории СНГ — 935 метров.

                                Ординская пещера, царство дайверов

Где находится, как доехать
Самолетом или поездом добираетесь до города Пермь. 
Далее варианты следующие:
Вариант первый. 
Заказать трансфер легковой автомобиль либо газель.

Вариант второй. 
На машине (используя ниже представленные треки и карту) по трассе Пермь-Екатеринбург доезжаете до базы, расстояние около 130км.

Вариант третий. 
От железнодорожного вокзала доехать на электричке до станции Кунгур. От Кунгура 30км до Орды.
От Кунгура возможно заказать трансфер.

Из города Екатеринбург, по федеральной трассе Пермь-Екатеринбург расстояние составляет примерно 280км.

 

КУНГУРСКАЯ ПЕЩЕРА

Кунгу́рская ледяна́я пеще́ра — одна из самых популярных достопримечательностей Cибири и Урала, является памятником природы всероссийского значения. Пещера находится в Пермском крае, на правом берегу реки Сылвы на окраине города Кунгур в селе Филипповка, в 100 км от Перми.

Уникальный геологический памятник — одна из крупнейших карстовых пещер в Европейской части России, седьмая в мире гипсовая пещера по протяжённости. Протяжённость пещеры составляет около 5700 м, из них 1,5 км оборудовано для посещений туристами. Средняя температура воздуха в центре пещеры +5 °C, относительная влажность в центре пещеры — 100 %. Кунгурская пещера содержит 48 гротов, 70 озёр, 146 т. н. «органных труб» (самая высокая — в гроте Эфирный, 22 м) — высоких шахт, доходящих почти до поверхности.

Где находится, как доехать

Кунгурская Ледяная пещера находится в пригороде Кунгура. Кунгур расположен на пересечении трех дорог: Соликамского шоссе, Сибирского тракта и Транссибирской магистрали. 

Просим всех туристов, посещающих пещеру в жаркое время брать с собой тёплую одежду, т.к. в первых гротах пещеры холодно (-2, -3 градуса мороза).

Протяжённость главного «Центрального» маршрута – 1300 м, среднее время прохождения – 1 час 20 минут.

 За это время туристы увидят 20 гротов, пройдут через три времени года: зиму, весну, осень и снова зиму в последнем гроте «Вышка».  Успеют полюбоваться снежными кристаллами «Бриллиантового» грота, ледяными сталагмитами и сталактитами гротов «Полярный», «Крестовый», «Вышка».  А также незамерзающими озерами гротов «Дружбы народов» и «Длинный». Причудливой «работой» воды, когда среди каменного хаоса туристы легко могут узнать в гроте «Руины Помпеи» каменную черепаху, крокодильчика, и других животных.

Услышат рассказ о том, как образовалась Ледяная пещера, кто её изучал, осваивал, а также интересные легенды связанные с пещерой: о Ермаке, о «Дамских слёзках», и т.д.

 

Карстологические памятники
Камень Пехач (4)
Дивья пещера(1)
Мариинская пещера (5)
Сухой Лог (7)
Большая Пашийская пещера (6)
Дыроватые Ребра (3)
Долина Поныша (2)
Большая Мечкинская пещера (8)
Ледяная гора и
Кунгурская Ледяная пещера (10)
Мазуевская депрессия (11)
Кишертский суходол (9)
Ординская пещера (12)
 
Карстологический очерк
 
Карст — это геологический процесс образования поверхностных и подземных форм рельефа в результате взаимодействия воды с растворимыми (карбонатными, сульфатными и хлоридными) горными породами. В настоящее время существует более 50 определений термина «карст». В отечественной литературе этот термин впервые был использован Бенексом, который в 1882 г. опубликовал в «Горном журнале» реферат«О явлениях карста». Е. С. Федоров применил данный термин в 1883 г. при описании Кунгурской Ледяной пещеры.
Первые описания карстовых форм Пермского края появились в связи с географическими и археологическими исследованиями XVII в. Кунгурская Ледяная пещера уже в те времена привлекала внимание многочисленных исследователей. Изучению геологии региона и, в частности, карста способствовало развитие горного дела на Урале. В работах В. Н. Татищева и В. И. Геннина отмечаются провалы, пещеры и исчезающие реки. Огромный материал, собранный во время академических экспедиций во второй половине XVIII в., содержит информацию о карстовых явлениях. Подробные описания провалов и пещер по берегам рек Вижай, Яйва, Колва, Чусовая приводятся в «Хозяйственном описании Пермской губернии», составленном Н. С. Поповым в 1802—1803 гг., в сочинении В. М. Севергина «Опыт минералогического землеописания Российского государства» (1809).
Во второй половине XIX в. Геологический комитет (П. И. Кротов, А. П. Иванов, А. А. Штукенберг), Уральское общество любителей естествознания и Общество естествоиспытателей при Казанском университете вели расширенные геологические исследования. Данные о карстовых явлениях приводятся в работах археологов и краеведов (С. И. Сергеев, Ф. А. Теплоухов, П. А. Некрасов). В начале XX в. в специальных работах Н. И. Каракаша, А. А. Штукенберга, В. А. Варсанофьевой появляются теоретические обоснования карстовых процессов.

В связи с большими масштабами строительства, а также поисками и добычей полезных ископаемых в 1920—1940 гг. в стране проводится масштабная геологическая съемка. В отчетах встречаются специальные разделы, посвященные описанию карстовых форм. В 1938 г. выходит сводная работа о карсте Урала М. О. Клера.
На научной конференции в г. Кизеле (1933) были подведены итоги исследования карста в 1930-х гг. В июле 1934 г. была организована Уральская научно-исследовательская карстовая станция. В 1930-х гг. в Кизеловском угольном бассейне под руководством В. Н. Головцына начинают успешно применяться геофизические методы исследования карстовых форм.
В связи с проектированием гидротехнических сооружений в 1930—1940 гг. карстовые явления на реках Каме, Чусовой и Сылве изучали Н. К. Тихомиров, Г. С. Буренин, А. А. Турцев, В. П. Гульденбальк, М. С. Полозов, И. М. Переслегин.

Послевоенное время характеризуется активным изучением карста. Созванная по инициативе Г. А. Максимовича (ПГУ) II Всесоюзная карстовая конференция (1947) подвела итоги исследований в стране и наметила основные проблемы. Были обсуждены общие вопросы карстоведения, гидротехнического строительства, а также продемонстрированы инженерно-геологические решения в строительстве на закарстованных территориях.
В 1946 г. была основана карстово-спелеологическая станция Естественно-научного института при Пермском университете. Под руководством Л. В. Голубевой на территории бывшего заповедника «Предуралье» проводились систематические наблюдения за карстовым процессом.
В 1948 г. на базе Кунгурской Ледяной пещеры была организована карстово-спелеологическая станция МГУ. В 1952 г. она была реорганизована в Кунгурский научноисследовательский стационар Уральского филиала Академии наук СССР. Сотрудники стационара В. С. Лукин, А. В. Турышев, Е. П. Дорофеев, А. Д. Бураков, Ю. А. Ежов вели систематические наблюдения в пещере, а также изучали карстовые процессы на территории всего Урала. В 1954 г. была опубликована работа Д. В. Рыжикова «Природа карста и основные закономерности его развития», которая была переведена и опубликована в Китае, Болгарии и Венгрии.
Со второй половины 1940-х гг. Пермь становится признанным центром карстоведения и спелеологии в стране. Теоретические основы карстоведения были изложены в капиталь-ном труде Г. А. Максимовича «Основы карстоведения» (1963 г. — 1-й том, 1969 г. — 2-й). В 1948 г. в Перми начинается выпуск сборника «Пещеры» — главного журнала по спелеологии в стране.
В 1964 г. на общественных началах группой членов Географического общества СССР был основан Институт карстоведения и спелеологии (ИКС). Его инициатором и первым директором был Г. А. Максимович. Активным сотрудником, а впоследствии и директором ИКС была К. А. Горбунова — крупный специалист в области карста, геоморфологии и гидрогеохимии. В ее монографиях (1958—1992) представлены обобщающие материалы по карсту Пермского края, а также по теории и практике различных разделов карстоведения.
В 1977 г. в Пермском университете открыта новая кафедра — инженерной геологии. Одним из основных направлений ее деятельности было изучение геодинамики берегов камских водохранилищ, вопросов инженерной геологии карста, проведение структурнотектонического анализа (И. А. Печеркин, А. И. Печеркин, В. Н. Катаев, В. И. Каченов, В. М. Шувалов, Ш. Х. Гайнанов, В. Е. Закоптелов и др.).
После смерти Г. А. Максимовича в 1979 г. его ученики продолжили начатое им дело. Публикуются сводки по карсту различных регионов, методики по изучению карста, словари-справочники, организуются совещания и конференции. Проводятся международные симпозиумы: 1992 г. — «Инженерная геология карста», 2004 г. — «Карстоведение — ХХI век: теоретическое и практическое значение».

В 1999 г. в Кунгурской лабораториистационаре Горного института УрО РАН были пересчитаны площади распространения карстующихся пород на территории Пермского края. Так, площади, занятые карстующимися породами, выходящими на поверхность или перекрытыми осадочными породами мощностью до 2 м, составляют 35 500 км2, или 23% общей площади края. Впервые была составлена карта распространения литологических типов и подтипов карста, где были учтены карстующиеся породы, залегающие на глубине более 2 м (до 3000 м). Расчеты, выполненные на основе данной карты, показали, что площадь распространения карстующихся пород составляет 148 007 км2, или 93,5% площади Пермского края (Худеньких и др., 2004).
Наиболее активно карстовые процессы проявляются в палеозойских отложениях. В карстовых районах восточной окраины Восточно-Европейской платформы и прилегающих частей Предуральского прогиба закарстованы гипсы, ангидриты, переслаивающиеся с маломощными известняками и доломитами иренского горизонта, в меньшей степени — известняки и доломиты филипповского горизонта кунгурского яруса, а также известняки артинского яруса нижней перми. Соленосные и сульфатные отложения иренского горизонта кунгурского яруса представлены преимущественно в северной и центральной частях Предуральского прогиба. Западно-Уральская складчатая зона и Центрально-Уральское поднятие характеризуются развитием карстовых процессов в девонских, каменноугольных и пермских карбонатных отложениях общей мощностью более 2000 м.
В Предуралье и на Урале представлен весь комплекс форм проявления карста: поверхностные, подземные и переходные. Поверхностные формы — это карры (небольшие углубления, разделенные гребешками и выступами высотой от нескольких сантиметров до 1—2 м), провалы, воронки, котловины, депрессии, карстовые лога, карстовые рвы, сухие долины или суходолы. Наиболее распространенные поверхностные карстовые формы — воронки: блюдцеобразные, чашеобразные, конусообразные, цилиндрические.
Выделяется три генетических типа воронок: 1) поверхностного выщелачивания; 2) провальные или гравитационные (образуются путем обрушения свода); 3) просасывания или коррозионно-суффозионные (возникают посредством вымывания или проседания отложений в колодцы и полости).
Поверхностные формы карста дополняются подземными — кавернами, закарстованными трещинами, полостями, каналами, вертикальными, горизонтальными и наклонными пещерами. В настоящее время на территории Пермского края задокументировано более 700 пещер. Самые протяженные из них — Дивья (10 100 м), Кизеловская (Виашерская, 7600 м), Кунгурская Ледяная (5700 м).
Переходные формы представлены понорами (вертикальными каналами с отверстием на поверхности диаметром от 0,5 м, реже — 1 м), карстовыми колодцами (вертикальными каналами с поперечником в верхней части от 1 до 5 м и глубиной до 20 м).

Пещеры представляют собой специфические геологические объекты, которые издавна являются полигоном разнообразных научных исследований. Подземные пространства используются для решения инженерно-геологических задач, они позволяют без бурения скважин изучать состав и свойства горных пород на значительной площади. Под землей создаются лаборатории для изучения горных ударов, устойчивости сводов, деформаций поверхности над полостями различного генезиса. Карстовые полости используются для выяснения процессов формирования и движения подземных вод. Микроклиматические наблюдения в них имеют геоморфологическую, гидрогеологическую, медицинскую и биологическую направленность.

Формирование карстовых форм тесно связано с тектонической историей региона, а также сменой климатических условий. Наиболее интенсивно развитие карстовых процессов происходило от средней юры до нижнего олигоцена в условиях относительной стабильности тектонической обстановки, в тропическом и субтропическом влажном климате. От этих самых древних карстовых форм остались лишь воронки, заполненные более поздними отложениями в эрозионно-структурных депрессиях. Такие же заполненные воронки, но приуроченные к речным долинам, остались от второго позднепалеогенового этапа карстообразования.
Формирование современного карстового рельефа началось в плиоцене и продолжается в настоящее время. Зоной интенсивного образования карстовых форм этого этапа — пещер, поноров, воклюзов — являются современные речные долины. Активизация карстового процесса может происходить в результате деятельности человека. Наиболее отчетливо карстовые процессы проявляются при сооружении водохранилищ. При строительстве Камского водохранилища и подъеме воды на высоту до 22 м произошло омоложение старых и возникновение новых карстовых форм. В течение 10 лет наблюдалось значительное увеличение количества провалов как в прибрежной зоне, так и на водоразделах. Строительство и эксплуатация жилых зданий, газопроводов и т. д. на застроенных территориях также очень часто ведет к более интенсивному развитию карста.
Минералогия пещер изучена довольно слабо, зачастую они рассматриваются только как накопители полезных ископаемых. Минеральные образования пещер до сих пор не имеют классификации.
Карстовые объекты как часть геологической среды нуждаются в охране. Кроме научной и эстетической ценности, которую представляют пещеры и карстовые ландшафты, особых охранных мероприятий требуют карстовые озера и родники как источники водных ресурсов. Для определения возможности использования пещер и разработки мер по их охране необходимо обладать максимально полной информацией не только об их морфометрических параметрах, но и о ряде других показателей и результатах специальных наблюдений, обобщить и проанализировать которые невозможно без составления единого кадастра карстовых полостей.
  

 

ПЕЩЕРА ДИВЬЯ

Дивья Пещера — карстовая известняковая двухъярусная пещера на западном склоне Северного Урала, в долине реки Колва, Пермского края.
Суммарная длина ее ходов составляет 10100 м (по некоторым данным на сегодняшний день длина пещеры составляет около 11600 метров, но пока изменения не внесены на геологические карты). Известно около 60 гротов (Вeтлан, Дева, Рычкова, Торты, Гвоздецкого и др.). 
В пещере 11 крупных залов, вытянутых с запада на восток на 1,3 км. Небольшие озёра. Самое большое из которых находится в гроте Солнца и имеет площадь 180 квадратных метров. Многочисленные натечные образования.

                                             пещера Дивья

Расстояния от крупных городов:
Пермь - 360 км, Екатеринбург - 720 км, Уфа - 880 км, Челябинск - 920 км, Тюмень - 1040 км, Курган - 1090 км

Северный Урал – Мекка для топонимиста. Какие чудные и звучные названия деревень, гор, рек можно встретить на карте Северного Урала! Для пытливого ума топонимика нашего региона многое расскажет об истории Урала и России, о взаимоотношениях местного населения и пришлого люда, о развитии уральской промышленности и о многом другом. Чтобы не быть голословным, в качестве примера приведем несколько названий, которые невольно обращают на себя внимание: деревня Сыпучи (ударение на последний слог), поселки Вая и Велс (имеющие явно мансийские корни), Мутиха, Щугер, Ниолс, Улс, Мойва, Лозьва, Отортен, Золотанка и многие другие. Но в этой статье речь пойдет не о деревне, и не о реке, а о пещере. О пещере с не менее звучным названием – Дивья.

Если говорить сухим языком статистики, то Дивья пещера – самая длинная пещера в Пермском Крае. Находится на правом берегу Колвы в 10 км от Ныроба. Пещера развивается в полого падающих на север известняках. Протяженность 10,1 км, глубина 28 м. Но только эти официальные и сухие цифры не отражают всей красоты и прелести этого чуда уральской природы. Пещера состоит из нескольких гротов и галерей. В ее недрах есть несколько ручьев и подземных озер. Самое большое озеро находится в гроте Солнца. На поверхности некоторых озер можно наблюдать уникальное явление – «льдинки» кальцита.

 

БАБИНОГОРСКАЯ ПЕЩЕРА

Старинный город Кунгур Пермского края в буквальном смысле построен на пустом месте. Под городом и его окрестностями залегают гипсы, а гипс – любимая порода для развития протяженных лабиринтовых пещер. На весь мир известна Кунгурская ледяная пещера. Но спелеологи и спелеодайверы уже давно приезжают сюда не из-за нее: в округе имеется много других известных пещер. Одна из них – пещера Бабиногорская.

Она расположена в нескольких километрах от города Кунгур рядом с деревней Бабина гора, названой так в честь горы, у подножья которой она расположена. Собственно в основании этой горы и находится вход в пещеру. Он начинается довольно широким колодцем глубиной метра три. В настоящее время в этом колодце стоит деревянная лестница, поэтому спуститься в него не представляет особого труда. Дальше крутонаклонные шкурники приводят к относительно большому залу.

                                                      вход в пещеру                       

Бабиногорская пещера близ Кунгура, а точнее ст.Иренский может оказаться самой длинной карстовой пещерой в мире.
Екатеринбургские дайверы -- любители подводного плавания -- нырнули в пещерное озеро под Бабиной Горой. Выяснилось, что за тупиковым, как считалось ранее, поворотом есть продолжение. Бабиногорская пещера обнаружена совсем недавно и является для исследователей «белым листом».

До сих пор считалось, что пещера -- это 300 метров наземной части и маленькое озерцо. Бабиногорская пещера еще более трудная и опасная, чем знаменитая Ординская. В ней узкие, низкие проходы и очень мутная вода. Поэтому только этой зимой дайверы сумели пройти в Бабиногорской пещере еще 200 метров. Как далеко простирается пещера, подводники не знают, но предполагают, что там может оказаться от ста метров до полутора километров.
Если последнее предположение подтвердится, пещера станет самой длинной в мире среди пещер в карстовых породах. Пока выясненная протяженность составляет 410 метров.

                                              Бабиногорская пещера                                                  

 

 
Горно-геологические памятники
Железный промысел (2)
Алмазный промысел (7)
Соляной промысел (5)
Калийный промысел (6)
Медный промысел (1)
Угольный промысел (9)
Хромитовый промысел (4)
Золотой промысел (3)
Нефтяной промысел (10)
Гипсовый промысел (8)
Бальнеологический промысел (11)
 
Горно-геологический очерк
 
История Прикамья неразрывно связана с историей освоения минеральных ресурсов края, служившего своеобразным испытательным полигоном, на котором горно-добывающая промышленность России делала свои первые шаги. Следы горнозаводского дела разбросаны по всему Прикамью, в том числе в виде поселков и городов. Многие из них (Горнозаводск, Красновишерск, Соликамск, Березники, Губаха, Кизел, Александровск, Чусовой, Промысла, Сараны и др.) возникли и развивались в основном для добычи и переработки местного минерального сырья. Задачей нашего времени должно быть сохранение дошедших до нас традиций кустарных промыслов, зарождению которых способствовало разнообразие богатств недр края, а главное — наследия Уральской горнозаводской культуры.
Использование коренным населением минеральных ресурсов Пермского края восходит к временам глубокой древности. Наиболее ранние археологические сведения, свидетельствующие о применении камней, относятся еще к раннему палеолиту (200—100 тыс. лет до н. э.), когда для изготовления орудий труда использовался кварцит. В позднем палеолите (30—12 тыс. лет до н. э.) древнее население Прикамья стало добывать кремень, реже — яшму и горный хрусталь.
Первым металлом, оказавшимся в руках человека, стала медь, вытеснив из употребления камень.
Медь вместе с золотом, серебром, железом, свинцом и ртутью входит в «великолепную семерку» металлов, известных людям с древнейших времен. В Прикамье металлургия меди появилась во II тыс. до н. э. (конец энеолита, начало бронзового века). Базой для получения руды служили медистые песчаники.
Начало железного века (I тыс. до н. э.) на Западном Урале ознаменовано освоением местными племенами технологии извлечения железа из болотных руд и изготовления из него орудий труда и охоты (ножи, топоры, мотыги, ральники, наконечники копий и др.).
В V—VII вв. на р. Колве, в окрестностях г. Чердыни, примитивным способом осуществлялось получение соли из воды соленых источников, позже (Х в.) подобным образом соль извлекали древние коми-пермяки по берегам рек Усолки и Боровой.
Со времен развития древней металлургии, добычи соли и горных работ в Чудских копях до создания в Пермском Прикамье горной промышленности прошел весьма большой период времени. Только с проникновением русских на территорию современного Пермского края появились горные промыслы, выпускавшие товарную продукцию. Колонизация Урала и бассейна р. Камы началась с XII в., когда в дикий таежный край в погоне за ценными шкурами пушных зверей изредка стали пробираться новгородские купцы. С течением времени внимание наиболее предприимчивых новгородских, а затем и московских промышленников все больше привлекали эти места, богатые не только лесом и пушным зверем, но и полезными ископаемыми, необходимыми для начинавшей развиваться русской промышленности. Начало промышленного освоения Урала положило солеварение (XV в.), надолго определившее особенность профиля региона. Разработка соляных богатств сделала «соляными» королями Строгановых, за которыми были закреплены обширные уральские и приуральские земли.
Основы же металлургической промышленности и вообще хозяйственного развития всего Урала были заложены лишь в XVIII в., в эпоху Петра I, когда Россия, отстаивая свою независимость, формировалась как одно из сильнейших государств Европы. Войны, которые вела тогда Россия, усилили потребность страны в металле. Эту потребность не могли уже удовлетворять тульские и приокские заводы, работавшие на бедных рудных месторождениях и истощавшихся запасах леса. Однако поиск руд на Урале и в Прикамье организуется еще в XVI—XVII вв. и ведется не только отправленными из центра экспедициями, но и местными рудоискателями из числа крестьян, посадских людей, а позднее — горнозаводского населения. Тогда же появляются и первые горные заводы, еще очень маленькие и «передельные». Заведывание горным делом и сбор казенных доходов возлагались государством на воевод местных округов. На Урале горными заводами в конце XVII в. ведал глава Сибирского приказа А. А. Виниус. Он первым отправил образцы уральской железной руды на испытания в Ригу, Амстердам и Тулу к Никите Демидову, которые дали превосходный результат: железо не уступало по качеству свейскому (шведскому) — лучшему железу того времени. В конечном итоге для его производства по указанию Петра I, придававшего большое значение развитию отечественной промышленности для укрепления военного могущества страны, на Среднем Урале начали строиться заводы.

В 1700 г. были учреждены Приказ рудокопных дел и государственная горноразведочная служба, после чего Петр I разумно решил, что горное дело в его державе выгоднее вести руками частных заводчиков. Дело государства — дать толчок, организовать порядок и получать продукцию и прибыль. Этих принципов государство придерживалось более века и после смерти Петра I. Конечно, казна не устранилась от горнозаводского дела полностью: горную политику и строительство новых государственных заводов вели выдающиеся горные начальники В. Татищев и В. Геннин. Но частный сектор в индустриализации Урала был куда влиятельнее, тем более что деятелями в этой области были такие династии заводчиков, как Демидовы, Строгановы, Шуваловы, Голицыны, Лазаревы, Всеволожские и др. Вплоть до конца XIX в. Пермская губерния оставалась важнейшим центром горнозаводской промышленности России, в котором насчитывалось свыше 110 горных заводов, дававших более трех четвертей чугуна и железа и почти всю медь, производившуюся в стране. В XVIII в. уральские заводы не только удовлетворяли потребность страны в металле, но и производили металл на вывоз — в Англию. Благодаря Уралу Россия в конце XVIII в. выступала как крупнейший в мире поставщик металла.
Многие месторождения, представлявшие интерес для экономики края, со временем теряли свое значение из-за низких содержаний или истощения запасов.
В 1634 г. был пущен в эксплуатацию первый в России Пыскорский медеплавильный завод, работавший на базе пермских песчаников, что ознаменовало рождение отечественной цветной промышленности. На территории современного края функционировало более 5 тысяч рудников, которые до середины XVIII столетия являлись главными поставщиками меди в России. С открытием колчеданных месторождений в Тагило-Магнитогорском прогибе центр добычи сместился на восточный склон Урала. В XX столетии попытки эксплуатации медных рудников даже не предпринимались.
В середине XVIII в. в восточной части Пермской губернии начались разработка многочисленных бурожелезняковых месторождений и строительство чугуноплавильных заводов в округах, называемых дачами. В начале прошлого столетия (1906 г.) здесь извлекалось около 65% железной руды в России. Однако открытие в начале ХХ в. более богатых скарновых и титаномагнетитовых месторождений Урала привело к полному прекращению добычи железа в Пермской губернии.
В Кизеловском бассейне впервые на Урале началась добыча каменного угля. С развитием парового судоходства, постройкой Уральской горнозаводской железной дороги и переустройством соляных варниц сфера использования каменного угля значительно расширилась, что стимулировало его добычу. В конце XIX в. Пермский край по размерам угледобычи занимал третье место в мире. До начала разработки Кузнецкого угольного месторождения кизеловские шахты обеспечивали угольным топливом не только Урал, но и значительную часть Сибири. В конце же ХХ в. все угольные шахты были закрыты как нерентабельные.

В 1820 г. благодаря обнаружению золотоносных песков в долине р. Полуденки Горнозаводского района началась история пермской золотодобычи, повлекшей за собой открытие месторождений платины и обнаружение первых российских алмазов. К 1860 г. здесь действовало 8 крупных золотопромывочных фабрик, а на ручьях и мелких речках стояло 18 вашгертов. Платиновые прииски по размерам годовой добычи являлись вторыми на Урале — единственном в то время регионе платиноразработок в мире. За все дореволюционное время в районе Промыслов старательским способом из россыпей намыто более 8 т золота.
История изучения алмазоносности и современные представления о генезисе уральских алмазов создавались самоотверженным трудом геологов и обогатителей 1930—1950-х гг., посвятивших десятилетия своей жизни исследованию этой проблемы. Благодаря им и зарождалась отечественная алмазодобывающая отрасль, именно на Урале произошло становление первого поколения отечественных специалистов-алмазников, которые в дальнейшем перенесли свой опыт на Северный Урал и в Восточную Сибирь. По иронии судьбы, на Урале не было открыто богатых месторождений, способных конкурировать с кимберлитовыми трубками Якутии, которые начинают активно осваиваться с 1955 г. Однако, в отличие от якутских кристаллов, уральские алмазы являются кристаллами высокого ювелирного качества. В начале III тысячелетия на Урале извлекается менее процента добываемых в России алмазов.
Камнерезный промысел зародился на р. Ирени, берега которой изобилуют месторождениями поделочного гипса и селенита. Полувековой путь, пройденный иренскими камнерезами от артелей и кустарных мастерских до «Уральского камнереза», — не просто биография творческого коллектива, богатого самобытными мастерами, трудовыми династиями, талантливыми и преданными своему краю художниками. Это еще и путь познания материала, постижения сильных и слабых его сторон, способствовавшего открытию языка мягкого камня. С развитием уральского селенитового дела гипс стал полноправным в семействе русских поделочных камней.

В конце XIX в. в Горнозаводском районе было открыто Сарановское месторождение хромитов, которое долгое время являлось основным источником хромового сырья в стране. Начало XX в. ознаменовалось обнаружением двух совершенно новых видов полезных ископаемых для Пермского Прикамья — калийных солей и нефти, определяющих сегодняшний горно-добывающий облик региона.
В наступившем III тысячелетии освоение минеральных ресурсов продолжается. Наряду с традиционными ископаемыми, ждут своего открытия и новые типы руд и месторождений, без освоения которых трудно представить себе развивающийся край, великую державу и человеческую цивилизацию.
 
 
Геоморфологические памятники
Ветлан (4)
Плато Кваркуш (1)
Каменный Город (2)
Усьвинские Столбы (3)
Подкаменная гора (5)
 
Геоморфологический очерк
Рельеф, т. е. лик Земли, является своеобразным полем боя, на котором сталкиваются три великие силы: внутренняя планетарная энергия, провоцирующая перемещение тектонических плит и вулканизм, энергия Солнца, стимулирующая тепловые колебания, круговорот воды и жизнедеятельность организмов, а также гравитация, обеспечивающая транспортировку и накопление разрушенного материала.
Наиболее грандиозные и живописные формы обычно образуются там, где за счет тектонических движений происходит подъем отдельных блоков земной коры. При этом агенты выветривания: вода, ветер, тепловые колебания, кислород, угольная и органические кислоты — выступают в качестве искусного резчика по камню. В тех районах, где подъем территории прекратился давно, рельеф обычно полностью снивелирован внешними силами.
В Пермском крае одними из наиболее эффектных геоморфологических элементов являются останцы выветривания, связанные с избирательным разрушением горных массивов. Они формируются из блоков более устойчивых, нередко магматических, пород. Таких образований много на плоских вершинах Северного Урала: плато Кваркуш (Семь Братьев), хребет Чувальский Камень, хребет Курыксар и др.
Не менее привлекательными и живописными являются береговые утесы, связанные с боковой эрозией рек. Они приурочены к восточной части Пермского края, относимой геоморфологами к Складчатому Уралу, претерпевающему в настоящее время неотектонический подъем. Западнее этой границы скалы распространены лишь на локальных неотектонических участках (Уфимское плато) и вдоль берегов камских водохранилищ.
Особенно много береговых скал, или камней, на р. Чусовой, где расположены многочисленные памятники природы: Гребешки, Дыроватый, Столбы, Дужный, Дыроватые Ребра и некоторые другие. Немало их и на других реках: Усьве, Яйве, Вишере, Березовой. Самыми живописными являются береговые утесы, сложенные известняками. За мощь и величие их издавна именуют в народе камнями. Придавая речным долинам особую, неповторимую красоту, многие скальные обрывы имеют названия, в которых очень точно отражены их индивидуальные особенности, например: Столбы на р. Усьве, Красный Камень на р. Чусовой, Писаный, Ветлан на р. Вишере, Еран на р. Березовой и т. д.
История изучения. Детальные геоморфологические исследования на Среднем Урале начались в конце 30-х — начале 40-х гг. ХХ в. в связи с развернувшимися поисками алмазов. В Уральской алмазной экспедиции работали такие геоморфологи, как Д. В. Борисевич, Н. В. Введенская, Н. П. Вербицкая, Н. В. Кинд и др.
Различные аспекты изучения рельефа (происхождение, возраст, история развития) рассмотрены в статьях В. А. Апродова (1943, 1944, 1946), И. И. Краснова (1943), В. И. Громова (1944, 1948), Я. С. Эдельштейна (1939) и др. В 1945 г. поверхности выравнивания и долины (древние и четвертичные) Урала изучал А. П. Сигов совместно с А. А. Малаховым.

В послевоенный период в пределах складчатой зоны региона специализированные геолого-геоморфологические работы осуществлялись совместно с геологическими средне- и крупномасштабными съемками, петрологическими и металлогеническими исследованиями: на Северном Урале — под руководством К. А. Львова, С. П. Шарко, В. А. Леоновой, А. Н. Шаранского, В. А. Бурневской, на Среднем Урале — под руководством Е. Ф. Пинегина, А. Ф. Баркова, Ю. П. Копотилова.
В 1948 г. А. П. Сиговым под руководством Я. С. Эдельштейна была составлена геоморфологическая карта Урала масштаба 1 : 500 000, на которой показаны основные генетические типы рельефа региона: разновозрастные поверхности выравнивания и размыва, эрозионные депрессии, формы эрозионного, карстового и гляциального происхождения.
Группу геоморфологических партий в течение 27 лет (1960—1987) возглавлял А. П. Сигов. Под его руководством был составлен комплекс специализированных мелкомасштабных карт Урала, включающий геоморфологическую, новейшей тектоники, кор выветривания, россыпей, шлиховую. В эти же годы он составил три карты эрозионного среза Урала — с позднего палеозоя, раннего мезозоя, начала кайнозоя. Новая геоморфологическая карта Урала масштаба 1 : 500 000 под редакцией А. П. Сигова и В. С. Шуба издана в 1981 г.
Геоморфологическое районирование. Согласно Н. Н. Назарову (2006), строение рельефа Пермского Предуралья и его характерные черты определяются расположением региона в зоне сочленения Русской платформы и Складчатого Урала. Равнинная часть территории составляет около 80% площади региона. По характеру рельефа территория Предуральского краевого прогиба мало отличается от платформенной части Предуралья — обширные низменности соседствуют с не менее значительными по площади возвышенностями. Восточная граница прогиба хорошо фиксируется по характерным изменениям морфологии и морфометрии элементов земной поверхности: наблюдается резкое усиление общей контрастности и выразительности рельефа. Горная часть Пермского края включает в себя западный склон Урала, а на крайнем северо-востоке — и отдельные фрагменты его центральных осевых хребтов.
Предуралье. Платформенная часть региона представлена в основном приподнятой холмисто-увалистой равниной со средними высотами 200—400 м над уровнем моря, на которой выделяется несколько самостоятельных орографических образований: Северные Увалы, Верхнекамская возвышенность, Уфимское плато, а также небольшие формы мезорельефа: Кондасские и Ксенофонтовские Увалы, Оханская, Усинская и Тулвинская возвышенности.
Урал. Горная часть региона включает в себя западный склон Урала и отдельные фрагменты его центральных осевых хребтов. Качественное изменение характера рельефа на участке перехода от равнин Предуралья к горной стране выражается резким усилением его контрастности. На смену пологим холмам и низменным пространствам приходят интенсивно расчлененные гряды и холмогорья, у которых постепенно к востоку увеличиваются высотные отметки с 300 до 800 м и более. С учетом особенностей строения рельефа в пределах Пермского Урала выделяется несколько частей — грядово-холмистое низкогорье Березовско-Средневишерского Урала, увалисто-грядовое низкогорье Среднего и Северного Урала и среднегорье Северного Урала.
Район холмов и увалов западного склона Урала пересекает область от верховьев р. Колвы на севере до истоков р. Барды на юге, достигая на севере более 100 км в ширину и сужаясь на юге до 50 км. Это холмистоувалистая полоса с абсолютными высотами 400—450 м, и лишь отдельные ее вершины достигают высот 700—750 м. Самой высокой вершиной является Помяненный Камень (780 м). Большую роль в развитии рельефа сыграл состав горных пород. Самые высокие увалы сложены наиболее стойкими против выветривания горными породами — кварцитовыми конгломератами, песчаниками и др. Большинство крупных рек протекает в глубоких (до 150 м) крутосклонных долинах, где нередки отвесные береговые скалы высотой до 70 м и выше.
Самые высокие отметки рельефа наблюдаются на крайнем северо-востоке горной части Пермского Урала (Тулымский Камень — 1469 м, Муравьиный Камень — 1351 м, Ишерим — 1331 м, Вогульский Камень — 1066 м). Характерной особенностью среднегорного рельефа является значительная крутизна и высота склонов. Горные массивы имеют различные вершины — от плоских до заостренных. Рельеф этого района отличают многочисленные нагорные террасы, представляющие собой крупные ступени на склонах гор. Многие горные массивы поднимаются выше границы леса и имеют обширные гольцовые участки, часто покрытые каменными россыпями. Большая контрастность рельефа (до 600—800 м) и отсутствие на склонах растительности, начиная с высоты примерно 800—900 м, делают этот район не похожим на все другие горные территории региона. Поверхность крупных образований рельефа обычно осложнена мелкими формами различного происхождения. Основными процессами, осуществляющими моделировку первичного рельефа, являются деятельность постоянных и временных водотоков, растворение (карст), гравитационное смещение материала на склонах (оползни, осыпи) и др.

В большинстве своем геоморфологические памятники являются комплексными, так как отличающие их специфические формы рельефа образовались в результате взаимодействия нескольких природных особенностей и процессов. Помимо высокой научной значимости они нередко обладают исключительной аттрактивностью и придают своеобразие природным ландшафтам. На их примере можно изучать процессы выветривания горных пород, перенос материала и его аккумуляцию.

Геоморфологические объекты на протяжении сотен и тысяч лет привлекали к себе внимание людей, поскольку резко выделялись на окружающей местности. Многими из них пользовался еще первобытный человек. В таких местах нередко встречаются стоянки людей неолитического и палеолитического веков. Таким образом, многие геоморфологические памятники одновременно являются и ценными археологическими объектами.
Актуальными остаются проблемы, связанные с охраной и рациональным использованием геоморфологических памятников. Многие из них находятся под угрозой разрушения в результате хозяйственной деятельности, а в последнее время — еще и из-за постоянно усиливающегося и мало контролируемого рекреационного воздействия. Об этом писали Е.В. Ястребов (1960), Г.А. Максимович (1961), Р.Ф. Геккер (1961), В.С. Лукин (1971), Г.Н. Шаврина и К.Г. Бутырина (1973) и др. Можно привести немало примеров частичного или даже полного разрушения ценных геоморфологических памятников Пермского края. Так, например, в конце XIX в. при проведении железной дороги от г. Перми до г. Екатеринбурга без особой надобности были взорваны величественные скалы Братья на берегу р. Сылвы в окрестностях г. Кунгура. В середине ХХ в. на берегу р. Чусовой у с. Слободы были разрушены очень интересные в геоморфологическом и геологическом отношении скалы Собачьи Ребра, на которых располагалась одна из самых крупных и популярных туристско-экскурсионных баз Урала. 
  
 
Тектонические памятники
Хребет Муравьиный Камень (1)
Тулымский ансамбль (2)
Сосновецко-Ямжачная зона (5)
Гора Бронепоезд (3)
Соликамская впадина (7)
Луньевско-Чусовской надвиг (4)
Камни Дужный и Печка (6)
 
Тектонический очерк
Пермский край располагается в пределах Восточно-Европейской платформы (Волго-Уральской антеклизы) и Уральской складчатой области, включающей Предуральский краевой прогиб, Западно-Уральскую зону складчатости и Центрально-Уральское поднятие.
Главной целью тектонических исследований в западной части Прикамья являлось выявление и изучение нефтегазоносных структур различных порядков, для этого использовался арсенал сейсморазведочных методов и глубинного бурения. В восточной части края для исследования структур проводилось геологическое картирование, что и определило неравномерный характер тектонической изученности края.
 
ДОПЛАТФОРМЕННЫЙ ЭТАП (AR3—PR1)
Образование основания платформы связывается с доплатформенной стадией, когда в результате беломорского и карельского циклов сформировался гранитогнейсовый фундамент. В беломорскую фазу формируются крупные древние массивы кристаллическогофундамента гранитогнейсового состава. Их реликты представлены разрозненными блоками: Кунгурско-Красноуфимским на юго-востоке, Коми-Пермяцким и Камским на севере края.
В карельскую фазу между беломоридами появляются участки более молодого фундамента, которые, как считается по геолого-геофизическим данным (Проворов, 2006), консолидировали их в единый Сарматский щит гетерогенного строения.
Субмеридиональное простирание Кирсинского грабена, остроугольная форма беломорских массивов, существование между Коми-Пермяцким и Камским сводами Гайнско-Кудымкарской зоны разломов, а также северо-западная ориентировка оперяющей ее с востока Савинской структуры позволяют предположить, что своды в карельское время были не сцементированы, а раздроблены и разобщены. Раскол и перемещение древних массивов по Гайнско-Кудымкарской структуре (и Кирсинскому грабену) в меридиональном направлении спровоцировали раскрытие Савинской зоны и ортогональной к ней сдвиговой Еложской.
 
РИФТОВЫЙ ЭТАП (R—V1)
Образование отложений нижнего структурного этажа платформенного чехла связано с процессом рифейско-ранневендского рифтогенеза. Он начался с раскола единого Сарматского щита на отдельные нуклеары, одним из которых являлся Волго-Камский. Как и на других плитах (Проворов, 2006), в пределах Волго-Камского блока происходило заложение крупных рифтов: Вятского (Казанско-Кажимского) в западной части, Камско-Бельского (Калтасинского) в центре и Западно-Уральского на востоке Прикамья. Наиболее длительное погружение испытывали Калтасинский и Западно-Уральский рифты. В последнем прогибание было стабильным во времени и практически беспрерывным. Считается, что раскрытие рифтовых зон происходило в условиях растяжения земной коры.
Материалы Р. Н. Валеева (1978), в частности данные об ориентировке авлакогенов и разломов, позволяют предполагать, что они являются комплементарной парой (рифт — трансформный разлом), которая в целом подчинялась субширотным сдвиговым движениям. По-видимому, нагрузка передавалась с северо-запада, со стороны Балтийского щита (нуклеара).
 
ПЛИТНЫЙ ЭТАП (V2—KZ)
В истории формирования верхнего структурного этажа платформенного чехла намечается несколько рубежей, характеризующихся сменой структурного плана. Можно выделить четыре основных структурных яруса: 1) нижневендско-нижнекембрийский; 2) верхнекембрийско-нижнедевонский; 3) среднедевонско-верхнетриасовый; 4) нижнеюрско-кайнозойский. Время их формирования в целом отвечает позднебайкальскому (кадомскому), каледонскому, герцинскому (уральскому) и альпийскому циклам.
 
ПОЗДНЕВЕНДСКО-РАННЕКЕМБРИЙСКИЙ ЦИКЛ
В позднем венде происходит отмирание рифтовых долин и возникновение обширных пологих впадин (синеклиз), выполненных плащеобразными терригенными осадками, в образовавшемся Вятско-Камском бассейне. Морские отложения накапливались и на восточной окраине платформы. К раннему кембрию территория испытывает подъем, который завершается коллизией и орогенезом Урало-Тиманской области. Ранее эти тектонические события относились к байкальской фазе (840—450 млн лет). В. Н. Пучков (1998), сузив временные рамки, отнес поздневендско-кембрийскую фазу (600—540 млн лет) складчатости и орогенеза на Урале к кадомской эпохе. В это же время по Чердынской шовной рифтовой зоне произошло сочленение гранитогнейсового фундамента Русской плиты со сланцевым фундаментом Тимано-Печорской плиты, в результате чего образовалась единая Восточно-Европейская платформа.
 
ПОЗДНЕКЕМБРИЙСКО-РАННЕДЕВОНСКИЙ ЦИКЛ
В каледонскую фазу развития платформенная часть Пермского края находится в условиях суши, а в восточной части в кембрийское и ордовикское время происходит раскол единого позднепротерозойского континента с заложением Уральской палеозойской рифтовой системы (Проворов, 2006). Край платформы восточнее современного Предуральского прогиба испытывает погружение. Можно предположить, что основными дислокациями, формирующимися и активизирующимися в это время, являлись параллельные Главному Уральскому разлому сбросы, выступающие в качестве трещин бортового отпора Уральского рифта. К концу силура — началу раннего девона погружение восточной части Восточно-Европейского континента сменяется медленным подъемом. Причиной воздымания окраины и перестройки палеоструктур в предтакатинское время считается кратковременная коллизия с Тагильской палеоостровной дугой (Ферштатер, 1987).

РАННЕДЕВОНСКО-РАННЕТРИАСОВЫЙ ЦИКЛ
Герцинский цикл В. М. Проворов (2006) разделяет на девонский, каменноугольный и пермско-раннетриасовый периоды.
В девоне происходило погружение пенепленизированной территории платформы, постепенное заложение Камско-Вятской, Камско-Кинельской и Уткинско-Серебрянской систем некомпенсированных впадин с бортовыми рифами и их частичное заполнение. Растяжение земной коры сопровождалось раскалыванием фундамента на крупные эрозионные массивы. В пашийское и тиманское время на территории этих впадин происходили вспышки вулканизма основного состава, а вдоль границы с палеоокеанической областью формировались гипабиссальные дайки габбродолеритов усьвинского и лыпьинского комплексов. Для последних наиболее характерны северовосточное простирание тел, а также западные и восточные падения даек и их оперяющих. Они хорошо прослежены на Сарановском хромитовом месторождении, где контролируются сбросами.

По мере удаления от Уральской области на запад к Уткинско-Серебрянской и Камско-Кинельской системам прогибов происходит постепенное разворачивание разрывных нарушений с субмеридионального на северо-восточное. Подобная картина может свидетельствовать о связи установившегося режима растяжения с правым сдвигом уральского простирания, который постепенно перерастает в правый сдвигораздвиг плит. Широкое развитие даек габбродолеритов может отражать рассеянный спрединг, обусловленный оползанием блоков к палеоокеанической области. В этот период закладывается клавишное строение будущего Предуральского краевого прогиба. Образование менее распространенных впадин субмеридиональной и северо-западной ориентировки, вероятно, связано с наследованием ослабленных зон более древних разломов уральского и тиманского простирания.
В каменноугольное время формируются Уральская складчатая система и Предуральская депрессия. Происходит дальнейшее заполнение платформенных впадин и трансгрессия моря в северо-западном направлении. Закладывается субмеридиональная Верхнекамская впадина.
В перми и раннем триасе надвигание уральской складчатой структуры и миграция предгорной депрессии на платформу вызывают прогибание в Верхнекамской впадине (Проворов, 2006). Ориентировка герцинских надвигов свидетельствует о различном направлении перемещения аллохтонных пластин. В целом же шарьяжирование Уральской структуры с востока на запад осложнялось левосдвиговой составляющей, что вызвало появление надвигов с северо-восточной ориентировкой фронтальной части. Дизъюнктивы тиманского простирания при этом выступали в основном в качестве левых сдвигов.
 
РАННЕЮРСКО-КАЙНОЗОЙСКИЙ ЦИКЛ
Альпийский цикл можно разделить на позднетриасово-раннеюрский и новейший периоды.
Позднетриасово-раннеюрский период характеризуется новым усилением тектонических движений на Урале, которые привели к трансгрессии моря в Верхнекамской впадине. В Колпаковском блоке Центрально-Уральского поднятия зафиксированы следы перемещения сбросового характера по ранее сформированным поверхностям надвигов, указывающие на развал складчатого сооружения. В Тагильской мегазоне закладываются межгорные депрессии (Мостовская структура), а в Западной Сибири и Зауралье проявляется трапповый магматизм, который Г. А. Петров (1999) связывает с режимом растяжения (рассеянного спрединга).
Новейшие тектонические движения начались между миоценом и плиоценом и проявились в виде блоковых подвижек вдоль ранее существовавших разломов, вызвавших значительные изменения в рельефе территории и рисунке гидрографической сети. Они происходили на Урале, в Предуральском прогибе и платформенной части на Камском, Пермском, Башкирском сводах и Уфимском плато.
Зоны неотектонической активности Пермского Предуралья и Урала на карте, составленной И. С. Копыловым (2004), контролируются линейными структурами различной ориентировки, которые можно рассматривать как две системы: преобладающую диагональную и подчиненную ортогональную. Северо-западное (300—320°) направление оказалось параллельным ТиманоКокчетавской тектонической зоне левосдвиговой природы (Зубков, 2002) и линеаментам с шагом 75—100 км, которые С. И. Стрельников связывает с глубинной делимостью земной коры. Диагональная система хорошо согласуется с контурами и осями Камско-Кинельского прогиба, отражая унаследованный характер неотектонических движений по ослабленным девонским зонам.
На картографических материалах Леоновой-Вендровской и др. (2000) видно, что на территории Пермского края преобладают неотектонические поднятия и депрессии субмеридиональной (350°) ориентировки. Их формирование может быть обусловлено субширотным сжатием. При этом диагональные направления, совпадающие с линеаментами, выступают в качестве сдвиговых, а широтные — как зоны отрыва. Новейшие тектонические деформации, проявленные в виде диагональной и ортогональной системы линеаментов (динамопар), связываются (Введенская, 1999) с активизацией более древних разломов в результате вращения Земли.
  
 
Гидрогеологические памятники
Ларевские источники и озера (3)
Березовский источник (9)
Пыдольский источник и озеро Кочь (5)
Усольские источники и
Людмилинская скважина (4)
Кизеловские шахтные воды (7)
Голубое озеро (2)
Водопад Плакун (1)
Ключевские источники (6)
Петропавловский родник (8)
 
Гидрогеологический очерк
 

В истории изучения подземных вод можно выделить два этапа: дореволюционный и послереволюционный.
В дореволюционный изучение подземных вод велось в незначительном объеме. По направленности исследований этот этап можно разделить на два периода: период интенсивного развития солеварения в Прикамье и период академических экспедиций и начала исследования минеральных вод. Период интенсивного солеварения в Прикамье начинается с 1558 г., когда Иван Грозный подарил Григорию Строганову земли севернее устья р. Чусовой, по обе стороны р. Камы. Заполучив огромные владения, Строгановы становятся крупными солепромышленниками в Прикамье. Однако соль начали вываривать в Прикамье с XIII в., а выходы минеральных источников использовались человеком еще в V—VI вв., судя по археологическим находкам в районе курорта «Ключи» и в осыпи р. Иргины около д. Шестаково (в 5—6 км от с. Ключи), а также по наличию стоянок древнего человека возле солевых источников у с. Вильгорт Чердынского района.

С целью изучения естественных ресурсов страны в 1768 г. были организованы академические экспедиции (1768—1774). Они ознаменовали начало нового периода. Но первые литературные сведения о наличии минеральных вод на территории Пермского края относятся к 1703 г., когда верхотурский воевода Алексей Калитин сообщил в Москву о наличии у с. Златоустовского (с. Большие Ключи) серных источников.
На Урале исследования проводили И. И. Лепехин (1768—1772), П. С. Паллас (1768—1773), И. П. Фальк (1768—1774) и др. В результате этих экспедиций был собран фактический материал не только по минеральным водам, но и по полезным ископаемым в целом. С целью обобщения этого материала в 1882 г. был создан Геологический комитет.
Но исследование минеральных вод сводилось в основном к описанию естественных выходов источников, а использование — к организации солеварения.
С началом ХХ в. проводится специальное детальное исследование минеральных вод в районе с. Ключи (И. К. Знаменский), описание прочих минеральных источников (В. А. Весновский), изучение подземных вод во время геологических изысканий, предшествовавших строительству железных дорог и заводов. В это время появляются работы, посвященные рассолам Соликамского и Чердынского районов.
Послереволюционный этап характеризуется существенным расширением масштаба гидрогеологических исследований. Одним из основных событий восстановительного периода (1917—1925) стал I Всероссийский гидрологический съезд, созванный в 1924 г. и определивший основные задачи в исследовании подземных вод.

Широкий размах гидрогеологические работы приняли в 1926—1941 гг. Особое значение придавалось изучению гидрогеологических условий Верхнекамского месторождения солей (П. И. Преображенский, А. А. Иванов) и Кизеловского каменноугольного бассейна (Н. А. Алексеева). Открытие промышленной нефти в Пермском крае (пос. Верхнечусовские Городки, г. Краснокамск) обусловило изучение вод глубокозалегающих горизонтов (девона, карбона), а также их влияние на воды неглубоких горизонтов (А. А. Варов, В. А. Сулин).
В этот период велись работы по водоснабжению населенных пунктов, обеспечению водой нужд сельского хозяйства и промышленности, по изучению (А. П. Шушаков), поиску и районированию минеральных вод (Н. И. Толстихин, А. М. Овчинников), по исследованию подземных вод при изучении карстовых процессов, проведении геологического картирования и специальных инженерно-геологических изысканий в связи со строительством Камской и Соликамской ГЭС. Много внимания уделялось определению перспектив развития и бальнеологических возможностей курортов Урала (А. М. Аминев, В. К. Модестов).
В годы Великой Отечественной войны и послевоенные годы в результате геологических съемок, разведочных работ, бурения скважин для водоснабжения, проведения работ, связанных с нефтяной гидрогеологией (Н. К. Игнатович), и других исследований накоплен значительный материал о подземных водах, что послужило основанием для составления кадастра подземных вод и различных сводок. При Академии наук СССР был создан Центр теоретической гидрогеологии — Лаборатория гидрогеологических проблем. Появляются крупные сводные отчеты по подземным и минеральным водам Урала в целом и Пермского края в частности. В 40—50-е гг ХХ в. началось систематическое изучение минеральных сероводородных, йодобромных лечебных и промышленных вод (В. М. Куканов, В. И. Вещезеров и Б. М. Козлов). В годы войны на базе рассолов, полученных при бурении поисковых скважин на нефть на Оверятской структуре, строился йодобромный завод.

Всестороннее исследование подземных вод с постоянным совершенствованием методики работ началось с 1954 г., в это время с большим размахом стали проводиться геолого-поисковые и научно-исследовательские работы на нефть, газ и другие полезные ископаемые. Активно велось изучение минеральных (И. Н. Шестов, А. В. Шурубор) и карстовых вод (Г. А. Максимович, К. А. Горбунова). Продолжались гидрогеологические исследования, связанные с изучением и освоением Верхнекамского соленосного (Г. В. Бельтюков, А. Е. Ходьков) и Кизеловского каменноугольного (И. А. Печёркин) бассейнов и нефтяных месторождений (А. Л. Балдина).
Благодаря детальному исследованию микроэлементного состава подземных вод получили развитие гидрохимические методы поисков полезных ископаемых (А. М. Кропачев, А. А. Оборин).
Велись гидрогеологические работы поискового и разведочного характера, а также касающиеся вопросов водоснабжения сельского хозяйства, обеспечения питьевой водой городов и поселков за счет подземных вод, работы по определению ресурсов подземных вод, решению проблем по выявлению их загрязнения и обеспечению охраны (К. А. Горбунова), по изучению влияния тектонических структур на формирование подземного стока (Г. К. Михайлов). В 1963 г. создана Пермская режимная гидрогеологическая станция для ведения мониторинга подземных вод. В 1959—1964 гг. выполнены гидрогеологические съемки масштаба 1 : 500 000 (Л. А. Шимановский, И. А. Шимановская, Г. К. Михайлов, Е. А. Бобров, А. М. Оскотский, Т. Н. Беляев и др.).
На основании результатов этих исследований, проводимых в период с 1954 по 1973 г., были получены и обобщены сведения о закономерностях распространения, условиях залегания, ресурсах и химическом составе подземных вод, разработана гидро-стратиграфия разреза и составлены гидрогеологические карты масштаба 1 : 500 000.

В 1965—1992 гг. территория края, кроме крайних северо-западных и восточных горных районов, покрывается государственной гидрогеологической съемкой масштаба 1 : 200 000 (В. М. Крутов, В. И. Мошковский, Е. А. Бобров, Е. А. Иконников, В. А. Поповцев, А. В. Ревин, В. П. Куликов и др.). В ходе съемочных работ пробурено около 1000 гидрогеологических скважин с полным отбором керна и осуществлением геофизических исследований, обследовано более 9000 родников. Уточнены и детализированы ранее известные комплексы и горизонты, выделены новые гидрогеологические подразделения, закартировано более 300 водообильных зон, выделены и охарактеризованы ранее неизвестные минеральные лечебно-столовые и лечебные питьевые подземные воды.
В этот период составляются карты масштаба 1 : 200 000, серия карт масштаба 1 : 500 000 — 1 : 1 500 000, полистная гидрогеологическая карта масштаба 1 : 500 000 восточной окраины Восточно-Русского сложного бассейна пластовых вод (Е. А. Иконников, Л. В. Алек-сеева), разрабатывается новая легенда гидрогеологической карты масштаба 1 : 500 000, составленной для равнинной части края и дополненной в 1998 г. картой горной части территории.
Выполнены поисково-разведочные работы для целей хозяйственно-питьевого водоснабжения многих городов края (Г. П. Верхоланцев, А. М. Оскотский, В. И. Мошковский, Г. С. Гуслякова, А. Е. Крутова и др.), работы по контролю за охраной подземных вод от истощения и загрязнения (Р. В. Кипенко, М. И. Кузнецова и др.); получен фактический материал в ходе изысканий при проектировании водохранилищ (Д. Г. Зилинг, Р. Б. Крапивнер, Е. И. Варварина, Л. В. Мигунов и др.). В связи с интенсивной разведкой и разработкой нефтяных месторождений проведены исследования, посвященные охране окружающей среды от загрязнения; изучены подземные воды глубоких горизонтов (И. Н. Шестов, А. В. Шурубор, Г. К. Михайлов, Ю. А. Яковлев и др.), оценены эксплуатационные запасы и естественные ресурсы пресных подземных вод (А. Е. Крутова, Г. П. Верхоланцев, В. А. Всеволожский, Б. А. Шмагин).
В изучении подземных вод Пермского края велика роль Уральской школы гидрогеологов, основанной профессором Пермского государственного университета Георгием Алексеевичем Максимовичем.
 
Подземные воды Пермского края.
Пермский край обладает значительными ресурсами подземных вод. В основу гидрогеологического районирования положены принципы тектонического строения. По гидрогеологическому районированию СССР (1960) территория края относилась к Волго-Камскому и Печорскому артезианским бассейнам и Уральской и Тиманской гидрогеологическим складчатым областям. По современному районированию территория края захватывает три бассейна подземных вод: западная часть Пермского края (восточная окраина Русской платформы и Предуральский краевой прогиб) относится к Восточно-Русскому и Предуральскому сложным бассейнам пластовых вод; восточная часть региона (горный Урал) — к Большеуральскому сложному бассейну корово-блоковых (пластово-блоковых) и пластовых вод. В пределах этих бассейнов (областей) выделяются гидрогеологические районы: Печорский, Тиманский, Соликамский, Косьвинско-Чусовской, Сылвенский, Уфимский, Камский, главного антиклинального поднятия и внешней складчатой зоны.

На территории Уфимского района, на восточной окраине Восточно-Русского артезианского бассейна, в зоне его сочленения с Предуральским краевым прогибом, открыта первая на Урале крупная гидрогеологическая провинция распространения уникальных экологически чистых природных подземных вод Сылвенского кряжа. В формировании этих вод велика роль новейших региональных и локальных тектонических движений, «живых» глубинных разломов и связанных с ними трещинных зон, которые, в свою очередь, определяют активизацию карстовых процессов (Михайлов, Оборин, 2006). Этими факторами обусловлено образование большинства высокодебитных родников провинции, один из которых, Петропавловский, описан в настоящей энциклопедии.
В горноскладчатой области Урала водообильные зоны с крупными родниками и высокодебитными скважинами приурочены к разрывным нарушениям, а также к контактам карстующихся и терригенных пород. По трещинным зонам к поверхности поднимаются воды глубоких горизонтов. К участкам пересечения таких зон речными долинами в сводах положительных структур приурочены крупные родники с дебитом до сотен литров в секунду.

В целом, гидрогеологическая обстановка и условия формирования химического состава подземных вод, а следовательно, и их типовое разнообразие зависят от конкретных геологических особенностей строения территории: состава, происхождения, условий залегания и толщины проницаемых пластов, наличия внутрислойных и секущих трещин, связанных с тектоническими движениями земной коры, а также от физико-географических факторов: геоморфологических, климатических и др.
Гидроминеральные ресурсы — подземные воды, которые без существенного изменения геологической среды могут быть использованы человеком. В зависимости от области использования подземные воды подразделяются на четыре вида: питьевые и технические, лечебные минеральные, теплоэнергетические и промышленные. В Пермском крае, кроме теплоэнергетических, имеются все виды гидроминеральных ресурсов.
Пресные подземные воды (минерализация менее 1 г/л) используются для хозяйственно-питьевого и производственно-технического водоснабжения, орошения земель и обводнения пастбищ. Из пресных подземных вод наиболее ценной является вода, пригодная для хозяйственно-питьевого водоснабжения.
Среди промышленных вод в Пермском крае широким распространением пользуются бромйодные и хлорнатриевые рассолы. Месторождением бромйодных рассолов является Краснокамское. Содержание добываемых компонентов (I и Br) во всех водоносных комплексах превышает кондиционное. Месторождение огромно и фактически не имеет узаконенных границ. Из бромйодных рассолов можно получать соду, свободный хлор, соляную кислоту.
Хлорнатриевые рассолы встречаются непосредственно в кровле соленосной толщи Верхнекамского месторождения или вблизи нее в виде водообильных участков. Хлорнатриевые рассолы извлекаются в довольно больших объемах и используются главным образом на действующих ТЭЦ Соликамско-Березниковского промышленного узла для предотвращения образования накипи на стенках котлов.

Значительный объем промышленных вод края добывается совместно с нефтью в качестве попутных вод, что существенно увеличивает извлекаемые ресурсы гидроминерального сырья.
К минеральным лечебным водам относятся природные воды, содержащие в повышенных концентрациях те или иные минеральные (органические) компоненты и газы и (или) обладающие какими-либо физическими свойствами (радиоактивность, реакция среды и др.), благодаря чему эти воды оказывают на организм человека лечебное действие, отличающееся от действия пресной воды (Иванов, Невраев, 1964).
Все подземные лечебные воды по характеру использования подразделяются на питьевые и бальнеологические (для наружного применения). Среди питьевых вод по величине минерализации выделяются лечебные и лечебно-столовые (Абдрахманов, Попов, 1999).
Минеральные питьевые лечебные и лечебно-столовые воды распространены на площади всех трех гидрогеологических бассейнов Пермского края. В регионе разведано более 20 месторождений минеральных лечебных и лечебно-столовых вод и более 200 проявлений минеральных вод.
 
Минеральные воды классифицируются по следующим признакам:
величина минерализации (общее содержание растворенных в воде веществ),
общий ионно-солевой состав, газовый состав (азотные, метановые, углекислые),
биологически активные микрокомпоненты (сероводород Н2S, бром Вr, йод I, фтор F, органические вещества, железо Fе и др.),
радиоактивность (радиевые, радоновые, радоно-радиевые, урановые),
кислотно-щелочные и окислительно-восстановительные свойства,
температура воды.
По минерализации воды подразделяются на слабо- (< 1 г/л), мало- (1—3 г/л), средне- (3—10 г/л), высокоминерализованные (10—35 г/л), рассолы (35—150 г/л) и крепкие рассолы (>150 г/л). Воды с минерализацией менее 2 г/л считаются минеральными лишь при наличии в них специфических компонентов и свойств, обусловливающих их биологическое или фармакологическое
В минеральных водах обнаружено более 50 элементов, но основной их ионно-солевой состав характеризуется по шести преобладающим анионам и катионам: гидрокарбоната НСО3-, сульфата SO42-, хлора Сl-, кальция Са2+, натрия Nа+, магния Мg2+, из которых и состоит основная масса растворенных веществ природных вод.
В классификации В. В. Иванова и Г. А. Невраева выделяется семь групп вод:
без «специфических»компонентов и свойств;
углекислые (СО2>0,5 г/л);
сероводородные (Н2S>10 мг/л)
железистые (Fe>20 мг/л), мышьяковистые (Аs>0,7 мг/л) и «полиметальные»;
бромные (Br>25 мг/л), йодные (I>5 мг/л), борные (Н3ВО3>35 мг/л) и с повышенным содержанием органических веществ;
радоновые (>14 ед. Махе);
кремнистые (Н2SiО3+НSiО3->50 мг/л).
По анионному составу лечебные воды подразделены на классы (всего 9), а по катионному — на подклассы. В результате сочетания групп и классов выделяются разнообразные типы вод.
На территории Пермского края из всех типов минеральных вод нет геологических предпосылок для поисков углекислых, мышьяковистых и кремнистых вод, так как они приурочены к зонам развития крупных тектонических движений и молодой вулканической деятельности.
 
Для данного региона характерны следующие типы минеральных вод:
1. По солевому составу: хлоридно-натриевые, сульфатно-кальциевые (гипсовые), сульфатно-натриевые (глауберовые), гидрокарбонатно-натриевые (содовые).
2. По газовому составу: сероводородные, азотные, метановые.
3. По содержанию биологически активных микрокомпонентов: железистые, бромйодные рассолы, радоновые (радиоактивные), фтористые, германиевые (кислые шахтные) воды с повышенным содержанием органических веществ, солей (Li, Sr, Ba) и других микрокомпонентов.
 
В Пермском крае в озерах, старицах, болотах, прудах, где осуществляется разгрузка минерализованных вод, встречаются многочисленные, но, как правило, маломощные скопления природных лечебных грязей, чаще сероводородных.
В целом, Пермский край обладает практически неограниченными ресурсами минеральных вод сульфатного, хлоридно-сульфатного и сульфатно-хлоридного состава, пригодных для лечебных целей и розлива, йодобромных вод, сульфидных вод (как невысокой минерализации, так и рассолов), используемых в бальнеологических целях.
 

 
Палеонтологические памятники
Пещеры Кизеловского района (15)
Разрез Хорошевка (4)
Разрез Половинка (7)
Широковское водохранилище (2)
Разрез Губаха (6)
Разрез Рассольный (9)
Разрез Коксохим (5)
Разрез Крестовая (8)
Разрез Промысла (3)
Карьер Вавилон (1)
Разрез Полазна (12)
Разрез Ежово (14)
Разрез Чикали (10)
Разрез Чекарда (11)
Разрез Ключики (13)
 

ПАМЯТНИКИ ПАЛЕОНТОЛОГИИ
Освоение природных сокровищ Урала неизбежно привело к интенсификации изучения геологического строения региона, прежде всего в направлении создания его геологической карты. Это, в свою очередь, способствовало развитию биостратиграфических и палеонтологических исследований Урала, сначала проводившихся в столицах — Москве и Санкт-Петербурге, а затем и в крупных региональных научных центрах — Казани, Перми и Екатеринбурге.
Первые палеонтологические образцы из Приуралья были описаны в работах российских естествоиспытателей, которых без преувеличения можно назвать отцами отечественной палеонтологии. Это, в первую очередь, Григорий Иванович Фишер фон Вальдгейм, основатель Московского общества испытателей природы. Именно в письме к Фишеру фон Вальдгейму, опубликованном в Бюллетене МОИП в 1841 г., сэр Родерик Мурчисон привел все необходимые и достаточные обоснования новой, пермской геологической системы. В работах Фишера фон Вальдгейма были описаны ископаемые растения пермского возраста, собранные другим выдающимся российским геологом того времени — Федором Ивановичем Вангенгеймом фон Кваленом — в медных рудниках Оренбургской и Пермской губерний.
Неудивительно, что среди первых ископаемых организмов из Пермского Приуралья, помимо остатков растений, были описаны и окаменелые кости пермских ящеров. Санкт-петербургский геолог и палеонтолог Степан (Стефан) Семенович Куторга описал зуб пермской зверообразной рептилии из группы терапсид (Kutorga, 1838). Зуб был найден в одном из рудников Перми, Пермской или Мотовилихинской дистанции. Зуб (максиллярный клык) отличался большой изогнутостью, необходимой для удержания сильной изворотливой добычи, а также косыми уплощенными корнями (Ефремов, 1954). Эта находка была описана под названием Syodon biarmicum Kutorga. Сиодон был одним из характерных представителей хищных диноцефалов (деиноцефалов), обитавших в лесах на предгорной равнине, раскинувшейся между восточным побережьем пермского моря и Палеоуралом. Ближайшие родственники сиодона биармийского были позднее найдены в местонахождениях Ишеево (Татарстан) и Ежово (Очерский район Пермского края). Перу Куторги принадлежат и другие важные работы по палеонтологии Приуралья, в которых описаны остатки различных беспозвоночных животных и высших растений.
 
Об удивительных находках в медистых песчаниках Мотовилихи начали сообщать инженеры и управляющие «царевых медеплавильных заводов» (Планер, 1854, 1860). Часть образцов из коллекции Планера была перевезена в Москву и описана Фишером фон Вальдгеймом (Fischer von Waldheim, 1847). Они и по настоящее время хранятся в Государственном геологическом музее им. В. И. Вернадского (Наугольных, 2002а).
Некоторые из окаменелостей, найденных в каменноугольных и пермских отложениях Пермского Приуралья, были изображены и описаны в эпохальном труде Эдуарда Ивановича Эйхвальда (1850, 1854, 1861).
 
Честь открытия многих знаменитых местонахождений ископаемых флоры и фауны в Пермском Приуралье, в частности Чекардинского местонахождения ископаемых насекомых и растений, принадлежит Генриху Тимофеевичу Мауэру, известному пермскому краеведу и палеонтологу-любителю. Этот замечательный человек использовал все свои возможности для поисков окаменелостей, встречающихся в породах, слагающих крутые берега уральских таежных речек. Собранные коллекции Мауэр отправлял на определение и изучение специалистам в Москву и Ленинград, а также использовал для формирования музейных фондов Пермского краеведческого музея (Мауэр возглавлял отдел природы этого музея), а также Кунгурского краеведческого музея и Геологического музея Института геологии и геохимии в Свердловске. Образцы, в разное время собранные Мауэром, в настоящее время хранятся в Государственном геологическом музее им. В. И. Вернадского в Москве, на кафедре палеонтологии геологического факультета Санкт-Петербурского государственного университета, в Пермском краевом краеведческом музее, а также в Палеонтологическом музее пермской системы им. Б. К. Поленова в Пермском государственном университете.

Заслуги Мауэра нашли свое отражение и в названиях древних животных и растений, остатки которых были впервые обнаружены пермским палеонтологом. В честь Мауэра один из его главных партнеров — палеоботаник Михаил Дмитриевич Залесский — назвал род ископаемых гинкгоподобных растений Mauerites Zalessky, а также новый вид другого гинкгоподобного растения из группы псигмофиллоидов — Bardia mauerii Zalessky. Сын М. Д. Залесского — Юрий Михайлович Залесский, посвятивший свою жизнь изучению ископаемых насекомых, назвал в честь Мауэра новый род Maueria G. Zalessky и новый вид Permoscytinopsis maueriaformis G. Zalessky.
После издания работ М. Д. Залесского многие палеоботаники так или иначе касались в своих исследованиях пермских флор Приуралья. Среди этих работ выделяются высоким качеством и глубиной обобщений статьи Сергея Викторовича Мейена, выдающегося отечественного палеоботаника и биолога-теоретика.
Многие геологи и стратиграфы г. Перми изучали палеонтологические богатства края.
Прекрасный по качеству и представительности подобранных экспонатов Палеонтологический музей при геологическом факультете Пермского государственного университета был организован профессором Борисом Константиновичем Поленовым, заведующим кафедрой геологии и минералогии университета с 1916 по 1923 г.
 
Изучению палеонтологии и стратиграфии Пермского края посвятил свою жизнь Николай Павлович Герасимов, основатель пермской школы палеонтологов (Черных, 2002). Основные интересы Николая Павловича лежали в сфере изучения пермских брахиопод из органогенных карбонатных отложений, а также биостратиграфического и литостратиграфического обоснования границ ярусов нижнего отдела пермской системы.
Большое значение в деле изучения приуральской палеонтологии и воспитания новых поколений исследователей геологии Пермского края имела деятельность выдающегося уральского стратиграфа и геологанефтяника, профессора Пермского государственного университета Павла Александровича Софроницкого (Черных, 2001).
Еще одно имя, которое никак нельзя забыть, рассказывая о пермских палеонтологах, — Петр Константинович Чудинов. Именно благодаря труду и публикациям Петра Константиновича, ученика Ивана Антоновича Ефремова, наука обогатилась сведениями о тетраподах очерского фаунистического комплекса. В коротком историографическом введении, конечно же, есть возможность назвать лишь немногих палеонтологов и геологов, изучавших палеонтологические богатства Пермского края. Всем им — искренняя и глубокая благодарность от последователей и потомков!
   
 
Пещеры Кизеловского карстового района
(местонахождение фауны плейстоценовых млекопитающих)
Расположение: Александровский район, Губахинский район, Кизеловский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Пещеры с остатками фауны плейстоценовых млекопитающих, пещерным жемчугом и летучими мышами
Статус: Пещера Тайн — ландшафтный памятник природы и
грот Близнецова — комплексный памятник природы регионального значения
(по реш. Перм. облисполкома от 12.12.91 № 285);
Чаньвинские и Махневские пещеры — ландшафтные памятники природы регионального значения (по указу губернатора Перм. обл. от 12.01.2000 № 3)
Пещера Темная - геологический памятник природы регионального значения
(по реш. Перм. облисполкома от 12.12.91 № 285)
Виашерская пещера и грот Расик – геологические памятники природы регионального значения (по реш. Перм. облисполкома от 12.12.91 № 285)
Авторы статьи: П. А. Косинцев, О. И. Кадебская
 
Кизеловские пещеры расположены в Кизеловском районе карбонатного карста Западно-Уральской складчатой зоны (Горбунова и др., 1992). В районе известно 219 пещер в карбонатных породах девона, карбона и перми (Андрейчук, Лавров, 1992). Это наиболее богатый пещерами карстовый район на Урале. Здесь находятся самая длинная (Виашерская) и самая глубокая (Темная) пещеры Пермского края. Большое количество и разнообразие пещер послужило основой их использования в древности как животными, так и человеком.
Большинство пещер в разные периоды заселялись животными, главным образом млекопитающими, от которых в отложениях пещер сохранились костные остатки. В некоторых пещерах имеются следы пребывания там древнего человека. Ряд пещер представляет значительный научный и культурный интерес.
История изучения. Первые сборы костей в пещерных памятниках Пермского Урала были собраны в Вогульской пещере, которая является единственной, подвергнутой научным раскопкам С. И. Сергеевым еще в дореволюционные времена (Сергеев, 1895), когда уже было сделано первое научное описание этих костей профессором Б. А. Тихомировым (Теплоухов, 1895).
Спустя более полувека О. Н. Бадер обследовал крупное местонахождение костей в Кизеловской Медвежьей пещере (Бадер, 1958). Позднее материал из Кизеловских пещер был описан Н. К. Верещагиным (Верещагин, 1982).
В середине 1960-х гг. начал свои многолетние сборы костей в Кизеловских пещерах Е. П. Близнецов. Он тщательно обследовал более 100 пещер и гротов, а также явился первооткрывателем многих, до той поры неизвестных. Однако у Е. П. Близнецова не было соответствующего образования; его исследования, несмотря на продолжительность их проведения и масштабность, носили любительский характер, тем не менее накопленные им материалы представляют большой научный интерес. После смерти Е. П. Близнецова большая часть его материалов разошлась по разным музеям и архивам. Собранные им коллекции частично были обработаны И. Е. Кузьминой (Кузьмина, 1975), частично — П. А. Косинцевым и И. Н. Подопригорой (Косинцев, Подопригора, 2003 и др.).
С начала 1990-х гг. начались целенаправленные исследования пещер Т. В. Фадеевой и П. А. Косинцевым (Фадеева, Смирнов, Косинцев и др., 2000; Фадеева, 2003; Фадеева, Саранчин и др., 2005).

Кизеловские пещеры вследствие особенностей геологической истории региона содержат остатки млекопитающих только позднего плейстоцена и голоцена. Это единственный район на Урале, где в пещерных отложениях представлены все основные этапы истории развития фауны млекопитающих этих периодов. Костные остатки встречаются в большинстве пещер, при этом выявлена зависимость: чем древнее остатки, тем в меньшем количестве пещер они находятся. Находки костных остатков отмечены в 95 пещерах этого района.
Накопление костных остатков в пещерах происходило в результате воздействия нескольких факторов. В зависимости от того, какой фактор был определяющим, в Кизеловских пещерах можно выделить несколько тафономических типов местонахождений.
Самым распространенным типом являются местонахождения, сформировавшиеся в результате естественной гибели животных. Практически в каждой пещере на поверхности пола есть кости летучих мышей и различных полевок, погибших здесь естественной смертью. В этом типе можно выделить группу местонахождений в пещерах с колодцами, в которые падали животные и погибали на дне (например, пещера Геологов-2). Отдельный вариант этого типа составляют местонахождения костей медведей: малого пещерного (Ursus savini), большого пещерного (Ursus spelaeus), гималайского (Ursus thibetanus) и бурого (Ursus arctos), где на их остатки приходится более половины всех костных остатков (например, в пещере Тайн). Все они образовались в результате гибели животных во время зимней спячки (Косинцев, Воробьев, 2001).
Одним из самых распространенных типов являются местонахождения, сформировавшиеся в результате жизнедеятельности четвероногих (пещерный лев, волк, лисица, песец и др.) и пернатых хищников (филин, сова, канюк, ястреб и др.), т. е. из остатков их жертв. Такого типа местонахождения известны в 76 пещерах.
В зависимости от того, участие каких хищников было преобладающим в накоплении костей, можно выделить три варианта: с преобладанием пернатых хищников (например, в гроте Расик); с преобладанием четвероногих хищников (например, в гроте Ивакин-ский) или смешанного типа, с участием тех и других (например, в гроте Столбовой). Третий, самый редкий тип — это накопление костей в результате деятельности человека. Он представлен двумя вариантами. Первый вариант — это накопление костей в результате хозяйственно-бытовой деятельности, т. е. пищевые отходы и отходы обработки костей (например, в гроте Столбовой). Таких местонахождений известно три. Второй вариант — накопление костей в результате культовой деятельности, т. е. остатки жертвенных животных (например, в пещере Вогульская). Этот вариант известен в двух пещерах. Особенностью этого типа является то, что кости, накопившиеся в результате деятельности человека, смешаны с костями, накопившимися естественным путем. Разделить полностью эти два комплекса практически невозможно. Так, например, в таких местонахождениях, как грот Столбовой и грот Белоснежный (Близнецова) большая часть костей накопилась в результате деятельности хищников, а не человека. Следует отметить, что почти все костные комплексы в пещерах имеют в той или иной степени смешанный характер, т. е. их формированию, наряду с основным фактором, способствовали и другие.
Многие пещеры содержат местонахождения костей разных хронологических периодов. Обычно разновременные комплексы костей связаны с разными слоями пещерных отложений. В некоторых пещерах наблюдаются значительные хронологические промежутки между костными комплексами, обусловленные особенностями осадконакопления в этих пещерах. Например, в гроте Расик костный комплекс нижнего слоя имеет возраст более 38 000 лет, а комплекс из лежащего над ним слоя — 13 000 лет (Фадеева, Смирнов, Косинцев и др., 2000). В ряде пещер имеются смешанные костные комплексы разного времени. Это смешение может быть связано с перерывом в осадконакоплении, когда, например, костные остатки плейстоценового возраста не были перекрыты осадками и в голоцене на них начали накапливаться поздние костные остатки (например, в пещере Кизеловская Медвежья). Другой причиной смешения может быть механическое перемешивание слоев, содержащих разновременные комплексы, например в результате роющей деятельности животных.
Среди Кизеловских пещер выделяется несколько, имеющих уникальные комплексы костных остатков.
 
Пещера Малая Махневская — это единственная пещера на Урале, которая содержит в отложениях фауну млекопитающих последнего (стрелецкого) межледниковья (130—110 тыс. лет назад).
Фауна млекопитающих этого времени включала: крота (Talpa europaea), бурозубок (род Sorex), зайца донского (Lepus tanaiticus), дикобраза (Hystrix brachyura), лесных полевок (род Clethrionomys), лесного лемминга (Myopus schisticolor), сибирского лемминга (Lemmus sibiricus), темную полевку (Microtus agrestis), полевку-экономку (Microtus oeconomus), водяную полевку (Arvicola terrestris), волка (Canis lupus), гималайского медведя (Ursus thibetanus), пещерного льва (Panthera spelaea), мамонта (Mammuthus primigenius), дикую лошадь (Equus sp.), лося (Alces alces), благородного оленя (Cervus elaphus), северного оленя (Rangifer tarandus); единичные зубы принадлежат пищухе (Ochotona sp.), белке (Sciurus vulgaris), лесной мыши (Apodemus sp.), мышовке (Sicista sp.), копытному леммингу (Dicrostonyx sp.) и узкочерепной полевке (Microtus gregalis) (Косинцев, Подопригора, 2003; Смирнов, Фадеева, 2006). Это самое северное в мире местонахождение ископаемых костей гималайского медведя и дикобраза, давшее одну из самых многочисленных в мире коллекций ископаемых костей этих видов. Гималайский медведь описан в качестве нового подвида: пермский черный медведь (Ursus thibetanus permjak Baryshnikov) (Baryshnikov, 2001). Большое своеобразие этой фауне придают дикобраз и гималайский медведь. Обитание их так далеко на севере связано с тем, что в период стрелецкого межледниковья климат был заметно теплее, чем в современное межледниковье. Позднее, с началом последнего — полярноуральского, или валдайского,— оледенения, они с территории Урала исчезли. Здесь найден самый крупный в мире череп пещерного льва (Baryshnikov, 2001). В настоящее время местонахождение полностью уничтожено в результате раскопок, проведенных «черными палеонтологами».
 
Пещера Кизеловская Медвежья дала при раскопках самую большую в мире коллекцию костей малого пещерного медведя (Ursus savini) — 1997 экземпляров от 26 особей (Верещагин, 1982; Vereshchagin, Baryshnikov, 2000). Возраст этих остатков — более 48 500 лет (Барышников, 2007). Животные погибли здесь во время зимней спячки. Из этой пещеры описано два новых подвида млекопитающих: уральский малый пещерный медведь (Ursus savini uralensis Vereschagin)(Верещагин, 1973) и соболь Верещагина (Martes zibellina vereshchagini Kuzmina) (Кузьмина, 2005).
 
Пещера Тайн содержит отложения двух временных периодов. В ранний период здесь обитал малый пещерный медведь. Радиоуглеродное датирование показало, что это было более 37 000 лет назад (Косинцев, Воробьев, Орлова, 2003). Позднее здесь обитал большой пещерный медведь (Ursus spelaeus). Пещера была одним из крупнейших местонахождений остатков этого вида в России и в мире. Здесь было найдено только подсчитанных его костных остатков около 30 000 экземпляров; общее количество их еще больше. Они принадлежали более чем 600 особям, среди которых были животные всех возрастов — от новорожденных до старых. Звери гибли здесь во время зимней спячки. Радиоуглеродное датирование показало, что гибли животные на протяжении более 10 тыс. лет — от 27 000 до 16 500 лет тому назад. Пещерный медведь вымер в разных районах в разное время, и, судя по последней дате, в районе пещеры Тайн существовала одна из наиболее поздних его популяций в мире.
 
Пещера Виашерская является одним из характерных для Кизеловских пещер типом местонахождений костных остатков. Здесь выделено два их тафономических комплекса: один происходит из верхнего слоя и накопился в результате деятельности хищников; второй происходит из нижнего слоя и накопился главным образом в результате гибели большого пещерного медведя во время зимней спячки (Косинцев, Воробьев, 2000). В составе первого комплекса доминируют остатки копытных: лошади, северного оленя, бизона (Bison priscus), сайги (Saiga tatarica), овцебыка (Ovibos pallantis) и донского зайца; в составе второго преобладают остатки большого пещерного медведя — 80% всех остатков.
По костям животных из местонахождения Сюрья V получено 11 радиоуглеродных дат — от более 61 300 до 13 120 лет назад. Таким образом, в этой пещере на протяжении более 50 000 лет обитали хищники, в результате деятельности которых происходило накопление костных остатков.
 
Грот Расик уникален по количеству костных остатков, полученных при его раскопках, и представляет еще один тип местонахождений, находящихся в Кизеловских пещерах. В ходе его раскопок был вскрыт слой, имеющий возраст 12 000—13 000 лет, из которого было извлечено более 60 000 только зубов грызунов (Фадеева, Смирнов, Косинцев и др., 2000). Это самая крупная коллекция позднеплейстоценовых грызунов в Евразии и одна из крупнейших в мире. В этом слое также найдено очень большое количество костей птиц, что указывает на то, что слой образовался из погадок хищных птиц. Скорость накопления этого слоя была тоже рекордной — 10 см за 100 лет.
 
Гроты Столбовой и Белоснежный (Близнецова) имеют слои со следами стоянок людей верхнего палеолита (Бадер, 1967). Вместе с каменными изделиями были найдены кости животных, добытых человеком (Кузьмина, 1975). Местонахождения позднего плейстоцена, в формировании которых принимал участие человек, крайне редки не только в Кизеловских пещерах, но и в целом на Урале. Здесь найдены в основном кости лошади и северного оленя.
 

Пещера Вогульская содержит два типа местонахождений. Местонахождение в верхнем слое сформировалось в результате деятельности человека уже в голоцене. В этой пещере находилось древнее святилище, где совершались обряды жертвоприношения, в том числе и животных (Сергеев, 1895). В результате здесь накопился комплекс костных остатков жертвенных животных, датируемый примерно 1000—300 лет назад: домашняя лошадь (Equus caballus), лось, северный олень, бобр (Castor fiber), бурый медведь (Ursus arctos). В местонахождении нижнего слоя преобладают кости большого пещерного медведя, накопившиеся в результате его гибели здесь во время зимней спячки.
 
Ряд пещер содержит местонахождения голоценового времени, т. е. местонахождения остатков видов, накопившихся за последние 10 200 лет, которые представляют современную фауну. Известны местонахождения раннего голоцена (10 200—8000 лет назад), среднего голоцена (8000—2500 лет назад), но большинство этих местонахождений датируется поздним голоценом (последние 2500 лет) (Фадеева, 2003). В подавляющем большинстве случаев это остатки мелких и некрупных млекопитающих: летучих мышей (род Myotis), землероек, зайца-беляка (Lepus timidus), белки, водяной полевки, лесных и серых (род Microtus) полевок, куницы (Martes martes). Остатки крупных млекопитающих: бобра, волка, лисицы (Vulpes vulpes), бурого медведя, лося, северного оленя встречаются гораздо реже. В голоцене пещеры обычно заселяли некрупные хищники: куница, выдра (Lutra lutra), лисица, поэтому и накапливались кости мелких млекопитающих. Значительное количество костей в этих комплексах составляют остатки животных, погибших в пещерах естественной смертью. Это практически все кости летучих мышей и куниц и значительная часть костей полевок.
Таким образом, Кизеловские пещеры содержат остатки млекопитающих двух фаунистических комплексов: мамонтового и голоценового, которые представлены несколькими тафономическими типами. Мамонтовый и голоценовый комплексы различаются по группе видов, которая вымирает здесь в конце плейстоцена и на рубеже плейстоцена и голоцена: пещерный лев, большой и малый пещерные медведи, мамонт, шерстистый носорог (Coelodonta antiquitatis), первобытный бизон (Bison priscus), овцебык.
Мамонтовый фаунистический комплекс представлен несколькими хронологическими фаунами.
Фауна стрелецкого (микулинского) межледниковья (130 000—110 000 лет назад) характеризуется наличием в ее составе крота, белки, лесной мыши, дикобраза, гималайского медведя и доминированием лесных видов, т. е. это была типичная лесная фауна.
Сменившая ее фауна североуральского (валдайского) времени (110 000—10 000 лет назад) является типичной мамонтовой фауной и характеризуется наличием степного сурка (Marmota bobak), серого хомячка (Cricetulus migratorius), степной пеструшки (Lagurus lagurus), сайги, овцебыка и доминированием копытного и сибирского леммингов, узкочерепной полевки, песца (Alopex lagopus), мамонта, лошади, шерстистого носорога, северного оленя и первобытного бизона.
Фауна североуральского времени в пещерах представлена двумя основными хронологическими вариантами: невьянский (ленинградский) (65 000—25 000 лет назад) и полярноуральский, точнее — позднеледниковый (17 000—10 200 лет назад).
В состав невьянского варианта входили большой и малый пещерные медведи, позднее вымершие. В составе обоих вариантов, наряду с типичными видами мамонтового комплекса, отмечены: донской заяц, степная пищуха (Ochotona pusilla), суслик (Spermophillus sp.), полевка-экономка, волк, лисица, бурый медведь, соболь, росомаха (Gulo gulo), светлый хорь (Mustela eversmanni), горностай (Mustela ermiea), лось; временами здесь появлялись благородный олень и рысь (Lynx lynx).
Голоценовый комплекс характеризуется наличием большого количества видов, характерных для лесной зоны. Появляются и становятся многочисленными бурозубка, заяц-беляк, белка обыкновенная, белка-летяга (Pteromys volans), бурундук (Tamias sibiricus), бобр, мышь полевая (Apodemus agrarius), лесные полевки, бурый медведь, куница, барсук (Meles meles), выдра, рысь, лось.
В составе голоценового комплекса можно выделить два основных хронологических варианта: раннеголоценовый (10 200—8000 лет назад) и средне-позднеголоценовый (8000 лет назад — современность). В составе фауны раннеголоценового варианта еще сохранялась группа видов мамонтового комплекса: донской заяц, степная пищуха, копытный и сибирский лемминги, суслик, узкочерепная полевка, песец. В средне-поздне-голоценовом варианте они отсутствуют, и фауна приобретает современный облик.
  
 Разрез Хорошевка
(местонахождение девонских панцирных рыб и гониатитов)
Расположение: Кизеловский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Среднедевонские и верхнедевонские известняки и
сланцы с гониатитами и панцирными рыбами
Статус: Предлагается
Девонский период можно назвать переломным в истории развития биосферы Земли. Именно в это время на первый план в процессе эволюции органического мира нашей планеты выходят разнообразные и многочисленные позвоночные, относящиеся как к относительно примитивным бесчелюстным рыбообразным — агнатам, так и к настоящим челюстноротым рыбам, представленным в девоне несколькими классами: акантоды (Acanthodii), плакодермы (Placodermi), хрящевые (Chondrichthyes) и костные (Osteichthyes) (Иванов, Черепанов, 2004).
Конечно, позвоночные появляются в геологической летописи значительно ранее, не позднее ордовика, но именно в девоне вследствие интенсивных идиоадаптационных процессов рыбы и рыбообразные дали мощную вспышку разнообразия.

Не менее важные события произошли и в жизни растительного мира. Первые наземные высшие растения ведут свою родословную с силура. Более того, появляется все больше сведений об остатках предполагаемых наземных растений, обнаруженных в ордовикских отложениях (Наугольных, 2008). Однако первые вполне оформившиеся наземные сообщества высших растений достоверно появ-ляются на Земле в девонский период. К этому моменту высшие растения уже были представлены несколькими отделами и многочисленными порядками и семействами, помимо всем известных псилофитов (или, как их еще называют, риниофитов или проптеридофитов) (Schweitzer, 1990).
Изредка отдельные фрагменты панцирей плакодерм и другие рыбные остатки встречаются в мелководных морских отложениях вместе с раковинами брахиопод и другой бентосной фауной (Геккер, 1941, 1983). Более обычны ископаемые остатки девонских рыб и высших растений для красноцветных и пестроцветных лагунных отложений. На Урале отложения этого типа редки. Исключение составляют песчаники пашийской свиты, в которых изредка встречаются остатки наземных растений. Остатки ископаемых позвоночных девонского возраста в Приуралье встречены в нескольких местонахождениях, одно из них — в Кизеловском районе Пермского края.
Обнажение располагается на правом берегу р. Косьвы, несколько выше по течению от устья р. Хорошевки. Здесь, в верхней части среднедевонских отложений, перекрывающихся ниже по течению верхнедевонскими отложениями франского яруса, встречены остатки позвоночных.
По данным В. Д. Обручева (1937), в этом местонахождении присутствуют остатки щитков панцирных рыб Actinolepis tuberculata Agassiz и чешуи кистеперой рыбы Porolepis uralensis Obrutchev.
Актинолепис, относящийся к хищным плакодермам подкласса артродир (Arthrodira), представлен отдельными щитками, орнаментированными бугорками, располагающимися правильными, нередко концентрическими рядами. Чешуя поролеписов из среднедевонских отложений бассейна р. Косьвы имеет довольно крупные размеры (около 2—2,5 см в длину) и характеризуется присутствием характерных рельефных ребрышек (Обручев, 1937).
В вышележащих темноцветных аргиллитах франского яруса, представляющих собой один из вариантов относительно глубоководной доманиковой фации, встречаются крупные, до 15 см в диаметре, раковины гониатитов, относящихся к родам Timanites и Manticoceras. Эти образцы также весьма эффектны и способны украсить собой любую палеонтологическую экспозицию.
Средне- и верхнедевонские отложения бассейна р. Косьвы, обнажающиеся по берегам Широковского водохранилища к востоку от г. Губахи, вместе с местонахождениями вендской фауны и разрезами каменноугольных и пермских отложений окрестностей Губахи заслуживают того, чтобы в этом районе был организован крупный геопарк, который может стать основой для создания геолого-палеонтологического музея под открытым небом федерального значения.
  
 
Разрез Половинка
(местонахождение каменноугольной флоры и палеопочв)

Расположение: Губахинский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Нижнекаменноугольные песчаники с флорой и палеопочвами
Разрез Половинка располагается в железнодорожной выемке по обеим сторонам железнодорожного полотна от станции 150-й км до шахты «Ключевская» (направление от Кизела к Перми). Общая протяженность разреза составляет около 500 м.
Обнажающиеся в стенках выемки известняки и песчаники раннекаменноугольного возраста относятся к турнейскому и визейскому ярусам.
Турнейские отложения разреза Половинка, относящиеся к верхней части кизеловского горизонта и косьвинскому горизонту (Софроницкий и др., 1972), представлены в основном морскими карбонатными и карбонатно-терригенными фациями с большим количеством остатков морских беспозвоночных хорошей сохранности. Помимо обычных для отложений этого возраста остатков брахиопод, здесь же встречаются фрагменты панцирей трилобитов, раковины брюхоногих моллюсков, мшанки, криноидеи и исключительно эффектные крупные сферические колонии табулятных кораллов, относящихся к роду сирингопора (Syringopora). Такие колонии в Половинке могут достигать 40 см в диаметре. Обычны одиночные четырехлучевые кораллы с полностью сохранившимися кубками. Нередко вследствие выщелачивания глинистых разностей известняки, раковины и другие твердые части ископаемых организмов испытывают естественную препаровку и, таким образом, представляют собой практически готовые музейные экспонаты, отличающиеся высокой аттрактивностью.
Вышележащие терригенные отложения визейского возраста, относящиеся к мощной угленосной толще, разрабытывавшейся в Кизеловском угольном бассейне шахтным способом, исключительно пестроцветны. Слои песчаников окрашены в разнообразнейшие тона: желтоватые, сахарно-белые, серозеленые и даже сиреневые и фиолетовые. Особый колорит обнажению придает возвышающийся далеко за поворотом железной дороги гигантский террикон шахты «Ключевская», у основания которого располагаются, словно игрушечные с такого расстояния, производственные строения. В разрезе представлены отложения радаевского, боб-риковского и тульского горизонтов визейского яруса (Софроницкий и др., 1972).
Наблюдаемые фрагменты обычно достигают 2—3 м в длину при ширине около полуметра. Встречаются и более мелкие фрагменты. В некоторых прослоях могут быть найдены макромерные растительные остатки хорошей сохранности: фрагменты коры древовидных гетероспоровых плауновидных, относящихся к порядку лепидодендроновых или лепидокарповых (Lepidodendrales или =Lepidocarpales) (по Мейену С. В., 1987). Присутствует несколько горизонтов погребенных гидроморфных палеопочв с остатками корневых систем высших растений, сохранившихся in situ. Здесь же встречаются углистые примазки (в верхней части палеопочвенных профилей), очевидно, соответствующие генетическому горизонту А, обогащенному гумуссированным материалом.
В визейских песчаниках, имеющих аллювиальное происхождение, на поверхностях наслоения встречаются остатки крупных стволов каменноугольных растений, преимущественно плауновидных.
Нередко в палеопочвах разреза Половинка могут быть встречены остатки ризофоров — корневых поддержек древовидных плауновидных, относящихся к самостоятельному формальному роду стигмария (Stigmaria). Стигмарии из визейских отложений Среднего Приуралья в основном принадлежат виду Stigmaria ficoides.
  
 Разрез Губаха
(местонахождение каменноугольных кораллов)
Расположение: Губахинский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Нижнекаменноугольные органогенные известняки с морской фауной
Статус: Геологический памятник природы регионального значения
(по реш. Перм. облисполкома от 12.07.65 № 399)
Еще один интереснейший разрез, хорошо известный специалистам по палеонтологии и стратиграфии каменноугольной системы, расположен на правом берегу р. Косьвы, несколько выше станции Нижняя Губаха. Разрез сложен светлыми желтовато-серыми глинистыми и доломитизированными известняками турнейского яруса и отличается богатой и разнообразной фауной морских беспозвоночных. Безусловными доминантами комплекса морских беспозвоночных в этом разрезе выступают одиночные четырехлучевые кораллы или ругозы. Среди них встречаются и относительно небольшие экземпляры, в несколько сантиметров длиной, и формы с крупными кубками до 20 см в длину.
Помимо одиночных ругоз, нередко попадаются кустистые колонии табулятных кораллов — сирингопор (Syringopora) с тонкими мелкими кораллитами. В комплексе также присутствуют брахиоподы отряда продуктид Acantoplecta mesoloba (Phillips) с характерным продольным ребром, расположенным на брюшном синусе, и многочисленными поперечными концентрическими примакушечными складками, гастроподы с планиспиральными или башенковидными раковинами, а также проэтоидные трилобиты. В некоторых прослоях могут быть обнаружены скопления панцирей трилобитов, как целых, так и фрагментов, сброшенных при линьке.
Наиболее богатый комплекс морских беспозвоночных приурочен к отложениям косьвинского горизонта турнейского яруса. Здесь, по данным М. Ф. Шестаковой, М. В. Щербаковой, О. А. Щербакова и других, встречаются многочисленные и разнообразные
фораминиферы: Brunsia pulchra Mikh., B. irregularis (Moell.), Dainella chomatica Dain, D. staffelloides Brazhn., Earlandina vulgaris (Raus. et Reitl.), Globoendothyra sp., Glomospira subglobosa Mal., Haplophragmella sp., Plectogyra kosvensis (Lip.), P. rjausakensis (N. Tchern.), P. tuberculata (Lip.), P. recta (Lip.), P. inflata (Lip.), P. costifera (Lip.), P. paracostifera (Lip.), P. tenuiseptata (Lip.), Tournayella discoidea Dain, T. discoidea var. maxima Lip., T. gigantea var. minoris Lip., T. moelleri Mal.;
брахиоподы: Levitusia hyperborea (Nal.), Levitusia aff. hyperborea (Nal.), Megachonetes zimmermanni (Paeck.), M. siblyi (Paeck.), Pustula pyxidiformis (Kon.), Setigerites lichwini (Lis.);

кораллы: Cyathoclisia coniseptum Keys., Siphonophillia cylindrica Scoul, Syringopora gracilis Keys., S. ramulosa Goldf., S. reticulata Goldf., S. conferta Keys., Tetraporinus singularis Sok. (Софроницкий и др., 1972).
Раковины брахиопод и моллюсков, а также теки кораллов в разрезе Губаха часто окремнены и поэтому при выщелачивании вмещающей породы рельефно выступают из глинисто-известкового матрикса. Это придает турнейским окаменелостям из губахинского разреза особую зрелищность и экспозиционную аттрактивность. В верхней части разреза Губаха, в терригенных отложениях визейского яруса, встречаются растительные остатки, в частности ожелезненные или замещенные кварцевым песчаником ризофоры Stigmaria ficoides (Sternberg) Brongniart.
 
 

Разрез Рассольный
(местонахождение пермских гониатитов,
наутилоидей и кораллов)
Расположение: Губахинский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Нижнепермские органогенные известняки с гониатитами, наутилоидеями и кораллами
Путешественник, приближающийся к Кизелу по западной железнодорожной ветке Горнозаводского направления, на 129-м километре видит необычный для Пермского Приуралья ландшафт. Слева по ходу движения поезда, в километре к северо-востоку, возвышается огромная скала, сложенная органогенными известняками, преимущественно относящимися к сакмарскому ярусу. Здесь поезд нередко делает короткую остановку перед разъездом Рассольный, и это позволяет осмотреть отложения артинского возраста, обнажающиеся в бортах железнодорожной выемки. Они в основном представлены серовато-зелеными полимиктовыми песчаниками, в которых можно найти ракови-ны пермских гониатитов, относящихся к родам Paragastrioceras, Medlicottia и Artinskia. Судя по некоторым из фрагментов, раковины гониатитов могли достигать в диаметре 15—20 см. В этих же песчаниках встречаются окаменелые колонии криптостоматных мшанок, раковины брахиопод-продуктид, а также прямые наутилоидеи. Вместе с морскими беспозвоночными в артинских песчаниках можно обнаружить минерализованные древесины кониферофитов и побеги членистостебельных Paracalamites.
В осыпях и непосредственно в скальных выходах сакмарских известняков на участке 130-й км — разъезд Рассольный часто встречаются целые массивные колонии четырехлучевых кораллов. Колонии обычно имеют сферическую или полусферическую форму. Размер колоний в среднем составляет 30—40 см в диаметре, однако можно отыскать и метровую колонию, способную украсить любую палеонтологическую экспозицию.
Прекрасную коллекцию нижнепермских окаменелостей можно собрать в осыпях на обрывистых склонах левого берега р. Косьвы. Помимо массивных колоний тетракораллов, здесь встречаются кустистые колонии табулятных кораллов — сирингопор. Благодаря частичному окремнению стенок кораллитов и интенсивной работе ветра и воды колонии кораллов эффектно выступают из выветрившихся кусков известняка. Встречаются и одиночные ругозы, в основном относящиеся к роду Caninophyllum.
Если присмотреться к выветрелой поверхности известняка повнимательнее, легко заметить веретеновидные раковины фузулинид — одного из отрядов фораминифер Здесь чаще всего встречаются сантиметровые раковины псевдофузулин (Pseudofusulina) настоящих гигантов мира палеозойских простейших.
В известняках у разъезда Рассольный можно отыскать окаменелые остатки представителей и многих других типов беспозвоночных: колонии различных мшанок, раковины брахиопод и моллюсков, панцири иглокожих.
Около 270 млн лет назад здесь, где сейчас выходят на поверхность многометровые известняковые пласты, кипела жизнь неглубокого теплого тропического моря. Глядя с вершины горы на простирающийся вокруг суровый таежный уральский пейзаж, трудно поверить, что когда-то здесь поднимались из морских глубин коралловые рифы.
Обнажения сакмарских и артинских известняков и песчаников в Приуралье, конечно же, не редкость. Они есть по берегам и Чусовой, и Усьвы, и многих других уральских рек. Однако по сохранности ископаемых остатков и представительности разрезаобнажения по правому берегу р. Косьвы вдоль железнодорожного полотна на участке 129-й км — 131-й км — разъезд Рассольный не имеют себе равных и вполне заслуживают статуса палеонтологического памятника.
  
 
Разрез Коксохим
(местонахождение девонских климениид)
Расположение: Губахинский район
Тип памятника: Палентологический
Краткая характеристика: Верхнедевонские глинистые сланцы с климениидами
Один из наиболее интересных, хотя и не широко известных разрезов с прекрасными по сохранности палеонтологическими остатками располагается на левом берегу р. Косьвы, практически напротив комбината «Коксохим». Здесь руслом р. Косьвы вскрыты отложения верхнего девона, составляющие ядро кизеловской антиклинали. Обнажены темно-серые и черные глинистые сланцы и аргиллиты, относящиеся к фаменскому ярусу. При очень низкой воде в осевой части антиклинали наблюдаются отложения франского яруса.
Фаменские отложения разреза Коксохим издавна привлекали внимание геологов, поскольку темноцветные глинистые сланцы глубоководной доманиковой фации обогащены органическими веществами. В аргиллитах нередко встречаются битуминозные разности, а собственно девонские отложения рассматриваются как важный источник нефти. Но особенно интересны фаменские отложения у «Коксохима» для палеонтологов. Здесь можно найти прослои с многочисленными остатками морских беспозвоночных, прежде всего аммоноидей, относящихся к отряду климениид (Clymeniida). У «Коксохима» встречены целые раковины климений (Clymenia), несколько уплощенные вследствие диагенетической деформации содержавшего их осадка. Помимо климений, здесь же встречаются, но в гораздо меньшем количестве, брахиоподы и остракоды.
Именно этот разрез изучали на лодке известные исследователи палеозоя Урала — палеоботаник М. Д. Залесский и стратиграф П. А. Софроницкий в 1937 г. Косьвинская стремнина, образующая настоящие водовороты у фаменских скал, обрывающихся в реку, едва не погубила обоих геологов. Посещение разреза Коксохим студентами или самодеятельными исследователями требует хорошей подготовки и специального снаряжения, поскольку максимальная высота обрыва, сложенного верхнедевонскими отложениями, составляет не менее 15 м. Послойные палеонтологические сборы можно проводить, только спускаясь с обрыва с помощью альпинистского снаряжения. Труднодоступность разреза во многом упрощает режим охраны этого палеонтологического памятника.
 
 

Разрез Крестовая
(местонахождение каменноугольной флоры и палеопочв)
Расположение: Губахинский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Нижнекаменноугольные песчаники с флорой и палеопочвами
Статус: Ландшафтный памятник природы регионального значения
(по реш. Перм. облисполкома от 12.12.91 № 285)
Крестовая гора — очень живописное место, широко известное среди ценителей красот уральской природы; помимо своих неоспоримых ландшафтных достоинств, является еще и уникальным палеонтологическим памятником Пермского края. Гребень горы тянется с севера на юг более чем на 4 км. У ее подножия в 1755 г. был основан г. Губаха в связи с находкой железной руды. В 1825 г. на Крестовой горе был найден первый в Губахе уголь.
Величественные останцы (от 1 до 20 м), возвышающиеся на вершине Крестовой горы, сложены кварцевыми песчаниками, относящимися к бобриковскому горизонту нижневизейского подъяруса нижнего карбона.
В фациальном отношении рассматриваемые песчаники представляют собой русловые образования и, как правило, имеют хорошо выраженную косослоистую текстуру. Средне- и мелкозернистые песчаники с примесью крупнозернистых характеризуются хорошо выраженной крупной прямолинейной и однонаправленной косой слоистостью Обычно наблюдается чередование косо- и нормальнослоистых серий.
Косая слоистость обусловлена ритмичным распределением песчаного материала по крупности в пределах каждого элементарного слойка: от более крупного в нижней до более мелкого в верхней части.

В верхних слоях косослоистых серий наблюдается явление заворачивания слойков в обратную сторону (дугообразная слоистость), а в ряде случаев еще и срезание загнутых слойков вышележащей серией.
Предполагается (Ботвинкина, 1962), что подобные нарушения слоистости вызваны небольшими подводными оползаниями верхней части нижней косослоистой серии при надвигании на нее серии, лежащей выше.
Среди обычных косослоистых серий отмечается еще более сложная (караваеобразная) слоистость, механизм образования которой неясен.При достаточно внимательном осмотре обнажений кварцевых песчаников на вершине и склонах Крестовой горы легко можно найти крупные растительные остатки, в основном представленные трудноопределимыми фрагментами коры и стволов.
Однако в некоторых случаях, когда вмещающая порода представлена тонкозернистыми разностями, растительные остатки сохраняются гораздо лучше.
В подавляющем большинстве случаев они относятся к роду Stigmaria, т. е. являются частями подземных корненосцев-ризофоров, принадлежавших древовидным плауновид-ным растениям, процветавшим на Земле в начале каменноугольного периода. В низкоширотной еврамерийской растительности такие древовидные плауновидные доминировали. Именно к еврамерийской палеофитогеографической области относится и кизеловская флора, известная в ряде местонахождений в окрестностях Губахи (Крестовая гора), Половинке, Кизеле и других районах Кизеловского угольного бассейна.

Помимо стигмарий, относящихся преимущественно к виду Stigmaria ficoides, на Крестовой горе встречаются отпечатки коры лепидодендроновых плауновидных (порядок Lepidodendrales). Эти коры могут быть отнесены непосредственно к роду Lepidodendron. Особенно много общего они обнаруживают с видом L. veltheimii Sternberg, характерным для нижнего карбона Западной и Центральной Европы. Сходные остатки, помимо Крестовой, встречаются также в шахтных отвалах, в частности в отвалах шахты «Ключевская», где могут быть найдены и облиственные побеги, и стробилы, принадлежавшие этим представителям плауновидных. И на Крестовой, и в других разрезах визейской угленосной пачки встречаются коры лепидодендроновых с более глубокими степенями декортикации. Такие остатки можно распределить по формальным родам Knorria, Bergeria и Aspidiaria.
Среди палеонтологических и палеоэкологических объектов Крестовой горы особенно интересны палеопочвенные профили, лучше всего обнаженные на западном склоне останцов.
Палеопочвенные профили и почвоподобные образования на Крестовой обычно демонстрируют самые ранние фазы почвообразования, сопряженного с органогенным преобразованием кластических субстратов. Общая мощность гумуссированных прослоев (генетический почвенный горизонт А) и преобразованных педогенными процессами осадков (генетический почвенный горизонт В) обычно не превышает 15—20 см.
В палеопочвах нередко встречаются углефицированные или ожелезненные остатки стигмарий с аппендиксами, сохранившиеся in situ и демонстрирующие прижизненное положение в палеопочвенном профиле. Каждый профиль перекрывается пачкой светлых косослоистых кварцевых песков/песчаников, мощность которой колеблется от 50 см до нескольких метров. Очевидно, слаборазвитые аллювиально-пойменные палеопочвы перекрывались русловыми песчаными отложениями при меандрировании речного русла в условиях постоянного привноса кластического материала. Именно на пойме, а также в нижней части промывных пологих склонов речных долин произрастал каменноугольный лес с доминирующими лепидодендронами, давшими начало пластам кизеловских углей.
Как предполагается, основной источник обломочного материала при образовании визейской угленосной толщи, обнаженной на Крестовой горе, находился на северо-западе от Кизеловского угольного бассейна (Пахомов В. И., Пахомов И. В., 1980). Однако не исключено, что дополнительный кластический материал мог поступать и с востока, с активно поднимающегося Палеоуральского орогенного сооружения.
Изучение Крестовой горы проводилось в рамках исследований визейской угленосной формации. В 1926—1930 гг. группой геологов под руководством Г. Н. Фредерикса были проведены геолого-съемочные работы. Литологию, стратиграфию и тектонику района изучали Е. Н. Ларионова, П. А. Софроницкий (1939), Н. П. Герасимов (1940), С. Н. Наумова (1941) и многие другие. Вещественный состав, стратиграфия и фации угленосных толщ были предметом внимания П. В. Васильева, П. С. Шейна, П. П. Забаринского, О. Л. Эйнора, И. И. Горского. Петрографический и споровый составы углей были в поле зрения И. Э. Вальц, Я. М. Черноусова; угленосность — Г. В. Чернышева, Г. Я. Житомирова, Ф. Ф. Бай-Балаева, В. П. Тебенькова, М. М. Пригоровского, А. Н. Иванова. П. В. Васильевым была проведена большая работа по увязке угольных пластов, разработана общерайонная девятичленная стратиграфическая схема визейской терригенной толщи и впервые составлены палеогеографические карты для отдельных зон угленосных отложений.
Начиная с 1959 г. на территории западного склона Среднего Урала и Приуралья изучение стратиграфии, литологии, фаций, тектоники каменноугольных отложений осуществлялось литолого-фациальной группой Пермского политехнического института под руководством И. В. Пахомова и О. А. Щербакова. Они же детально изучили разрез Крестовой горы.
   
 
Разрез Промысла
(местонахождение ордовикских
эндоцератоидей и наутилоидей)
Расположение: Горнозаводский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Ордовикские известняки с эндоцератоидеями и наутилоидеями
В нескольких обнажениях, расположенных вдоль дороги Теплая Гора — Промысла непосредственно перед пос. Промысла, а также в борту плотины на окраине поселка обнажены темно-серые и черные сильнометаморфизованные, преимущественно карбонатные, породы с органическими остатками. Эти отложения относятся к промысловской серии, имеющей средне-поздне-ордовикский возраст (Варганов и др., 1973).
В некоторых фациях промысловских известняков преобладают остатки члеников стебельчатых иглокожих (Pelmatozoa), в других — крупномерные остатки раковин головоногих моллюсков. Особенно представительные находки могут быть сделаны в русле ручья и в карьере. Воды ручья размывают слабоконсолидированные глинистые прослои между отдельными пластами известняка, и на поверхности обнажающихся пластов хорошо видны прямые раковины цефалопод, относящихся к подклассу эндоцератоидей (Endoceratoidea) (систематика головоногих дается по Михайловой, Бондаренко, 1997а, 1997б).
В некоторых случаях раковины частично разрушены, и в плотном перекристаллизованном известняке сохраняются лишь сифональные трубки с характерными пережимами, заполненные породой. Помимо эндоцератоидей, в черных ордовикских промысловских известняках изредка встречаются спиральные раковины представителей наутилоидей (подкласс Nautiloidea), внешне напоминающие раковины рода Estonioceras. В массивных разностях известняка попадаются ветвистые колонии трепостоматных мшанок (отряд Trepostomida) и одиночные четырехлучевые кораллы (подкласс Tetracoralla или Rugoza).
Слои известняков с остатками иглокожих, одиночных ругоз и трепостоматных мшанок в Промыслах, по всей видимости, накопились в относительно мелководных условиях теплого нормального морского бассейна. Известняки с доминирующими раковинами эндоцератоидей и наутилоидей, возможно, имеют более глубоководный генезис. Сходные в тафономическом и палеоэкологическом плане олигодоминантные местонахождения цефалопод известны в нижнеордовикских известняках Ладожского глинта (ортоцератитовые известняки аренгского яруса, Ленинградская область), а также в силурийских отложениях Чехии (см., например: Крумбигель, Вальтер, 1980; 39, табл. 25; Chlupac et al., 1998, рl. XXIX, fig. 2).
Учитывая редкость местонахождений органических остатков раннепалеозойского возраста на Среднем Урале, группе разрезов у пос. Промысла следует присвоить статус палеонтологического памятника краевого значения и осуществлять регулярное наблюдение за состоянием разрезов.
  
 
Карьер Вавилон
(местонахождение рифейских строматолитов)
Расположение: Горнозаводский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Рифейские строматолитовые постройки
Один из наиболее древних палеонтологических памятников Пермского края — строматолитовые постройки карьера Вавилон.
Карьер расположен на правом берегу р. Койвы, в 4 км от пос. Бисер, выше по течению. В светлых мраморизованных известняках, обнажающихся в стенках карьера, встречаются строматолиты, относящиеся к формальному виду Linella ukka Krylov (Крылов, 1975).
Строматолиты имеют сходство с формами из вендского комплекса (Соколов, Федонкин, 1985; Соколов, 1998), но вмещающие отложения по традиционным стратиграфическим схемам Урала относятся к клыктанской свите верхнего (терминального) рифея (по данным Теплогорского геолого-съемочного отряда).

Органический мир рифея, на взгляд палеонтолога, можно назвать одновременно и простым, и сложным. Никакого противоречия здесь нет. Этот мир представлял собой царство примитивных одноклеточных, в подавляющем большинстве своем прокариотных, т. е. безъядерных организмов. По всей видимости, настоящих животных и растений в те далекие докембрийские времена еще не было. На нашей планете безраздельно доминировали цианобионты, особые прокариотические существа, относящиеся к самостоятельному царству организмов. Несколько десятилетий назад цианобионты не-редко именовались «сине-зелеными водорослями», поскольку они обладали способностью к фотосинтезу (это известно благодаря изучению современных цианобионтов, доживших до настоящего времени) и несли в своих тканях особый пигмент — фикоцианин, окрашивающий колонии цианобионтов в красивые голубовато-изумрудные тона. Помимо хлорофилла, в клетках цианобионтов есть и другие пигменты — оранжево-желтоватый каротин и красный фикоэритрин. Отдельные клетки «синезеленых» соединены в нити, которые нередко окружены слизистым чехлом. Именно эта слизь делает скользкими прибрежные скалы, покрытые колониями цианобионтов.
Цианобионты образуют квазисообщества, состоящие из нескольких видов, живущих совместно и часто формирующих так называемые цианобактериальные маты. Некоторые сообщества цианобионтов и в далеком прошлом, и в настоящее время связывали и выделяли известь, карбонат кальция, отлагавшийся слой за слоем и формировавший причудливые постройки (строматолиты), форма которых эволюционировала вслед за эволюцией самих цианобактериальных сообществ. Именно поэтому геологи, изучив комплекс строматолитов, могут определить возраст вмещающих толщ. Кроме этого, само присутствие строматолитов, иногда образующих мощные толщи органогенных карбонатов, указывает на климатические и палеогеографические условия формирования данных отложений. Строматолитовые биогермы можно назвать рифами докембрийской Земли, образовывавшимися на сравнительно небольшой глубине (не более нескольких десятков метров) в теплых морских бассейнах.
Местонахождение рифейских строматолитов у пос. Бисер, имея собственно палеонтологическое значение, представляет собой географическую и историческую достопримечательность.
Мраморизованные известняки с красивыми медово-желтого или кремово-оранжевого оттенка столбчатыми и желваковидными строматолитовыми постройками располагаются в виде мощного карбонатного прослоя, фактически соответствующего погребенному биогерму. Биогерм находится внутри многометровой толщи метаморфизованных слюдисто-кварцевых сланцев с хлоритом.
Необходимость охраны выходов мраморизованных строматолитовых известняков в районе карьера Вавилон определяется сравнительной легкодоступностью этого разреза, что создает риск несанкционированных стихийных сборов палеонтологических образцов неорганизованными любителями-коллекционерами и откровенными коммерсантами, далекими от палеонтологии. Разработку карьера целесообразно вести при постоянном мониторинге геологических, экологических и краеведческих организаций, а наиболее ценные и эффектные образцы строматолитов должны передаваться в музеи Перми.
  
 
Разрез Полазна
(местонахождение пермских строматолитов и флоры)
Расположение: Добрянский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Плитчатые мергели соликамского горизонта уфимского яруса нижней перми с флорой
В разрезе Полазна, расположенном в железнодорожной выемке у станций Полазна и Дивья Горнозаводского направления Свердловской железной дороги, встречаются исключительно хорошо сохранившиеся остатки стволов, филлоидов и спорофиллов, принадлежавших древовидному гетероспоровому плауновидному Viatcheslavia vorcutensis Zalessky emend. Neuburg. Это интереснейшее растение, сейчас изученное во многих деталях (Нейбург, 1960; Наугольных, 2005), является одним из древнейших представителей семейства Pleuromeiaceae, широко расселившихся по нашей планете значительно позже, в начале триасового периода.
Остатки вячеславий в разрезе Полазна приурочены к толще плитчатых мергелей, относящихся к соликамскому горизонту уфимского яруса верхней перми согласно традиционной для России стратиграфической номенклатуре. В местонахождении, помимо небольших фрагментов коры и отдельных филлоидов, встречаются крупные стволы вячеславий, некоторые из них достигали в диаметре 15—20 см. Известен фрагмент ствола диаметром 30 см, также найденный в этом местонахождении. Именно из разреза Полазна происходит первая достоверная находка спорофилла Viatcheslavia vorcutensis, а также типовой материал вида дисперсных спор (микроспор), принадлежавших вячеславиям, но описанных под самостоятельным названием Densoisporites polaznaensis Naug. et Zavjalova (Naugolnykh, Zavjalova, 2004).
Помимо остатков вячеславий, в этом местонахождении встречаются многочисленные слоевища листостебельных мхов Intia cf. variabilis Neuburg, редкие побеги членистостебельных, а также исключительно редкие листья ангарских кордаитов, относящихся к амостоятельному порядку войновскиевых (Vojnovskyales).
Находки вячеславий в соликамских отложениях Приуралья вполне обычны. О них писал в объяснительной записке к соответствующему листу Геологической карты России еще А. А. Краснопольский: «По левую сторону Добрянки, ниже плотины верхнего завода, близ устья Сыраго Вожжа наблюдаются прекрасные обнажения плитняковых, более или менее песчанистых мергелей Р1а. Различных оттенков серого цвета, песчанистые или кремнистые мергели пластуются здесь горизонтально и представляют довольно значительной высоты утес (здесь прежде были ломки). На этих утесах разводится теперь заводоуправлением сад, из беседок которого открывается довольно непривлекательный, однако, вид на завод.
Ниже этих скал, за устьем Сыраго Вожжа, по левому берегу Добрянки, в пределах самого заводского селения, в совершенно таких же серых тонкослоистых песчанистых мергелях найдены были довольно многочисленные растительные остатки, тождественные с описанными Эйхвальдом под названием Zamites microlepis (Eichw. Leth. Ross., I, 218, pl. XVIII, fig. 4)» (Краснопольский, 1889, с. 208—209).
Образец, описанный Эйхвальдом как Zamites microlepis, хранится в настоящее время в монографическом отделе Палеонтологического музея при кафедре исторической геологии Санкт-Петербургского государственного университета. Он, безусловно, является остатком вячеславии, но не очень хорошей сохранности. Никакого отношения к роду Zamites он, конечно же, не имеет.

Несмотря на частую встречаемость остатков Viatcheslavia vorcutensis в соликамских отложениях Приуралья, отпечатки коры, фрагменты стволов, спорофиллы и филлоиды этого вида из местонахождения Полазна отличаются особенно хорошей сохранностью и представительностью. Насыщенность вмещающих отложений растительными остатками весьма высока. Разрез Полазна благодаря своему близкому расположению от г. Перми особенно подвержен несанкционированным сборам палеонтологических остатков, а сравнительно небольшая мощность обнажающейся части флороносных отложений делает его очень уязвимым. Именно поэтому разрезу Полазна следует присвоить статус регионального палеонтологического памятника и принять необходимые меры для его охраны.
В основании соликамского горизонта уфимского яруса, вскрытого в Чумкасском карьере, отмечаются многочисленные строматолитовые постройки грибообразной формы высотой до 1 м (реже — 3 м), отличающиеся от вмещающих пород тонкоплитчатым строением. Они относятся к сфероидальным строматолитам Stratosphaerellа и характеризуются мелкобугорчатой поверхностью. Несколько выше по разрезу среди пелитоморфных доломитов и мергелей на поверхности напластования фиксируются отпечатки кристаллов льда.
Смена сульфатов нижележащей лунежской пачки кунгурского яруса доломитами и мергелями соликамского горизонта отражает исчезновение кунгурского эвапоритового бассейна и отступление моря с разделением его на ряд мелких солоноватых и пресноводных лагун и озерных бассейнов. Резкое изменение климата, отразившееся в изменении режима солености и температуры, создало в соликамское время кризисную экологическую ситуацию не только для растительных сообществ, но и для морской и пресноводной фауны.
  

 
Разрез Ежово
(уникальное местонахождение пермских ящеров)
Расположение: Очерский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Верхнепермские (среднепермские) песчаники с фауной тетрапод (пермских ящеров), флорой и палеопочвами
Статус: Геологический памятник природы регионального значения
Одна из наиболее ярких ассоциаций при словах «Пермь», «Пермский край», возникающих у людей, интересующихся прошлым нашей планеты,— это образы доисторических ящеров, обитавших на Земле в пермский период, последний период палеозойской эры.
Остатки пермских амфибий и рептилий, в высшей степени условно объединяемых термином «ящеры» (строго говоря, ящеры — это только пресмыкающиеся), известны из многих местонахождений по всему миру. Наиболее знаменитые местонахождения пермских тетрапод находятся в Техасе и Аризоне в США (здесь найдены крупные амфибии-лабиринтодонты — какопсы и эриопсы, а также удивительные пеликозавры — эдафозавры и диметродоны с «парусами» из остистых отростков позвонков, возвышающихся над спиной), в Южной Африке на плато Карру и у нас в бассейне рек Северная Двина и Сухона (в этих местонахождениях особенно часто встречаются отдельные кости и скелеты парейазавров и зверозубых ящеров). По количеству находок и хорошей сохранности материала к этим знаменитым среди палеонтологов местонахождениям близки разрезы, расположенные в окрестностях г. Котельнича в Кировской области (Хлюпин и др., 2002).

Однако не менее известно как среди специалистов по пермским тетраподам, так и среди любителей палеонтологии Ежовское местонахождение пермских амфибий и рептилий, находящееся в 5 км к юго-западу от г. Очера. Это местонахождение дало массу интереснейших находок и стало главным источником информации о древнейшем диноцефаловом (=дейноцефаловом) комплексе тетрапод, получившем название «очерский».
Местонахождение располагается на склоне холма, над правым берегом ручья, рядом с д. Ежово. В настоящее время в оврагах, оставшихся от раскопок, проводившихся Палеонтологическим институтом РАН в 1952, 1957, 1958 и 1960 гг. под руководством выдающегося пермского палеонтолога П. К. Чудинова и обновленных новейшими работами НП «Пермский период», обнажена мощная толща терригенных пород, возраст которых трактуется геологами и палеонтологами по-разному. Высказывалось мнение, что Ежовское местонахождение имеет раннетатарский, т. е. уржумский возраст (Babenyshev, 1997), однако, судя по таксономическому составу растительных остатков, нередко встречающихся вместе с костями тетрапод, возраст может быть существенно более древним — казанским.
В общей последовательности комплексов тетрапод Русской платформы и Приуралья (Голубев, 2000) очерский комплекс входит в состав диноцефалового суперкомплекса. Более древний — голюшерминский комплекс — однозначно имеет казанский возраст, более молодой — ишеевский комплекс — имеет татарский (раннетатарский или уржумский?) возраст. Правда, в той же работе голюшерминская ассоциация тетрапод входит в качестве субкомплекса в состав очерского комплекса. В зональной шкале по тетраподам ежовская фауна отнесена к зоне Estemmenosuchus uralensis (Голубев, 2002).
Многими исследователями подчеркивалось своеобразие очерской фауны, в которой, с одной стороны, прослеживаются линии, наследуемые от древнейших пермских пеликозавровых фаун, а с другой — присутствует много эндемичных форм, которые с трудом могут быть связаны с геохронологически соседними пермскими фаунами.

Тафономические условия образования местонахождения, а также общий состав очерской (ежовской) фауны подробным образом рассмотрены в фундаментальной монографии П. К. Чудинова (1983). Ежовский фаунистический комплекс, по Чудинову, включает следующие виды наземных тетрапод: Biarmosuchus tener Tchudinov, Eotitanosuchus olsoni Tchudinov, Ivantosaurus ensifer Tchudinov, Archaeosyodon praeventor Tchudinov, Chthomaloporus lenocinator Tchudinov, Estemmenosuchus uralensis Tchudinov, E. mirabilis Tchudinov, Anaplosuchus tenuirostris Tchudinov, Zopherosuchus luceus Tchudinov, Otsheria netzvetajevi Tchudinov. Кроме них, в местонахождении найдены рыбы, мелозавроидные лабиринтодонты и остатки высших растений, представленные листьями, побегами и минерализованными древесинами. Современные взгляды на таксономию и систематическое положение тетрапод очерского фаунистического комплекса изложены в монографии М. Ф. Ивахненко (2001).
Среди растительных остатков в Ежово особенно часто встречаются фрагменты побегов членистостебельных, относящихся к формальному роду Paracalamites Zalessky, а также эффектные крупные простоперистые листья пельтаспермовых птеридоспермов с ланцетовидными сегментами последнего порядка. Эти листья были отнесены к самостоятельному виду Compsopteris olgae Naug. (Наугольных, 1999), родственному виду C. adzvensis Zalessky, характерному для казанских отложений Печорского угольного бассейна.
В Ежово часто встречаются остатки древесин кониферофитов, замещенных волконскоитом, окисью кремния или карбонатными минералами. Слабоминерализованные остатки древесин хорошо сохраняют структуру. Их анатомическое строение может быть изучено с помощью оптической или электронно-сканирующей микроскопии.
Вместе с остатками тетрапод в алевролитах местонахождения Ежово были обнаружены раковины пресноводных двустворчатых моллюсков, относящихся к видам: Palaeomutela wohrmani Netschaev, P. cf. wohrmani Netschaev, P. numerosa Gusev, P. ulemensis Gusev, Palaeomutela sp. (Силантьев, 2002).
В более грубозернистых отложениях, представленных гравелитами, были найдены двустворки Palaeomutela wohrmani Netschaev, P. numerosa Gusev, P. ulemensis Gusev, P. subparallela Amalitzky, P. solenoides Amalitzky, P. aff. verneuili Amalitzky (Силантьев, 2002).
Толща, вмещающая Ежовское местонахождение биоты, сформировалась в условиях интенсивного сноса кластического материала временными потоками и реками, стекавшими в предгорную зону с западного склона Палеоурала. В отложениях доминируют осадки дистальных частей гигантских пролювиальных конусов выноса, сложенные грубыми полимиктовыми песчаниками, гравелитами и конгломератами с крайне низким уровнем сортировки обломочного материала.
Помимо пролювиальных отложений, здесь же присутствуют аллювиальные (но без старичных и пойменных фаций) и незрелые палеопочвы. Палеопочвенные профили наблюдаются в верхней части Ежовского холма (профиль маркируется сизыми и голубоватыми зонами оглеения по темно-коричневому «шоколадному» аргиллиту) и в разрезе Галечной горы у д. Лужково, в окрестностях Очера (профиль маркируется тонкой зоной оглеения между аллювиальными (?) песчаниками руслового генезиса с косой слоистостью и слоем темно-коричневых аргиллитов с карбонатными педонодулями).
Очевидно, по берегам постоянных и временных водотоков произрастала влаголюбивая растительность, состоявшая из членистостебельных Paracalamites. На более возвышенных участках располагалось мезофильное катениальное звено, состоявшее из пельтаспермовых птеридоспермов Compsopteris olgae с характерными для этого вида крупными кожистыми листьями. Еще выше, на водораздельных участках этой предгорной зоны, произрастали кониферофиты, хорошо приспособленные к сухому и жаркому климату середины пермского периода (Наугольных, 2002б).
Сейчас на территории Ежовского местонахождения позднепермской (среднепермской — по современной стратиграфической номенклатуре) биоты установлен охранный знак. Мониторинг местонахождения осуществляется специалистами НП «Пермский период» согласно лицензии, предоставленной краевой администрацией.
В Очерском краеведческом музее создана представительная экспозиция, посвященная ежовским раскопкам, здесь же находится голотип Compsopteris olgae; копия скелета эстемменозуха, а также отдельные кости были экспонированы в старом здании Пермского краеведческого музея; оригинал челюсти эстемменозуха вместе с другими ископаемыми остатками из Ежово хранится в Палеонтологическом музее им. Б. К. Поленова в Пермском государственном университете. Растительные остатки из Ежово, включая голотип Compsopteris olgae, находятся в Геологическом институте РАН. Почти полные скелеты различных представителей очерского комплекса тетрапод выставлены в Палеонтологическом институте Российской Академии наук. Эти материалы неоднократно вывозились за рубеж и участвовали во многих международных выставках института (Vickers-Rich, Rich, 1993). Слепки венценосных ящеров имеются в Чикагском музее естественной истории в США и в Тюбингенском университете в Германии.
 
 

Разрез Чикали
(пермские мшанковые рифы)
Расположение: Кишертский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Пермские мшанковые рифы
Статус: Геологический памятник природы регионального значения
(по реш. Перм. облисполкома от 12.07.65 № 399).
В составе ландшафтного заказника «Предуралье»
(по пост. губернатора Перм. обл. от 31.12.97 № 496)
Одно из излюбленных мест отдыха пермяков — окрестности станции Чикали, располагающейся совсем рядом со старинным уральским городом Кунгуром, туристским центром Приуралья. Отдыхающие обычно приезжают с палатками на одну-две ночевки, переправляются на правый берег Сылвы и устраиваются у подножия живописного камня Ермак. Здесь находятся занятия и для любителей полазать по отвесным известняковым скалам, и для желающих покупаться или порыбачить, и для сборщиков грибов и ягод.
Однако не менее привлекательны окрестные скалы для геологов и коллекционеров окаменелостей. В осыпях под крутыми склонами Ермака и близлежащих скал (камни Коронка, Камайские Зубцы, Бастионы), а также непосредственно в обнажениях, на уступах и отвалах ныне не работающего Чикалинского известнякового карьера встречаются многочисленные и прекрасно сохранившиеся остатки разнообразных морских беспозвоночных артинского яруса, в раннепермскую эпоху образовывавших богатейшее рифовое сообщество.

В окрестностях Чикалей артинские известняки представлены двумя основными фациями: собственно рифовой и фацией межрифовых осадков. В рифовых известняках, отличающихся массивностью и кавернозностью, встречаются многочисленные ложноветвящиеся обызвествленные талломы зеленых водорослей (именно они и были основными рифостроителями-породообразователями при формировании Чикалинских рифов), сетчатые колонии разнообразных мшанок-криптостомат, раковины брахиопод, относящихся к отрядам продуктид, строфоменид, теребратулид и ринхонеллид, двустворчатые и брюхоногие моллюски.
В межрифовых отложениях, представленных плитчатыми известняками, доломитами и мергелями, комплекс органических остатков несравненно беднее. Здесь можно отыскать раковины прямых головоногих наутилоидей (псевдоортоцератоидей), а также отдельные створки бивальвий.
В 2007 г. у станции Камаи после тщательных поисков в фации межрифового заполнения удалось найти растительные остатки — побег членистостебельного Paracalamites frigidus Neuburg и декортицированный фрагмент побега вальхиевого хвойного Tylodendron sp. Здесь же был обнаружен плавниковый шип акуловой рыбы, морфологически близкий формам, известным из верхнего карбона Русской плиты.

Ископаемые Чикалинские рифы издавна привлекали палеонтологов. В своем письме пермскому краеведу Г. Т. Мауэру ученый секретарь секции земной коры Всесоюзного общества охраны природы профессор Р. Ф. Геккер пишет: «Ваши подробные сведения об обнажениях по рекам Сылве и Каме, богатых ископаемыми остатками животных и растений, были переданы в Палеонтологический институт Академии наук СССР, сотрудники которого извлекли из них много ценных указаний... Я поднял перед Обществом охраны природы вопрос о заповедании участка у ст. Чикали на реке Сылве. Предложение было принято, и в настоящее время Общество с таким предложением обратилось в Молотовский (Пермский. — С. Н.) облисполком» (подробнее см.: Наугольных, 2005).
Объявление Чикалинских рифов палеонтологическим памятником краевого или даже федерального значения не должно препятствовать сборам ископаемой фауны в этом районе. Для текущей работы палеонтологов, а также для сборов ископаемых организмов коллекционерами-любителями можно отвести старый карьер, расположенный в борту цокольной террасы на левом берегу Сылвы, в километре ниже по течению от ст. Чикали.
  
 
Разрез Чекарда
(уникальное местонахождение пермских насекомых и флоры)
Расположение: Суксунский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Нижнепермские мергели и алевропелиты
с насекомыми и флорой
Статус: Геологический памятник природы регионального значения
(по реш. Перм. облисполкома от 12.12.91 № 285)
Среди многих местонахождений ископаемых животных и растений пермского возраста, находящихся в Приуралье, особый интерес вызывает разрез Чекарда, расположенный по левому берегу р. Сылвы, непосредственно ниже места впадения в нее речки Чекарды, недалеко от одноименной деревни Суксунского района Пермского края.
Разрез представляет собой несколько последовательных обнажений, получивших свои собственные названия: Чекарда-1 (расположено ниже устья р. Чекарды), Чекарда-2 (расположено непосредственно выше устья р. Чекарды), Юлаево (располагается в 1,5 км ниже по течению от обнажения Чекарда-1), а также обнажения Сосновое-1 и Сосновое-2, находящиеся на крутом склоне холма по правому берегу р. Чекарды, в 2 км выше ее устья.
Практически во всех обнажениях встречаются ископаемые остатки пермских растений и насекомых, но особенно богатым является обнажение Чекарда-1, которое обычно и рассматривают как классическое местонахождение чекардинской палеобиоты.
Отложения, выходящие на земную поверхность и обнажающиеся в разрезе Чекарда, относятся к кунгурскому ярусу нижнего отдела пермской системы, а точнее — к иренскому горизонту верхнекунгурского подъяруса. Обычно терригенные отложения, имеющие характерную желтоватую или оранжево-охристую окраску, широко распространенные по левобережью Сылвы в Суксунском районе, рассматриваются в качестве самостоятельной кошелевской свиты, входящей в состав иренского горизонта. Возраст этих отложений составляет около 270 млн лет.
В то далекое время вдоль юго-западного склона высокого Палеоурала располагалась относительно неширокая предгорная полоса, обрамленная с северо-востока горными хребтами, а с другой стороны спускавшаяся к морю, образовывавшему то тут, то там мелководные теплые лагуны. С гор к морю, лагунам и озерам спускались реки, питавшие живительной влагой приморскую равнину. Жаркий и сухой пермский климат сглаживался сезонными, по всей видимости, преимущественно зимними, дождями, делавшими Приуралье во многом похожим на современное Средиземноморье.
Именно на этой богатой жизнью приморской равнине и произрастала растительность, остатки которой вместе со многими обитателями пермских лесов, запечатленными на плитках желтоватых чекардинских алевролитов и мергелей, были найдены и изучены палеонтологами.

Среди пермских растений, остатки которых встречаются в разрезе Чекарда, следует назвать:
1. Членистостебельные: Equisetinostachys peremensis (Zalessky) Naug., Phyllotheca biarmica Zalessky, P. campanularis Zalessky emend. Naug., P. stenophylloides Zalessky, P. scyphulifera Zalessky, Paracalamitina spp., Equisetina magnivaginata Zalessky, Calamites gigas Brongn., Sachyogyrus multifarius Zalessky, Sphenophyllum biarmicum Zalessky, Bowmanites biarmensis Naug., Annulina neuburgiana (Radcz.) Neub.
2. Плауновидные: Sadovnikovia belemnoides Naug.

3. Папоротники: Ptychocarpus distichus Naug., Corsinopteris dicranophorus (Naug.) Doweld, Pecopteris uralica Zalessky, P. helenaeana Zalessky, P. tchekardensis Vlad., P. suksunensis Zalessky.

4. Птеридоспермы (включая прегинкгофиты): Alternopsis stricta Naug., Biarmopteris pulchra Zalessky, Psygmophyllum cuneifolium (Kutorga) Schimper, Peltaspermum retensorium (Zalessky) Naug. et Kerp., Gracilopteris lonchophylloides Naug., Rhachiphyllum artipinnatum (Zalessky) Naug., Bardia mauerii Zalessky, B. gracilis Zalessky, B. insignis Zalessky, Mauerites confertus Zalessky, Permoxylocarpus trojanus Naug., Praephylladoderma leptoderma Naug., Sylvocarpus armatus Naug., Permotheca bifurcata Naug., P. deodara Naug., P. fimbriata (Zalessky) Naug., P. disparis (Zalessky) Naug.

5. Гинкговые: Kerpia macroloba Naug., Karkenia sp.

6. Войновскиевые (порядок Vojnovskyales): Angophyllites ordinatus Gluch., Rufloria (Alatorufloria) recta (Neub.) S. Meyen, R. papillosa Gluch., R. meyenii Gluch., R. unica Gluch., R. (Tomentophylla) lanata Gluch., R. (Tungophylla) olenekensis Gluch., Bardocarpus spicatus Naug., Suchoviella triquetraphora Naug., Gaussia imbricata Naug., Scirostrobus ornatus (Zalessky) Doweld et Naug., S. pterocerus (Naug.) Doweld et Naug., Nephropsis (Sulcinephropsis) crinitus Gluch., дикранофилловые: Entsovia kungurica S. Meyen, E. inornata Gluch.

7. Хвойные: Walchia appressa Zalessky (=Kungurodendron sharovii S. Meyen), Walchia bardaeana Zalessky, Bardella splendida Zalessky (=Bardospermum rigidum S. Meyen), а также еще по меньшей мере два неописанных вида.

8. Изолированные семена: Samaropsis triquetra Zalessky, S. macroptera Naug., S. (?) complanata Naug., S. danilovii Suchov, S. dombrovskae Vlad., S. subpatula Suchov, S. tuberculata Dombr., S. salamatica Zalessky, Cordaicarpus uralicus Dombr., Carpolithes globosus Such., C. gigantheus Dombr., Sylvella alata Zalessky, Bardocarpus aliger Zalessky, Craspedosperma bardaeanum Zalessky, C. filiferum Naug., Laevigatospermum compressum Naug., Hirsutospermum paniculatum Naug., Rugosospermum callosum Naug. и др.

Помимо остатков высших растений, в Чекарде встречены разнообразные насекомые (Пономарева и др., 1998; см. в этой работе обзор литературы), а также ряд остатков, природа которых еще окончательно не разгадана.

Ниже приведен общий список видов насекомых, описанных из местонахождения Чекарда (по Новокшонову В. Г., 1998).
1. Поденки: Misthodotes zalesskyi O. Tschernova, M. sharovi O. Tschernova, стрекоз Arctotypus sylvaensis Martynov, Ditaxineurella stigmalis Martynov, D. pritykinae Novokshonov.

2. Прямокрылые: Pinegia longipes (Martynov), Jubilaeus beybienkoi Sharov, Uraloedischia permiensis Sharov, Tettoedischia minuta Sharov, Macroedischia elongata Sharov, Tschekardoedischia ancestralis Gorochov, Suksunoedischia breviscula Gorochov, Sylvoedischia uralica Sharov, S. aberrans Sharov, S. crassa Gorochov, Stenoedischia sylvensis Gorochov, Pseudelcana permiana Gorochov, P. uralensis Gorochov, Adumbratomorpha tettigonioides Gorochov, Permelcana kukalovae Sharov, Proelcana uralica Sharov.

3. Гриллоблаттиды: Gurianovella silphidoides G. Zalessky, Euryptilon blattoides Martynov, Paraprisca uralica G. Zalessky, Neraphidia mitis V. Novokshonov et E. Novokshonova, Tillyardembia antennaeplana G. Zalessky, T. ravisedorum Vilesov et Novokshonov, Tshekardembia sharovi Novokshonov, Sylvardembia tamaena Novokshonov, Barmaleus dentatus Novokshonov, Kungurmica tshekardensis Novokshonov, Sojanoraphida martynovae Storozhenko et Novokshonov, Aibolitus medicinus Novokshonov et Storozhenko, Rachimentomon reticulatum G. Zalessky, Sojanidelia floralis A. Rasnitsyn, Sylvidelia latipennis Martynov, Euremisca slendens G. Zalessky, Sylvaphlebia tuberculata Martynov, Sylvaella paurovenosa Martynov, Sylviodes perloides Martynov, Parasylviodes tetracladus Martynov, Sylvakhosara martynovi Storozhenko, Tschekhosara improvida Novokshonov.

4. Веснянки: Perlopsis filicornis Martynov, P. oppressa Sinitshenkova, P. calamitosa Sinitshenkova, Tshekardoperla expulsa Sinitshenkova, T. depicta Sinitshenkova, T. squarrosa Sinitshenkova, Sylvoperlodes zhiltzovae Sinitshenkova, Uralonympha varica G. Zalessky, Rasilopsis irrita Sinitshenkova, Barathronympha victima Sinitshenkova, протэлитриды Uralelytron martynovi Rohdendorf.
5. Тараканы: Kunguroblattina microdictya Becker-Migdisova et Vishniakova, Uraloblatta insignis G. Zalessky, U. minor G. Zalessky, Sysciophlebia uralica G. Zalessky.

6. Калоневриды: Paleuthygramma tenuicorne Martynov, Pleisiogramma maueri Novokshonov.

7. Блаттинопсеиды: Glaphyrophlebia uralensis (Martynov).

8. Гипоперлиды: Hypoperla nobilis Novokshonov, H. grata E. Novokshonova, Idelopsocus splendens (G. Zalessky), I. levis (Novokshonov), I. diradiatus A. Rasnitsyn, Boreopsocus ficticius (Novokshonov), Asiuropa uralensis Novokshonov, Permindigena lientericus Novokshonov, Tshekardobia osmylina A. Rasnitsyn, Synomaloptila longipennis Martynov, Strehoneura robusta Martynov, Rhinomaloptila polyneura A. Rasnitsyn, Mycteroptila dina A. Rasnitsyn, M. armipotens Novokshonov, Torocladus similis Novokshonov, Perielytron mirabile G. Zalessky.

9. Трипсы: Tschekardus hispidus Vishniakova.

10. Диктионевриды: Paradunbaria pectinata Sharov et Sinitshenkova, Dunbaria quinquefasciata (Martynov).

11. Мисхоптериды: Pseudohymen sylvaensis Martynov, P. minor (G. Zalessky), P. carpenteri Novokshonov, Sylvohymen robustus Martynov, S. sibiricus Kukalova-Peck, Tshekardohymen martynovi Rohdendorf, Vorkutia dimina Novokshonov, Fragmohymen submissus Novokshonov.

12. Пермотемистиды: Permothemidia caudata Rohdendorf, Pauciramus demoulini Sinitshenkova, Diathema tenerum Sinitshenkova, D. concinnum Sinitshenkova, Diathemidia monstruosa Sinitshenkova.

13. Диафаноптериды: Astenohymen minutum G. Zalessky, A. uralicum G. Zalessky, A. zalesskyi V. Novokshonov et E. Novokshonovа, Permuralia maculata (Kukalova-Peck et Sinitshenkova), P. sharovi (Kukalova-Peck et Sinitshenkova), Paruralia rohdendorfi (Kukalova-Peck et Sinitshenkova).

14. Сеноеды: Dichentomum uralicum (G. Zalessky).

15. Равнокрылые: Archescytina maueriaeformis (G. Zalessky), A. tshekardaensis Becker-Migdisova, Permopsyllopsis rossica G. Zalessky, Uraloscytina prosbolioides G. Zalessky, Maueria sylvensis G. Zalessky, M. pusillus G. Zalessky, M. rhynchota G. Zalessky, M. intermedia G. Zalessky, Maripsocus ambiguus G. Zalessky, Tshekardaella tshekardaensis Becker-Migdisova, Scytoneurella major G. Zalessky, S. minor G. Zalessky.

16. Палеомантеиды: Sellardsiopsis conspicua G. Zalessky, Palaeomantina pentamera A. Rasnitsyn, Palaeomantis sylvaensis Martynov, Miomantisca clara G. Zalessky, Miomoptilon pusillus G. Zalessky, Miomatoneurites sylvaensis G. Zalessky, Paramioma palida G. Zalessky.

17. Жуки: Tshekardocoleus magnus Rohdendorf, T. minor Ponomarenko, Sylvacoleus richteri Ponomarenko, S. sharovi Ponomarenko, Sylvacoleodes admirandus Ponomarenko.

18. Вислокрылки: Parasialis rozhkovi Novokshonov.

19. Сетчатокрылые: Sylvasenex lacrimabunda Vilesov, Jurla bisubcostata Vilesov, Sylvamarita minor Vilesov, Kunguromaritus lacer Vilesov, K. guttatus Vilesov, Uralisyra prolubnikovi Vilesov, U. angusta Vilesov, Okolpania observabilis Vilesov, O. captiosa Vilesov, O. favorabilis V. Novokshonov et E. Novokshonova, Tshekardithonopsis zalessky Vilesov, T. pictus Vilesov, T. oblivius Vilesov.

20. Юриниды: Glossopterum martynovae Sharov, G. sharovi Novokshonov, Sylvaelytron latipennatum Novokshonov.

21. Скорпионницы: Agetopanorpa intermedia (Martynov), A. tillyardi (Martynov), A. permiana (O. Martynova), A. punctata (Novokshonov), A. kungurica (Novokshonov), Sylvapanorpa carpenteri Martynov, Uraloageta archaica Novokshonov, Pulcheripanorpa aliena Novokshonov, Seniorita gratiosa Novokshonov, Protopanorpa minuta (Novokshonov), Protopanorpa media (Novokshonov), Tshekardopanorpa magasa Novokshonov, T. biarmica Novokshonov, Phipoides ornatus Novokshonov, P. pusillus Novokshonov, Petromantis sylvaensis (Martynov).

22. Ручейники: Marimerobius splendens G. Zalessky, M. sukatchevae Novokshonov, Kamopanorpa uralensis (Martynov).
Несмотря на довольно большое количество публикаций, посвященных чекардинским растениям и насекомым, в кунгурской палеонтологии остается немало белых пятен. Разгадать волнующие палеонтологические загадки кунгурского яруса может помочь дальнейшее планомерное и аккуратное изучение разреза Чекарда. Не допустить его варварскую «разработку» браконьерами от палеонтологии — одна из первоочередных задач природоохранных и геологических организаций Пермского края.
 
 
Разрез Ключики
(уникальное местонахождение пермских рыб,
тетрапод и флоры)
Расположение: Куединский район
Тип памятника: Палеонтологический
Краткая характеристика: Среднепермские мергели с фауной рыб, тетрапод и флорой
Одним из наиболее ярких и важных событий в изучении палеонтологических богатств Пермского края за последнее десятилетие было открытие воистину уникального местонахождения пермских животных и растений, расположенного в двух километрах к северу от пос. Куеда. Местонахождение было открыто куединским краеведом, учителем географии С. В. Нечаевым, разыскивавшим в крутых обрывах в окрестностях поселка дендриты гидроокислов марганца и железа, но обнаружившим на поверхности одной из плиток мергеля великолепный отпечаток пермской рыбы. За первой находкой последовали и другие. Вскоре выяснилось, что в слоистых мергелях у Куеды встречаются не только разнообразные рыбы прекрасной сохранности, но и ископаемые растения, и земноводные, и даже насекомые.
Местонахождение, находящееся в борту карьера и получившее по близлежащей деревне название Ключики, приурочено к пачке плотных плитчатых и неровнослоистых сероцветных мергелей. Мощность пачки составляет 4,5 м. Наиболее богатые ископаемыми слои расположены в средней части пачки. В нижней части много ископаемых растений, но они отличаются худшей сохранностью, хотя таксономически довольно разнообразны. В верхней части пачки, непосредственно под современной почвой, ископаемые остатки частично разрушены выветриванием и почвообразовательными процессами. Тем не менее при использовании специальных методик (постепенное и аккуратное снятие слоя за слоем с помощью раскопочных ножей и кистей с последующей фиксацией находок с применением пропиток на основе растворенных в ацетоне полимерных материалов) эти остатки также могут быть взяты, а после тщательного профессионального препарирования они выглядят не менее аттрактивно, чем остатки из средней части пачки. Слои, обогащенные ископаемыми остатками, нередко при ударе выделяют отчетливый запах сероводорода, что указывает на заморные условия, существо-вавшие на дне данного участка бассейна во время формирования танатоценоза.
Пачка мергелей прослеживается по простиранию на 150 м. Она имеет явно линзовидный характер. Линза мергелей врезана в желтоватые косослоистые полимиктовые песчаники аллювиального генезиса, в которых на нескольких уровнях встречены крупные фрагменты пикноксильных древесин, скорее всего принадлежавших кониферофитам. Длина найденных фрагментов составляет около метра при ширине 20—30 см.

Среди ископаемых остатков Ключиков в первую очередь следует упомянуть палеонисков, древних представителей актиноптеригий или лучеперых рыб.
В Ключиках в основном встречаются относительно узкотелые палеониски, однако изредка можно найти и довольно крупных высокотелых представителей этой группы, близких типичному для пермских отложений роду Platysomus. Также был найден один экземпляр исключительно крупного палеониска, чешуи которого имели размер 1x2 см, а длина тела превышала 80 см.
Помимо остатков рыб, в Ключиках были найдены скелеты сеймуриаморфов, относящихся к семейсту дискозаврисцид (Discosauriscida), а также фрагменты черепов и нижних челюстей крупных хищных лабиринтодонтов.

В целом комплекс остатков позвоночных напоминает фаунистические комплексы из отложений медистых песчаников Оренбуржья и Башкирии, имеющих казанский возраст. Вполне можно ожидать открытия в Ключиках остатков диноцефалов-титанозухий, которые типичны для приуральских медистых песчаников.
Из беспозвоночных в местонахождении обнаружены отдельные раковины двустворчатых моллюсков, водная личинка насекомого и предполагаемые остатки конхострах.
Ископаемая флора Ключиков весьма разнообразна. В средней части пачки доминируют остатки длинноиглых хвойных, внешне напоминающих вольциевые. Женские репродуктивные органы хвойных из Ключиков образовывали фертильные зоны, что делает их сходными с представителями как примитивных вольциевых, так и хвойных из семейства Bartheliaceae, известных из пермских отложений Северной Америки, Европы и Приуралья. Вместе с побегами хвойных встречаются многочисленные мелкие крылатые семена Samaropsis, очевидно принадлежавшие тем же материнским растениям. Побеги длинноиглых хвойных из Ключиков достигают крупных размеров — 30—40 см в длину при ширине ветвей около 0,6—1 см. Максимальная длина листьев составляет 2—3 см. Как правило, наиболее длинные листья расположены в апикальной части побегов, образуя своеобразные «хохолки» или «метелки».
В Ключиках встречается как минимум еще один вид хвойных. Его побеги значительно реже, а репродуктивные органы пока не обнаружены. Для этого хвойного характерны относительно мелкие листья с округлыми верхушками. Внешне они напоминают листья хвойных, описанных Э. И. Эйхвальдом из медистых сланцев Каргалинских рудников (Оренбуржье) как Steirophyllum lanceolatum Eichwald.

Вместе с остатками хвойных, но значительно реже присутствуют листья пельтаспермовых птеридоспермов, относящихся к роду Compsopteris. На листьях, имевших простоперистую конструкцию, наблюдается парноперистое расположение апикальных перьев, характерное для компсоптерисов. Листья из Ключиков, которые отличаются исключительно длинными и узкими перышками (сегментами последнего порядка), должны быть отнесены к новому виду этого рода. Помимо листьев, здесь же найдены репродуктивные органы, принадлежавшие тому же материнскому растению — синангиатные андрофоры Permotheca, внешне напоминающие рассеянные по поверхности напластования пяти- или шестилопастные розетки, и семеносные диски, или пельтоиды, относящиеся к роду Peltaspermum. Помимо изолированных синангиев Permotheca, был найден и фрагмент аггрегированного кистевидного фертильного побега, напоминающего сходные кистевидные собрания синангиев Permotheca, описанные из кунгурского яруса Приуралья.
Еще реже в этой же части пачки мергелей встречаются облиственные побеги членистостебельных, в предварительном порядке отнесенных к роду Phyllotheca. Для этих остатков характерны относительно толстые побеги (до 1 см в ширину), несущие на узлах листовые мутовки, состоящие из многочисленных длинных и узких листьев, срастающихся в самом основании в короткое листовое влагалище.
Значительно богаче флористический комплекс, наблюдаемый в основании пачки мергелей. Растительные остатки сохранились хуже, но, помимо всех тех растений, которые встречаются в средней части пачки, здесь присутствуют еще и остатки войновскиевых или так называемых ангарских кордаитов (порядок Vojnovskyales), представленных крупными ланцетовидными кор-даитоподобными листьями рода Rufloria и изолированными семенами Sylvella, а также остатки листьев прегинкгофитов Psygmophyllum (о статусе группы см.: Naugolnykh, 2007) и гинкгофитов Sphenobaiera. Найден также один фрагментарно сохранившийся лист, сходный с родом Rhipidopsis.

Изучение ископаемой биоты Ключиков еще только начинается. Нет сомнений в том, что здесь еще будут сделаны интереснейшие палеонтологические находки, проливающие свет на то, какой была жизнь в середине пермского периода. В этой связи вызывают большую тревогу попытки превратить этот разрез в мусорный полигон. Официальное объявление Ключиков палеонтологическим памятником Пермского края должно положить этим попыткам конец. Другая опасность памятнику грозит со стороны палеонтологических браконьеров, которые уже сейчас совершают своего рода рейды с организацией несанкционированных раскопок. Думается, что усилия куединских краеведов во главе с С. В. Нечаевым, при поддержке городской и краевой администраций, должны воспрепятствовать разграблению памятника.
 
  
 

 
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
http://geoperm.books-place.ru/ter00.htm
Команда Кочующие
Геология Пермского края
Памятники природы Пермской области. — Пермь, 1983.
Памятники природы Пермского края
Сайт Википедия

 

Вложение	Размер
Памятники геологии Пермского края	123.21 КБ
Памятники геологии Пермского края	187.14 КБ
Памятники геологии Пермского края	282.27 КБ
Памятники геологии Пермского края	107.69 КБ