Клады Красноярского края

Красноярский край и Сибирь таят многие предания и истории про золотой запас России.
Золотой запас России находился  подальше от немцев в Нижнем Новгороде и Казани.
 После прихода к власти Большевиков то, что было в Нижнем Новгороде досталась Большевикам, а в дальнейшем большая часть была передана немцам.
А то, что было в Казани, досталось Колчаку и была переправлена в Сибирь.

   

В ноябре 1918 года в Омске Колчак был провозглашен Верхов­ным правителем России. И власть его была подкреплена золотым запасом России, который эвакуировали из Казани.

Золото перевозили из Казани в 40 четырехосных пульмановских вагонах.

С марта по октябрь 1919 года Колчак переправил  во Влади­восток 4 эшелона с золотом  (порядка 217 тонн).

По дороге эшелоны подвергались нападению и часть золота пропала.

Так  в Чите атаман Семенов захватил 32 тонны золота.
 
На станции Тайга в октябре 1919 года были похищены 26 ящиков с золотом.

В ноябре 1919 года, отступая из Омска,  Колчак перевозил зо­лото в 29 вагонах.

Часть золота из этого эшелона была захвачена белочехами и попала в Прагу.

А другая часть этого золота (13 ящиков) 11 января 1920 года была похищена станции Тыреть в 200 км от Иркутска.
 
Оставшиеся вагоны были остановлены Большевиками под Иркутском.

В 1920 году  7 февраля Колчак был расстрелян Большевиками.  При этом им досталась только половина того эшелона.

Но на пути в Москву и эту половину эшелона ограбили между станциями Зима и Тайга.

 
Таким образом  золото Колчака разошлось так:

 

    * Антанта
    * Японцы
    * Белочехи
    * Атаман Семенов — 32 тонны
    * На станции Тайга 26 ящиков (не далеко от Новосибирска)
    * На станции Тыреть 13 ящиков
    * Между станциями Зима и Тайга.
    * Большевики
 
В 1930 года НКВД занималось кладами Колчака. В то время были свидетели захоронения кладов.

Один из них рассказывал, что при отступлении в 5 верстах от станции Тайга в 3-х ямах была зарыта амуниция и оружие, а в 4-ой — 26 ящиков с золотом.

 

НКВД тогда начало вести поиски, но ничего не нашли, затем началась война. Свидетеля решили попридержать в лагере (где тот и помер). А клад из 26 ящиков золота так и не нашли.

  

Кроме того, часть золота Колчака была отправлена  из г. Тобольск на пароходе в г.Томск. Но пароход застрял во льдах  и золото было закопано на берегах Оби. Этим тоже занималось ЧК, но сведений о том, что клад найден — нет.

Еще один клад был сделан в Красноярске в январе 1920 года в склепе разрушенной церкви.
 
 
  

КАК ГПУ ИСКАЛО КЛАДЫ УНГЕРНА
(По материалам доктора исторических наук Леонида Кураса. Материал подготовлен на основе документов архива Управления ФСБ Российской Федерации по Республике Бурятия)

С именем «императора пустыни» — Романа Федоровича Унгерн-Штернберга — еще при его жизни было связано немало легенд. После гибели барона их стало еще больше. Его сподвижники, осевшие в Китае, распускали слухи о несметных богатствах, награбленных бароном в годы гражданской войны и якобы зарытых им незадолго до гибели в разных местах. Бывшие унгерновцы даже составляли карты тех мест. Недостатка в доверчивых покупателях не было: на этом крупно прогорело несколько американских экспедиций. В сентябре 1924 года в поиск кладов включилась и резидентура ОГПУ в Урге (ныне Улан-Батор).

В местности Тологой-Дахту гэпэушникам удалось отыскать один из кладов: несколько деревянных ящиков с царскими кредитками и ценными бумагами, которые от времени превратились в липкую червивую массу. Бриллиантов там не оказалось. Но сама находка, подтверждавшая слухи о богатствах Унгерна, подтолкнула к организации новых секретных экспедиций…

Все началось с того, что бывший скотопромышленник Бер Хонович Закстельский, работавший когда-то в Монголии, рассказал своему приятелю, агенту Красноярского отделения Госбанка СССР Моисею Прокопьевичу Прейсу, о кладе в семь пудов золота, зарытом в Монголии в окрестностях Урги. Прейс, в свою очередь, проинформировал об этом сотрудников ОГПУ и предложил организовать экспедицию. И колесо закрутилось…

10 января 1927 года из областного отдела ОГПУ Верхнеудинска (ныне Улан-Удэ) в Сибирское краевое управление ОГПУ Новосибирска и в окружной отдел ОГПУ Красноярска ушла аналитическая записка, в которой обосновывалась необходимость проведения операции по изъятию клада при соблюдении строжайшей конспирации. При этом предлагалось действовать в контакте с Яковом Блюмкиным, известным террористом, возглавлявшим в то время резидентуру ОГПУ в Монголии.

Красноярский окружной отдел откликнулся мгновенно. Его сотрудников нимало не смутило, что поиск и изъятие сокровищ придется осуществить на территории чужого суверенного государства. Их волновали другие проблемы: возможность успеха операции и стоимость экспедиции. Правда, в успехе они не сомневались, так как товарищ Прейс неоднократно принимал участие в предприятиях подобного рода и они всегда завершались успехом. Проблема с финансированием тоже быстро разрешилась: Закстельский и Прейс все расходы взяли на себя. Идея начинала облекаться в конкретные формы. Необходимо было лишь получить согласие Москвы.

Москва дала добро, обратив, однако, внимание нате препятствия, которые могли возникнуть из-за вмешательства монгольских властей. Операцию предлагалось начать незамедлительно.

В конце января 1927 года полномочное представительство ОГПУ по Сибкраю дает облотделу ОГПУ Бурят-Монгольской АССР разрешение на проведение операции по изъятию ценностей и их вывоз, особо подчеркнув, что операция должна быть проведена без вмешательства монгольских властей. И тут — первое неожиданное препятствие: Бер Закстельский, находившийся в это время в Иркутске, настаивает на переносе операции на конец апреля — мол, лучше, когда сойдет снег. Этим он дает повод Иркутскому окружному отделу ОГПУ, который также задействован в операции, заподозрить его в мошенничестве. Из архива извлекается дело о результатах экспедиции по поиску золота Унгерна в 1924–1925 годах в окрестностях Верхнеудинска, и на авансцену выплывает еще одна колоритная личность — Супарыкин Михаил Давидович, вестовой барона. Тогда, в 1925 году, чекисты вели наблюдение за Супарыкиным и поручали Закстельскому, участвовавшему в поиске сокровищ, узнать у Супарыкина места захоронения кладов в Монголии. Вскоре Супарыкин был арестован…

И вот теперь, два года спустя, Закстельский, скрывший от чекистов информацию о кладах, пытается получить наибольшие гарантии от Госбанка СССР на проведение раскопок, чтобы затем остаться в Монголии, не сдав клад государству! А посему, решили иркутские чекисты, следует установить за Закстельским наблюдение и в случае нахождения клада расчета с ним не производить, а арестовать и предъявить обвинение в мошенничестве.

Итак, Закстельский и Прейс поступают в распоряжение Бурят-Монгольского облотдела ОГПУ по поиску ценностей и получают соответствующие удостоверения. В обязанность кладоискателей входит приглашение представителя ОГПУ БМАССР, который должен присутствовать при раскопках. Изъятые ценности планируется передать в распоряжение Красноярского отделения Госбанка СССР. Тогда же (в конце января) из областного отдела ОГПУ БМАССР в Новосибирск и Иркутск поступило сообщение, что клад в Монголии, о котором знал вестовой Унгерна, был вырыт еще в 1924 году. По мнению ОГПУ республики, Закстельский тоже знал о существовании клада, так как зарывал его вместе с Супарыкиным и другими участниками, которые вскоре были убиты, но к изъятию ценностей отношения не имел. Супарыкина привлекали к ответственности за участие в карательных операциях уже после изъятия клада в Монголии. 3 июня 1925 года Забайкальский отдел ОГПУ дело против Супарыкина прекратил. Об изъятии клада Закстельский не донес потому, что, по мнению чекистов, боялся потерять свою долю. В связи с этим ОГПУ БМАССР командировало в экспедицию с Закстельским и Прейсом сотрудника экономического отдела Якова Ивановича Косиненко.

Донесение из Верхнеудинска примечательно тем, что в нем впервые предлагается договориться с Монголбанком об условиях, на которых монголы разрешат вывезти клад за пределы страны. О том, как собирались договариваться с монгольской стороной, свидетельствует письмо начальника областного отдела ОГПУ БМАССР Ермилова Якову Блюмкину.
 

«Уважаемый тов. Яков!

Согласно телеграмме т. Заковского, с Закстельским и Прейсом командируется наш сотрудник Косиненко. По приезде в Ургу необходимо наблюдение за Закстельским и Прейсом, особенно за первым, так как он понимает монгольский язык и имеет в Монголии большие личные связи.

Т. Косиненко поручается ведение переговоров с Монголбанком и другими заинтересованными организациями, согласовав предварительно все вопросы с Вами.

Судя по телеграммам т. Заковского, для нас желательно возможно больший вывоз золота к нам. Поэтому просим настоять перед монгольскими властями и дать такие же инструкции тов. Косиненко».

Одновременно Ермилов отправляет в Иркутское ОГПУ секретную записку, в которой сообщает, что Супарыкин живет где-то в Новосибирском округе под чужой фамилией. Закстельский собирается выехать к нему, чтобы выяснить обстоятельства изъятия клада.

Только в конце мая Косиненко, Закстельский и Прейс выезжают в Усть-Кяхту. Выдавая себя за мелких коммерсантов, чтобы не привлекать внимания, они путешествуют довольно спокойно. Забеспокоился чекист лишь в Алтан-Булаке, а в Урге еще больше — у Закстельского там оказалось много знакомых, и всех интересовала цель его поездки в Монголию.

5 июня Яков Косиненко встретился наконец с Яковом Блюмкиным, и они обсудили план предстоящей операции. На следующий день к чекистам присоединился председатель правления Монголбанка Дейчман. Заверив, что Монголия не даст вывезти золото, так как проводит серию мероприятий по укреплению собственной валюты, банкир предложил свой план: подать заявление в Монголбанк с просьбой разрешить проведение раскопок, а затем продать Монголии золото за твердую валюту. Полпред СССР в Монголии Берлин одобрил план.

6 июня заявление было подано. А через три дня начались неприятности. Правительство Монголии поручило Министерству народного хозяйства курировать поиск и изъятие клада. Ни ОГПУ, ни советский полпред не могли проявить своей заинтересованности, а тем более требовать, чтобы поиск курировал Монголбанк. Поэтому в переговоры с монгольской стороной вступил Закстельский — как частное лицо. Министерство запросило 25 процентов стоимости клада в свою пользу. Остальную часть клада монголы соглашались купить, но только за тугрики. Для советской стороны это еще 10 процентов потерь. Переговоры продолжались несколько дней. Монголы отвергали любые компромиссные предложения. Предварительный текст договора был составлен и согласован с полпредом Берлиным только 11 июня. Суть его заключалась в следующем: Б.Х. Закстельскому предоставлялось право вести раскопки в присутствии комиссии из четырех человек (по два с каждой стороны). Министерство народного хозяйства Монголии соглашалось покупать каждый золотник золота по 5 тугриков 75 мунгу (по курсу 9 тугриков 50 мунгу за каждые 10 рублей). Слитки золота с лабораторным оттиском будут приниматься без переливки. При расчете с Закстельским министерство удерживало из причитавшейся ему суммы 10 процентов в доход Монголии на оплату пошлин. Золотые изделия, имеющие художественную ценность, можно было вывезти на общих основаниях согласно таможенным установкам.

13 июня договор (из 14 пунктов) был подписан, а 14 июня в три часа утра приступили к раскопкам. Их вели во дворе текстильной мастерской Министерства народного хозяйства. Вначале выкопали большую канаву вдоль здания, затем такую же — от ворот вдоль соседнего здания. В землю вгрызались с большим трудом — нетронутая целина не поддавалась лопате. Только неподалеку отворот, на участке в три-четыре аршина наткнулись на рыхлый грунт. Но клада не было!

Однако монголы, видимо, посчитали, что клад все-таки нашли и сокрыли от властей, так как в течение трех дней после завершения работ не давали членам экспедиции разрешения на выезд из страны, даже установили за ними наружное наблюдение и «склоняли кладоискателей к выпивке». По возвращении из Монголии Я.И. Косиненко подал руководству докладную записку, в которой высказал предположение, что они занимались поисками клада, который был выкопан еще в 1924 году.

Больше всех был удручен неудачей Закстельский. Несколько раз его видели плачущим. По сведениям Косиненко, он собирался разыскивать Супарыкина…
 
  
О КЛАДЕ КОЛЧАКА
«…Вышел покурить в тамбур, и тут поезд как раз притормозил. Какая-то Малая Сыя. Вместо станционного домика – глухой барак или сарай, одинокий фонарь освещает длинный, во всю стенку, плакат «Победа коммунизма неизбежна». И ни души кругом, ни огонька, одна черная степь кругом и такая безнадега! Ночное небо в Хакасии – как угольная яма с редкими звездами. Не знаю, почему так мало в нем звезд. «Победа коммунизма неизбежна…», словом.
Этот случай рассказал мой знакомый Алексей, фамилию не называю. Бывший гуманитарий, историк по образованию и кладоискатель по увлечению. С черными археологами, как он сам подчеркивает, просьба не путать. И тем не менее. Поиск кладов – дело щекотливое, поэтому интервью «Юности» он дать согласился, но – не афишируя собственную персону.

– Алексей, раз уж мы начали с Хакасии – что там у вас произошло? И где она вообще находится, просветите – не у всех ведь пятерка по географии.

– Хакасия – это в Красноярском крае, в Минусинской котловине. Местность там странная – вроде и степь, но не ровная, а вся уставлена невысокими горами, как волнами. Кое-какие леса и болота там есть, конечно. Но главное, в Хакасии множество пещер (более 160), за что этот край любят спелеологи… и кладоискатели.

На тамошних скалах археологи насчитали более двухсот петроглифов (наскальные рисунки первобытного человека), в степи – более 30 тысяч курганов. Это земля древнего царства динлинов, разрушенного гуннами еще за 200 лет до нашей эры. Потом здесь образовался богатый и процветающий Кыргызский каганат, у него имелась даже собственная письменность, через его территорию проходила ветка Великого шелкового пути. Каганат в свою очередь разрушили монголы, и после них там уже ничего не образовалось. А в 1707 году пришли русские казаки и построили Абаканский Острог. В общем, хакасская земля буквально нашпигована древними артефактами.

– Вы раскопали курган с золотом?

– Нет, конечно. Покушение на такие памятники – деяние наказуемое. А человек, действительно увлеченный историей, тем более не станет грабить курганы. Хотя сейчас это происходит повсеместно, с применением самой современной техники – от металлоискателей до бульдозеров.

– А что вы в таком случае искали?

– Мы разыскивали «золото Колчака». Дело в том, что слухи и легенды об этом золоте можно услышать практически на всей Великой Сибирской магистрали. Золотой запас Российской империи был вывезен белочехами в 1918 году из Казани. Часть золота доехала за границу, осела в иностранных банках. Кстати, по утверждению некоторых историков, как раз на «чешскую долю» краденого российского золота была построена чехословацкая довоенная демократия. Но немалая часть «потерялась» в пути. По нашим данным, несколько подвод золота были укрыты в одной из пещер в Минусинской котловине.
 
– Судя по описанию плаката на станции, это происходило еще в СССР. Разве в те суровые времена кладоискательством занимались?

– Да занимались, конечно. Не в таких масштабах и с большим риском, но отчего же? А во-вторых, это происходило уже на излете социализма, в 1989 году 
. 
– Но вы что-нибудь нашли? Хотя, если бы кто-то откопал подводу золота, это наверняка стало бы известно, так?

– «Золото Колчака» мы не нашли, увы. Но нельзя сказать, что зря ползали по тамошним пещерам. В одной из них, ее даже полноценной пещерой нельзя назвать – в Хакасии есть подземные лабиринты длиной больше километра, а это была просто узкая щель, выводящая в небольшую пещеру или грот, мы нашли схрон времен гражданской войны. Оружие, в частности три пулемета Льюиса. Мы назвали его «кладом Гайдара» – в шутку.

– А какое отношение имеет Гайдар к Хакасии?

– Самое прямое. Я имею в виду, конечно, не либерала Егора Гайдара, а писателя Аркадия Гайдара. Во время гражданской войны он был направлен в Красноярский край усмирять хакасов, насаждать советскую власть. Дело в том, что хакасы большевиков не признали и сражались на стороне белых. И Гайдар, которому тогда было лет 15, взялся за дело и проявлял при этом страшную жестокость.

– В Сибири ищут «золото Колчака», в Крыму, видимо, скифское золото. А есть ли подобные легенды о старинных кладах в Ярославской области?

– В смысле легендарности – это клад Сигизмунда. Его история связана со Смутным временем, с польским нашествием. 973 подводы с награбленными в Москве сокровищами были укрыты неведомо где, на некоем «Куньем бору». Так называемая кладовая запись – российский аналог «карты острова сокровищ» – был составлен не то Лжедмитрием, не то самим польским королем Сигизмундом. Кстати, оригинал «кладовой записи», написанный на медной доске на латыни, якобы до сих пор хранится в Варшаве. А по Руси с тех пор гуляют ее многочисленные «копии». По некоторым вариантам «записей», клад Сигизмунда зарыт где-то в Ярославской области.

– А это с точки зрения истории реально?

– Скорее сомнительно. Из кладов реальных, которые в Ярославской земле действительно могут быть, – это средневековые арабские дирхемы. Не золото, а серебро. В свое время по Волге проходил торговый путь из арабов в варяги, а международной валютой в то время служили как раз дирхемы. На территории Тимеревского городища (IX век ) в 70-х годах было обнаружено сразу три серебряных клада, почти 3 тысячи монет. И наверняка где-то лежат еще другие, не найденные пока серебряные клады. Золотые клады на Ярославщине связаны уже с XIX веком, со староверческими скитами. Их много было на севере области, в лесном, болотистом краю. Через них в Москву шел поток так называемого жидкого золота, намытого сибирскими раскольниками. Прямо на приисках золотым песком «фаршировали» рыбу и обозами отправляли в верхневолжские скиты. В конце концов царское правительство разгромило скиты, но золото как в воду кануло. И, скорее всего, оно сейчас действительно находится под водой – на дне Рыбинского водохранилища.

– Насколько я понимаю, и раскольничье золото, и клад Сигизмунда – это все кладоискательская романтика. А если подходить к делу более реально, что и как можно искать? Вернее, не только искать, а находить? И чтобы при этом не вступить в конфликт с законом?

– По федеральному закону, обнаруженный клад является собственностью хозяина земли или дома, где он был найден. Нашедший имеет право на половину клада – если поиски велись с согласия собственника, а если без согласия – собственник может выделить счастливцу вознаграждение. Если пожелает.

Словом, понятно, что с собственниками лучше вообще не встречаться. Поэтому самым безопасным и в то же время очень интересным является поиск в заброшенных деревнях, в урочищах.

– Что для этого в первую очередь нужно?

– Во-первых, карты. Желательно иметь хорошую современную карту, на которой часто обозначены исчезнувшие деревни, карту дореволюционную, где все деревни на месте, и желательно еще пару карт середины века. Они сличаются, определяются места поселений. На этом этапе помогают опрос местных жителей, сбор легенд, историй. А затем можно приступать непосредственно к поиску. Выйдя на место бывшей деревни, первым делом нужно постараться определить, где располагались дома, хорошо, если сохранились остатки церкви. Пройтись с металлоискателем. На улицах можно «поднять» оброненные монеты, крестики, а во дворах или огородах крестьяне в трудные времена прятали кубышки с деньгами. Хороший «улов» дает поиск в старых колодцах, местные жители часто использовали их в качестве хранилищ.

– Каким образом металлоискатель «видит» клады и на какой глубине? А если в земле не клад, а, допустим, куча консервных банок или еще какая ерунда засыпана?

– Есть два вида поиска, и приборы для них требуются разные. Мне интересен поверхностный поиск монет, пуговиц, различных мелких артефактов. Иногда они лежат прямо под дерном, иногда – на небольшой глубине. Металлоискатель обнаруживает монеты на глубине до 20–35 см, более купные предметы – на глубине до 60–80 см. При этом у металлоискателей такого типа есть функция дискриминатора – он различает монеты от бытового мусора, например от пивных пробок. Но точная дискриминация возможна только на глубине до 25 см. Глубинные металлоискатели используются для поиска военных артефактов. Они, как правило, не имеют дискриминации и «не замечают» всякую мелочь, типа осколков. Зато «видят» крупные металлические предметы на глубину до 5 метров.

– Кладоискатели роются на местах, где когда-то жили люди, может быть, тревожат чей-нибудь прах. Говорят же, что раскопавшие гробницу Тутанхамона археологи все вскорости поумирали от «проклятия фараона». Я в это не очень верю, а вы?

– Проблема в том, что в это хорошо «не верить», сидя дома, в городе. Но я как-то заночевал в урочище, на месте разрушенного села. Всю ночь какая-то чушь мерещилась, голоса, звуки. Кошмары душили… Больше стараюсь на пепелищах, даже таких вот забытых, не ночевать.
 
 

РАЗБОЙНИЧЬИ КЛАДЫ
В старое время по Иркутскому тракту работала шайка разбойников. Атаманом был высокий, седой, очень сильный старик. Все, что шайка грабила, пряталось ими в недоступной тайге под Красноярском. Завелся в шайке предатель и донес властям.
    Солдаты погнались за шайкой по Енисейскому тракту и нагнали за нынешним городским кладбищем. В перестрелке предателя убили, а атаман был ранен и доставлен в тюремную больницу. Но когда стало ясно, что он не жилец, его перевели в больницу приказа общественного призрения на углу Большой улицы и Гимназического переулка. Здесь за атаманом ухаживали больше всех два мальчика.

    Атаман сильно страдал, с ним были такие судороги, что он вырывал железные прутья у кровати. Но силы оставляли его. Перед смертью он позвал мальчиков.

    — На моей совести много убийств и грабежей. Но награбленное все равно пропадет, поэтому я скажу вам, где оно. И атаман на клочке бумаги набросал план окрестностей Красноярска, Черную сопку и т. д.

    — Вот видите, левее села Торгашино идет лог, который потом разветвляется надвое. Вы все время держитесь левого лога и идите по нему в тайгу. По дороге не будет ручьев, поэтому запаситесь водой. Дорогу найдете по зарубкам, очень круглым, сделанным на деревьях не сверху вниз, а снизу вверх. И только в конце дороги увидите два таежных ручья. Перейдете один, затем другой и тогда увидите недалеко от них старую лиственницу, верхушка которой сломлена молнией. На этой верхушке должно быть видно орлиное гнездо, а в нескольких шагах от него — зеленый холм, сбоку которого лежит огромный камень. Если отвалить камень, будет видна дверь.

    Однажды я узнал, что из монастыря повезут деньги. Мы напали на тарантас, убили ямщика, а двух сопровождающих монашек увели с собой, в подземелье. Я оставил их там, надеясь вернуться, но как раз сразу после этого на нас сделали облаву. Наверное, монашки уже умерли, и трупы их разложились. Поэтому, отворив дверь, не входите сразу, а наберите сухой травы, подожгите и бросьте в подземелье. Не бойтесь, если увидите мой дух — я вам не сделаю зла.

    Вскоре атаман умер. Через несколько лет эти два парня, собрав для храбрости компанию из пяти человек, отправились искать клад. Из Красноярска вышли под вечер, когда дошли до места, была глубокая ночь. Они отвернули камень, обнаружили дверь, и решили отдохнуть перед тем, как войти внутрь. Развели костер, поужинали, выпили, как следует, и уснули, оставив на всякий случай караульного. Тот бодрился, но постепенно стал задремывать. И вдруг, неожиданно проснувшись, он взглянул в сторону холма. Там стояла высокая фигура атамана, опираясь на ружье. Парень в страхе растолкал друзей, и они все увидели это привидение. Атаман повернулся и медленно направился в их сторону — и парни кинулись прочь, толкая друг друга.

    Они так и не решились вернуться к холму. Утром переправились на плашкоуте через Енисей. Позже один из них сошел с ума, остальные друг за другом умерли. Остался жив один из всей компании — он через несколько лет повторил попытку отыскать клад, но неудачно. Потом еще три раза ходили за кладом люди, слышавшие эту историю. Последний раз — в 1911 году. Да зря…

    Между прочим, об этой истории знают старики из Торгашино и Лукиной Красноярского уезда.

  

 
Пушка озера Улюколь.
 
Лет 15 назад меня и моих друзей один местный рыбак, которого все звали \"Иваныч\", пригласил на рыбалку на озеро Улюколь. Места там тихие, заповедные. Кругом непроходимая вековая тайга.
Рыбалка была прекрасная, улов отменный. Но вдруг недалеко от берега сеть зацепилась за что-то на дне. Когда мы нырнули, не поверили глазам — на дне лежал почти полностью занесённый илом пушечный щит, а сеть зацепилась за сам ствол орудия времен гражданской войны.
\"Пушка лежит здесь со времён Колчака\" — пояснил Иваныч, \"затопили её белые при отступлении\".
С той рыбалки прошло много лет, но загадка той пушки не оставляла меня. Два года назад я решил вплотную заняться этой историей, съездил на место, поговорил со старожилами, послушал местные истории, легенды, порылся в архивах.
Всё услышанное и прочитанное выстроилось в две версии.
Первая: на окраине озера Улюколь 5 декабря 1919 года произошел последний бой местных партизан и колчаковцев. Тяжёлый улюкольский бой длился с раннего утра до позднего вечера, неоднократно переходил в рукопашные схватки. Белые отступили, оставив на льду около ста человек убитыми. А пушку при отходе затопили.
По второй версии (к которой я склоняюсь) партизаны перехватили обоз колчаковцев в районе деревни Улюколь — место для засады здесь идеальное: сопка и лог, поросший лесом. Посланный вдогонку эскадрон белых отбил у партизан часть обоза. Под напором преследователей партизаны отступили, вырубили во льду прорубь и столкнули туда часть белогвардейского обоза, в том числе и артиллерийское орудие.
  

Серебро горы московской.

 
Лет 10 назад один наш знакомый работал преподавателем в ПТУ и обучал практическому вождению будущих трактористов. Во время очередной вспашки земли недалеко от подсобного хозяйства мальчишка-стажёр, находящийся рядом с ним в кабине трактора, обратил внимание на внезапно появившиеся из под лемеха плуга в огромном количестве блестящие кружочки.
При ближайшем рассмотрении это оказались серебряные монеты различного достоинства, буквально усеявшие всё кругом. На место находки сбежались все преподаватели и студенты.
В течение получаса все монеты были собраны и разошлись по рукам и карманам. Кроме того, было найдено оружие — револьвер и маленький пистолет, помещавшийся на ладони. Преподаватели впоследствии оружие бросили в колодец, стоявший на территории подсобного хозяйства ПТУ.
Наш знакомый показал нам это место, и мы приступили к поиску. Буквально через две минуты первая находка — серебряные 5 копеек1897 г. Потом ещё и ещё…
Работали мы на этом месте два дня. В общей сложности было найдено 100 серебряных монет и медная копейка 1899 г. Самая ценная находка — 50 копеек 1895 г. Разброс монет по годам составил более 50 лет — с 1861 по 1916 гг.
Позже выяснилось, что на месте подсобного хозяйства на Московской горе стояла заимка, и хозяин клада спрятал его во время гражданской войны. Но, увы, клад был найден другими людьми, разошёлся по рукам и только небольшая его часть была найдена с помощью металлодетектора.
 

  

ЗАГАДОЧНОЕ ПИСЬМО

 
Весной этого года на наш адрес, где мы давали объявление, пришло такое письмо.
Суть его заключалось в том, что отец человека, написавшего нам письмо — Косарев В.С.- видел в 1921 г., как участники разгромленного восстания против советской власти что-то прятали на бугре, находящемся на болоте.
Через две недели после получения этого письма мы собрались и поехали в село Бражное на встречу с автором этого письма — Косаревым В.С. Но оказалось, что за три дня до нашего приезда он умер.
У местных старожилов мы начали спрашивать, есть ли здесь такое болото с названием то ли \"казанское\" или \"козавское\" и есть ли на них \"Лавочник бугор\". В письме эти названия читаются очень плохо. Оказалось, что мест с такими названиями возле деревни нет.
Получается, что тайну Косарев унёс с собой.
Я вплотную занялся изучением этого крестьянского восстания, получившего название \"Голопуповского\" — по названию деревни, где оно проходило, сейчас новое название деревни Верхний Амонаш. И даже написал статью об этом восстании.
И вот что я выяснил.
\"после ликвидации восстания восставшие отступали через деревни Усть- Яруль, Хомутово, Ирбей, Нагорное, Агинское. Остатки были уничтожены возле деревни Агул. 3 офицера и 35 участников восстания скрылись в тайге. 25 дней шла ликвидация остатков восставших в районе деревни Нагорное\"
Из сказанного выше следует, что искать надо не в районе деревни Бражное, которое, кстати, находится совсем в другой стороне от указанного маршрута, а в районе деревни Нагорное.
Тем более количество людей, увиденных отцом Косарева на болоте, совпадает с количеством восставших, уничтоженных возле Нагорного.
Значит, названия болота и бугра, фигурирующие в письме, надо искать в районе деревни Нагорной.
Я также выяснил, где проживал автор письма Косарев до переезда в Бражное. Оказалось, в деревне Верхний Амонаш, бывшей Голопуповке.
Знал я Косарева, мужик хороший был, но числился местным изобретателем. Я в детстве учась в школе даже дружил с ним, он тогда столяром работал. У него был пытливый ум и он мог напутать.
По моим сведения эти события связаны не с Голопуповским метежом, а с отступлением Колчака и пропажей Большеуринских возчиков.
 
  

 
СОКРОВИЩА КОЛЧАКА
С большим интересом прочитал в \"Красноярском рабочем\" письмо жителя села Толстихино Уярского района Александра Егоровича Куличихина \"Клад Колчака оказался в Саянах\". Напомню читателям, что это рассказ о том, как при прокладке железной дороги Абакан — Тайшет строители наткнулись в пещере на бочонки с золотыми, царской маркировки слитками и на оружие времён Гражданской войны.

Прежде чем прокомментировать письмо, хочу поблагодарить читателя за высокую оценку публиковавшейся с октября по декабрь прошлого года в \"Красноярском рабочем\" моей повести \"Возвращение на Берикуль\": \"Полувымысел, полуправда, но как зажигает, всё переворачивает, и думаешь: бросить бы всё и рвануть, как в молодости, в тайгу, на какую-нибудь реку!\" Каждому автору приятно, когда его читают, вдвойне приятно, когда его слово вызывает такие эмоции.

Как я понял из письма, на строительстве дороги Абакан — Тайшет работал односельчанин Кулихина Анатолий Иванович Фролов. Строилась дорога в 1959-1965 годах, тогда, значит, и шоферил тот на ударной стройке, в районе Выезжего Лога — Артёмовска.

Понятно, почему раньше не говорил Фролов о слитках, найденных в Саянах: подписку давал о неразглашении тайны. Немного смущает в рассказе только описание того, какую картину увидели строители, войдя в пещеру. Как-то сказочно были расположены бочонки с золотом — в центре пещеры, почему-то рядом оказались и карабины (да ещё в козлах), под карабинами — наганы, рассыпанные патроны и гранаты. Целый арсенал.

Впечатляет, конечно, но… Обычно если в пещере прячут сокровища, то не выставляют их так, чтобы бросались в глаза, укромный уголок отыскивают и в этом уголке прикапывают, камнями закладывают. На всякий случай. Так прячут, что если кто-то вдруг случайно проник в пещеру, то ничего бы не увидел. Ну а уж с оружием и боеприпасами в войну не расстаются. Личное оружие (карабины, наганы, гранаты), пока живы, из рук не выпускают. Словом, если бы в пещере было золото из золотого запаса Российской Империи в слитках, то спрятали бы его грамотно, и строители дороги Абакан — Тайшет, скорее всего, и не увидели бы его сразу.

То, что слитки оказались почему-то в бочках-бочатах, а не в ящиках специального образца, вроде как объяснимо: их могли переложить из одной упаковки в другую. Бочки-бочата, полные золота, должны были быть маленькими, не более чем трёх-четырёхведёрные — с учётом того, что наполненное золотом ведро должно весить около двух центнеров, то есть оно стало бы даже для двух человек трудноподъёмным.

Очень сомневаюсь, что рабочие сумели бы выпросить у начальства найденные в пещере гранаты, чтобы поглушить рыбу, а заодно и опробовать, не утратили ли те былой убойной силы. Начальство за такую вольность понесло бы ох какое серьёзное наказание перед сотрудниками госбезопасности.

Александр Куличихин называет увиденное в пещере золото \"колчаковским\". Почему-то все золотые слитки царской маркировки, найденные и не найденные в Сибири, Забайкалье, на Дальнем Востоке, называют именно так. Эта ошибка типична даже для учёных-историков, для тех, кто сделал кладоискательство профессией. Почему-то забывается, не берётся во внимание, что губернские казначейства, банки могли в небольших — в масштабах страны, разумеется, небольших — количествах хранить такие слитки, монеты, золотую, электровую (сплав золота с серебром), серебряную посуду, ювелирные украшения, подсвечники, дорогие картины и т. д. Население доверяло казначействам и банкам, сдавало на хранение свои ценности. И банки, и казначейства губерний в экстренных случаях могли эвакуировать ценности в безопасные места.

Двигались из европейской части России через Сибирь на Дальний Восток, за границу и бежавшие от новой власти богатые промышленники, купцы, банкиры вместе со своими состояниями. И тоже по пути теряли многое. Многое приходилось закапывать, помечая, где закопано, а то и бросать, многое подвергалось разграблению. Самыми безопасными местами во время Гражданской войны, когда вся русская, в том числе и сибирская земля стала сплошным полем брани, были, конечно, глухоманные таёжные места. Этим я хочу сказать, что не всякий маркированный дореволюционным клеймом слиток обязательно был из неприкосновенного золотого запаса России, он мог быть и не колчаковским.

В своём письме Александр Куличихин высказывает предположение, что золото в бочках-бочатах было доставлено на лошадях со станции Камарчага до Шалинского и дальше — в Саянские пещеры. Это тоже вызывает сомнение. Достаточно взглянуть на карту: юго-восточнее Красноярска простирается Степной Баджей, в Гражданскую войну это была партизанская Баджейская республика. Везти клад по местам, где активно действовали партизаны — очень уж рискованное дело. Клады, золото вообще не любят оживлённых, неспокойных мест, их предпочитают перемещать в стороне от больших дорог, в местах тихих и спокойных.

Не могу, не имею права отрицать, что в горах при прокладке железнодорожной трассы могли наткнуться на клад. Однако отправлять своих героев на поиски драгоценностей в Саяны тоже не могу. И вот почему.

Автор письма \"Клад Колчака оказался в Саянах\" замечает: \"Очевидцу зачем врать, что он с этого мог иметь?\" Я меньше всего думаю, что кто-то говорит неправду, тем более — с какой-то корыстной целью. Но убеждался, и не раз, что как только речь заходит о кладах, так получается что-то совершенно невероятное, абсолютно необъяснимое. Маститые учёные, военные, директора, предприниматели, простые рабочие, крестьяне, молодые и в возрасте, ну буквально все или почти все меняются на глазах, начинают говорить что-то совсем-совсем не то, не так. Я поначалу пытался самому себе объяснить, почему это происходит, потом оставил затею. Об одном и том же кладе рассказывают истории совершенно разные, места, где клад искать, называют далёкие одно от другого. Примеры?

Летом 2005 года я получил письмо от красноярца В. И. Евменова. Ему тогда был 71 год, надеюсь, что он и сейчас здравствует. Виктор Иванович прочитал мой материал \"В какой тайге золото Тайги?\", написал мне через редакцию \"Красноярского рабочего\", изложив свою версию, где нужно искать колчаковское золото.

Он в годы Великой Отечественной войны жил в Козульском районе в исчезнувшей теперь деревне Антоновке — недалеко от железнодорожной станции Кемчуг, и его дед рассказывал о том, что золото нужно искать именно в её окрестностях. Я позвонил Виктору Ивановичу, и он мне сказал, что Антоновка была в 10 километрах от станции. По рассказам деда, в самом конце 1919 года туда нагрянули белые. Обоз находился под усиленной охраной. Недолго пробыв в Антоновке, отогревшись в избах, солдаты и офицеры направились к станции. Но…

В Кемчуг они не прибыли. На десятикилометровом отрезке от Антоновки до станции обоз потерялся, бесследно пропал вместе с сопровождавшими его людьми. Поскольку дорога была единственной наторенной в большом декабрьском снегу и отклониться в сторону никуда нельзя было, то с точностью можно говорить, что \"золотой\" обоз вместе с сопровождением исчез именно на этом отрезке. Ни лошадей, ни саней с грузом, ни людей не удалось найти. Как в бездну канули. Следовательно, искать золото нужно, скорее всего, именно на этом, очень небольшом, отрезке пути…

Виктор Иванович говорил мне про какой-то деревянный крест, поставленный на полпути от Антоновки до Кемчуга. Он этот возвышавшийся, царивший над полем крест видел своими глазами. Крест этот позднее, в середине прошлого века, сгорел — кто-то нарочно или нечаянно пустил пал на скошенном поле.

Почему дед В. И. Евменова решил, что обоз был с золотом, не знаю. Кажется, слишком много говорили о золоте обозники, непомерно велика была охрана для сравнительно крохотного обоза. Жители все годы — с декабря 1919-го и до тех пор, пока Антоновка не распалась, так и считали, что в деревню их наведывался обоз с колчаковским золотом. Не раз, думаю, предпринимали они — явно и тайно — попытки найти следы таинственно исчезнувшего обоза, золота. Не нашли. Причём я вовсе не исключаю, что в тех краях, о которых рассказал Виктор Иванович, в самом деле когда-нибудь обнаружится клад или следы исчезнувшего без малого век назад обоза. Как совсем не исключаю, что звучавшие в толстихинской кузнице слова о кладе в Саянских горах — тоже правда. Ну, может, самую малость по-иному, чем было на самом деле, рассказанная, но правда.

А теперь вернусь к своему роману \"Клад Адмирала\" (слово \"Адмирал\" всегда пишу с заглавной буквы потому, что имею в виду при этом не только и не столько самого А. В. Колчака, а страну, которая всё-таки существовала в 1918-1919 годах, простираясь от Волги до Тихого океана, верховный правителем которой был адмирал Колчак).

В романе подразумевается клад весом в 52 пуда золота, которое отступавшие белые спрятали до лучших дней на территории Западной Сибири, в районе небольшого кузбасского города и узловой железнодорожной станции Тайга. Клад этот известен как тайгинский. Я, когда работал над романом, написал ещё по просьбе городской администрации и железнодорожников к столетию (1996 г.) Тайги книгу об истории города, а также книгу \"История строительства Томской железнодорожной ветви\".

Томск, где я жил тогда, находится в 80 километрах от Тайги, я часто в то время бывал там, а также в Мариинске, Тяжине, Таштаголе, Новокузнецке, Боготоле, словом, много ездил. В Новосибирске, Москве и Петербурге бывал, поскольку основные архивные документы там. Клад тайгинцев интересовал. Искали его пристрастно и власти, и — тайно — жители, много о нём писали, говорили, в каждой почти семье было своё предание. Я сам расспрашивал и мне много историй рассказывали о так называемом колчаковском кладе.

Кто-то считал, что клад закопан рядом с железнодорожной церковью во имя св. Андрея Критского, кто-то, что рядом с железнодорожным техникумом, рядом со старым, 1930-х годов, аэродромом. Называли места в окрестностях города — посёлки Яя-Переход, Бобровка, Таловка, Трактовый, Пихтач (это в сторону Анжеро-Судженска по головной магистрали Транссиба).

В Томской области считали, что клад зарыт в районе 41-го километра 89-километровой томской ветви, в районе моста через Обь близ райцентра Мельникова. Я приезжал в Мариинск, и мне убеждённо говорили, что клад нужно искать у подножия горы Арчекас буквально в пяти километрах от города, в бывшем волостном селе Суслово Маринского уезда. Называли тракт, тянувшийся от Суслово и до Чулыма, до бывших Тутал-Чулымских, оттуда, дескать, клад ушёл вверх по Чулыму или до Ачинска, или застрял в Бирилюсском районе. Называли и тайгу в Тюхтетском районе, и Боготол с окрестностями: мол, чуть-чуть, десятка два-три километров вниз по реке Чети отъехать, и он там.

В журнале \"Родина\" в середине 1990-х бывший сотрудник госбезопасности из Тюмени очень аргументировано доказывал, что клад находится под городом Сургутом и \"определить\" туда колчаковское золото велел командарм 1-й Сибирской армии генерал-лейтенант А. Н. Пепеляев. То, что генерал вёл в то время тяжёлые бои с наступавшими красными войсками и ему было вовсе не до золота, во внимание не принималось, равно как и то, что Пепеляев в числе проигравших войну оказался в эмиграции в Харбине и, чтобы не умереть с голоду, вынужден был работать извозчиком.

Наиболее стойкой была легенда, что золото осело на станции Иверка (это между Тайгой и Мариинском). По легенде, в семье тамошнего железнодорожника родился ребёнок. Одновременно в поезде родила и любимая женщина отступавшего к Иркутску адмирала А. В. Колчака — Анна Тимирева. Чтобы спасти жизнь, решили оставить ребёнка в семье ставшего отцом железнодорожника. А в приданое дали ему для ребёнка верховного правителя России те 52 пуда драгоценного жёлтого металла — в монете и слитках. Ни больше ни меньше…

Я читал и слушал историю про мальчика-подростка, которого белые взяли в провожатые в тайгу, где намеревались зарыть золото. Мальчику, ставшему обладателем секрета точки, где зарыто золото, спасло жизни то, что у него было расстройство желудка, и он нырнул по большой нужде под кусты, а из-под кустов рванул что есть мочи подалее от секретной экспедиции. Он в тайге был как дома, без большого труда оторвался от белых и остался в живых. Правда, потом вспомнить место \"погребения\" золота не сумел…

Я часто приезжал в Тайгу из Томска в середине 1990-х. Глава городской администрации, тогда им был Игорь Александрович Никитин, кивал на папку на столе:

— Для вас.

Для меня были \"точные\" координаты или предложение при встрече назвать \"железные\" координаты местонахождения золотого клада. Иногда я встречался с обладателями секретов и они мне сообщали места, где закопан клад. Четвёртый километр железнодорожной ветки в сторону Томска; широко теперь расписанная в журналах и газетах, известная всем, кто неравнодушен к теме кладов, 5-я дорога, ведущая от г. Тайги в просто тайгу глухоманную. Я видел много карт до- и послереволюционных лет — самодельных и типографским способом отпечатанных, тех местностей, где нанесены были дороги и тропки, ведущие к заветному месту… Мне звонили по телефону и писали письма с разными предложениями и рассказами о кладах.

Подумав, мэр Тайги Никитин спрашивал меня:

— А клад в самом деле есть? Не выдумка? Его не выкопали?

В этих вопросах сквозило что-то близкое к уверенности, что я всё-таки что-то знаю такое, чего никто другой не знает. Уж коли пишу о кладе, значит, посвящён в то, что для других — тайна за семью печатями.

Я это всё говорю к тому, что у меня много различных историй, в том числе и историй ярких, убедительных, аргументированных, о колчаковском кладе, о том, где его искать и быстро найти. География местонахождения золота впечатляющая, территориально только в России возможная — от Турачакского и Бийского районов Алтайского края, от реки Бии и до Сургута на севере и от стыка Омской и Новосибирской областей до глухой тайги в Бирилюсском районе, места в тайге между Каратузским районом и Тайшетом, близкие от любимых мной Минусинска, Шушенского… Об одном, так называемом тайгинском кладе времён Гражданской, о нескольких кладах ли идёт речь — не знаю, не могу знать.

Я хорошо знаю, убеждён, что в судьбах кладов — судьбы государств, их история. Чем больше кладов, особенно крупных, тем отечественная история более неспокойная, подчас штормовая. Но это уже другой разговор, никак не относящийся к кладу, который, возможно, был в пещере в Саянских горах и о котором рассказал Александр Егорович Куличихин в своём интересном письме в редакцию \"Красноярского рабочего\"…
 

 

    
 
_________________________________________________________________________________________
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие
Клады Сибири.
В.И.Храмцов. «Сибирский архив», №10.
1947 Классификация русских монет XVI и начала XVII в.: Тез. дис. …канд. ист. наук // Гос. Эрмитаж. 4 с.
Г. В. Корзухина. Русские клады IX- XIII вв. М.-Л., 1954 г., стр. 99
http://obzor-novostei.ru/
Обзор кладов Красноярского края – статья Пекшеева Н.Ф.