Мыс Дежнева

Прежде чем изучать информацию о мысе Дежнева, нужно немножко заглянуть в историю и разобраться, кто же был его первооткрывателем, а также кто тот человек, в честь которого мыс и получил свое название. Интересным покажется тот факт, что данный мыс до 1879 года назывался просто Восточным. И только в том далеком году по настоянию шведского полярного исследователя А. Э. Норденшельда стал называться в честь выдающегося и известного русского исследователя Восточной и Северной Сибири – Семена Ивановича Дежнева. 
  

 

Сам Семен Иванович жил в 17-м веке, был не только землепроходцем и мореплавателем, но еще и казачьим атаманом. За свою жизнь он участвовал в многочисленных стычках и боях, имел около 13 ранений, три из которых были весьма тяжелыми. 
Однако это не останавливало путешественника. В 1647 году он присоединился к экспедиции Попова в качестве сборщика ясака. С этой же группой товарищей он и отправился на восток. Много кораблей в этом путешествии потерпели крушение, но Дежнев со своими спутниками все-таки добрался до пролива между Азией и Америкой, обогнув Чукотский полуостров с северной стороны. 
На берегах так называемого «Большого Чукотского Носа» (это теперь и есть мыс Дежнева) он остановился со своей командой, побывал в гостях у эскимосов. Своим походом Семен Иванович, по сути, сделал два огромнейших открытия с географической точки зрения: 
Доказал, что Америка – это полностью самостоятельный континент, отделенный водой. 
Выяснил, что из Европы в Китай можно добраться северными морями, просто обогнув Сибирь. 
Так что не должно возникать вопросов по поводу того, кто открыл мыс Дежнева. 
Это и был сам Семен Иванович. А вот касательно пролива, его назвали Беринговым, т. к. информации о походах Дежнева в Европе ранее не было (вся она сохранялась в Якутском остроге). Поэтому приоритет первооткрывателя все- таки остался за В. И. Берингом. 
   
Весьма интересной окажется информация, что от мыса Дежнева (крайней Восточной точки Евразии) до мыса Принца Уэльского (крайней западной точки Северной Америки – Аляски) всего лишь 86 километров. А в ясную погоду тут даже можно рассмотреть очертания иного материка – Северной Америки. 
   
Памятники
 Разобравшись, где находится мыс Дежнева на карте России, стоит также немного рассмотреть информацию о памятниках, которые расположены как на самом мысе, так и недалеко от него. 
Первая и главная достопримечательность мыса – маяк-памятник Семену Ивановичу Дежневу. Построен он в виде красивейшего четырехгранного обелиска. Находится на высоте примерно 100 метров над уровнем моря. Рядом же стоит большой старинный крест, который, как ни странно, до сих пор отлично выглядит. Стоит также сказать и о том, что в честь морехода Дежнева были названы также поселок, бухта, остров и полуостров.
 А в Великом Устюге в 1972 году Семену Ивановичу был установлен памятник. 
Теперь немного о достопримечательностях, которые лежат в окрестностях мыса Дежнева: 
Уэленский могильник. 
Это в первую очередь ценнейшее с точки зрения археологии кладбище. 
Эквен – древнеэскимосский могильник, который на сегодня является археологическим памятником федерального значения. Также важен с точки зрения археологии. 
Самый древний и многолюдный эскимосский поселок, который позже был расформирован, – Наукан. 
 
О красоте 
После всего вышеописанного можно сказать с уверенностью, что весьма интересным географическим элементом является мыс Дежнева (фото – первое доказательство этому). Здесь располагаются множественные птичьи базары. Тут также можно увидеть тюленье и морское лежбища – занимательное зрелище, особенно для людей, к этому не привыкших. А весной тут можно даже увидеть белых медведей с медвежатами (посетителям точно вспомнится белый мультяшный медвежонок Умка со своей мамой). Время от времени совсем рядом с береговой линией проплывают серые киты и красавицы-касатки. А в ясную погоду тут даже можно разглядеть берега совсем иного континента – Северной Америки. 
  
 
ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Мыс Дежнёва (эск. Тугнехалха) — крайняя восточная точка Чукотского полуострова и, соответственно, крайняя восточная материковая точка России и всей Евразии.
Представляет собой изолированный плосковершинный горный массив высотой до 740 м, круто обрывающийся к морю.
 
Находится в Беринговом проливе, соединяющем Северный Ледовитый океан (Чукотское море) с Тихим океаном (Берингово море). От мыса Дежнёва до мыса Принца Уэльского (Аляска) — крайней западной материковой точки Северной Америки — 86 км, а до косы, что расположена рядом, меньше 82 км.
 
Климат 
Восточная часть материка, прилегающая к Северному Ледовитому океану, имеет арктический климат, это усугубляется близостью Северного Полярного круга . Здесь круглый год господствует сухой и холодный арктический воздух. Постоянны низкие температуры, зимой — сильные морозы. Коротким летом на несколько месяцев невысоко поднимается полярное солнце. Оно слабо нагревает поверхность океана и суши. Зимой температура может доходить до −40°С, летом — до +8.
 
Фауна 
У Дежнёвых сопок находится моржовое лежбище, а также многочисленные птичьи базары. В прибрежной акватории водятся серые киты, косатки, моржи, тюлени.
 
История 
Впервые был достигнут русской экспедицией Семёна Дежнёва осенью 1648 года. На берегу Большого Чукотского Носа, который позже и был наименован мысом Дежнёва, путешественники сделали остановку, во время которой побывали у эскимосов на островах пролива. Впервые в истории пройдя Берингов пролив (фактически открыв его) и обогнув Чукотский полуостров, Дежнёв решил важную географическую задачу.
 Появилось доказательство того, что Америка — самостоятельный континент, а из Европы в Китай можно плавать северными морями вокруг Сибири. Однако из-за отсутствия сведений об этом открытии в европейских странах (материалы походов Дежнёва остались в Якутском остроге) приоритет первооткрывателя достался В. И. Берингу, чьим именем стал называться пролив. До начала XVIII века мыс упоминался как Чукотский Нос, Необходимый Нос. В 1778 году английским мореплавателем Джеймсом Куком этот мыс был нанесён на карту под названием мыс Восточный.

В 1879 году шведский полярный исследователь Норднешёльд впервые проплыл северо-восточным проходом из Атлантического в Тихий океан и также обогнул этот мыс. Он предложил назвать его по имени первооткрывателя — мысом Дежнёва. 
В канун 250-летия открытия мыса это предложение было принято и по ходатайству Русского географического общества мыс Восточный в 1898 году был переименован в мыс Дежнёва.
 
Население 
На мысе Дежнёва расположен населённый пункт Уэлен, а также заброшенный посёлок морских китобоев Наукан, который был расформирован в 1958 году в рамках кампании по укрупнению и удалению поселений от американской границы. Перед выселением в Наукане проживало около четырёхсот человек, насчитывалось тринадцать родов. В настоящее время отдельные семьи эскимосов из Наукана проживают в чукотских посёлках Уэлен, Лаврентия и Лорино, а также в эскимосских посёлках Новое Чаплино, Сиреники и Уэлькаль.
 
Память 
На мысе расположены маяк-памятник С. И. Дежнёву в виде четырехгранного обелиска, находящегося на высоте около ста метров над уровнем моря. Рядом сохранился старинный деревянный крест. На одной из четырёх сторон памятника, облицованных мраморной крошкой, в небольшой нише воздвигнут бронзовый бюст Дежнёва, под которым находится чугунная доска с текстом: «Семён Иванович Дежнёв. Родился около 1605 г., умер в 1672 г». На боковых гранях надписи на досках рассказывали о продвижении русского морехода с Индигирки до Алазеи, от неё до Колымы, а от Колымы до пролива.
 
Археология 
В окрестности мыса Дежнёва находится археологический памятник федерального значения Эквен. Этот комплекс состоит из обширного могильника (более 2000 погребений) и поселения времён 1 тысячелетия до н. э. — 1 тысячелетия н. э.
 
В художественной литературе  - курьез
В романе So weit die Füße tragen немецкого писателя Йозефа Мартина Бауэра, на мысе Дежнёва находится лагерь ГУЛАГа, в котором отбывает свой срок главный герой книги — немецкий военнопленный Клеменс Форель. Оттуда он сбегает в 1949 году и пересекает всю Сибирь и Среднюю Азию, направляясь в Иран. По этой книге в 2001 году был снят художественный фильм «Побег из Гулага». На самом деле на мысе Дежнёва никогда не было лагерей ГУЛАГа.
 

ПОСЕЛОК НАУКАН

Наукан — действительно старинная деревня, основанная эскимосами примерно в 14 столетии. А в 1648 г. здесь произошло поистине знаменательное событие, которое не забыли отметить пару веков спустя — близ Наукана разбился один из кочей (лодка) легендарного Семёна Дежнёва.

Сегодня об этом событии напоминают сразу несколько памятников, в частности бюст на горе Ингегрук, деревянный крест и памятник-маяк (1956).

           СТАТЬЯ ПРО ЧУКОТКУ - ТУТ!

 До того момента, как любящим свою родину науканцам не приказали выселяться, в поселке проживало около 400 человек, что для такого удаленного и труднодоступного места считалось огромным мегаполисом. Все они — эскимосы, 13 почтенных родов, живущих на этих землях из поколения в поколение, владеющие своим особым диалектом, передающие из уст в уста легенды и сказания.
  
Наукан в наши дни — это вымершее и безлюдное место, куда практически невозможно добраться, с заброшенными жилищами, нереальными видами и удивительной атмосферой края света, где не осталось ничего живого.
Коренные науканцы, кстати, и сегодня живут и здравствуют в других селах Чукотского края — в Уэлене, Лаврентии и Лорино, а также в эскимосских посёлках Новое Чаплино, Уэлькаль и других. Но до родной деревни они редко добираются — дорого, да и времени лишнего нет. Главные посетители заброшенного поселка — туристы-экстремалы, прибывающие на мыс Дежнёва в ходе круиза, экспедиции или заброшенные на Чукотку по воле случая и удачи.

                                               поселок Наукан и памятник Дежневу                                                 

Надо сказать, их желание побывать в селении-призраке понятно: виды, открывающиеся с холмов Наукана — поразительные. Говорят, в ясную погоду отсюда ясно различаются берега Аляски, до которой всего 80 км, и мыс Принца Уэльского.

Помимо панорам, деревушка привлекает романтичными руинами разваливающихся жилищ, врытыми в землю челюстями громадных китов, а также множеством причудливых артефактов, оставшихся от местных жителей.
 
Наконец, как вишенка на торте — возможность увидеть китов, которые приплывают сюда каждое лето. Увы, год от года их становится все меньше, но шанс с высоты понаблюдать за одними из самых красивых и умных млекопитающих на свете все еще есть. У науканцев, кстати, бытует одна старинная эскимосская легенда, которая гласит, что все местные жители — большие друзья китов, заключившие с ними в древние времена договор. 
Все киты, подплывающие к берегам Наукана, могут забрать себе самых красивых и достойных девушек в жены. За что деревню будут оберегать добрые духи, ей будет сопутствовать удача и процветание. При этом, многие науканки мечтали, чтобы именно их выбрало мудрое животное-божество, ведь это говорило бы о их красоте
 
Координаты, где находится, как доехать:
Адрес: Чукотский автономный округ, мыс Дежнёва. Как добраться: на самолете до столицы Чукотки Анадыря, далее авиатранспортом до села Лаврентия (например, на самолете авиакомпании «Чукотавиа»), затем на вертолете или самолете в зависимости от погоды до поселка Уэлен. Как вариант — на вельботе, который ходит от Лаврентия по Берингову проливу и обратно с июня по август, либо договориться с одним из местных жителей об аренде лодки с проводником.

                                                    мыс Дежнева - памятник Дежнева                                                  

  
Культура науканцев

По свидетельствам многих бывших жителей Наукана ученым удалось узнать, какой была национальная культура горожан. Известно, например, что у науканцев была сильно развита обрядовая культура, существовало большое количество праздников и игр. Среди них — «Первая нерпа мальчика» — обряд, в ходе которого ребенок становился настоящим охотником и добытчиком пропитания для своей семьи. 
Популярен был и праздник Полъа, или праздник кита. Проводился он в конце лета и в начале сентября и представлял собой особый ритуал, в котором разыгрывался поход охотников и добыча ими кита. После того как охотники добывали животное, их встречали женщина и девочка, которые проводили ритуал «поения» кита. После чего начинались песни, танцы, среди которых особо популярен сидячий танец. Также проводили конкурсы на лучшие песни и сказки о китах, победители которых получали особенные амулеты и обещание удачи на грядущий год.
 Науканцы также были известны своими швеями, мастерами по пошиву одежды. Нити для шитья изготавливались из оленьих жил, а шкура нерпы служила теплой, да еще и водонепроницаемой тканью (благодаря жировой пропитке кожи животного). Известно, что жители Наукана большое количество времени посвящали своей физической подготовке, так как охотники должны были быть не только сильными, но и выносливыми. Девочки и женщины в семьях были хранительницами очага, они готовили пищу, занимались шитьем и рукоделием.
    
Легенды науканцев

Жители Наукана — люди с богатым жизненным опытом, которые из поколения в поколение передавали наиболее важные легенды эскимосов. Одно из поверий — обряд прихода на родную землю. Согласно этому обряду человек, который долго не был на родине, должен, приехав, первым делом лечь на землю и кувыркнуться три раза. Этому обряду следуют все эскимосы, даже старики, вернувшиеся на исконные земли, первым делом совершают кувырки.
 
До нас дошла и другая старинная эскимосская легенда, которая гласит, что жители Наукана — друзья китов и заключили с ними в древние времена нерушимый договор. Все киты, приплывающие в Наукан, могли выбрать себе самых красивых девушек и забрать их с собой. Выбранная китом девушка уплывала вместе с животным, становясь его земной любовницей. Несмотря на странность этого обряда, многие науканки мечтали, чтобы их выбрал кит. Ведь это означало бы, что они не только самые красивые девушки во всем поселке, но и самые достойные, ведь их выбрало божество.
 
В наши дни киты продолжают приплывать в Наукан, обычно они подходят к берегу в летнее время. Существуют даже фольклорные песни эскимосов, в которых поется о китах, которые подплывают к берегу Наукана и не находят своих новых жен. Некоторые шаманы даже считают, что именно рассерженный кит может принести беду в северный регион. Туристы, прибывающие в Наукан, одной из целей своего путешествия видят встречу с китом, которых в этих местах водится немало. Однако сейчас животных стало меньше — виной всему, конечно же, браконьеры.

                                                                            мыс Дежнева                                                        

 
ПУТЕШЕСТВИЕ К СЕМЕНУ ДЕЖНЕВУ
Несколько лет тому назад довелось мне жить и учительствовать в Уэлене. Кто из нас не помнит школьную географическую карту нашей страны с постепенно редеющими к востоку кружочками городов и самый последний одинокий кружочек в конце Чукотского полуострова и прежнее, через два л, написание: Уэллен. Виделся он тогда привычным взору, большим и в то же время необыкновенным городом – в снегах, с яркими огнями, просвечивающими сквозь постоянную метель, с веревками, натянутыми вдоль улиц, чтоб не заблудиться... Многим, наверное, он и до сих пор таким кажется. Часто, например, приходят чукотским ребятам письма с адресом «город Уэлен» и номером школы, скорее всего своей – ученик 101-й московской желает переписываться непременно с учеником 101-й уэленской, – а Уэлен-то при знакомстве с ним оказывается маленьким поселочком с одной недлинной улицей без всяких веревок и с одной школой.
 
И еще узнаешь: расположен он не на самой оконечности мыса Дежнева – до крайней восточной точки страны от поселка еще километров двадцать. Я не раз ходил туда и очень любил эту дорогу, вернее, путь, потому что никакой дороги, даже тропинки малой там нет. Сразу за поселком начинается сопка, по склону которой поднимаешься долго, часа два, и долго, оборотясь, можешь видеть Уэлен, стоящий на узкой галечной косе, в окружении лагуны и моря. Постепенно скрываются домики, ближайшие к сопке, остается только полярная станция в дальнем конце поселка, но вот и она пропадает. За сопкой обнаруживаются распадок и крутая стена другой, еще более высокой горы – ее можно обойти, но и велик соблазн подняться. Кочковатый, зеленый, как и лежащая внизу тундра, местами сочащийся водой склон перемежается черными осыпями громадных камней, глубоко между ними виднеется иногда лед, который до зимы, наверное, и не растает. К концу подъема уже порядочно устаешь, однако не останавливаешься, не отдыхаешь, не смотришь по сторонам, чтобы сделать это не торопясь, как следует, на самой вершине. Увенчивают ее кекуры, останцы, каменные столбы, подобные башням древней крепости, уцелевшим под соединенным натиском солнца, дождя, мороза, ветра. Вот сюда, на самую высшую точку мыса Дежнева, ради открывающегося с нее вида ты и стремился.

                                              мыс Дежнева, Берингов пролив                                                   

 
«А через тот Камень ходу день; а как на него человек взойдет, и он оба моря видит: Ленское и Амурское», – говорится в пояснениях к старинной карте. Оба моря, то есть оба океана – Северный Ледовитый и Тихий. И не только два океана – к западу простирается слегка всхолмленная равнина тундры, замыкающаяся далеко на горизонте цепью гор. Тундра поблескивает множеством ручьев и речек, сверху они напоминают нарисованные детской рукой деревья с ветвями, отягощенными плодами озер. Впереди же, на востоке, между двумя понижающимися сопками, словно в кубке прозрачном, светится ярко-синий треугольник Берингова пролива. А в ясную летнюю ночь, при невысоком поостывшем солнце, когда не струится от земли, не дрожит и не размывает даль нагревшийся воздух и все предметы видятся особенно отчетливо и выпукло, еще дальше можно различить такие же, как и вокруг тебя, горы с остатками снега – оконечность другого материка, мыс Принца Уэльского, Аляску... С этой сопки не торопишься уходить: внезапно очень хорошо представляешь себе весь лежащий за твоей спиной материк, потом и другой, напротив, и вот уже не два океана и два материка, но разом созерцаешь всю Землю, чувствуя, что не просто на вершине стоишь, а на одной из немногих, самых примечательных вершин мира.
 
Отсюда до «крайней точки» еще два – два с половиной часа ходу. Пересекаешь небольшую глубокую долину, поднимаешься на последний перевал, и открываются перед тобой каменные обрывы мыса Дежнева и вся ширь Берингова пролива с высоким скалистым островом посередине. «А против того Носу есть два острова...» – писал Дежнев в своей отписке. Да, их два, Большой Диомид, он же остров Ратманова, и Малый Диомид, или остров Крузенштерна, но отсюда, с берега хорошо виден только Большой, Малый же самым краешком выглядывает из-за него, так что если не знаешь, что он есть, то и не отличишь на таком расстоянии. Снежные вершины Аляски по-прежнему видны чуть левее островов, и ловишь себя на мысли, что Дежнев тоже поднимался на этот берег, не мог не подняться, а следовательно, обязательно заметил бы Новую Землю – «чаятельной берегъ Северной Америки», как надписал позже М. Ломоносов на своей карте, – когда бы оказался в проливе в разгар лета, в такие вот редкие и недолгие погожие дни. Но он только в конце июня, раньше льды не позволяли, вышел семью кочами из устья Ковымы-реки, два с половиной месяца плыл вдоль побережья Студеного моря, терпя «морские розбои», то есть крушения, и теряя кочи, и лишь в сентябре три судна достигли оконечности Большого Каменного Носа. А в эту пору здесь начинаются штормы, дует северяк, и несущийся по ветру дождь мешается с туманом и снегом. Осенью скалы Берингова пролива заставляют вспомнить описание их, данное русским путешественником в начале прошлого века: «Место сие представляет ужаснейшее зрелище: черные, страшно друг на друга упирающиеся утесы, между коими особенно отличается один, имеющий совершенно вид пирамиды, вселяют какое-то чувство содрогания. Сие сокрушение страшных утесов заставляет человека размышлять о великих превращениях, которые некогда в природе здесь последовали...» Ну а сейчас пролив зеркально гладок, редкие разбросанные льдины недвижны и кажутся влитыми в его поверхность, очертания скал действительно причудливые и резкие, смягчены в рассеянном свете белой ночи, и крики птиц: морских уток, бакланов, топорков, летящих над самой водой, – не нарушают, а еще более подчеркивают царящие здесь тишину и покой.
 
Теперь вниз, где уже виднеются маяк и крест. Возле них также обязательно останавливаешься, обходишь кругом, читаешь надписи. На потемневшей медной доске, прикрепленной к высокому деревянному кресту, на двух языках, русском и английском, написано:

ПАМЯТИ ДЕЖНЕВА
Крест сей воздвигнутъ въ присутствии
Приамурского Генералгубернатора
Генерала Унтербергеръ
командою военного транспорта «Жилка»
под руководством
командира капитана II ранга Пелль
и офицеров судна.
1 сентября 1910 года
Мореплаватели приглашаются поддерживать
этот памятникъ.
 
Крест установили после того, как в 1898 году, в связи с 250-летием открытия Северо-Восточного прохода, по ходатайству Русского географического общества мыс Восточный был переименован в мыс Дежнева.

Рядом, в нескольких метрах, и маяк, сооруженный в 1956 году Главным управлением Северного морского пути (автор проекта инженер Б.К. Семененко). В этом месте склона выходит наружу твердая скальная порода – массивная эта глыба служит маяку естественным основанием. Немногие ступеньки ведут на квадратную площадку. По углам ее, как водится – тумбы, между которыми провисли тяжелые цепи. Башня маяка начинается четырехугольным, слегка сужающимся цоколем, на нем – четырехугольная же пирамида, заканчивающаяся на высоте шестнадцати метров огороженной площадкой с фонарем-прожектором. Над прожектором – тонкий, со звездочкой шпиль.
 
Вход в башню прикрывается обычно стальной дверью, но даже ее мощные петли не выдержали бурь. Заглядываешь внутрь и видишь: уходят вверх и теряются в темноте колодца вделанные в стену скобы-ступени.

На восточной, обращенной к проливу стороне башни, прямо над цоколем – бронзовый бюст уже немолодого бородатого землепроходца с простыми и сильными чертами русского помора. Взгляд его, как и положено, устремлен «встречь солнцу». Внизу, на чугунной доске слова:
 
Самый восточный памятник в стране
СЕМЕН ИВАНОВИЧ
ДЕЖНЕВ
Родился около 1605 г.
Умер в 1672 г.

На другой ее стороне:
 
С.И. ДЕЖНЕВ
В 1648 году первым из мореплавателей
открыл пролив между Азией и Америкой
и морской путь вокруг
Северо-Восточной Азии.
 
Этот маяк – самый восточный памятник в стране. Немного ниже его, на узком карнизе над морем – домики станции, где живут и работают несколько человек. Они-то с наступлением непроглядных осенних ночей и зажигают прожектор и посылают в эфир радиосигналы, указывающие путь кораблям. И вдруг понимаешь, что оба памятника Дежневу, и маяк, и крест, при всем их несходстве объединены схожим замыслом: ведь кресты древними поморами ставились в наиболее приметных местах побережья и служили навигационными знаками. Сам Дежнев поминал увиденную им здесь «башню из кости китовой», сооруженную, видимо, с тою же целью местными жителями – эскимосами, также исконными и отважными мореходами. Не на этой ли самой скале она стояла?
 
Еще раз невольно озираешься вокруг: как всякий памятник органически соединяется с местом, в коем поставлен, и сообщает ему и сам получает взамен дополнительное содержание и смысл, так и эти два простых маяка, прежний и новый, неотделимы от окружающего их сурового пейзажа. Не новое, далеко не новое стремление человека: стоя в памятном месте, перенестись хоть мысленно в минувшие времена, представить обстановку тех дней, участников славного деяния, но если в иных местах требуется для этого известное усилие воображения – совсем другой кругом вид, другие приметы жизни, – то здесь, кажется, и никакого усилия не надо, чтобы увидеть, как потрепанные штормами дежневские кочи огибают вон ту скалу и поворачивают наконец «круто к Онандыре-реке под лето». Все те же остались с тех пор черные утесы, дикое нагромождение камней, скудная зелень травы, снег в расселинах, льды в проливе... Те же были они и в 1728 году, когда, спустя восемьдесят лет, вторым после Дежнева проплыл здесь на боте «Св. Гавриил» Витус Беринг, выйдя из Нижнекамчатска. «Земля более к северу не простирается, а к Чукоцкому или к Восточному углу земли никакой не подошло», – заключил он. По прошествии еще пятидесяти лет побывал в проливе английский капитан Джемс Кук в безуспешной попытке пройти из Тихого океана в Атлантический вокруг Северной Америки, потом лейтенант Коцебу (он-то и оставил столь мрачное описание Восточного мыса). Пролегал через пролив путь «Жаннеты» Де Лонга, стремившейся к полюсу и раздавленной льдами на 77-й широте. Но все эти экспедиции направлялись с юга. Лишь в 1879 году, то есть через двести сорок лет после дежневского плавания, швед Норденшельд вошел в пролив с севера. А 21 июля 1920 года, затратив на борьбу с Северным Ледовитым океаном два года, мыс Дежнева обогнул Руал Амундсен на шхуне «Мод». «Сегодня можно отметить о третьем случае сквозного плавания Северо-Восточным проходом», – записал он. За Амундсеном в 1932 году наш «Сибиряков» первым в истории проделал весь рейс от Архангельска за одну навигацию. А еще через год, глубокой осенью, льды вынесли в пролив и вновь утащили на север пароход «Челюскин»...
 

И вот теперь, пройдя пешком из Уэлена с рюкзачком нетяжелым через «Необходимый камень» и стоя здесь, в окружении недвижных утесов, ощущаешь вполне реально, что и различные времена как бы сливаются в один миг в этом непеременяющемся пространстве, соединяют вместе всех побывавших тут людей и их героические плаванья, а начало сему, длящемуся уже более трех с половиной веков мгновению, положил, бесспорно, Дежнев «с товарищи».

Впрочем, споры о Дежневе были – слишком долго не знали историки о его путешествии. Только в 1736 году член Российской Академии наук Г.Ф. Миллер обнаружил в архиве Якутской приказной избы отписки казака-землепроходца, а в 1758 году, то есть спустя более чем сто лет после похода, сообщил о своей находке: «Чукотский Нос, лежащий между Севером и Востоком и до неизвестных нам пределов Северной Америки простирающийся, давно уже обойден морем. Давно уже Россияне сим водным путем доходили до Камчатки...» И начались споры: а точно ли Дежневу следует приписывать славу первооткрывателя, он ли возглавлял поход, ведь на двух других, прошедших через пролив кочах предводительствовали также служивый человек Герасим Анкундинов и торговый человек Федот Алексеев Попов? И еще: действительно ли дежневцы обогнули Нос морем?
 
Язык отписок темен: «А с Ковымы реки итти морем на Анадыр реку есть Нос, вышел в море далеко, а не тот Нос, который от Чухочи реки лежит, до того Носу Михайло Стадухин не доходил...» Какой имелся в виду Нос, что за река называлась тогда Чукочьей?! «Розбило у того Носу судно служивого человека Ерасима Онкундинова с товарищи, и мы, Семейка с товарищи тех розбойных людей имали на свои суды... И того Федота со мною, Семейкою, на море разнесло без вести...» После того как Дежнев остался один, его коч бурей выбросило на берег, «в передний конец за Анадыр-реку». «И шли мы, – вспоминает он, – все в гору, сами пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы... и попали на Анадыр-реку близко к морю, и рыбы добыть не смогли, лесу нет, и с голоду мы, бедные, врозь разбрелись...»
 
Теперь известно: судно Дежнева потерпело крушение много южнее Анадырского залива, откуда оставшиеся в живых двадцать четыре человека шли к цели своей, к Анадырь-реке пешком, в течение десяти недель. Но были и предположения: что, если Дежнев принял за Большой Каменный Нос один из мысов побережья Северного Ледовитого океана, например, Шелагский, против которого так же есть острова, и выбросило его там же, поодаль, где-нибудь в районе Колючинской губы, и двигался он к Анадырь-реке не с юга, а с севера, пересекая Чукотский полуостров посуху и не достигнув, следовательно, самой восточной его оконечности? Это, пожалуй, главные сомнения относительно дежневского похода. На все эти сомнения исследователями обстоятельно отвечено, я ничего не могу прибавить и отсылаю интересующегося читателя к специальной литературе. Сомнения такого рода не вызывают теперь досадного чувства, напротив, были они необходимы и полезны: здесь История как бы еще раз все тщательно перепроверяла, исследовала события со всех сторон, чтобы решить для себя уже окончательно: да, именно Дежнев, да, прошел морем, первый...
 

                                             мыс Дежнева и Берингов пролив                                            

 
Однако когда знакомишься с отписками и челобитными Семена Дежнева, возникает неизбежно еще один вопрос: отдавал ли он себе отчет в том, что совершил, понимал ли истинный смысл своего подвига? Даже так: заметил ли он сам свое открытие, стоящее в одном ряду с открытиями других великих мореплавателей – Христофора Колумба, Васко да Гамы, Фернандо Магеллана? Какой возникает соблазн сказать: да, понимал, еще в Нижнеколымске, когда бил челом государю «на новую реку на Анандыр», уже тогда чувствовал свое предназначение! Иначе как и объяснить – кочует себе казак по сибирским рекам: Лене, Индигирке, Яне, Оймякону, добирается до Колымы, живет не то чтоб богато, но и не в бедности, пользуется уважением товарищей и вот, на пятом десятке, вдруг снаряжает на свои средства коч, спорит с «вором» Анкундиновым из-за права предводительствовать всей экспедицией, выходит в плаванье летом 1647 года, но «был в тое поры на море лед непроходимой», и, вынужденный вернуться, весь год не оставлял Дежнев своего замысла, чтобы следующим летом снова «подняться» на реку Онандыр, о которой никаких достоверных сведений не было, только слухи... А что его ждет? Много спустя, уже в Москве, он пишет в челобитной царю Алексею Михайловичу: «И будучи же на тех твоих государевых службах... всякую нужу и бедность терпел и сосновую и лиственую кору ел и всякую скверну принимал...» Вполне возможно заключить: весь этот взрыв энергии и вынесенные испытания, все это – в предчувствии великого открытия и ради его свершения!
 
Да, и все-таки слишком мало в своих отписках уделяет Дежнев внимания тому, что мы сейчас прежде всего вменяем ему в заслугу, ради чего и памятник ему стоит на мысе его имени. Вот Онандырь-река – это важно, к ней он стремился, ее и достиг, и острог тут поставил, и Анадырскую «коргу», то есть отмель, нашел, где «много вылегает морской зверь морж, а на той же корге заморный зуб зверя того». О корге и о реке Дежнев первым делом и пишет, а Нос Чукоцкий – лишь один из ориентиров, примета по дороге к ним: «...а тот Большой Нос мы, Семейка с товарищи, знаем... и от того Носу та Анандыр река и корга далеко...» Тут – не в оправдание ли Дежнева?! – можно было бы припомнить, что и Колумб, ступив на прежде неведомый европейцам материк, уверен был, однако, только в том, что открыл новый путь в Индию, но речь не об этом, не о «возможности или невозможности осознать в то время все историческое значение...»
 
Тут внезапно понимаешь совсем другое: что сам-то твой вопрос «сознавал – не сознавал?» есть целиком порождение твоего века, когда людям почему-то часто хочется самим оценить свои свершения, и стали как бы сами себе историками, и заглядывают назад, и забегают вперед, пытаясь смотреть оттуда вроде бы беспристрастными глазами потомков. А ведь не предугадать, что в твоем подвиге больше всего отличат, практически оценят потомки: «коргу» или «Нос», диковинную и дорогую «кость рыбий зуб» или нагромождение камней голых, – потому и поучительна и не вызывает теперь снисходительной усмешки деловитая сдержанность нашего пращура. Как иные люди, весь век свой незаметно трудясь, не помышляя вовсе о вопросах великих и вечных, а занимаясь делами обычными, повседневными, оказываются вдруг к концу дней словно напоенными истинной мудростью и высоким пониманием жизни, так и всякие настоящие дела отдельных людей сами собой, без сопровождающих патетических восклицаний претворяются в духовный опыт человечества...

К этой вот простой мысли и приходишь, стоя здесь, в несуетном месте, у маяка-памятника Семену Дежневу. Удивительно, как мрачнеют ущелья перед самым утром, когда простоявшее всю ночь над морем солнце начинает подниматься, высвечивая вершины сопок. Становятся черными и льдины у горизонта, а море светлеет. И натянуло откуда-то розовую снизу, темно-фиолетовую сверху гряду облаков. Конец твоего пути близок, уже из-под обрыва выглядывают антенны станции – еще несколько минут, и встретят тебя давние и хорошие друзья. Но если даже ты и в первый раз пришел сюда, путник, все равно найдешь ты здесь человеческое тепло и привет.
  

 ПАМЯТЬ СЕМЕНА ДЕЖНЕВА
Его имя носят:
мыс, который является крайней восточной оконечностью Азии (названный Дежнёвым — Большой Каменный Нос)
остров в море Лаптевых
залив
полуостров
ледник на острове Октябрьской Революции архипелага Северная 3емля
село.
В его честь названы улицы в следующих городах:
в Москве (проезд Дежнёва (Северо-Восточный округ), назван в 1964 году)
в Великом Устюге
в Якутске
в Красногорске
в Казани (названа в 1953 году)
в Хабаровске
в Минске (названа в 1948 году)
в Киеве
в Днепре
в Запорожье
в Краснодаре
В 1948 году Советом Министров СССР учреждена Премия имени С. И. Дежнёва.
В 1970 году дальневосточные ботаники Ю. Юрцев и А. Кожевников собрали на Чукотском полуострове гербарные образцы маленького (до 3 см высотой) растения с голыми стелющимися побегами. Растение относится к роду селезёночник и по некоторым морфологическим отличиям было выделено в 1972 году С. С. Харкевичем в отдельный эндемичный вид под названием селезёночника Дежнёва (Chrisosplenium dezhnevii Charkev.).
  
Памятники:
В центре Великого Устюга в 1971 году Дежнёву установлен памятник.
В сентябре 2005 года в Якутске был открыт памятник Семёну Дежнёву, его жене-якутке Абакаяде Сючю и их сыну Любиму.
В 1971 году был спущен на воду ледокол «Семён Дежнёв»
Имя Семёна Дежнёва носил пассажирский теплоход Амурского речного пароходства (проект 860).
В 1983 году на экраны вышел фильм «Семён Дежнёв», снятый на свердловской киностудии с Алексеем Булдаковым в главной роли.
В 2001 году Банком России, в серии памятных монет «Освоение и исследование Сибири», выпущена монета «Экспедиция Ф. Попова и С. Дежнёва» номиналом 100 руб.
В Новосибирске есть Командное речное училище имени С. И. Дежнёва, открытое 2 апреля 1943 года для подготовки специалистов со средне-специальным образованием для Западно-Сибирского речного пароходства.
В 2009 году была выпущена почтовая марка России с изображением Дежнёва.
 

 

_________________________________________________________________________________________________________

ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие
 Географический энциклопедический словарь: Географические названия / под ред. Э. Б. Алаева и др., гл. ред. А. Ф. Трёшников. — М.: Советская энциклопедия, 1989. — 2-е изд. — С. 147. — 592 с. ISBN 5-85270-057-6
 Леонтьев В. В., Новикова К. А. Топонимический словарь Северо-Востока СССР / науч. ред. Г. А. Меновщиков ; ДВО АН СССР. Сев.-Вост. комплекс. НИИ. Лаб. археологии, истории и этнографии. — Магадан: Магад. кн. изд-во, 1989. — С. 130. — 456 с. — 15 000 экз. — ISBN 5-7581-0044-7.
 Мыс Дежнёва — статья из Большой советской энциклопедии. 
 Мельников А. В. Географические названия Дальнего Востока России: Топонимический словарь. — Благовещенск: Интерра-Плюс (Interra+), 2009. — 55 с.
 Першин, А. Доброе дело командира Пелля // Вокруг света : журнал. — М., 1998. — № 7 (2694)
 Василевский, Б. Хождение к Семёну Дежнёву // Памятники Отечества. — М., 1977. — № 3.
 Музейный центр «Наследие Чукотки»
The end of “Eskimo land”: Yupik relocation in Chukotka, 1958-1959
Сергей Шокарев. История мемориала Семену Дежневу на мысе Дежнева 
Достопримечательности Чукотки
 Памятник казаку Дежнёву // Сибирская торговая газета. № 71. 29 марта 1898 год. Тюмень.
Семён Дежнёв и открытие Берингова пролива // Сибирская торговая газета. № 162. 26 июля 1898 года. Тюмень.

 

Вложение	Размер
Mys-Dezhneva (1).jpg	103.39 КБ
Mys-Dezhneva (2).jpg	29.97 КБ
Mys-Dezhneva (3).jpg	161.49 КБ